Слащинин Ю.И.
ЦАРСКИЕ ЗНАНИЯ
«Царские знания» издревле передавались от отца - детям… Но царей больше нет. Воспользоваться их знаниями вправе каждый интересующийся закономерностями жизни: как живём?.. Что нас ждёт в будущем?.. Как не быть обманутым теми, кто управляет?..
И вообще полезно каждому понимать скрытый механизм воздействия на людей управленческих приёмов. Обрести для жизни собственного «Царя в голове», и не быть под-данным самозваных...
Книга для понимающих...
«Великие умы обсуждают идеи, средние умы обсуждают события, а мелкие – людей».
Элеонора Рузвельт
Часть первая. СМЫСЛ ЖИЗНИ
1. ЗАКОН ВРЕМЕНИ
- А вот и сам Андрей Васильевич встре-чает Вас, - почтительно шепнул сопровождав-ший. И удалился, чтобы не мешать их встрече.
Они приближались, оценивая друг друга взглядами. Хозяин – с улыбкой удовольствия произведённого эффекта, а он – с задумчивым напряжением, вспоминая забытое...
- Здравствуйте, Виктор Иванович, - подал руку хозяин.- Я просил не называть вам моего имени. Но сюрприз, как вижу, не удался...
- Здравствуйте, Андрей Васильевич. Вы – на виду...
- Н-да, девяностые годы... Казачий пере-улок, и ваше «подполье» на четвёртом этаже... А знаете, приятно вспомнить, что всё это было!.. Сходки, споры, азарт борьбы... Потому и поддержал сына... Пусть столкнутся, как мы тогда...
- Спасибо за поддержку.
- Это – мелочь... Кстати, вам надо знать, пожалуй... У вас в группе вор, - сочувственно улыбнулся хозяин. – Моя служба безопасности проверила и оказалось… Н-да, настоящий... В законе…
- У нас нет возможностей проверять приходящих на семинары…
- А Вы не беспокойтесь. Всё сделают тихо, изящно. Уберём и пересадим, куда надо… Без проблем!
- Надо ли?.. А презумпция невиновно-сти?... Сорвётся настрой ребят. Собрались дискуссировать, а получат психический стресс… Да и вам, полагаю, будет интересно услышать мнение настоящего вора…
- Мне?.. Извините, всё это.., - кивнул хо-зяин на входящую в зал молодёжь, - затея сына. Он захотел. А я поддержал, по старой памяти... А если «стресс», говорите… Обойдёмся без стресса… Успехов вам. - повернулся он уходить.
- А вы?..
- Без присутствия, если не возражаете. Транслятор...
- Разумеется.
Хозяин ушёл. И Виктор Иванович направился в зал, обдумывая полученную информацию. То, что инициатором их экспериментальной конференции является не сам олигарх, а его сын, привносило некоторую неопределённость… И это сообщение про какого-то вора... В их-то группе активных и разумных ребят?.. С их знаниями, да в таком возрасте не могло быть воров! Да ещё «в Законе».
В отведённом для конференции зале молодёжь топталась двумя группами по разные стороны продолговатого журнального стола с вазами цветов, фруктов и прохладительных напитков, сдвинутых в некое подобие клумбы. При его появлении, молодёжь притихла и стала рассаживаться по креслам. Виктор Иванович направился в дальний конец зала, где пустовало выделенное кресло, чтобы быть между дискутирующими сторонами, но его обогнала пёстро наряженная толстушка. Радуясь, что не опоздала, она по-хозяйски пододвинула кресло к журнальному столу, на спинку повесила курточку, на подлокотник – сумку, рухнула в кресло. Не придавая значения направленным в её сторону ухмылкам. С простодушной озабоченностью раскладывала перед собой блокноты, авторучки, очки, зажигалку… Подумав, дос-тала мини Ноут-бук.
Сев на ближайшее кресло Виктор Иванович с интересом, как у всех, наблюдал, что ещё появится из сумки. Появились диктофон, видеокамера и две коробки конфет…
Заметив обращённые на неё взгляды, де-вица подарочно улыбнулась.
- Меня звать Василиса!.. – объявила она. Взломала конфетные коробки и пустила их для раздачи справа и слева. - Это всем!.. От нашей фирмы!.. Опытная партия. Объ-я-де-ние!!. И без сахара, на фруктозе… Для ума полезно… Ну, усиливает как-то…
- Сомнительно, - хмыкнул её сосед, пере-дав коробку дальше.
- Ну, ты всегда так, Семён… А факт – критерий истины…Попробуй…
Семён взял конфету и выразительно по-смотрел на Василису, показав взглядом на Виктора Ивановича, севшего напротив неё. Василиса сообразила, наконец, спохватилась:
- Ой, я заняла ваше место…
- Не беспокойтесь. Место человека опре-деляет не кресло... А вам там просторнее.
* * * * *
В комнате отдыха хозяина на широком экране изображалось происходящее в конференц-зале. Андрей Васильевич устраивался на диване, когда увидел замену мест и негодующе нахмурился: вместо лица ведущего на экране изображался его лысоватый затылок. Давил на кнопки пульта, меняя ракурс изображения в зале, но главный объект наблюдения оставался в мёртвой зоне или предоставлял озирать его лысину.
Укротил в себе вспышку негодования ус-мешкой: а что поделаешь - дочь…
* * * * *
Оглядев сидящих за столом, Виктор Иванович отметил, что расположение групп было диаметрально противоположным: справа от него – свои, слева – другие. Приветливо кивнул им:
- Здравствуйте! Я - Виктор Иванович. Буду ведущим нашей экспериментальной, дискуссионной встречи. В таком составе мы впервые, - обратился он к своей группе. - Сидящие напротив вас ребята и девушки - победители проходившей в Европе экономической олимпиады будущих президентов фирм. Там обсуждались проблемы мирового кризиса. А напротив вас, уважаемые победители, - участники го-родского семинара новых знаний. Они тоже изучают кризис. Задача предстоящей дискуссии - разобраться в его проблемах с двух позиций. Вы,- олимпийцы - как мне было сказано, дети членов корпорации, созданной вашими родителями. А противоположная вам сторона, - назовём их «семинаристы». Президентами им не быть, но они, как и вы, заинтересованы в выходе страны из кризиса. Вот и давайте сообща поищем этот выход. Свой! Молодёжный!
Произнесённые слова, - видел Виктор Иванович, - вызвали разнохарактерную реак-цию: от удивления до насмешливого сомнения и даже растерянности.
- А я не… Не.., - сорвалось у Василисы.
- Что «не»? – уточнил Семён.
- Ну, не готова… Да и не знаю ничего та-кого… Нам ведь там подсказывали ответы, ко-гда один из трёх правильный. Я и отгадала больше всех.
Олимпийцы явно смутились, досадуя на Василису. Семинаристы понимающе перегля-нулись, сдерживая ухмылки.
- Не смущайтесь, Василиса, - успокоил Виктор Иванович. – Мы для того и собрались, чтобы президентам не подсказывали «правильных» ответов. Будете сами их знать! Если захотите… Бывает, что люди не желают знать больше положенного им. А вы?..
- Хотим, конечно…
- А кем это… «положено»?..
- Почему вас в Интернете нет?..
- Да сколько угодно, - начался переброс репликами сторон.- Десятки сайтов.
От группы семинаристов Виктору Ива-новичу пришла записка: «За нами наблюдают. Видеокамера у вас за спиной.» Прислал Сергей Лиснёв, понял он по его вопрошающему взгляду: что делать? Улыбнулся ему, кивнув: «понимаю, таковы условия оферты…».
- С сайтами разберётесь в перерыве, - за-говорил Виктор Иванович.- Просьба ко всем выступающим: называйте своё имя или логин. А сейчас, для разминки вспомним кое-что… Итак, кто что знает про «Царские знания»? Говорить добавлением, без повторов сказанного. Вы…
- Дубина, - назвался указанный юноша, вызвав общий смех. – А ваш логин?
- Дедушка, - улыбнулся Виктор Ивано-вич. – Что скажете по теме?..
- «Царские знания» – это те, которые пе-редавались князьями и царями своим детям для управления княжествами и царствами. Потому и засекречивались они. А у меня встречный вопрос к вам…
- Сейчас ответы, - остановил его Виктор Иванович, и для ответа выбрал девушку. – Вы…
- Сирена. Царскими знаниями Платон называл способность управлять людьми. Но такие способности не всем даются, как голос, например, чтобы петь с эстрады… Ведь так?!.
- Только цари с ними рождаются? – бросили ей реплику с противоположной стороны.
- В моей трактовке.
- Спасибо, Сирена…- кивнул Виктор Иванович. - Вы…
Поднялся чернявый паренёк восточной внешности.
- Танцор!., - сюрпризно представился он.
- У вас красивые логины.
- А он и вправду танцор, - сказала другая девушка, и кивнула Танцору. - Покажись!..
Уговаривать не пришлось: Танцор со-рвался с места и, с дробным перестуком туфлей, плавно изгибаясь в поклонах, поплыл вдоль кресел гостей, одаривая каждого восторженным блеском узких глаз и изломами рук в непонятных жестах. Вернулся к своему креслу и, видя удивлённое непонимание гостей, объяснил:
- Языком танца я сказал вам: здравствуйте! Я готов с вами танцевать.
Олимпийцы смеялись... Но не все, как за-метил Виктор Иванович. Были и те, кто досадовал на этот эстрадный выход. Семинаристы сохраняли вежливое спокойствие, дожидаясь прояснения обстоятельств: куда и зачем их привели.
- Спасибо, Танцор. Но мы пришли не танцевать, а поразмышлять. Сообща. И не будем навязывать друг другу своих преимуществ. Скажи по сути вопроса.
- А по сути – просто... Читал о Платоне в Интернете. Понял, что сам он ничего не знал о царских знаниях.
Раздался дружный смех с обеих сторон стола.
- А я докажу!.. Он писал, что у всех есть об-еди-ня-ющая идея укреплять государство, чтобы жить лучше. А сам поделил всех на три сословия: производителей, управителей и царей. Как ими управлять – ни слова…
- Кто скажет, как управлять?
- Кнутом и пряником. Только зачем всё это? - вступил в дискуссию Семён, вальяжно откинувшись на спинку кресла. - Мне, честно говоря, не понятна эта затея. Говорить о каких-то «Царских знаниях»… Мы будем заниматься бизнесом! Неделю как из Европы вернулись. Там сейчас будет ещё хуже, без наших ресурсов. Переживём кризис и без «Царских знаний»!.. Чего ещё надо?..
- Кто ответит? – обвёл взглядом свою группу Виктор Иванович.
- Лис! – поднялся Сергей Лиснёв и упёрся взглядом в Семёна. – Что ты скажешь, когда под тобой взорвут автомобиль?
- Лично я, естественно, уже ничего не скажу… А кто взорвёт?
- Хотя бы я, к примеру.
В зале повисла напряжённая тишина. Виктор Иванович всерьёз встревожился таким началом. Куда его понесло?
- За что? – спросил Семён, торжествующе глянув на своих, словно призывая в свидетели.
- За то, что у меня нет такого, как у тебя шикарного «Лексуса». И нет такого дворца… В коммуналке живу. И работы нет, потому что завод обанкротили. Но этот образ тебе только для понимания, что у экстремистов достаточно поводов для… пиф – паф и бу-бум!.
- Для примера, понимаю – повод есть… Но есть и контрдовод, его исключающий. Пре-дусмотрен и давно принят бо-ольшущий пакет законов об экстремизме и терроризме… И созданы войска спецназначения… И новые тюрьмы уже есть… И милиция превратилась в полицию… И...
- Но тебя-то, после взрыва, не будет в живых…
- Как и тебя, согласись… И что получи-те?.. Дырку от бублика!..
- Спасибо, – остановил спор Виктор Иванович. – На мой взгляд, все получили убе-дительный образ необходимости новых отно-шений людей. На планете мировой кризис, как пожар!.. Но даже вы – ровесники – не можете договориться, как спасать общий дом. А как это сделать вашим родителям? Осознаёте трагизм положения?..
- Я осознаю, - сказала девушка из группы олимпийцев. – И потому не верю, что можно так вот собраться случайным людям, поговорить, - и решить проблему тысячелетий. Там столько великих людей было!.. Учений!.. Партий!.. И ничего не сдвинулось с места. Даже семинаристы ваши хотят взрывать!
- Ваш логин?..
- Ну, пусть будет… Не верящая.
- Прекрасно!.. А Вы, как Не верящая, замечали в своих привычках навязчивую предвзятость недоверия к новой информации?
- Мне надо точно знать, а не верить каж-дому… Извините, господин Дедушка, ведь я вас вижу в первый раз.
- Согласен!.. Но пройдём по цепочке до-водов. Первое, семинаристы не намерены ничего взрывать. И Лис, он же Сергей Лиснёв, студент театрального института. Как будущий режиссёр, сказал всё это для обострения восприятия своих доводов. Образ взрыва автомобиля и гибели уважаемого вами человека, как видите, убедил вас сильнее многих статей и телепередач о терроризме.
- Вот кого она уважает, - раздался шёпот.
- Прокололась, Верочка!..
- Второе…- продолжил Виктор Иванович, ободряя смутившуюся девушку,- при таком устойчивом неверии, Вера-Не верящая одновременно верит авторитетам прошлых веков.
- Разве их не было – великих и мудрых?
Вопрос задал самый молодой из олим-пийцев паренёк, сидевший между Сиреной и Не верящей. Сухощавый, парадно одетый он всё время напряжённо слушал и молчал. Не он ли наследник олигарха? – мелькнула мысль у Виктора Ивановича.
- Были! И они сделали своё праведное дело. В своё время!.. В своих обстоятельствах!.. Подготовили народ к смене формации и - рабовладение заменилось на феодализм. Другие, в феодализме, поняли причины феодальных проблем, и феодализм заменился на капитализм. Судя по всемирному кризису, пришло время ка-питализму быть заменённым на новый «изм». Но тут опыт даже умнейших предшественни-ков не поможет. Надо современникам думать и решать проблемы нашего капитализма. А вас ориентируют обращаться к авторитетам былых времён. Искать подсказки там, где их просто не может быть.
- Почему же? – не соглашалась Не веря-щая.
- Кто ответит? – глянул Виктор Иванович на правых.
Подалась вперёд Оля Дроздова и прочла:
«Вразброд» с безумной головой,
Набитой ложью всяких «измов»,
Ведомый только эгоизмом,
Шагает в пропасть род людской.
