Правила игры.
На написание сего опуса меня подбил сын. Во первых, он увлёкся книгами из серии "Сталкер", а во-вторых Нашёл в интернете что-то о конкурсе, организованном авторами этого литературного проекта, да ещё и добавил для азарта: "Всё равно у тебя ничего не получится. Тут игру надо пройти". Получится - не получится, но времени эта авантюра заняла достаточно. Конкурс давным-давно канул с Лету а вот опус остался. Хорош? Плох? Судите сами.
Глава 1. Зона.
Хорошо когда собака – друг. Плохо, когда друг – собака. Эта истина особенно очевидна, когда в грудь тебе смотрят три автомата. Причем, автоматы держат люди, которые, по идее, должны тебя же и прикрывать. Но вот незадача: слово «должен» каждый понимает в меру своей испорченности. Кто-то должен всему миру, а кто-то…
Например, эти три салаги, которых подогнал мне Бубна в качестве отмычек, как оказалось, никому, никогда и ничего должны не были. А вот весь мир, и лох – Рыжий, в частности, должны им по полной программе. Фигли, что они в Зоне в первый раз, а я гуляю здесь полных четыре месяца, и даже удостоился почётного звания «проводник»?
- В чём проблема, девочки? – спрашиваю я, чувствуя, как от страха заедает челюсть. Ну, да, я не герой. – Манная каша надоела или к мальчикам хочется?
- Заткнись, Руда. Мы идём домой!
- К мамочке?
- Я сказал: заткнись! – Кролик злится. И ещё он трусит так, что губы дёргаются, обнажая два крупных, передних зуба. Кстати, из-за этих резцов лицо у него похоже на кроличью мордочку. Отсюда и прозвище.
- В чём всё-таки проблема? – продолжаю я торг. Эх, рвануть бы сейчас в сторону, сбивая прицелы автоматов. Туман вокруг, - как молоко. Но вот незадача: справа от тропы белая мгла сгущается и проседает под воздействием гравиоконцентрата. Слева же, искрит сиреневыми разрядами мясорубка.
Туман – лучший друг сталкера. И не видно тебя, и не слышно, и запах в тумане не распространяется, а вот все ловушки и аномалии – как на ладони.
- Мы возвращаемся, и ты нас выведешь! Понял, Руда?! – А это Колотый рот раскрыл. На пацане, кажется, от наколок и татуировок свободного места нет. Тут и соборы, и драконы, и змеи, и тигры, и паук, и перстни на пальцах. Баклан желторотый! Да побывай ты хоть раз в местах не столь отдалённых, тамошнее общество заставило бы тебя твои картиночки битым кирпичом оттирать. Но сейчас у него в руках автомат и сопля чувствует себя героем. Нет, этот недоумок кого угодно раздразнит. Я от злости даже бояться перестал. А чего бояться, если я им нужен больше, чем они мне?
- Ошибся, баклан, - говорю. – Мне, лично до хаты ещё рано. У меня контейнеры пустые. Я ещё не нагулялся. А вы, - как хотите. Не держу.
- Ты это верно, Руда сказал: как хотим. А мы хотим обратно. В «Шти», для начала. И ты нас отведёшь, если здесь сдохнуть не хочешь. Так что клади автомат на тропу и пять шагов вперёд!
- А трёх с половиной хватит?
- Заткнись, Рудой, - взвизгнул Кролик. – Или делай, что тебе говорят, или…
- Или, девочки, придётся вам до хаты одним шкандыбать, - говорю я наставительно. – А это, для таких лохов, как вы, - верная смерть.
- Ну, тебе, Руда, от этого легче не будет! – озлобленно огрызнулся Колотый. Дурак – дураком, а правду сказал. Если они меня сейчас здесь положат… эх, Чёрный Сталкер, за что же ты меня так?!
Только о Чёрном Сталкере подумал, за спиной моих добрых молодцев хруст раздался, и вышло на тропу…
- Кровосос! – заорал я, падая плашмя и указывая моим обормотам за спины. Классно так заорал. Даже сам испугался. Вот как жить захотелось. Субчики мои, мигом на землю попадали. Идиоты! А я, доли секунды не промедлив, на ноги вскочил и из автомата очередь им поверх голов. Овца чернобыльская заверещала и ломанулась с тропы в туман. Образина безмозглая, но ведь выручила. Кстати, а не пора ли моими обормотами заняться? Пока не очухались.