- Вот поэтому ничего и не получается у людей, - добавила и отодвинулась.
- Ого!.. Выдала…
- Сама написала?..
- Не я… Казанцев. Фантаст.
- Ну, шагают так тысячи лет, - заметил Семён, - и всё не могут дошагать до пропасти.
- Их преждевременной смертью останавливали…- ответила Оля. - К тому же там были другие обстоятельства, как говорил Виктор Иванович. И другой уровень производительных сил, всеобщая безграмотность, потом – малограмотность… А сейчас у нас Интернет… Божественные возможности! Пришло наше время.
- Так был уже социализм. И не состоял-ся…
- Потому что не был настоящим, - раздался другой девичий голос.
- Ну-ка, ну-ка, повтори…- потребовал Семён.- Какой же он был, интересно?.. А то мне бабушка с мамой всё сказки рассказывают про какого-то Ленина, Сталина…
- Отвечай, Наташа, - сказал Виктор Ива-нович. - Вам проще понять друг друга.
Наташа кивнула, и обратилась к Семёну.
- Первую мировую войну и революцию в России финансировали не для социализма, а для свержения царизма в России. Она в те годы догоняла США по уровню развития. Сталин обманул фининтерн. Но его убрали, социализм демонтировали, а народ вернули в капитализм.
- Так всё просто?.. А виной всему – фи-нинтерн?!. Богатенькие евреи, - язвил Семён. – Ну да… Как всегда у нас:
В кране не было воды,
Её выпили жиды.
Евреи, евреи,
Кругом одни евреи!
- А зачем ты провоцируешь? – спросила Наташа неожиданно тихо, почти шёпотом, и глядя на него с сочувствующим укором.
- Прекрати! – добавил так же тихо, но твёрдо самый младший из олимпийцев.
После такой команды Семён притих, и только гримасой показал, что ему в целом-то безразлично всё происходящее, может и помолчать, если надо. И Виктор Иванович убедился, интуиция не подвела: младший и есть сын олигарха, инициатор проведения их совместного семинара. А вот почему?.. Зачем ему это понадобилось?.. Любопытно!
- То, что Мировое правительство было, есть и будет, каждый может теперь узнать, за-глянув в Интернет, - продолжала Наташа. – А масоны, партии, церковь, банки, пресса – инструменты его правления. С их помощью разделяли народы, моделировали и властвовали! Потому и велись войны, приносившие им гигантские прибыли.
- От войны?.. Прибыль?!. – удивилась Василиса, вызвав чей-то смех. – А какая прибыль, когда всё разрушается?..
- Прибыль получают не от разрушенного, а от разрушающего. Всем нужны деньги на войну. Потом на восстановление… Деньги дают банки. И получают гигантскую прибыль за выданные кредиты, ничего не производя.
* * * * *
Андрей Васильевич нервничал, наблюдая за происходившим в зале. Раздражало то, что не видит лица академика. Ему там специально поставили кресло, чтобы был в фокусе камеры наблюдения, но Василиса… Не утерпела показать, кто здесь хозяйка!
Но более всего удивлял сын. Чего мол-чит?... Всё ещё распознать не может, что затеял?.. С отцом спорит, слова сказать не даёт. А тут терпит всякую ерунду… Понял, что вляпался с этой кон-фе-ренци-ей, и пустил всё на самотёк, решил Андрей Васильевич. Э-эх…Упустил парня!..
Семён порадовал его. Боец!.. Хорошего наследника готовит главбух. И Верочка Рябчинова стойко спорит… Что ж это у сына не получается с ней?..
Тихо вошла секретарша и доложила:
- Айдаров и Рябчинов приехали…
- Пусть входят.
Секретарша исчезла. Вскоре раздался ликующий возглас:
- Здравствуй, до-ро-гой…- пропел Айда-ров приветствие, и Андрей Васильвич пошёл к нему, распахнув руки для объятий.
- Здравствуй, дружище мой великий. Приехал… Не забыл…
- Как тебя забыть?!. Спаситель наш… До могилы друзья… И дети, внуки будут дру-зья…
Обнялись… Поцеловались… Айдаров был другом с времён дефолта, когда Андрей Ва-сильевич начинал свой бизнес с пустяка, а ока-залось…
Рябчинов дождался своей очереди и, восторженно улыбаясь, шепнул:
- Нас ждут великие дела!
- Всё ещё ждут?..
- Сейчас!.. Или никогда…
- Считай, дождался! – кивнул на экран.
- А что там?.. Верочку вижу…
- Смотрите на своих наследников. Любо-пытно… Сейчас ещё Софья подъедет…
- А чужие кто?..- спросил Айдаров. – О чём спорят?..
- О «Великих делах», - с насмешкой от-ветил Андрей Васильевич, скользнув взглядом по Рябчинову. – «Россия, вперёд!» Вот и побежали…
- Без нас?..
- Против нас!
- Как это?.. Против…
- Это знать надобно!..
- Кто с ними говорит?...
- Академик. Когда-то фантазировал против социализма, а теперь – против капитализма.
- Так гнать его надо...
- Н-да... Тоже так думал. Но, понимаешь ли... Любопытный ракурс предлагают... Неожиданный... Ну, сам услышишь... Сейчас он ребятню подготавливает к пониманию. Так что будем сидеть и слушать его инновации!
- Так всё серьёзно?!.
- А, думаешь, на пустяки вас собирал?..
В кабинете прибавилось зрителей: при-шла жена Андрея Васильевича сухонькая и улыбчивая Александра Михайловна, и громоздкая главбух Софья Федоровна. Поздоровались, - и всё внимание к экрану, на своих детей. Что там у них?..
* * * * *
- Спасибо, Наташа, – сказал Виктор Иванович. - Итак, социализм не состоялся. Оказался не таким, каким надо быть. И потому на время оставим эту тему… Наша задача разобраться с капитализмом. Он дошагал до всемирного кризиса, и пришёл момент появления новой формы жизнеустройства человечества. Какой она будет – зависит сейчас только от вас.
- Ого!.,- воскликнул возбуждённо Танцор.
- Не хило.,
- Гипербола…
- Да почему?.. И в самом деле…
- Александр Македонский в двадцать два года…
- Пиар и демагогия…
- А Невский?!…
- Цари!.. А мы-то кто?..
- Вы вправду так думаете?.. Что мы мо-жем…
- Всё вы можете, - кивал Виктор Ивано-вич правым и левым. - Всё передовое всегда делалось руками молодых. Вот и творите, пока молоды. Создавайте для своей жизни новый мир. А мой мир и ваших родителей – увы, банкрот. Теперь от вас зависит будущее. Вас, ваших детей, внуков, да и всего человечества…
- Теперь понял?!. – грозно глянул на Ряб-чинова Андрей Васильевич. Перевёл взгляд на Айдарова, настороженно сузившего глаза. Этот без разъяснений определил врага и уже проворачивал в голове варианты будущих упрёков в том, что позволил, не запретил...
- А запретил бы, не узнал всего это-го...Знаю с кем дело имею! Они Мировое прави-тельство разложили по косточкам!.. А теперь ещё что-то хотят... Может нас с тобой развести по сторонам.
- Ребятам нравится.., - сказала жена, дожидаясь подтверждения от Софьи Фёдо-ровны, и та поддержала её.
- Не драматизируйте... Посмотрите в Интернет, там и не такое болтается, а караван идёт...
- Ну, любуйтесь!.. Молча.
- Всё-всё-всё.., - прикрыла рот ладошкой Александра Михайловна и повернулась к подру-ге.
* * * * *
- Для решения таких проблем нужны ка-кие-то специальные знания, – заговорил предполагаемый наследник. Он уже освоился в обстановке и приспустил мешающий ему галстук.
- Логин?..
- Богдан.
- Обязательно нужны, Богдан. И когда в обществе обсуждают эти вопросы без подлин-ных знаний - «Царских» - то ведут не к решению проблем, а к их… продлению! В соответствии с теми же «Царскими знаниями».
- О которых мы ещё ничего не узнали, - заметила Не верящая.
Виктор Иванович перевёл взгляд с неё на Танцора.
– Танцор сказал нам, что Платон сам ничего не знал о «Царских знаниях». Я тебя правильно цитирую?..
- Да-а…
- Не знал, потому «что у всех есть объ-еди-ня-ющая идея» и далее… Твои слова?..
- Я так понял…
- Не вдумавшись в смысл этих двух слов: «объединяющая идея»?..
Танцор молчал. Вздёрнулось одно его плечо, потом другое…
- А что в них особенного?
- Вот так всегда бывает, когда люди относятся к словам с пренебрежением, не углубляясь в их смысл. А ведь каждое слово - это код понимания мысли. В данном случае – самого важного для человечества понимания - управляющей людьми системы «Царских знаний». В этих двух словах заключено решение, как мировых, так и ваших личных проблем. И если сейчас вы вторично не поймёте глубинный и практический смысл этого простейшего сочетания двух слов – «объединяющая идея» - то, уверяю вас, в очередной раз останетесь обманутыми «Царями». Не спасёте человечество ни от кризиса, ни от Апокалипсиса.
- Ой, да что это вы так пугаете.., - встре-вожилась Василиса и с недовольством поджала губы.
- Правильно говорит! – твёрдо заявил Богдан глянув на Веру.
- Интересно.., - согласилась она уклончиво.
- Всего-то?! – усмехнулся Дубина.
- А чего ты хочешь?.. Крепче всего объе-диняет любовь. Дети. Семья. А тут – политика. И вообще... Тебе плохо живётся?
- Не об этом же речь, Вер.., - поддержал Богдана Семён. – Все ищут выгоду. А сообща – быстрее получается.
- Это и обдумаем сейчас сообща, - пред-ложил Виктор Иванович. - И начнём с времён Платона, расцвета рабовладения. Не трудно вообразить, что в те времена в государствах были как крупные рабовладельцы, так и средние, мелкие и вообще не имевшие рабов...
- Как и сейчас...
- И они - уживались!.. Какой общий ин-терес объединял граждан этих государств? Василиса, прошу... Вы должны знать, уверен!
Виктор Иванович подбадривающе улы-бался ей, и все на неё смотрели: чужие – с интересом, свои – уверенно. Василиса не подведёт! И внутренне собравшись, она поднялась с кресла для ответа, как было на олимпиаде в Европе.
- Ну... Могло объединять.., - тянула она паузу, дожидаясь подсказки.
- Что бы ты хотела, если жила бы тогда?..
- Побольше иметь рабов.
- А если бы бедной была?..
- Ну…Как это?!…Без денег и без рабов!..
- Не комфортно.., - заметил кто-то, вызвав общий смех.
- Чего смеёшься, Дубина. А сам бы хотел не иметь?.. – и победно глянув на Виктора Ивановича, объявила как на олимпиаде. - Ответ: в рабовладельческом обществе объединяющей идеей было… иметь всем больше рабов!
- Отгадала или поняла?..- спросил Семён.
- А ты всё язвишь!..
- Правильный ответ. Главным всех объединяющим интересом было преумножение и сохранение рабства. Ведь в то время только мускулы рабов были основной производительной силой общества. Чем больше рабов – тем богаче все. И тот, кто сомневался в необходимости рабства – был опасным врагом, подлежащим уничтожению. А что было объединяющим у рабов?..
- Освободиться от рабства…
- Спартак!..
- Да, освободиться любой ценой… А чтобы этого не произошло, рабов и крепостных при феодализме запрещалось учить и как-то просвещать. Потому и до сего времени сохраняется рабство. Даже в словах у нас: РАБота, РАБотник, заРАБотная плата…
- И ошейники, - сказал кто-то справа, вызвав недоумение Богдана, уловившего общие взгляды семинаристов на его галстук.
- Сейчас они превратились в галстуки, - пояснила ему Оля, - А в древности послушным рабам надевали верёвочные ошейники. Традиция сохранилась в виде галстуков, для градации современных «ме-нед-жеров»…
- Я не знал.., - смутился Богдан и стал сдёргивать галстук.
- Штаны тоже сбрось, - подсказал Семён. – Рабы их не носили…
- Ты чего.., - простодушно защитила брата Василиса, вызвав общий хохот.
- Мода и символика не так примитивны, как нам кажется порой, - пояснил Виктор Иванович. – Вернёмся к объединяющим интересам. Здесь самое главное для понимания происходящего в мире. Наполеон-Бонапарт признался, что использует два способа управления людьми: страхом и управляющими интересами.
- А вы как узнали об этом? – спросила Сирена с напускным простодушием.
- Прочёл в «Собраниях афоризмов вели-ких людей.
- Значит, не скрываются «Царские зна-ния»?
- Сейчас даже зарабатывается на них ка-питал! А в Интернете и бесплатно можно ска-чать. Но без пользы, когда нет понимания ис-тинного смысла этих двух слов. И нам прихо-дится повторно возвращаться к ним.
- Извините нас.., - стыдливо сказал Бо-гдан, глянув на друзей с укором. – Поумничать захотелось некоторым... Но есть и непонятное. Ведь говорится: правят «кнутом и пряником». Наполеоновский «страх» равнозначен кнуту, а вот личный интерес...
- Грабить со мной! Я завоюю государства, а ты – города, земли, рабов или прочее, что поместится в твой мешок, чтобы утащить домой. Вот он и «пряник» появился. Гитлер обещал солдатам именья в России и рабов. Создаваемые партии гарантирую своим членам режим благоприятствования в бизнесе или коррупции. В итоге получили то, что имеем. Всемирный кризис! И он усиливается за счёт роста желающих паразитировать. Идём в бездну... И что делать? Вопрос вашей стороне, Богдан.
Олимпийцы молчали, вскидывая друг на друга испытующие взгляды: кто ответит. Про-явился Семён.
- Царей больше нет, диктаторов убирают. Идёт концентрация капиталов и формируется глобальное правительство, которое станет управлять миром без государств, денег и национальных претензий на территории и недра. Ваш возлюбленный социализм победит капитализм! В бездне...!
- Есть ещё желающие высказаться? – спросил Виктор Иванович.
- Есть, - отозвался Богдан. – Всё творимое на Земле - в руках Бога. А Его нет в программах ни капиталистов, ни социалистов, ни коммунистов.
- Жизнь наша – проявление собственных способностей, а не церковных послушаний, якобы данных Свыше,- начал рассуждать Семён со снисходительной ухмылкой. – Путь определён, процесс идёт. В бездне разберёмся, кто был прав и виноват.
- Да ты чего, Семён.., - испуганно искала поддержку Василиса, оглядывая молчащих друзей. – Богдан, скажи ему...
- Бог не позволит, – сказал Богдан неуве-ренно, вспомнив войны прошлые и идущие...
Семён торжествующе ухмылялся, наблюдая за лицами семинаристов и их «гуру». Сказано было им, а не Богдану. И чем возразят?
- И Закон времени., - обратилась к Богдану Наташа, получив кивок согласия Виктора Ивановича. - Не позволит!
- Есть такой закон?, - удивился Семён. – Законодательство изучаем.. А про такой закон не слышал... Тоже царский?
- И тоже скрываемый от Вас, чтоб пребывали в иллюзиях посвящённых. Здесь проблема, Семён. Давай разберёмся без эмоций…
- Как это, без эмоций?!. Без эмоций мне и проблема эта не нужна. У меня всё есть, чтобы не думать, кто там кого-то обирает. Но вы замахнулись на капитализм! А он мне дал всё, что нужно для жизни. И я не могу без эмоций рассуждать, как вам это надо… И смириться не смогу, чтобы сказать вам: вы правы, рабство – это плохо, возьмите всё наше в общий колхоз и поделите, как было в социализме.
- А ведь придётся.., - вступила в разговор Оля.
- И кто же меня принудит?
В ответ она процитировала:
Он звёзды сводит с небосклона,
Он свистнет – задрожит луна;
Но против времени закона
Его наука не сильна.
- Такие законы не принимают, а открывают, - продолжила Наташа, включив проектор. На экране за её спиной высветился плакат:
Не оглядываясь, а только пристально следя за выражением лиц «олимпийцев», Наташа заговорила тихо и медленно.
- Закон времени - концептуальное открытие. Суть его проста… Время – объективное понятие. Надеюсь, доказательств не требуется?..
- Нет… Год, сутки и прочее…
- Верхняя волнистая линия – продолжала Наташа, - это ритм периода смены поколений. Каждые двадцать пять лет люди воспроизводят себя: рождаются их дети. Можно сказать, это неизменная константа. Её называют у нас эталонная частота биологического времени. Всем понятно?
- Пока понятно, - ответил за всех Семён. - А нижние разливы волн - показатель возрастания творческой активности людей?!
- Да!.. Ведь люди, в отличие от живот-ных, всегда что-то придумывают. В начале мало было придумок – копьё, топор, лук... А потом все больше: колесо, телеги, мельницы, парус... Появились сословия земледельцев, ремесленников, купцов, воинов... Соответственно развитию производительных сил менялись социальные отношения: рабовладение – феодализм – капитализм...
- И что тут нового для нас? – повернулся Семён к Богдану и вопрошающе уставился: отвечай... Не дождавшись ответа, небрежно бросил: - Банальный путь развития общества, известный с пятого класса.
Богдан смущённо и вопрошающе пере-брасывал взгляды с Наташи на Виктора Ивановича, дожидаясь пояснений, а тот с улыбкой поглядывал на них, изучая и делая свои выводы. Ответила на вопрос Наташа.
- А всё просто, ребята. Ведь в общеизве-стном тоже появляется новизна, когда рас-сматриваешь это известное с позиций группо-вых интересов. К примеру, корпоративных. Ведь когда вам что-то хорошо, всегда плохо - нам. А Закон времени выводит на новый уровень социальных отношений.
- Пример обещала, - напомнил Богдан.
- Ну, вот рабство... Ведь можно отменить его, если РАБотники будут получать не заРАБотную плату, а долю прибыли от инвестирования ими в производство своих знаний, опыта и труда...
- Но... Так не делается нигде.., - понял идею и растерялся Семён от её неожиданной новизны.
- Так давайте сделаем у вас первыми.
- Не-е.., - бессловесно покачивал головой Семён.
- И так во всём – «Не-е», - усмехнулась Наташа. - При капитализме пошёл управляемый процесс социальных отношений. Заранее обдуманный, финансируемый и односторонний: делать то, что выгодно вам. В соответствии с «Царскими знаниями». И что имеем? Капитал вложен в нефть, газ, уголь, традиционную энергетику... И не развиваются альтернативные источники энергии магнитного поля Земли и космоса. А мы ведь, как рыбы в воде, живём в кос-мическом океане энергии.
- Это ещё надо открыть, освоить и прочее, - авторитетно заявил Дубина.
-Надо! Однако все века объединяющие интересы богатых тормозили социальную ак-тивность творческих людей. Их жгли на кост-рах, уничтожали ими созданное, лишали зна-ний... И даже сейчас, в двадцать первом веке, у нас в России ввели в школах ЭГЕ! Чтобы дети зубрили подсказки, но не владели бы методикой познания мира. И причин плохого управления, кстати... С такими успехами не дождёмся мы, Семён, от капитализма - социализма. Масштаб кризиса стал Всемирным, а спасают его примитивным способом военной силы. И готовятся уже не просто войны, а континентальные, рели-гиозные. Ради концентрации капитала какого-то клана, возжелавшего считать себя властите-лями мира. Если мы все не поймём это, не спасёмся!.. Ну, ребята, подумайте, что с вашей стороны можно предложить для спасения. Мы же не знаем, как вам будет лучше...
- Так сразу не получится, - медлил Богдан. И спохватился: ведь для того и собрались. Но как, как?..
- Скажи первую мелькнувшую мысль,- попросил Виктор Иванович.
- Я читаю ваши сайты… Понял приоритеты… В вашей методологии всё сводится к теории управления. И всё… А где Бог?..
- Сформулируй мысль.
- Без Божьей воли волос не упадёт. А вы всё свели к людскому произволу. Не может быть, чтобы всё было так просто…
- А если это «просто, как всё гениаль-ное»?.. Что касается «Божьей воли», то это, Богдан, самое главное, ради чего мы пришли к вам на эту встречу. Обсудим обязательно… А пока сделаем небольшой перерыв, чтобы с новыми силами взяться за эту тему. Перерыв! – объявил Виктор Иванович, поднимаясь с кресла.
- Танцуем! – врубил музыку Танцор. За-сидевшись, дал волю рванувшейся потребно-сти движений и пошёл по залу танцем с вих-рем движений рук и ног, изгибов тела, враще-ний головы и блеском глаз и зубов в торжест-вующей улыбке.
Его поддержала Вера-Не верящая, но дойдя танцем до двери, скрылась за ней. Танцор подтанцевал к Наташе, и так впился в неё умоляющим восторженным взглядом, что её строгая деловитость вдруг стала расплываться, переходя в удивление, а потом и в озорную улыбку. Спала строгая деловитость и, приняв вызов, она ответила каким-то немыслимым танцем, показавшим, чо и мы умеем! И не хуже вашего.
В зал вошёл хозяин дома и с радушием объявил:
- Поработали!.. Прошу на обед. Богдан, Василиса – ведите ребят. Виктор Иванович, прошу…
- Не предусматривалось…
- Ну, это же само собой разумеется… Время обеденное. А вы потрудились изрядно. Наблюдали из кабинета. Не рано ли им знать такое?..
- Будет обиднее, если узнают поздно...
- Потерянного, как и прожитого не вер-нуть. Это я хорошо усвоил с малых лет…
Олимпийцы восприняли приглашение обыденно. Продолжая споры, двинулись по хорошо известному направлению. Василиса подхватила Наташу и Олю под руки, зашептала.
- Девчонки, а почему вы против углево-дов?.. Семён правду говорит, что они в спирт превращаются?
- Это же в школе проходили…
- Но от спирта же не толстеют алкаши… А я сто диет перепробовала… Вы на какой диете?..
- Что дадут...
- А… Ну-да… У бабушки-то мы жили, как все… Потом уж, когда вернулся отец – отъелась. И никак вот не сброшу вес.
- Откуда вернулся?..
- Из тюрьмы… Об этом много всего в Интернете.
Парни семинаристов заметно отставали, перешёптываясь:
- Платить не придётся, надеюсь?..
- Ты чего?.. Это же дом их…
- Ничего себе, домик… Как институт!..
- Ребята, а вы чего отстаёте, - подошёл к ним Богдан.
- В туалет надо бы…
- Сюда.., - повёл их в мужскую комнату. – Лис, а ты на каком курсе?
- На последнем. Зови – Сергей. А тебя как?..
- Богдан!..
- Думал, логин… Не люблю эти форум-ские штучки. А ты где учишься?..
- Финансовый… Мы все там.
- Понятно.., – сказал Сергей, удерживая рвущийся поток вопросов.
- А я в Духовную академию хочу...
- В Духовную?!.., - удивился Сергей и стиснул губы, чтобы не вырвалось лишних слов.
- А что?.. А почему ты изумился?... Я верующий... А ты?..
2. ЗАСТОЛЬЕ С ОЛИГАРХОМ
Виктора Ивановича подвели к гостям, представили. За стол посадили рядом с хозяй-кой.
- И тут повезло мне, - ответил он на за-ботливое внимание Александры Михайловны. И пояснил:
- Дед мой говаривал: хочешь быть пьян – садись возле хозяина, хочешь быть сыт – возле хозяйки.
- Спасибо… Не обидим.
- И водочки нальём… «Нектарная»!.., - поднял графинчик хозяин, нацеливая его на стаканчик Виктора Ивановича, но тот прикрыл его ладошкой.
- Извините, но... не употребляем. Табу!
- Понял. Приветствую… Тогда прошу угощаться… Что Бог послал.
Начался обед с переговорами, шутками.
- Вы говорили,- обратился Рябчинов к Виктору Ивановичу, - что меняется логика понимания жизни. Я воспротивился поначалу, а подумал… и согласился. К своему удивлению.
- Ого!., - изумилась Софья Фёдоровна. – Если сам Евгений Николаевич согласился… Это феноменально!.. Он у нас главный критик всех. Объясняй…
- Я по-своему, с вашего позволения.., - обратился Рябчинов к Виктору Ивановичу.
- На монополию не претендую.
- Смотри, Софьюшка… Тысячи лет бояре и князья воевали друг с другом, укрупняя владения. Один победил всех, и стал царём!
- Понятно. А при чём здесь цари?
- А они.., - кивнул на молодых, - Царские знания изучают, чтобы по-царски бизнесом руководить.
- Так царей больше нет.., - удивилась Софья Фёдоровна.
- Такими князьями-царями стали сейчас отраслевые министры. Они же - монополисты теперь… Все права у них!
- И бюджетные деньги.., - послышалось тихо с другого края стола, где разместилась молодёжь. Это могло быть случайным совпадением слов, и Рябчинов, увлечённый формулировкой мысли, не придал значения услышанному.
- И тот из них, кто сейчас возьмёт под се-бя больше всех ВВП, тот и станет…
- П-резидентом..., - донеслась опять подсказка.
Рябчинов поискал взглядом дерзкого шалуна. Молодёжь индифферентно жевала, обсуждая что-то их веселившее и, успокоенный, он повернулся к Софье Фёдоровне, разъясняя:
- Тот и станет реальным Правителем страны!.. Не за счёт завоёванных земель, как было раньше, а за счёт концентрации капитала. Мы взяли под себя пищевую промышленность, другие – сельское хозяйство, третьи – третье и так далее… А он…
- Газ, нефть…
Теперь уже не только Рябчинов, но и все его слушатели заметили участие в разговоре молодёжной части стола. Пришлось реагиро-вать…
- Да!.. Энергоносители сейчас главные деньги мира. Но я – о другом… Концентрация капитала создала новую систему управления – корпоративную. Я правильно понял?.. – обра-тился он к Виктору Ивановичу.
- Есть такое суждение…
Удовлетворённый Рябчинов победно глянул на молодёжь, на дочь… Там что-то прошепталось, послышался смех, который можно было тоже отнести к ответу на его вопрос. Обидному, и требующему проверки…
- А вы что думаете, молодые люди?..
- Мы о другом говорили, - ответил Сер-гей.- Но если по вашей теме, то это, извините, типично классовое олигархическое мнение. Распространяется от времён Кейса, начала двадцатого века.
- А это кто такой?..
- Английский барон. Создатель Международного Валютного Банка и Международного Банка Реконструкции и Развития.
- Он-то причём здесь?..
- Так во все смутные времена создавались новые формы сохранения власти. При капитализме перешли к партийной системе личной власти выдвинутого фюрера или п-резидента.
- Но сейчас-то нет такого.., - заметила строго Софья Фёдоровна, недовольная независимым и самонадеянным тоном молодого человека, посмевшего так неучтиво говорить с ними.
- Проявятся…- добродушно улыбался Сергей. - Эта идея спонтанно возникает в го-ловах даже не знающих Кейса. Его, кстати, очень любил Гитлер
- Н-да!.., - отвлёкся от своих переживаний Рябчинов. Ему не нравился тон разговора. Обратился к Виктору Ивановичу. – Вы этому их учите?..
- Учим умению думать. А потом их не остановить… Сами всему научаются.
- У вас это согласовано где-то?., Это же экстремизм, - допытывалась Софья Фёдоровна с заметной подозрительностью. - Могут быть конфликты с прокуратурой, с полицией?..
- Спасибо за предупреждение... Призна-юсь, стычки были. Пришлось объяснять неко-торым чинам, что экстремист – это человек крайних взглядов. Взято слово из терминов математики: там определяет оно наибольшие и наименьшие значения функции на исследуемом участке, что есть - самое большое и самое малое. В политике это те крайности, за что идёт борьба. Например, хотим, чтобы в стране был порядок. Люди бы имели работу, хорошие заработки, квартиры, образование, здравоохранение и прочее. Это всё - максимальная крайность. А минимальная - сокращение преступности, казнокрадства, алкоголизма и так далее. Как видите, делаем всё то, что делает прокура-тура, полиция и ФСБ. Только они за это полу-чают деньги, а мы – бесплатно.
Андрей Васильевич хохотнул, поглядывая на своего онемевшего главного бухгалтера.
* * * * *
К пустующему залу, где проходила моло-дёжная конференция, подошли двое мужчин. Один прошёл в зал, другой – закрыл за ним дверь и закурил сигарету.
Вошедший обошёл зал, разглядывая ос-тавленные вещи… Взгляд его остановился на двух сумках, стоящих возле кресел семинарис-тов. Открыл сумки и усмехнулся, увидев что обе наполнены книгами.
Прошёл к месту Василисы и взял из кучи её ве-щей какую-то изящную коробочку и салфеткой, принесённой с собой в целлофановом пакете, старательно протёр, убирая отпечатки пальцев. Оставшись удовлетворённым достигнутой чистотой, он подошёл к сумкам и в одну из них опустил вещичку, раздвинув книги, чтобы ушла под них.