Колотому – каблуком по пальцам, - чтобы не слишком за автомат цеплялся. Кролику – по выступающим зубам. Кацапу…
А вот Кацапу ничего не досталось. Он – самый сообразительный, потому как чистокровный хохол, - автомат оттолкнул и руки за голову заложил.
- Вот, девочки, говорю я им наставительно. – Если бы не я, добрый и великодушный, - лежать бы вам всем здесь и втроём.
Три автомата на лёвое плечо, - тяжеловато идти будет, но не бросать же добро. Эх, если бы это были артефакты, - я бы птичкой летел!
- А теперь, девочки, - говорю, - встали и пошли.
Вставали они без энтузиазма. Особенно Кацап.
- Что я, кацап? – протянул этот гарный хлопчик.
- Он самый и есть! – пришлось, для вразумления, двинуть ему прикладом промеж лопаток. Чтобы спинной мозг заработал, раз головная мозга заедает. Ну, скажите, добрые люди! Почему, девять из десяти тех, кто сами в зону прутся, такие дебилы?!
- Девочки, - говорю я им так тихо – тихо, – неужели вы думаете, что я с такими недоносками сделаю в Зоне хотя бы шаг в сторону чего-либо, кроме периметра?
- Так мы, значит, обратно идём?! – Кацап от радости даже на месте подпрыгнул. Нет, всё-таки он сообразительный парень. Колотый вон в сторону отступил от удивления. Чуть-чуть, - и в гравиоконцентрат угодил бы.
- Ни с места, уроды! – заорал я всерьёз испугавшись. – Построились в затылок и двигаться строго на болт и строго по моей команде!
Бросил я гаечку. Хорошо легла. Аккуратно, без отклонений. «Вперёд, - говорю, - Добры девицы и красны молодцы!» - куда им, олухам, деваться? Пошли. Первый – Колотый, за ним – Кролик, последним – Кацап. Я – замыкающий. И вдруг – хруст за спиной. Я обернулся, очередью полоснул.
Это опять овца чернобыльская. Любит, зараза одноглазая, со спины подкрадываться. На этот раз я миндальничать не стал. Бил на поражение. Задел, разумеется.
Тварь вскинулась и дёрнула, не разбирая дороги. А этого, даже аборигенам в Зоне делать не рекомендуется. Не знаю уж, куда она влетела. Туман. Только взвизгнуть успела напоследок. Как, кстати, и Колотый.
Воспользовался парнишечка тем, что я отвернулся и, по примеру безмозглой твари, ломанул с тропы. Но ведь он-то даже не овца. Сразу в Птичью карусель вскочил.
Никогда бы не поверил, что в тумане можно не заметить кольцо Птичьей карусели. Колотыё не заметил. Точнее, заметил, но только тогда, когда карусель оторвала его от земли.
Вот я и второй отмычки лишился. Если дело так и дальше пойдёт, - придётся одному в «Шти» возвращаться. Нет, есть, конечно, сталкеры, что в одиночку по Зоне гуляют, но я для этого не настолько опытен и не настолько глуп. Я ещё пожить хочу. А раз так, то пора с этого места сваливать. Нехорошее это место всё-таки.
Голуби мои, сизокрылые больше не курлыкали. Шли на болт, строго шаг в шаг, меняясь. То Кролик впереди, то Кацап. Я уже грешным делом подумал: «А не завернуть нам хотя бы на свалку?» – по свалке только ленивый не гуляет. Размечтался, право, как маленький, бдительность потерял, даже на определитель жизненный форм не смотрю, а он возьми и пискни. Не иначе от страха. Я на дисплей глянул и чуть сам не заверещал. Оказывается, в двадцати метрах от нас, на тропе, кровосос затаился.
- Ни с места, девочки, - шепчу я одними губами. Сам по сторонам оглядываюсь: каким бы манером тварь эту обойти. Бросил гаечку вправо, - заплясали по туману светлые полосы. Всё понятно. Жарка там. Слева, - контактная пара в пределах видимости. Её я и без гайки заметил. Ну, прямо как в сказке: направо пойдёшь, - в беду попадёшь, налево пойдёшь, - никуда не дойдёшь, прямо пойдёшь, - сам пропадёшь. Кстати, в дополнение заметим, что и назад идти и на месте стоять тоже строго воспрещается. Хоть монетку бросай в качестве жребия. А что? Тоже метод. Бросил. Выпало: через жарку пробиваться. А я так и думал. Контактную пару обходить долго. Мало ли какая пакость опять встретится? А жарочка, похоже, стабильная, устоявшаяся.