Вышел из зала… Оба ушли, удовлетворённые проделанным.
*****
- Слушаю Вас, и должен отметить, очень всё интересно, - сказал Айдаров. - А почему не пишете про всё это в прессе, не говорите по телевидению?!…
- Корпоративная цензура не пропускает. Мешаем концентрации капитала, как доказывал нам Евгений Николаевич.
- И я считаю, - заявил твёрдо Андрей Васильевич. – Концентрация капитала спасёт нас. Пользуйтесь, пока кризис!.. В такое время и делается капитал. А добра всем хватит, если порядок навести.
- Папа, кризис не от излишков добра, - заметил Богдан.
- Потому и говорю про порядок.
- И каким вы его видите? – спросил Сер-гей.
- Железным!
- Как у Гитлера был, или как у Сталина?..
- Ну… Зачем такой-то?..
- А какой?..
Андрей Васильевич задумался на момент: а надо ли отвечать мальчишке? Что он понимает, умник желторотый. И не говорить уже не мог, так как привлёк к себе общее внимание.
– Скажу сейчас… Элитный!.. Знаешь, что это?..
- Олигархи всех стран, объединяйтесь! – произнёс Сергей в образовавшейся тишине. На него взглянули все: старшие – с осуждением, молодёжь – с восхищением. И, воодушевлённый этим, он бросил как вызов на дуэль. - Сообща построим корпоративный капитализм благоденствия народов. Верхам – бублики, низам – дырки от них.
- Во-от!.. Чтобы не было «дырок», и нужна крепкая власть.
- В целом вы имеете её, - заметил Виктор Иванович.- Суть в частностях… Ранний капитализм базировался на производстве продукции для потребительских нужд населения, а нынешний, как более «прибыльный», развился на финансовых спекуляциях. Когда не надо думать о сырье, о затратах на производство… Прибыль получали манипулируя деньгами, делая деньги из денег. Финансовые спекулянты перехватили у вас власть и похоронили капитализм! Что и подтвердил мировой кризис.
Савранов, и Рябчинов понимающе переглянулись. Такой поворот мысли восхитил и Богдана, бросившегося в спор:
- Значит, есть ресурс развития капита-лизма! Если заняться вновь производством...
- Хорошая тема, Богдан. Для продолжения нашей дискуссии, - поднялся из-за стола Виктор Иванович. – Большое спасибо за обед. Всё было очень вкусно. И интересно… Но нам, как видите, уже не терпится продолжать нашу дискуссию.
Дружно поднималась и молодёжь. Благодарили, откланивались… Старшие - благосклонно кивали.
***
Закрылась дверь. Улыбки родителей трансформировались в вопрошающие гримасы недоумения и обид.
- Ну и ну!?.
- А моя-то, моя?..
- Да и я не узнаю… И где только нахватались?..
- Но в целом-то… Понимают!.. Их ждут «Великие дела», - кольнул Рябчинова Андрей Васильевич.
3. ПРОКЛЯТЬЕ ЖИЗНИ
Василиса первой вошла в конференц-зал и перенесла свои вещи, освободив кресло для Виктора Михайловича. Успела это сделать до прихода ребят…
Села в кресло и пригорюнилась от при-шедшей мысли, что это и всё, что она умеет – шустрить. И ничего-то не знает, не понимает, как входящие в зал ровесники брата. Громко смеются, рассаживаясь. О чём-то спорят. И за-чем ей слушать про какой-то кризис? Думать о спасении?.. Кого?.. Чего?..
Виктор Иванович тоже размышлял, глядя на молодёжь. После обеда и неформального общения отношения сторон приобрели явно примиряющий оттенок. Утром олимпийцы не скрывали высокомерия: «мы – элита», а семинаристы отвечали «толпарям» снисхождением всезнаек. Сейчас уже отношения поменялись… Шутят и смеются. И даже рассевшись по проти-воположным сторонам стола для идейной борьбы, они воспринимались уже единой группой, озабоченной общими проблемами.
- Продолжим... Итак, кризис! Человечество разделилось на две половины: одни стоят за незыблемость капитализма, обеспечивающий им благополучие. Другие – против капитализма, усиливающий их эксплуатацию. В итоге – застой, чреватый взрывом. Что предложите, господа олимпийцы, приемлемого вам и нам?
Ответом было прежнее молчание.
- Тогда вспомним... Мы уже говорили о смене формаций: рабовладение – на феодализм, феодализм – на капитализм… В силу каких объединяющих идей они произошли?..
- Богаче жить, - первой ответила Васили-са.
- Да, - кивнул Виктор Иванович. – Всем хотелось жить лучше.
- И сейчас хотят, - сказал Семён. – Только у одних это получается, а у других – нет.
- И с этим согласен, - сказал Виктор Ива-нович. – Все хотели капитализм, и - получили его. Прогресс налицо! Но масштаб кризисов возрастает. Если раньше были они государственными, потом – межгосударственными, то последние два века – мировыми! В итоге - две мировые войны. И вот новый кризис. Глобальный!…В условиях накопленного атомного оружия этот кризис капитализма не спасти войной. Она будет последней для всего человечества. Это осознаётся вами?..
- Испугать, чтобы убедить? – спросил Семён, глядя на Виктора Ивановича. – А я не боюсь. И кризис этот смешон. Подумаешь, напечатали лишних бумажек. Потратят дураки, и за новыми прибегут: дайте, только побольше!.. И всё установится без войн и революций. Се- ля- ви… И вообще, - после экспериментов СССР – менять капитализм на социализм даже в России не найдётся критической массы дураков. Сами же говорили, что вы – уходящее поколение, а мы…
- Говори за себя, - потребовал Богдан.
- Да ты сам не отдашь всё это.., - повёл взглядом по стенам Семён. На Богдана он больше не реагировал, и с прежним торжеством смотрел на Виктора Ивановича, ожидая, как он выкрутится. Видел, что заставил его и нахмуриться, и задуматься, а потому торжествовал: «Что ещё скажешь «царского», де-душ-ка?..»
- Я вам скажу сейчас нечто очень важ-ное.., - произнёс Виктор Иванович задумчиво. – Да, причин мирового кризиса – великое множество. А по моему убеждению, главная в том, что человечество лишено различения смысла жизни и целей. И самый главный регулятор – смысл жизни - выпал из общего мировоззрения. Заменился бесконечным приумножающимся набором целей... Они сейчас сопровождают человека с первых дней жизни и... до смерти. Вспомните, как в детстве хотелось поскорее вырасти, стать как папа-мама. Школьникам – поскорее перейти в следующий класс, окончить учёбу и ...
- Жениться, - дополнил Дубина.
- Уже?.,- удивилась Сирена. И все рас-смеялись.
- Н-да.., продолжал Виктор Иванович. – Во всём - цели, цели, как ступенька от одного к другому. Цели господствуют во всех сферах производства, в науке, искусстве, спорте... И, конечно же, в достижении власти, накоплении богатств.., - завершил речь многозначительно медлительным тоном. - А где смысл жизни?!..
- Какой это?., - удивилась Василиса и, не получив ответа, ожидающе глянула на брата, на других. Все они молчали.
Богдан сосредоточенно размышлял: по-чему он не договаривает понятное.?.. Что-то ещё есть?..
Семён сдерживал ехидную ухмылку: на-до же, мэтр нашёлся... В угадайку с нами иг-рать. Ну, давай, дедушка, поиграем... Не сразу, пусть Богдан поумничает.
Танцор и Дубина, как и Василиса, ждали разъясняющего ответа.
Верочка-Не верящая и Сирена перегля-нулись, и понимающе улыбнулись: а что де-лать?.. Будем терпеть.
Семинаристы недоуменно хмурились, не понимая поворот сценария на непонятную тему.
И Виктор Иванович растерялся от мелькнувшей догадки, становящейся всё более явной: они же не слышат меня!.. Слова его не пробуждают их сознание. И это подготовленная молодёжь, а что будет с другими?.. Как преодолеть их инерцию, заставить остановиться и вдуматься, куда идёте?.. Что творите из своей жизни?.. И неужели впустую прошли мои годы на фор-мирование этого пригрезившегося открытия, поданного Богом для несения людям?.. И вот он не может даже детей убедить...
- А набор целей жизни и есть её смысл! – победно утвердил Семён. – Задумай их пра-вильно, добивайся и шагай так далее до смер-ти... А вообще-то, вы дали хорошую подсказку. Мы будем жить с целями, а вы живите со смыслом. И никто никому не будет мешать. Гениально сказал?
- Цинично! – ответила Сирена. - Целей жизни у каждого, действительно, множество как личных, так и групповых, и даже общенародных. А смысл жизни?.. Он же личный...
- И общий! Как для всего человечества, так и для каждого лично, - дополнил Виктор Иванович, собирая силы для продолжения беседы, превращавшейся в фарс. – Обсудим, в чём его суть для вас?.. Здесь сидящих?...
- Но толкований смысла жизни довольно много, - возразила Вера Не-верящая.
- Философских и религиозных много.
- А вы истинную знаете?.. Сам Бог Вам шепнул?., - вежливо поинтересовался Семён.
- Ну и зануда!., - взорвалась негодованием Василиса, подхватила за треногу видеокамеру, чтобы швырнуть в него. Руку её стремительно перехватил Танцор. Забрал камеру и, пританцовывая перед Василисой, успокаивал, мурлыча мелодию и, как-бы, оглаживая пассами скользящих перед ней рук.
Такая разрядка ситуации вызвала общий смех. Но Богдан не улыбнулся даже, не отводил напряжённого взгляда на Виктора Ивановича.
- Смысл жизни не мыслим без Бога. А лично Вы верите в Бога? - спросил Богдан, вернув прежнее напряжение разговора.
Вопросу обрадовался Виктор Иванович, как спасительной подсказке. И воспрянул:
– Я, Богдан, верю Богу! Считаю это важнее веры толкованиям о Нём посредников. Сейчас и наука доказала существование души. Познана эволюция всего живого. Остаётся понять эту эволюцию в связи со смыслом жизни каждого человека и сформировать нашу общую форму жизнеустройства на Земле. С учётом веры Богу! Вот смотрите... Вы сегодня узнали секреты «Царских знаний». Не трудно увидеть каждому, сколько в них утончённого и чудовищно жестокого коварства. Тысячи лет их используют самые алчные, звероподобные личности, объединённые общими интересами господства над людьми. И заметьте, все приёмы такого управления направлены на достижение только определённых целей. Цели и цели!... И нет ни одного пункта, оправданного смыслом жизни.
- Но мы ещё не узнали смысл жизни, – заметила Вера Не верящая.- А я очень хочу узнать смысл моей жизни. А то ведь странно получается: папа с мамой захотели иметь ребёнка, и вот я появилась... По их хотению!.. А мне говорят про какой-то смысл моей случайной жизни.
Слушая девушку, Виктор Иванович формулировал промелькнувшую мысль... Она показалась вначале не убедительной, и хотел отбросить её. Но мысль разворачивалась и крепла, требуя выхода в явь.
- Рассуждаем. Смысл определяется за-мыслом рождения...
- Родители захотели...
- А их смысл появления на Земле?
- Их родителей!
- А пращуров?..
- Их самцов и самок!
- И так ниже, ниже... К началу эволюции всего живого?...
- Ну, да... Если по аналогии.
- А это – первая клетка! С неё и началась жизнь. Потом пошло деление и размножение: две- четыре – восемь... И так далее по экспоненте. И не только количественно, но и качественно – слиянием в организмы. Появились протоплазмы, рыбки, червячки, жучки, бабочки, птички, зверьки, обезьянки... Питекантроп и Гомо - Сапиенс!...
- Есть такое мнение... Довольно спорное.
- А вы, милые девушки, будущие мамы, должны знать, что эмбрион ребёнка в опреде-лённой стадии развития имеет вид рыбки.
Танцор, качавшийся за Не верящей, обомлел и стал гнуться, чтобы посмотреть в лицо. Вера отмахнулась от него, и твёрдо ответила:
- Знаю!
- Значит, были мы рыбами!.. И носы наши были соединены с верхней губой, как у рыб... Ложбинки остались. Полюбуйтесь друг на друга.
- А правда.., - стал соединять губу с носом Дубина, вызывая смешки.
- Знайте ещё, кое что... – продолжал Виктор Иванович.- Наш академик Горяев, провёл эксперимент. Взял головастиков и , для их дальнейшего перехода в лягушат, создал все необходимые условия: тёплая вода, питание и прочее... Но при этом поделил их на две группы: контроль и эксперимент. Контрольные развивались в обычных условиях природы. А вот экспериментальных - изолировал от влияния Земли. Ну, защиту разную сделал... И получилось в итоге: контрольные головастики превратились в лягушат, а экспериментальные – так и остались головастиками.
- Не может быть, - не поверил Дубина.
Танцор перешагнул от Не верящей к Дубине, и пантомимой изобразил над его головой гневное возмущение с метанием молний и ударами воображаемой дубиной. Смех был общий, но сдержанный, переходящий в задумчивость.
- Ты чего там?..- оглянулся Дубина. – Доказательства нужны.
- Вот и повтори эксперимент...
- Ну, убеждусь... Убедюсь... А при чём здесь смысл жизни?.. И зачем мне всё это знать, - про рыбок, лягушат?.. Сам-то чего пляшешь только?
Терпеливо переждав их спор, Виктор Иванович продолжил:
- Этот эксперимент доказал, что Земля - мыслит и всем управляет!
Тут уже и Танцор в изумлении всплеснул руками. До него дотянулась Василиса и толкнула в кресло, приказав:
- Сиди и не дёргайся больше!
- А ты слышишь, что говорит?..
- Богдан разберётся сейчас, - сказала ему громко, игнорируя насмешливые, удивлённые и вопрошающие взгляды. – Спорь, Богданушка. Чего притих-то?..
- Вы же не верите в Бога, - сказал Богдан, уперев взыскивающий взгляд на Виктора Ивановича.