Собрал я своих хлопцев в кучу, разъяснил им обстановку шёпотом и на пальцах, после чего бросил гаечку справа от центра. Пока жарка её глотала, – Кацап слева проскочил. Бросил болтик слева, - Кролик справа прошмыгнул. Теперь моя очередь.
Выбрал я болт потяжелее, пару гаечек на него накрутил, - чтобы повнушительнее было, бросил его точь-в-точь на след Кролика. Эх, не зря Фёдор Сумкин говорил: «Третий раз за всё платит!» Жарка от наших прыжков раскачалась и, в ответ на мой бросок, такой столб жара выдала, что я и шевельнуться не успел, а от болта с двумя гайками одна окалина осталась. Где уж тут мимо прошмыгнуть! Раз на халяву прошли, второй на удачу проскочили. Третий раз думать надо. А ещё лучше, - бросить в жарку что-нибудь посущественнее болта. Чтобы она повозилась подольше. И, как назло, - вокруг чистота. Даже сучьев приличных нет. Только три автомата плечо оттягивают…
А ведь это идея! Скинул я ношу, выбрал бандуру потяжелее, разрядил, остальные, - обратно на левое плечо. Примерился, метнул. Точно туда, где болт с гайками сгорел. Жарка всей дурью на автомат накинулась, а я тем временем перешёл спокойненько к моим героям:
- Ну, девочки, - говорю, - Полюбовались фейерверком на халяву? Теперь домой пора, а то дядя кровосос заявится и плату за шоу потребует.
Кацап посмотрел на меня обречено:
- Ладно тебе, Рудой, - говорит. – Всё у тебя смех, как у рыжего клоуна на арене.
Я спорить не стал. Просто болтик бросил:
- Вперёд, - говорю, - Вильна Украина. Дальше – хуже будет.
И знаете, обошли мы кровососа. Не спеша, с оглядкой до периметра дочапали. Новая напасть. Потому, как вход в зону – рубль, а выход – три. По этой причине, большинство сталкеров вообще из Зоны не выходят, а держатся вокруг «своих» баров. Впрочем, вход и выход – дело техники.
Притаились мы в лесополосе, дождались патруля на джипе, и, лишь они из глаз скрылись, - рванули через периметр. Фигня дело. Через минное поле давным-давно тропиночки проложены. Как раз к лазам под сеткой ведут. Ооновцы друг за другом аккуратно через пол часа катаются, и от лесополосы до овражка точь-в-точь три километра по почти ровной местности.
Добежали мы до овражка, отдышались, посмотрели, как европейцы получасовую вахту откатывают, и говорю я своей гоп-компании:
- Вот что, девочки. За периметр я вас вывел? Вывел. Теперь и я вам и вы мне без надобности. Если вдоль периметра идти, - выйдете на Кордон. Если прямо, - на Чернобыль Четыре. Мне в Чернобыль надо. Сами понимаете, придётся за вас, засранцев, отчёт перед Бубной держать.
Опустили мои голуби глазки в долу. Ну, точь-в-точь красны девицы из сказки. И молчат так, просительно.
- Понятно, девочки, - говорю. – Можно не озвучивать: «Не бросай нас , дяденька, в тёмном лесу, отведи на Четвёртый Чернобыль. Авось, людоед – Бубна нас не скушает» - последнее, соответствует истине. Жрать вас, даже чернобыльские псы не захотели. Побрезговали.
Молчат хлопчики. Как в рот воды набрали. Неужели умнеть начали? Ну, хоть что-то хорошее.
- Вижу, - говорю, - что мы с вами договорились. Поэтому: построились в колонну по одному и шагом марш по тропе, вперёд меня. За спину я вас теперь долго не пущу, салабоны!
Темнеет уже, а мы всё идём. Я тороплюсь. И так из-за этих охламонов два дня потерял, а охламоны панически бояться отстать от меня. Даже здесь, в безопасном, в общем-то, лесочке.
Тропинка вьётся и виляет между деревьями и кочками. Сквозь кусты порой проглядывает полотно шоссейки.
- А почему мы не по асфальту идём? – осмелев, спросил Кролик. – Там же легче идти и светлее.