- Тогда ещё раз уточним, Богдан. Верят в Бога – по рассказанному о нём, а верят Богу – по личному опыту. Так вот: я – верю Богу! И та рыбка в эмбрионе, и эксперимент Горяева – для меня самые весомые доказательства его существования. Ключ понимания смысла жизни, который всё ещё не понимается народом в силу подмены веры Богу - верой в Бога. Всего одна буква, а как переворачивает смысл всего жиз-неустройства... Всеобщее – подменяется част-ным набором целей, которым нет конца. Цели даже придумывают, искусственно формируя потребности людей ради алчной прибыли. А главное – лишают знания, что каждый человек проходил эволюцию от космически посеянной бактерии. И каждый из нас превращался в амёбу, и рыбкой был, и зверем - прежде чем родился, наконец, человеком. И в этом облике каждый человек должен знать, что весь его эволюционный путь – Божий замысел закрепления в его вечной душе всю им пройденную эволюцию! Чтобы в последующем каждый всё-всё знал и стал бы создателем жизни на других остывающих планетах космоса. Мы – дети Бога! И будем Богами! И потому никто не имеет права смиряться с эксплуатацией, становясь РАБами. Смысл жизни каждого – в Божественном преображении животного в человека. А это достигается совершенствованием полученных от Бога способностей и талантов! Освоением современных знаний всей гаммы жизни, науки, культуры, производства... Но не похоти инстинктов, звериной алчности, обжорства, жадности и так далее.
Он молча оглядел слушателей. Их лица стали задумчивы. Что-то говорить не торопи-лись. И он почувствовал, что дальше не стоит и распространяться. Пусть сами «переварят» услышанное, поспорят.
Виктор Иванович достал мобильник для повода уйти и посмотрел SMSки.
- Вынужден вас покинуть. А вы пораз-мышляйте над тем, как с позиций смысла жиз-ни меняются цели жизни. Нужны ли они в ны-нешнем наборе? Может быть, с этой позиции мы сможем предложить человечеству нечто новое...
- Будущих Богов?., - уточнил Сергей.
- И к этому привыкайте.., - кивнул он, поднявшись с кресла. – Полагаю, будет полезно ваш общий труд оформить статьёй или обращением к молодёжи.
- На сайтах разместим, - поддержал Слава. – Огласим, и…
- «Никакое богатство не сможет переку-пить влияние обнародованной мысли», - объявила Оля. - Александр Сергеевич Пушкин.
- Тогда творите! До завтра.
Виктор Иванович выслушал хор голосов ответного прощания и вышел из зала.
4. СРЕДИ НЕХОЖЕННЫХ ПУТЕЙ
Оставшись без ведущего, молодёжь ог-лядывалась… Кому-то надо начинать. У олим-пийцев ждущие взгляды на Богдана, у семинаристов – на Сергея.
- У меня предложение… - сказал Сергей. - Обычно в дискуссиях противники скатываются на общий эмоциональный гвалт. Предлагаю применить систему Интернет форумов.
- Ну, придумал... Там одни хвалят, другие - ругают.
-А мы возьмём третий вариант: находить среднее, удовлетворяющее вас и нас. С позиций смысла жизни. Говорит тот, кому есть что сказать. Начинай, - предложил Сергей Богдану.
- Непривычно как-то.. Интернет уже вой-ной полыхает. Фронты создаются... Националисты, сталинисты, либералисты... Захват территорий пошёл, откровенный грабёж... Никто не знает, как и чем всё это остановить... А тут простое возвращение к Богу решает все эти проблемы!.. Ведь ничего не надо, кроме понимания каждым смысла своей жизни... И дальнейшей жизни по Божьему замыслу совершенствованию самого себя!.. И всех нас! Без различий наций и религий, границ и собственности... Ведь Земля, как и воздух – для всех дана Богом.
- И государства не нужны...
- Не нужны, - подтвердил Богдан, не гля-нув на подсказавшего. Он как-то по своему смотрел за пределы видимого, рассматривая там нечто.
- Прибыль...
- Нет!.. Доходы будут гигантскими!.. Ведь творить будут все! С максимальным вдохновением и энтузиазмом...
- И наступит Рай на земле, - прозвучал елейно-насмешливый голос, заставивший Бо-гдана вскинуть взгляд и увидеть Семёна.
- Наступит... Обязательно!
- Не надо иронии, - попросила Наташа. – Давайте серьёзно. Ещё раньше Богдан затро-нул серьёзную тему: очищение от плохих капиталистов, чтобы сохранить хороший капитализм. Скажи, пожалуйста, есть ли у вас хорошие капиталисты, способные понять смысл жизни и отказаться от целей добиваться прибыли любой ценой?..
Богдан задумался. Паузой воспользовался Семён.
- Да сколько угодно., - ответил он гордо. - Такой капиталист – Я!
Смех был общий и дружный.
- Чего смеётесь?.. Научусь сейчас, как хорошим стать, и буду! Ещё Богдан будет хо-рошим. Он даже в монахи пойдёт, чтобы капи-талистов перевоспитывать. А чего ты?., - ус-мехнулся на гневный взгляд Богдана, продол-жая издёвку. – Про тебя во всех «сплетниках» написали, как благословил митрополит. Станешь в своём монастыре плохих капиталистов … перемолитвовать в хороших. Вот и решим все проблемы со смыслом жизни. Можно не заседать больше.
Он дотянулся до конфет, выбрал одну и, освободив от обёртки, бросил в рот; откинулся на спинку стула, пережёвывая и выдерживая взыскивающий взгляд Наташи.
- А знаешь, почему не получится? - спро-сила Наташа.
- Нет ещё. Скажешь?
- Видела телефильм. Показывали, как рыбаки поймали акулу. Вместе с уловом вытащили на палубу, и она там стала заглатывать рыбу…
- Пойманная-то? - удивилась Василиса.
- Рыбаки вспороли ей брюхо, выпотро-шили… Так она и с пустым брюхом заглатывала рыбу, до усыпления.
- Любопытно. И что?..
- Не понял?
- А что тут понимать?.. Природа у них такая…
- Такая же природа у капиталистов! Прибыль - любой ценой. А в силу субъективности экономики, с такой «природой» управленцев производства, мы обречены...
- Чего, чего сказала?!, - даже подпрыгнул ликующий Семён. – «субъективности экономики»?!. Так сказала?..
- Так… А ты не знаешь ещё?..
- Вам понятно теперь?!, - торжествующе оглядел Семён своих друзей по очереди каждого. – С кем имеем дело?.. У них … ЭКОНОМИКА ! – субъективна. То есть не наука вовсе, а так это… Газетный бред, с эмоциональной приправой. Есть у тебя лимузин – ты плохой, а нет если – хороший!.. И о чём тут говорить можно?.. Смысл жизни искать... Какой?.. Где?..
- Здесь! Сейчас!- вскричал Богдан, теряя терпение. – Для совместной жизни на Земле!
- Да бесполезно, Богдан!.. Они одно только видят - вот, дом твой!.. Машины, без которых нельзя уже существовать цивилизованному человеку, как без мобильника и Интернета. И не понимают, что это все непременное условие управленцев высокого ранга. А у них, как видишь, экономика – не наука! Они не знают, как это всё зарабатывается. А его отец, - кивнул на Богдана Семён, - вместе с нашими родителями, подняли тридцать восемь предприятий!.. На них получили работу двадцать девять тысяч человек. Кормятся их семьи, дети, внуки… Вы представляете, что это такое?.. В наше время!.. И какой это грандиозный труд?.. А всё что зарабатывается - вновь вкладывается в новое производство… Вот он смысл жизни «плохих» капиталистов!
- Хорошо понимаю, Семён. Спасибо вам, - поклонилась Наташа. - Только подумай и согласись... С не меньшим трудом эти «подня-тые» предприятия были построены до вашего «подъёма». В чём ваш-то вклад?..
- Они не понимают., - беспомощно раз-вёл руками.- Не догадываешься?..
- Что ты, знаю даже… Управляли! На кредитные деньги.
- А на свои только дураки идут в бизнес.
- Взяли кредит и затраты отнесли на из-держки производства. Продукцию оплатили - покупатели. Народ! Вот и весь ваш вклад – пособничество разорительной кредитно-финансовой системе, которая довела весь мир до тотального кризиса.
- А ты попробуй взять кредит?..
- Понятно, что не дадут… Кормушка для своих! Один из способов управления. Прибыль получат банкиры, а ещё - надёжные менеджеры. Проценты за кредит устанавливают по субъективным интересам кредиторов, а потому экономика не может быть наукой.
- Сказала она с чувством исполненного долга перед человечеством! – с сарказмом заключил Семён.
- А если говорить о «долге перед челове-чеством», как говоришь... То давай подумаем о нравственности. Какой она должна быть в новом обществе людей, понимающих смысл своей жизни?. . И ответственности перед Богом.
- Согласен!., - поддержал Богдан. – Про-стите нас за сумбур... Вы подготовлены, а у нас ещё каша в голове. Будем доваривать... И у меня есть встречное предложение… Если думать, то как бы с высоты Бога!..
- Как это?- спросил Дубина. – Помолиться что ли?..
- Позаботиться!.. Обо всех… С любо-вью…
- Не нравится мне всё это..,- поморщился Танцор, разводя руки с трепещущими пальцами. - Кажется какой-то игрой. Ну, не убедительны все эти головастики какие-то, смысл... Сами-то верите в этот свист? Ну, в самом деле, какой смысл жизни у барашка в стаде, у поросёнка на откорме? Их зарежут для нас, а мы – сами помрём. Итог-то один. И вывод: живи, не задумываясь о смысле жизни. Веселись, пока танцуется!
- Есть разница. – сказал Слава Калачёв. -Барашков и поросят зарежут для людей: для того их и размножали... А вот когда нас закабаляют, лишают смысла жизни – возникает протест, останавливающий прогресс человечества, а то и бунт – бессмысленный и беспощадный»!
- Мы же не убеждать пришли, - добавил Сергей. - Все стонут, что нет спасительной идеи. А она есть, оказывается. В гениально простой форме: замене людских целей жизни - смыслом её!.. Ты понимаешь, что сейчас этот смысл жизни – наше общее спасение?!.
- Так просто у вас.., - заговорил Дубина с мучившим его раздражением. – Смысл!?. А есть ли он вообще?...
- Предположи, что нет...
- Предположил!..
- И что осталось?..
- Жизнь!
- С набором целей?!.
- Да-а!..
- То есть, бессмысленность?.. По твоему.
- Ну, да-а..
- А теперь предположи, что есть Бог. И ты вернулся к нему, умерев...
- Предположил... И что это меняет?
- Да всё!.. Зачем Богу или Космическому разуму выращивать нас от бактерии до человека миллионы лет?.. Что для него ценного в тебе, во мне, в них?.. Можешь ответить?.. Кто может?.. Ты?.. Ты?..
- Ты и ответь.
- А я думаю так, что все мы должны прийти к Богу в новом качестве. Научившись чему-то... И потому жить мы должны, чтобы учиться и совершенствоваться. А не РАБотать на паразитов, ради их прихотей и даже непонимания их собственного смысла жизни!
А я, извините, не смысл вижу, а эгоизм, - сказала Сирена с сожалением от своего откры-тия. – Все хотят всего только для себя. Одни – любви, другие – секса, третьи – почестей за свои «умности», четвёртые – власти... А больше всего хотят – денег! А это всё – эго, эго, эго... Не знаю, как оценивается с космических высот мироздания, а в нашей текущей жизни, как поняла, у каждого свой смысл. Эгоистический!
Оля поддержала Сирену стихом:
- Среди нехоженых путей
Один путь – мой,
Среди не взятых рубежей
Один – за мной!
Так пел Высоцкий, - пояснили она.
- Вот и доказательство! Даже с вашей стороны.
- А это для вас я процитировала, - сказала Оля. – Каждый считает свои поступки правильными. Потому, что мозг наш построен так, что первую информацию берёт за базис. Ну, это как бы матрица, с которой сопоставляется всё новое. Если новое не совпадает с матрицей, то оно отвергается... Говорят - Ложь!.. Потому и про смысл жизни не говорят, не пишут, чтобы не было её в матрице знаний. Всё только – о целях. Всюду и во всём только - я, Я!., Мне!.. Себе!.. Нам!.. И замалчивается очевидное... Если рождение – это приход в жизнь, а смерть - уход... То откуда и куда?..
- За грехи – в ад, - стал рассуждать Тан-цор. За благочестие - в рай.
- А из рая куда?..
- На Землю!..
- Зачем?
- Танцевать!.. Веселиться... Там-ба-ри ба-рам-ба рам.., - запел он, поджигающе ликуя. – Радуйся, пока живёшь!
- Вы – радуетесь! У вас здесь и там рай. А нам как жить? Здесь?!.
- На том свете разберёмся, - задорно воз-гласил Семён. – Не будем терять времени на болтовню.
Он качнулся, как бы готовый встать и тем побуждал поддержать свой порыв, но Богдан демонстративно придвинул своё кресло в сторону Оли.
- А как ты сама это понимаешь?..
- Про эволюцию рассказал Виктор Ива-нович. Я про сон скажу... Ведь уснул, как вы-был из жизни, как умер. А проснулся – опять живёшь, становясь другим, меняющимся с каждым сном. Был ребёнком, стал школьником, студентом... Будем мамами, папами, пенсионерами...
- Покойниками.., - в тон ей подсказал Се-мён.
- Чтобы когда-то вновь родиться.
- РПЦ не признаёт реинкарнацию.
Богдан даже не глянул на него, сосредо-точив взгляд на Оле. Ждал от неё каких-то са-мых важных для себя слов. Она поняла его и, преодолев смущение, так же пристально глядя ему в глаза, заговорила доверительно, как другу.
- Я разговариваю с Богом...
- Я тоже молюсь.
- А я просто рассказываю ему всё, что думаю... Советуюсь каждый день. С детства, когда он спас меня... В третьем классе было... Весна, капель... Шла из школы, и вдруг голос в голове приказал: оглянись!... А я уже не могу шаг сделать, оглянулась... Грохнулось что-то передо мной... Смотрю – в ногах лежит сорвавшаяся водосточная труба.
- Ой, Господи!., - прошептала в тишине Василиса. – Как же это...
- Сорвалась. Весной они часто льдом на-биты, - авторитетно объяснил Дубина. – А ты?..
- Удивилась поначалу... Всё оглядывалась, искала, кто сказал мне «оглянись». Впереди две тёти шли, заохали, стали ощупывать меня. Сказали, что я в рубашке родилась. Дома рассказала маме. Она сказала, что меня Бог спас. Ты слушай его всегда, сказала, и будешь счастливой. С тех пор я всегда советуюсь с Ним. И сюда пришла к вам по Его совету. И рассказала вам про этот случай по Его слову. Спросила – и в ответ услышала: расскажи. А вы считаете... не надо было говорить?
Василиса молча кивнула: надо!
Не верящая задумчиво поджала губы.
Сирена смотрела с восторженным интересом, бросая взгляды по лицам друзей.
Танцор непроизвольно дёргался, не по-нимая происходящее: « Как тут у них всё странно. О чём говорят?!.»
Напряжённое выражение лица Дубины требовало продолжения.
Семён комбинировал доводы для даль-нейшего разговора, и продолжил его по-своему:
- Странно как-то... Мне тоже помогает.
- А какой Он у тебя? – заинтересовалась Сирена.
- Другой... Получается, у всех разный... И смысл жизни у всех разный?.. О чём спорить тогда, Богдан Андреевич, наш дорогой?..
- Ну, ты получишь у меня! – угрожающе сверкнула глазами Василиса, но Семён невоз-мутимо пожал плечами: «спор идёт! Чего ты?..».
- Отвечу!.. Пригласил их, чтобы разо-браться в противоречиях. И Виктор Иванович помог... И даже ушёл специально, чтобы мы сами всё додумали. Я правильно понял его, Оля?
- Он и для нас это впервые сказал...
- А что тут нового?., - усомнилась Не верящая.
- А ты загляни в Интернет, и убедишься.., - предложил Сергей. – Теперь я понял, почему нет у нас даже понятия смысла жизни. Им цели важнее!.. И потому все религии приучают народ рассуждать от потребностей тела, а не наоборот – от души. А мы все – прежде всего – Душа, имеющая тело, управляющая телом. А как лучше управлять – надо знать «Царские знания». Предлагаем изучить нашу литературу, - стал выкладывать на журнальный стол книги Сергей, доставая из сумки. И вдруг замер, увидев в ней нечто неожиданное.
Его заминку никто не заметил, разбирая и листая книги. Сидящий с ним рядом Слава мгновенно отдёрнул направившуюся в сумку руку Сергея.
- Не твой?!. – спросил шёпотом.
- Не-ет… Мой в кармане всегда…
- Тогда не трогай… Чтоб отпечатков не было… Провокация!..
- Ни-че-го себе…
- Улыбайся! – приказал ему.
Олимпийцы с интересом разбирали книги и брошюры, удивительные для них простотой издания: нет глянца, и картинок нет, и такие непонятные названия… «Мёртвая вода», «Разгерметизация», «Краткий курс»… На сыпавшиеся вопросы отвечали Оля и Наташа:
- А эта о чём?..
- Всё Царские и концептуальные знания.
- А как Царские достали?.. Они же – Царские!.. Украли что ли?..
- Бог помог.
- Как это?..
- Обратным анализом… Не слышали про такое?..
- Не-ет…
- Есть пословица: «Что посеешь, то и пожнёшь»! А если понял, что выросло, то не трудно понять что и как сеялось… И когда на-ши аналитики пошли по истории вглубь, то выявили все секреты Царей, и князей, а потом и Мирового правительства. У них всё повторяется, каждый век. Потому и говорят, что история ничему не учит.
- Понятно, престарелые всегда!
- А здесь у вас, как всё по-новому де-лать?
- Здесь, Семён, всё, что необходимо знать, чтобы делать, как надо.- вернулся к разговору Сергей.
- Кому? – хитро светились глаза Семёна. – У вас ведь своя «объединяющая идея». Не пойму лишь ваших надежд на понимание капиталистами ваших интересов. Изощряетесь... А из наших вы, может, только Богдана пере вербуете. А нас – н-нет!..
- А давай на-спор, - протянул руку Сер-гей. – Если будет больше одного – отдашь мне свой мобильник. А если больше двух – отдашь свой лимузин! Готов!?.
Возникший спор привлёк всеобщее вни-мание. В глазах - азарт, на лицах – улыбки.
- Ого!..
- Семён, давай…
- Слабо ему…
- Какой мобильник? Покажи.., - сказал Семён.
- Хороший. Правда, не знаю какой он.., - сказал Сергей, вытряхнув из сумки на журнальный столик мобильник. – Только что нашёл в своей сумке. Гонорар, наверное… Или сувенир… Оцени.
Сообщение о появившемся мобильнике не вызвало интереса у олимпийцев, и только Богдан вздрогнул и нахмурился, переглянувшись с Василисой, начавшей копаться в своих вещах.
Слава зашептался с Олей и Наташей. Они насторожились, сохраняя на лицах дежурные улыбки.
- Ну!.. Мобильник что надо… На тысячу евро потянет. Годится! А машина?..
- Жигуль! «Копейка»!..
Ответом был общий ликующий хохот.
- А чего вы?.. Это же раритет сейчас! И для меня она значит не меньше его «Лексуса». Мне бесплатно от деда достался. А ему бес-платно – от прибыли… Слабо, что ли, Семён?!. Ты же уверен, что выиграешь!.. Или уже нет?.. Мандраж пошёл?..
- Ребята, как?., - повернулся Семён к сво-им.
Ему улыбались, понимая щекотливость положения, в которое сам попал, напросившись на спор. Решай! – говорили их взгляды. И он объявил:
- Соглашусь, подумав...!
Спорщики пожали руки. И все весело и дружно пошли из зала.
Задержались Сергей со Славой, и Богдан с Василисой. Взгляды их встревоженно метались друг от друга и на мобильник, появившийся на журнальном столике столь необычным образом.
- Я не понял.., - сказал Богдан. – Не знаю, что сказать… Вы что-то подозреваете?
- Провокацию.
- Я не.., - закачал головой Богдан, отрицая предположение. Испытующе глянул на сестру: ты?..
- Мой мобильник, - сказала она, забрав.- Я отключила его, и оставила в сумочке… Вот здесь… Я не клала вам.
- Тогда… Извините нас. – сказал Богдан. – Тут у некоторых свои тараканы в головах. Простите. Я всё выясню, улажу… Обещаю.
*****
Провожая семинаристов, уезжавших на «Копейке», Богдан придержал Сергея и шепнул:
- Я разберусь с этим… Обещаю!
- Это не главное.., - успокоил его Сергей, захлопывая дверцу. – Позвони, если сорвётся. Чтобы бы не ехать зря.
- Завтра состоится всё, как сказал! – ответил Богдан твёрдо. Но пока «Жигулёнок» отъезжал к воротам, пока раздвигались их створы, пропуская машину, а из окна ему помахала девичья рука, он неожиданно для себя подумал, что обещанного «завтра» может и не быть… И встревожился почему-то...
«Жигулёнок» уехал, и сдвинувшиеся створы ворот отгородили Богдана от улицы их загородного посёлка, где в экзотической зелени вольготно размещались дворцовые постройки с такими же бронированными воротами и торчащими на столбах камерами наблюдения, оберегающих их сонный покой.
Стоять на дворе под надзором какой-то из камер, а значит и под взглядами наблюдавших за ним охранников стало противно. Неясная тревога в душе, появившаяся после «провокации», требовала действий. И Богдан решительно направился в охранную пристройку у ворот, примыкавшую к зданию казармы охраны.
Вошёл. Направился к двери, ведущей в казарму, но путь ему преградил охранник.
- Туда нельзя посторонним.
Богдан встал и немо разглядывал охранника. Ровесник… Натренированное тело и взгляд хищника, сторожащего врага.
- Мне нельзя?..
- А ты кто для меня?
- Не знаешь?..
- Сынок хозяина. А здесь служебное по-мещение. И мне не сказано допускать тебя туда.
- Иди-ка ты.., - рванулся Богдан к двери.
Парень как-то легко перехватил запястья Богдана и опустил его руки, вытянув вдоль тела. Насмешливо глядел ему в глаза.
- Чего дуришь-то?..
- Отпусти!.. Или я…
- Что ты?!.. Выгонишь с работы?.. Так меня нанимали выполнять приказанное.
Дверь за спиной охранника открылась и Богдан увидел стоящего в проёме отцова тело-хранителя Глыбу. Он молча рассматривал беспомощного Богдана, словно получая удовольствие и, насладившись, приказал:
- Отпусти. Проходи, Богдан Андреевич. Гостем будешь.
Богдан вошёл, сдерживая себя от рвущейся наружу обиды и злости. Огляделся.
Комната была завешана множеством эк-ранов, фиксирующих территорию их усадьбы, служб, коридоров и залов их дома. В центре экранной комнаты за пультом сидел дежурный, с удивлённым любопытством поглядывающий на Богдана. Глыба включил кипятильник на журнальном столике и жестом предложил Богдану подсаживаться для чаепития.
- Чем вызван интерес к нашим делам?
- Моим гостям подложили в сумку мо-бильник сестры… Поставили их в неловкое положение. Вы это сделали?
- Мы, - кивнул Глыба, пододвигая Богдану чашку. – Зелёный или чёрный?..
- Сырой воды!..
- Витя, принеси-ка Богдану Андреевичу сырой водички. Остыть..
Дежуривший за пультом паренёк сорвался с крутанувшегося стула и исчез за дверьми в дальней стороне комнаты.
- Я тоже пью сырую… Кишечнику помогает.
- Тимур Гаипович, зачем вы это сделали?
- Проверить, кто из них воришка.
– А меня подставили как… Как…, - вы-рвалось с досадой.
Вернулся Витя с кувшином воды. Поста-вил его на журнальный столик, плюхнулся на свой стул и укатился к пульту.
- Витя, покажи-ка нам второй момент, - сказал Тимур Гаипович. Показал Богдану взглядом, куда надо смотреть.
На экране высветилось изображение Славы, копошившегося в сумке. Вот он нашёл мобильник… На момент задумался насторожённо оглядываясь… Стёр с мобильника отпечатки пальцев и мстительно опустил его в другую сумку, стоящую за креслом Сергея Лисняка.
- Всё понял?
- Но… Вы же ему подложили.
- Мы!.. А он… другу переложил. И кто он?.. Пей водичку-то, охладись! Попьёшь, и пойдём. Отец тебя ждёт.
Богдан пил воду, охлаждая плавящиеся мозги от увиденного сейчас, столь не совместимого с тем, что было на их конференции.
Часть вторая. НЕ ПЛОТЬ, А ДУХ…
1. КТО ТЫ ЕСТЬ ?..
Его ждали в кабинете. За столом сидели компаньоны отца, вдоль стен – их чада с потупившимися тусклыми взорами, смущённые и виноватые. Первый удар был нанесён по ним, понял Богдан. И был крепким, если даже Семён скис.
Глыба прошёл вдоль стола и устроился за спиной отца, где всегда определял своё место. Богдан медленно приближался к торцу стола, словно загипнотизированный обращёнными на него взглядами. Знал, что при компаньонах отец будет показательно строгим.
- Иди сюда, - шепнула Василиса и сняла со стоящего рядом стула свою сумку.
- Постоит! – сказал отец ледяным голо-сом. И тут же поменял его на смешливый.- Скажи-ка, дорогой, кто тебя вдохновил на эту кон-фе-рен-цию?
- Президент!- ответил Богдан и посмотрел в сторону отца.
Взгляды сидящих за столом с недоумением уставились на Андрея Васильевича, и он заёрзал, ничего не понимая.
Рябчинов первым понял комизм ситуа-ции, рассмеялся и огибающим жестом пальца показал на висящий за их президентом портрет Президента страны, не замечаемый по привычке. Заулыбались и другие. Но отец хмурился.
- Встречался с ним?.. Почему не поставил в известность?
- Он обращается к молодым… И патри-арх Кирилл призывает к пониманию…
- А мы, выходит, не способны довести вас до по-ни-мания?..
- У вас своё: купить-продать…
- Купить – развалившееся, брошенное; продать – восстановленное. Это плохо?..
Богдан молчал, не возбуждая тему их домашних споров. Не поворачивая головы, только косясь, он оглядывал сидящих за столом. Дубинин благостно улыбался, подбадривая продолжать начавшийся спор. Софья Федоровна смотрела с хитрой насмешкой. В глазах у Айдарова таился страх и сочувствие. Для него, мусульманина, такой разговор сына с отцом был преступно недопустимым и он ёрзал, готовый прийти на помощь своему другу, переживая при этом, что не знает, как это сделать сейчас. И Богдан застыдился своего не примиренческого настроя. А как иначе говорить с ними, если не понимают?.. С терпением…
- Ну!.. Чего молчишь?.. Разъясни нам, непонимающим…
- Ты же сам говорил… В стране творится непонятное… Разрешил разобраться… А если вам не понравилась правда другой стороны, то это ваш недостаток…
- Ума! – договорил Рябчинов.
- …мышления.
- Ты тоже так думаешь? – обратился к дочери Рябчинов. Вера потупила взор, и Рябчинов продолжил с пафасом. - Единомышленники!.. Новый конфликт отцов и детей. Не получится, детки... Мы создавали вам базу не для того, чтобы вы её разрушали, а развивали бы и преумножали! Сами бы были в достатке, и народ обеспечивали заработком. Вы – предприниматели.
- А что это такое? – спросил Богдан.
- Не знаешь?
- Вашу трактовку хочу знать.
- Трактовка интересует… Ну, скажу… Нас у матери было трое… Отец спился, без него росли впроголодь… Как-то мать напекла пирожков с капустой, чтобы сестрёнке отметить день рождения, а я их взял и отнёс на базар. Продал… И сразу заработал на подарок сестрёнке и на еду с мясом. Вот это и есть предпринимательство! Не умничать в нищете, а самим делать свою жизнь. Мать пекла, а я – торговал. Потом баян мне купили, и я на свадьбах играл по вечерам. В перестройку все заводы-фабрики побросали, а мы – с отцом твоим - подбирали брошенное, восстанавливали, запускали. Вот это и есть предпринимательство в нашей трактовке. А в твоей это что?.. По приоритетам.., - кольнул новым словцом Евгений Николаевич и победно оглядел удивлённо его слушавшую молодёжь.
Молчание Богдана вполне устраивало Рябчинова, и весь азарт был брошен на других.
- Да!.. Наша цель больше зарабатывать, лучше жить. Больше денег - больше жизни! Все войны идут ради богатств. Это скотам ничего не надо кроме сытости: наелись и спят. А людям требуются комфорт и зрелища! Развлечения. Чтобы получить все это потребовалось предкам взять дубину, копье, пушки, танки… Вот они - главные при-о-ритеты!
- Как цель жизни!?- спросил Богдан с проявившимся в голосе презрением. - Чтобы жрать и… превращать землю в космический сортир. Ради такого житья!..
Рябчинов не ожидал такой ярости от этого слюнявого тихони, каким считал Богдана. Но слов для ответа не находилось и пришлось артистическим всплеском рук изобразить невозможность продолжать разговор с таким оппонентом.