- Зато видно тебя за двести метров, - огрызнулся я. – Как стриптизёршу на подиуме. А нам это ни к чему. В зоне отчуждения людей нет. Понятно?
- А кто есть? – не понял Кролик.
- Никого и военные, - ответил я. – Но, лучше бы и их не было. Ложись!
Шум мотора вырвался одновременно с джипом. Поворот, чёрт его дери! А раз мы дорогу видим, значит, и нас с дороги заметить можно. Я упал ещё до того, как машину увидел, Кацап тоже быстро среагировал. А вот Кролик расслабился и замешкался. Автоматная очередь полоснула по кустам и деревьям, рычащий автомобиль промчался мимо.
Кролик сидел на кочке. Ладонь прижата к боку. Глаза широко распахнуты и беззвучно раскрывается рот. Шок это называется, для тех, кто не понял! Отвёл я бедняге руку, посмотрел: по боку, - рваная борозда и краешек ребра сквозь плёнку проглядывает. И всё это быстро заполняется кровью. Тут же Кацап лезет. Посмотреть. И глаза у него, - по полтиннику каждый.
- Хватит придуриваться, - говорю я небрежно. Для Кацапа говорю. Кролику не слова нужны, а ватно-марлевая повязка и укол противошоковый. – Даже кость не задета. Всего-то и делов – бинт намотать. Кацап, где твоя аптечка?
Ожил парень, засуетился. Аптечку из рюкзака достал. Я Кролику укол, в плечо, сквозь одежду, вколол, повязку начал накладывать. Тут Кролик голову повернул, посмотрел на меня и на пониже поясницы себе показывает. Перевернул я его и едва не присвистнул. Если первая пуля кожу вскользь разорвала, то вторая в мясо ушла и там засела. Хорошо, если только в мясо.
- Так, девочки, - говорю я бодрым голосом. - Сейчас попку пластырем заклеиваем и встаём. Крови нет, кишки не лезут, нечего смертельно раненного из себя изображать! – Поддержал я Кролика, помог ему подняться. Стоит парень. Значит, не задета кость. Толстое, видать, у хлопчика мясо на заднице. Ну, не мозги же у него там!
- Так! Быстро! Пошли! – говорю. – Нечего рассиживаться! А то вернутся ещё! – Последнее, я так, для острастки сказал. Никто и никуда возвращаться не будет. Стрелок невесть что в просвет ветвей увидел и пальнул в белый свет, как в копеечку. Со страху, не иначе. Другое меня беспокоило. Скоро у Кролика рана опухать начнёт, потому, пока парень сам идти может, - надо этим пользоваться.
Остановились мы в полной темноте у вывороченной ели. Комель дерева, - вдвоём не охватишь. Корни – как пятипалая лапа. Под корнями – яма в виде пещерки, тут же – старое кострище. Сталкеры здесь часто ночуют. И спина от ветра прикрыта, и костёр с дороги не виден. Хорошо всё-таки, что здесь не зона. Там на огонь за пару часов столько нечисти соберётся, что лучше об этом не вспоминать. Здесь же, спать можно без опаски, только Кролик сквозь зубы стонет.
К рассвету, Кролик уже стонал не сдерживаясь. Отёк у него от поясницы на всю ногу пошел. Глаза у парня мутные, сам горячий, как печка. И воды во флягах осталось, - едва, едва тушёнку запить. Короче, всё идёт по плану. А раз так, - то нечего и миндальничать. Обойдётся без марципанов цыганская свадьба!
Вскинул я автомат наизготовку: « Так, - говорю, - Кацап, товарища на плечо и шагом марш по тропе?» Он лишь глазами от удивления захлопал, а я демонстративно затвор передёрнул и пояснил: «Если что, - Кролика я, конечно, не брошу, но ты здесь останешься!» – вот так и никак иначе. А то мне демократия эта с митингами и свободой секс меньшинств обрыдла напрочь.
К часам к пяти вечера до Чернобыля Четыре дотопали. Это городок такой. Там даже милиция есть, и фельдшерский пункт имеется. К фельдшерам я своих пострадавших и доставил. И ещё в Чернобыле бар есть. «Шти» называется.
В бар я и направился. Когда я в «Шти» заходил, - на заднем дворе обшарпанный «микрик» увидел, василькового цвета. Значит, Анжелика Джоли продукты привезла. Жаль, мне сейчас не до кулинарных изысков.