Воспитание Богдана продолжил Айдаров, заговорив ласково и доверительно.
- Богдан, два арбуза в одной руке не унесёшь. Ты - наш, и тебе надо быть с нами. А они кто тебе?.. Чужие. У них свои заботы: отнять у нас. А у нас свои - не отдать им наше. Жить надо, как мы хотим, а не как они…Что ещё надо?
- Мы собирались понять цель и смысл жизни.
- Ээ… Что тут понимать, когда живёшь. Бог дал жизнь, значит так надо. И всё!
Богдан молчал, с усилием подавляя ответ, который стал бы оскорбительным для лучшего друга отца.
- Сам-то как понимаешь… цель своей жизни?,- спросил отец, задумчиво глядя на Бо-гдана.
- Ты почему назвал меня Бог-даном?..
Спросил так многозначительно, что все сидевшие в кабинете напряглись и ожидающе смотрели на отца и сына. Отец медлил, явно не желая отвечать.
- Ты же знаешь...
- Знаю! Потому и верю, что Бог – есть. И хочу знать своё истинное предназначение в жизни.
- Похвально! Только у нас тоже своё предназначение есть, - крепчал голос отца. Он глянул на своих компаньонов, призывая к поддержке, и кивнул на молодёжь. - А им, как видите, не нравятся наши дела. Спектакль им показали, и мы - разонравились... А давайте и мы им театр устроим, и покажем то же самое с другой стороны... Раз мы олигархи, местного разлива, - то будем Мировым правительством. А вы, уж извините, чада наши родненькие, станете – толпой... «живущей чужим умом авторитетов». Как-то так вам говорилось...
Молодёжь заинтересованно переглядывалась: что-то будет?.. Их родители тоже не ожидали такого поворота воспитательного процесса и с любопытством ждали, что ещё придумает их «главный». И только Рябчинов тут же оценил ситуацию, осветился озорной улыбкой, всегда готовый повеселиться и гульнуть.
- Андрей Васильевич станет нашим Гло-бальным-главным. Поиграем... Какая там тема у вас обсуждалась?..
- Богами стать, - подсказал Дубинин.
- Да, Ваше Высочайшее Величество, - стал кланяться Рябчинов. - Дозвольте доложить-сс... Опять толпа бунтует. Свободой пресытилась и возжелала причислить себя к Богу, стать его детками, чтоб он капризы их исполнял.
- А работать кто будет?
- А рабство отменить требуют. Богатства раздать, как Иисус Христос призывал, и всем идти в пустыни совершенствоваться в божест-венных медитациях. Оум-м- м- м...
-- Высмеять проблему вместо решения, и заболтать.., - жёстко сказал Богдан друзьям, кивнув на Рябчинова.
- Не понял?..
- А берётесь миром управлять.
- Ах ты, умник какой!... Серьёзного хо-чешь?.. Ну, давай по серьёзному! Чем недо-вольна толпа?.. Чего молчишь-то?.. Не желаешь опускаться до разговора с нами?.. Или доводов нет?!. Тогда я тебе скажу. Зависть давит. Как это, у них – всё есть, а у нас нет всего этого.., - развернул он руки по сторонам, показывая кабинет и прочее. - И ведь никому не приходит в голову мыслишка, что два обеда богач не съесть. А вся их прибыль - идёт на расширение производства! И благодаря нашей «жадности» к богатству – люди живут лучше из века в век. Цари не имели такие вот штучки, - показал он на экран компьютера, подбросил и поймал мобильник.
- И это всё – ваша заслуга? – спросил Богдан.
- Наша! Потому что только богатые фи-нансировали, как и мы сейчас, развитие произ-водства, и революции, и войны...
- Преступные...
- Не-т!.. Дорогой и Богом-данный ты наш!.. Революции и войны – это способы развития производительных сил и ускорения прогресса. Благодаря этим войнам и революциям рабовладение сменилось на феодализм, капитализм, социализм... Для этого убирали царей, с их единовластием. Да видишь ли, устойчивым оказалось единовластие, повторилось при социализме и нацизме. Вот как это смотрится с нашей стороны.
- Но гибель народов... Ведь миллиарды...
- Они от голода подохли бы, при том производстве питания и благ. А войны и рево-люции – способ отбора личностей. Там сразу видно, кто ты – человек или зверь ещё, свинья или баран. А скоту рано садиться за такой стол... Таким «Пролетариям всех стран» место объединения только в стадах, под руководством пастухов, вождей и прочих. Рано им права давать!.
- Так вы за Бога все решили.
- Бога не тронь! Это свято.
- Поэтому заменили Его наместником в Ватикане?.. И – толкователями...
- Вот ты куда добрался, сынок мой любезный, – гневно заговорил Андрей Васильевич, прервав их спор. - Греха смертного не боишься?!.
- Смертный грех – от Бога отдалять на-род... Даже смысл жизни заменили целями.
- Ты о чём это?..
- О моём имени...
- Ду-р-рак!!, – бросил презрительно Андрей Васильевич и пальцами поднятой над столом руки показал, чтобы шёл отсюда вон!... И всей их компании кивнул, показывая на дверь из кабинета.
Первым пошёл Богдан. За него вцепилась Василиса, потянулись и остальные.
* * * * *
В пустующей приёмной они задержались по молчаливому согласию: надо решить, что делать дальше? Расходиться сразу после полученной взбучки, не хотелось. Секретарши не было, и Богдан сел за её стол, вытянув руки. Вопрошающе оглядывал команду, показывая возможное обсуждение происшедшего.
Василиса терзалась жалостью: с ней будет отдельный разговор дома со слезами, уговорами и прочими сантиментами старшей сестрицы.
Семён – победитель: хвалён!.. Учить бу-дет, как всегда. Сел в кресло, развалясь.
Рамиль – хитрец татарский, танцами оградился.
Вера – надёжна! Всегда всё понимает, она – «за»!
Ирина – непонятная... Всегда молчала во всём, подбрасывая уточняющие вопросики... А на конференции проявилась как-то непонятно. Говорит одно, а выясняется – другое. Сиреной назвалась...
Дубинин Коля... Он всегда согласен, «за»!
Первым заговорил Семён, досадливо морщась.
- Зачем так-то?.. Куда тебя понесло?..
- Круто получилось – поддержал его Ра-миль.
- Глупо, хочешь сказать?., - поинтересо-валась Ирина.
- Так это ты ему сказала, что он дурак. И перевила на меня свои слова. Хитрая, да?
Ирина тряхнула головой, изобразив непонимание упрёка, и отметила про себя: «а он не глуп, как изображает себя».
- А всё так интересно было.., - грустно произнесла Вера.
- Должен сказать, они правы,- заговорил Семён.- Нам вешают лапшу на уши, а мы глотаем.
- Так спорили же., - заметила Ирина. - Что ещё надо?
- Надо им завтра дать бой. - объявил Семён.
- Зачем?., - спросил Богдан. - Встрети-лись, так давайте подумаем и предложим что-то приемлемое.
- А у меня не срабатывает здесь, - Семён коснулся пальцем виска и рассмеялся. – И то-гда тебе придётся за нас постараться, Богдан Андреевич. А мы поддержим с боевым накалом.
Серьёзного разговора не получалось. Богдан досадливо нервничал.
- Предлагаю каждому к утру сформулировать свои предложения.
- Они без нас их сформулировали... для нас!., - сказал Семён. – И ты согласился. Подыгрывать им стал.
- А может, понимать?. .
- В их сторону!
- Не спорьте, мальчишки! – сказала Вера примирительно. - Я благодарна Богдану за эту конференцию. Обещаю активность. И вообще надо чётко определяться, почему выгодней капитализм, чем их братское равенство. Пока что они правы, а мы... Элементарного не можем доказать. Что почитать надо, подскажите. У них концепция какая-то. А у нас, что?..
- «Капитал» Карла Маркса, - сказал Дубинин
- А разве? Это же их…
- Наше! – подтвердил Семён. - Для них!
- Не знала. Как интересно!..
- Что тут интересного?.,- сказала Василиса. Устало поднялась с кресла и пошла к выходу.
И за ней потянулись остальные. Последним – Богдан...
2. ПОВОРОТЫ СУДЬБЫ
В машине Сергея тоже шло обсуждение конференции.
- Всё равно мы добились своего, - торже-ствовал он, лихо лавируя на дороге к городу. - Первое, сбили с них спесь. Тут Виктор Иванович деликатно их «сделал». Второе, заинтересовали тем, чего не знают.
- Притом, что у них в голове каша.
- Винегрет.
- Шведский стол.
- Да, жратвы у них – изобилие.
- Третье… Что третье?
- Мобильник подбросили. Проверяли на вшивость.
- Обломились.
- Четвёртое то, что согласились завтра продолжать дискуссию. Я думал, попрощались после мобильника. Там же провокация была. Отслеживали всё.
- Как отслеживали? Кто?..
- Прослушка, видео.
- А ты лихо кинул их, - восторженно сказал Слава, преодолев некоторое смущение. - Я так и подумал: у тебя лучше получится. Подсунули бы Ольге. И что бы делала? Когда на выезде бы взяли? Обыск. Арест. Милиция.
- Ой, Славка. Что ты говоришь? Да я не поеду к ним больше!
- Правильно, пусть к нам приезжают.
- Надо ехать!
- Ты чего, Серёга? Да после этого.
- Надо! Я видел их камеру. Под бра запрятана. Виктору Ивановичу написал, а он не удивился даже.
- А что сказал?
- Кивнул, чтобы успокоился. Пусть смот-рят, понял. Видел, сколько их было за столом. Самим к нам идти высокий ранг не позволяет. А так слушали нас и видели.
- Чего же нам не сказал?
- Чтобы естественно всё было. Ты бы за-жался. А так, лихо им выдал! И Оля с Наташей! Молодцы, девчонки. Завтра им тоже поддадим. Задача теперь старших довести до понимания.
- Не видя.
- Как на телевидении. Говоришь одному, а слушают - миллионы. А эти… Видели, как рассуждают? Элитой себя мнят, не понимая элементарного.
- Птицефабрики подняли, - заметила Оля уважительно.
- Прибрали!., - злобно уточнил Слава. - Вначале обанкротили, потом взяли под своё управление. И теперь стали владельцами народной собственности. Переводят зерно в дерьмо. Всю округу завоняли.
- А чего злишься-то?
- Потому что с детства знаю всё. Мать там работает. У них из диетических яиц цыплята не рождаются.
- Почему?
- Потому что птицу кормят её же помётом. Говорят, там много остаётся неусвоенной пищи от первого раза. И держат кур без света, чтобы электроэнергию беречь.
- Славка, ужас какой говоришь… Это правда? Не наговариваешь?
- Не вру, не беспокойся. И птичьи гриппы не появляются ниоткуда.
- Так надо бороться с этим!
- А мы что делаем? – усмехнулся Слава и тронул Сергея за плечо. – Останови здесь.
Он попрощался, вылез из «Копейки» и торопливо перешёл на другую сторону улицы. Проходя мимо готовящейся к отъезду маршрутки, резко вернулся к ней и… нырнул в кабину, задвинув дверь. Машина повезла его в обратную сторону, откуда ехал с друзьями.
******
Сообщение Сергея о видео-подсматривании их конференции потрясло Славу: он понял, что оказался зафиксированным в момент переброски мобильника из сумки в сумку. Ведь подкладывали не Сергею, а ему… Чтобы поймать с уликой! Почему?.. Где «про-валился»?.. Как?.. Когда?.. Что дальше последует?
Брат был дома. В прихожей колотил кулаками кожаный мешок, вдруг отступал от него и вновь наносил нокаутирующий удар, от которого мешок беспомощно отваливался к стене. Увидев Славу, не прервал занятия, продолжая терзать мешок, доводя себя до истощения сил.
Потом будет душ, знал Слава, а далее расспросы. Но ошибся.
- Как там сложилось?
- Пасли меня.
- Подробней.
- Подбросили мобильник в сумку.
- Тебе?!.
- Мне!
- Выкрутился как ?
- Другому подкинул. Он им спектакль устроил. Артист. На режиссёра учится.
- Сам не сообразил поскандалить?
- Проверить решил… Вдруг случайность.
Брат прекратил тренировку и, насупив-шись, уставился на Славу.
- Если тебе подбросили - значит, что-то знали?
- Там охраны у них – рота. Всё просматривается. И нас транслировали для олигархов.
- А ты другому переложил?. Под их камерами.., - впился взгляд брата в Славу. - Тупой ты у меня, братишка. А юрист должен быть изворотливым, как угорь. Рыбка такая есть. Она и мёртвая из рук выскальзывает. А тебя на фуфло взяли. Как же профсоюз защищать будешь? Что делать дальше? Соображай! Ну!.. Нет времени, пули летят.
- Если мне? Значит, знали, что я брат твой. К тебе их стукач подсажен.
- Правильно понял!
- Зачем тогда разрешил мне идти к ним?
- Убедиться! Теперь точно знаю, что они знают про нас. И то, что подметнул ты дружку своему - тоже на пользу нам.
- Плохо получилось.
- А пусть думают, что все тут дурачки зелёные.
Брат повесил на крючок снятые перчатки и пошёл в ванную. Слава понуро побрёл в свою комнату.
*****
Наташу подвезли в тихий окраинный мирок унылых «хрущёвок», прикрытых деревьями, поднявшихся с тех далёких времён, когда они высаживались на пустырях. Перед её домом за двумя столами сидели бывшие комсомольцы тех легендарных времён всеобщего социалистического счастья, когда бесплатно их учили, лечили и даже давали квартиры… Неказистые на вид дома, превратившиеся в недвижимость миллионной стоимости, были единственным согревающим душу достоянием бывших комсомольцев, а теперь - старичков и старушек. За одним столом – перемежалось пивко и домино, за другим – перемалывалось всё попавшее под обзор.
Наташа направилась за ключами к ба-бушке, и её уже всю просветили взглядами, оценили, как ощупали.
- Цветёт девчонка.
- А не берут…
- Их теперь машинами возят.
- Опять Сергей привёз…
- Да он женат, говорила…
- Чего же возит?
- Дела какие-то..
- Известно, какие у них «дела»…
-А у тебя были другие? Чего въелась? Хорошая девчонка…
- И не берут…
Подошла. Поздоровалась. Отшутилась. Взяла у бабуси ключи., - и в сторону от них, к дому.