В баре – пустота. Только в глубине клубится какая-то компания обормотов. Но и это тоже по боку. Выброс скоро. Все нормальные сталкеры – в Зоне. Ждут. После выброса вся картинка по округе меняется. Все ловушки с места на место перепрыгивают, аномалии как хотят, - так и гуляют, нечисть, сломя голову, к периметру несётся. Короче, исхоженные районы закрываются, а свеженькие открываются. И там, на новых землях, артефакты – кишмя кишат. Самая путина для нас, для сталкеров. Только вот незадача, что я, в путину долгожданную, рискую остаться на сухом бережку и даже без удочки! Нет, проблему эту надо срочно решать.
Джо, - бармен он в «Штях» – хоть и прибалт, хоть и любит тормозом прикинуться, а приходу моему искренне удивился. Заказал я у него дозу прозрачного, отхлебнул половину, спрашиваю:
- Джо, не знаешь, Бубна сейчас очень занят?
Джо стакан потёр, на свет через донышко посмотрел, ответил неуверенно так, врастяжку:
- Джоли у него сейчас. Хозяйственные дела обсуждают. Так что, если дело твоё не срочное, - можешь подождать, а если не сложное, - может и я помочь смогу?
- Помочь, - вряд ли сможешь, - говорю, - а подсказать, - может быть чего-нибудь и подскажешь. Короче, мне бы хоть одного спутника, чтобы одному не идти. Сам понимаешь, в одиночку я не потяну, пока.
- А где четвёрка, с которой ты уходил, - интересуется Джо как бы, между прочим. – Неужели всех положил?
- Это они меня чуть не положили, - возражаю я спокойно. Джо любит народ заводить. Ему это в кайф. Только со мной у него ничего не выйдет. – Мы только-только периметр перешли, как Хлюст блестящее что-то в яме углядел и полез туда без спросу. Естественно, не вылез. Остальные увидели это и взбунтовались. Потребовали, чтобы я их обратно, в «Шти» привёл.
- Что же не привёл? – наивно хлопнул глазами Джо.
- Как бы это попонятнее объяснить… - тоже хлопаю я глазами.
- А ты на пальцах, - подкалывает Джо. Очень хочет мужик меня вывести. Зря стараешься, хлопчик.
- Ну, разве что на пальцах, - тяну я. - Колотый сбежать решил и сдуру запрыгнул на Птичью карусель, а остальные – здесь, в фельдшерском пункте. В лесу, на подходе, Кролика вояки подстрелили.
- Серьёзно?
- Пустяк. Ходить будет и бегать, я думаю, тоже.
- А Кацап?
- Нервный срыв. Валерианку там же глотает. Лучше бы прозрачного выпил.
- Эт точно, - согласился Джо. – А снаряжение их как? Они его, кажется, у Бубны в долг брали?
- Снаряжение при них. Всё, кроме нескольких банок консервов. Два их автомата я приволок. Они в моём сейфе. Верну, не волнуйся.
- Да кто за тебя, Руда, волнуется? – Джо опять глазами наивно захлопал. – Ты парень взрослый, сам о себе позаботишься. Я о том снаряжении, что с Хлюстом и Колотым накрылось, беспокоюсь.
- А за него пусть Бубна с Зоны спрашивает, - отрезал я. – Сам понимаешь, не я те шмотки брал, не мне и отвечать.
- Так то оно так, - хитро прищурился Джо, - но не слишком ли ты круто берёшь? Бубна может и огорчится.
- Я, лично, уже огорчился, - отвечаю. – Хлопчиков тех мне ведь он подогнал? Он. А что в итоге? Я сижу на бережку, а рыбка плывёт мимо. Короче, Джо, ты ведь мужик толковый? Замолви перед Бубной за меня словечко? Пусть он мне хоть какого-нибудь напарника найдёт? Тогда никому из нас обижаться не придётся.
Джо на меня посмотрел, стакан поставил:
- Ладно, - говорит. – Это я передам. Но за результат не ручаюсь. Кстати, как насчёт того, чтобы поесть? На кухне для Джоли картошку жарят. Может и для тебя штучки три покрошить? Или борща горячего хочешь?
От слов таких мне даже веселее стало:
- Джо, кормилец ты наш, - говорю. - Сделай такое снисхождение. Распорядись, чтобы и то, и другое и хлеба побольше! И луковицу для меня не пожалей.