По обшарпанной лестнице, в мраке се-рых и закопчённых стен, расписанных детскими рисунками и словами повзрослевших недорослей, взошла на свой четвёртый этаж.
- Мам, Наташа пришла,- крикнул братишка в спальню и подступил к сестре, - Ну, и какие они, олигархи? Расскажи, ты обещала…
- Прямо сейчас?
У появившейся матери тоже нетерпели-вый блеск в глазах. И бабушка не утерпела, не осталась с ровесницами, поднялась вслед за ней и возникла в двери…
- Люди, как люди… Ничего особенного.
- А почему по телеку не нормальные?
Нашла спасение, ускользнув от братишки в совмещённую с туалетом ванную.
******
Оля проблему домашних расспросов решила просто.
- Мам, у них все, как у нас. Только в больших масштабах. Не три комнаты, а триста. Машин - десятками. Слуги, охрана…А в остальном такие же, как мы с тобой. Только с апломбом. Преувеличенным: из грязи – в князи!
- А их дети? Они же ровесники вам.
- Мы им не нужны, мама.
- Зачем тогда приглашали?
- Снять информацию. Ну, это - узнать, что мы знаем из того, чего они не знают.
- А как же не знают, если стали такими богатыми?!
- Ты же сама рассказывала мне.
- Думала, может, ошибаюсь.
- Все правильно говорила, мамочка. И давай, не будем про них. Что у вас?..
- Зарплату опять перенесли… на… Будем президенту писать.
- Угу…, - задумалась Ольга, представляя, что завтра придётся наниматься продавщицей. А как же конференция? Там надо быть. Дилемма...
*******
Сергей Лиснёв домой не торопился. Раз-вёз друзей и медленно ехал по городу, высматривая желающих воспользоваться его драндулетом. Возвращаться домой без заработка не мог и потому настроился на «проезжий перехват». Знал, что его « копейкой» могут заинтересоваться те, кому надо срочно ехать, а не ждать такси. Или «крутой» автомобилист ради курьёза. И такой нашёлся. Выскочил на дорогу, подняв руку.
-Сколько?
-Меньше всех. А куда?
- Прямо пока. К сериалу надо успеть. Семь минут осталось.
Плюхнулся рядом, колыхнув пивным пузом.
- Ремень накиньте.
- Да меня он не охватит! Ха-ха..
Противно стало. Но взгляд упал на фотографию, приклеенную к панели: любимые мордашки, наполненные радостью, смотрели на него, и он уже слышал вопрос старшенькой « папа, а что ты нам принёс?».
И Сергей уныло погнал «копейку» даль-ше...
******
Рябчинов вёл машину и поглядывал на дочь, молча сидевшую рядом. Удивлялся, как она повзрослела!.. Ещё недавно была ребёнком, и вот уже будет студенткой второго курса. Невеста!.. Н-да…
- Как у тебя с Богданом? Он нравится тебе?..
- Тут главное, что я ему не нравлюсь.
- Это почему же?
- Не приказали, наверно.
- А….
- Что?..Ты же мне приказал, и он понра-вился. А ему Андрей Васильевич не приказал, и я ему не нравлюсь. Все просто.
-Ха! – вырвалось удивление. Она же на изумление отца не реагировала и спокойно смотрела на дорогу. И понял, что дочь уже не только взрослая, но и… мудрая, как мать. И наверно понимает всю выгоду возможного с Богданом брака.
- А потом, он вообще не будет жениться.
- Почему?
- В монахи пойдёт.
- Юморит?
- У них в семье такое творится из-за это-го… Хочет бросить финансовую академию и поступит в Духовную. Его благословил уже кто-то.... Мне Василиса сказала. Только ты ни-кому! Никогда! Пока не узнают все.
- Понятно. А сама-то никому больше?..
Ответом был снисходительный иронич-ный взгляд.
- Вижу, что не дурочка. А конференция тогда зачем? Ведь глупость какая-то…
- Он говорил, что сейчас нужны новые идеи. Они нужны тебе?
- Своих хватает.
- Значит, он дурачок. Если не хватает.
- Надеюсь, не сказала ему об этом.
- Что ты, папа, я – восхищалась.
-Ясно. Мамина школа. Но не забудь и про дорогу к сердцу мужчины.
- Он ничего не замечает, кроме умнича-нья с ним.
- Так умничай!
- Умничаю и все равно… Хотя… Вот он советуется со мной. Пап, что это?
- Это очень хорошо.
- А поступает наоборот.
- Ещё лучше!
- Тогда зачем советуется, если не слуша-ет, как говорю.
- А ты скажи ему, что молодец! Правиль-но делаешь.
- А он скажет, зачем советовала тогда.
- Проверяла, скажи. И восхищайся, чтобы искал тебя для поддержки всякой ерунды.
- А потом что будет? Как у вас с мамой?
- А что у нас? Прекрасно дополняем друг друга. А Духовная академия – это хорошо! Ты даже не представляешь, как это прекрасно для нас, Верочка!
Она задумалась над тем, почему не пред-ставляет «прекрасного», о котором так радостно заявил отец.
* * * * *
Айдаров сердился на сына. Они ехали на задних сиденьях, отделённых от водителя и регородкой, не опасаясь быть услышан-ными.
- ... чего плясал там, когда говорить надо. Клоун какой-то... Чего молчишь?..
- Вы же не даёте говорить...
- Потому что опозорил. Бухгалтерши сын, как орёл!.. Рвал их... А ты – ля-ля-ля... Стыдно!.. Что они там хотели от вас?.. Что надо?.. Сколько?.. Заплатить и всё...
- Нам давали...
- Бесплатно не дают. Каждый прибыль ищет. Без прибыли нет дел. Старик там глав-ный, он что хочет?
- Хочет, чтобы смысл жизни понимали.
- Что это?
- То, что Аллах спросит.
- Не знают?!. Хорошо!.. И пусть не зна-ют... Поэтому плясал? – хитро подсказал сыну ожидаемый ответ .
- Они спорят, а я не знаю... Веселил их...
-Ээх... Совсем дитя, - разочаровался и успокоился Айдаров: рано ему такие дела понимать.
******
Софья Фёдоровна ехала с сыном на его новеньком «Лексусе». Покупка новой машины обошлась ей в крупную сумму, изъятую из доходов для поднятия его престижа. И убедилась сегодня, что потратила деньги не напрасно: преобразился сын, превращаясь в лидера их групп сверстников. Увиденным сегодня удовлетворилась. И села к нему в машину, чтобы поговорить наедине о некоторых делах.
- Как она?
- Все хорошо, мам. Она беременна…
- Ох, подлец!... Уломал девчонку.
- Эта категория из вашей молодости?
- Да что же у вас, как у скотов что ли?
- О! Точно сказала. Без цветочков.
- Ну, а дальше что?
- Не знаю.
- Как это, не знаешь?.. Дурак, что ли, такую невесту упустить?
- Хотелось бы знать, сколько за ней стоит?
- Немало, - уклонилась мать, весомо покачав головой.
- Мам, я и на «малое» готов, но…
- Что «но»? Что ещё тебе надо?
- Она аборт хочет сделать.
- Господи! - испугалась Софья Фёдоровна. - Какой аборт?! Да ни в коем случае! Первый ребёнок!.. Она с ума сошла. Они-то знают?
- Никто не знает. Не хочет говорить, по-нимаешь. Не хо-чет!
- Почему?
- Не хочет выходить за меня замуж.
- Почему?
- Потому, что старше меня.
- Немного, подумаешь.
- На четыре года.
- У артисток мужья в сыновья годятся.
- Ну, что ты говоришь!
- Давай думать. Этот шанс ты не должен упустить. Никаких абортов. Они тоже запретят ей. Убить нашего внучонка.!? А если вдруг… Да я всю прессу подниму. Да я…
- Мам, я тебя высажу сейчас, чтобы ты успокоилась, - притормозил Семён и подъехал к бордюру.
- Что?.. Меня?! Ой, да что это я… Дейст-вительно, езжай.
И «Leksys» с лёгкостью набрал скорость, въезжая в поток разноцветных машин.
******
Дубинин старший вёл машину, изредка поглядывая на внука с удовлетворением от их задушевной беседы.
- Он во всём такой... упорный?
- Воцерковлённый. Это когда ходят в храм каждый день, и дома ещё молятся... Бабушка его приучила. А вы как разбогатели?..
- Наезд был крупный. Разорялись... Зар-плату уже не платили. Крах!.. И вдруг Андрея Васильевича озарило... Нашёл способ, как отбиться. И не мы, а они разорились в нашу пользу. И вот сегодня узнал, почему он сына назвал так... В честь того дня! Н-да... Завтра продолжите обсуждение?
- А разрешили?
- О запрете не говорил... А ты - вникай!.. По-сути, семинаристы во многом правы. Но.., - вздохнул он, – всё это из области отдалённого будущего...
- И смысл жизни?..
- А вот смысл, пожалуй, самое главное..,- размышлял дед. - Смысл?!. Никогда не задумывался... В суете всё время... А сейчас подумал, и возник ответ на вопрос... Как в компьютере. Ты понимаешь?..
- Да.
- Не говорил тебе раньше, считал всё ма-леньким. А ты до «Царских знаний» дорос. Тогда знай, Славочка. Что запрещено было говорить твоему деду под страхом тюрьмы. При СССР работал я в «Позитроне». Был такой всемирно известный институт. Масса тем... Занимались и вакуумом, и плазмой, ионосферой... Тематика закрытая, всё – «совершенно секретно». И выяснили, что ионосфера и Земля наша - мыслящее, живое существо. Оно и есть – Бог, в общем понимании сложившихся религий. По- современному - Космический разум. Но суть не в названии, в сущности...
- Почему же скрывали?
- Атеисты правили... А у них не уклады-валось в голове, что кто-то управляет ими... А ещё и всем сонмищем букашек и таракашек, рыбок, птиц, зверей... Всем-всем живущим на Земле.
- Но как? Они же пожирают друг друга.
- Да! И выживают сильнейшие, ловкие, хитрые..
- А съеденные?.. Или убитые на войне?..
- Теряется - материальное тело. А душа-то – остаётся. Она – бессмертна! Но требует дальнейшего развития и совершенствования. Что и происходит в процессе эволюции в материальном мире. Каждая душа получит новое тело. Рыбка станет птицей, птичка – зверьком, как и говорилось у вас...
- Свинья – человеком...
- Правильно понял. И первую свою жизнь человеком, по инерции ещё свинушной души, обязательно будет «свинячить» в своей новой человеческой жизни. Кстати, установлено, что большинство сверхбогатых - личности первых репродукций животных. Они сохраняют сверхактивные функции инстинктов: жестокость, жадность, сексуальность, эгоизм. И даже внешность проступает у некоторых: чем-то похожи на свиней, собак, шакалов...
- А Мировое правительство не знает, что есть Бог?
- Знает... Но управляет-то не личность, а система...
- Объединяющие интересы!., - весомо уточнил Коля.- А почему вы – против?.. Не хотите ничего нового.
- А по-моему, очень даже захотели. Молча!.. Вся надежда на вас.
- А мы не поняли...
- Богдан понял.
- Да-а... Он сказал, что продолжать будем завтра... И вы тоже будете смотреть?.. Вы же знаете теперь смысл жизни?..
Дед молчал, грустно покачивая головой.
*******
Сирену задержали на выезде из ворот. Подошёл Глыба и попросил откатить машину в сторону, а её - зайти в караульную.
В караульной ей показали видеозапись с подбрасыванием мобильника. Ничего не выясняя и не предупреждая возможные вопросы, Глыба сказал, что Андрей Васильевич сейчас подойдёт, и ей надо дождаться его. Вышел.
Вскоре пришёл Андрей Васильевич и сел на стул против неё.
- Что скажешь?
- Пока только вопросы...
- Этот молодой человек младший брат... Как бы его точнее назвать. Не конкурент, нет... Член созданного у нас Независимого профсоюза. Готовят наезд на нас. И вот оказался в вашей компании.
- Эрудирован... Спорит убеждённо в своей правоте... Логичен... Умеет для собеседника находить доводы, поворачивающие сознание в нужную ему сторону. Впервые такое вижу. Студент юрфака... Но там не учат таким формам бесед.
- Как у вас?..
Ирина ждала продолжения, но Андрей Васильевич успокоил её.
- Я ничего не вызнаю про ваши развед-прёмы. Какой курс-то?..
- Второй окончила.
- Твоя задача здесь профессионально присмотреть за нашими детьми. Как формируются?.. Куда кого заносит?.. Предотвратить... Или вовремя сообщить.
Она кивнула.
- Самый трудный из всех – Богдан. Эмо-ционален!.. Раздвоен... Разочарован в чём-то... Возможно, в вере... Ищет опору ...
- Правильно заметила... Он с детства под влиянием бабушки. В храм его водила, готовила попом стать, а я поломал... Наследник мне нужен, а не духовник. И вдруг этот диспут устроил. Зачем?..
- Может быть.., - задумалась она, испы-тующе глядя на хозяина и медля: а можно ли говорить?
- Говори.
- Он очень скоро повёлся, словно полу-чил доказательства, что может всё быть иным... Да и все как-то оживились... Я – тоже, извините...
- Извиняю.., - усмехнулся он. – Следи за ним. Он мой наследник. Богом дан! Помоги ему с Верочкой наладить отношения. Что там не получается у них?
- Любви нет.
- А вместе всё время?.. У кого нет?
- У обоих, по-моему...
- Появится, когда женим. Дети пойдут, общие заботы... Василиса как?..
- Я ведь недавно стала «дочерью вашей сотрудницы»...
- Присматривай за ней. Она же – маль-чишка! Васькой её звали, когда росла. Семён – понятен. Рамиль чем дышит?
- Не любит он их.
Усмехнулся Андрей Васильевич: какие его года?.. За деньги поймёт и полюбит.
- Дубинина внук?..
- Правильный он.
- А Сирена? – спросил с весёлым блеском в глазах. И она поддержала предложенную игру:
- Оо!.. Это самая непредсказуемая лич-ность. Её пригласили разобраться в других, а она и себя не может понять. И за что ей только деньги платят!
- И большие.., - сочувственно подтвердил Андрей Васильевич. Достал из кармана конверт и положил перед ней на столик. – Спасибо! И будь здравой. Успехов желаю.
Он ушёл. Ирина взяла конверт, глянула на выпирающиеся купюры и кинула в сумочку.
******
Саврановы ужинали без прислуги. Соб-ственно, это и не было ужином в привычном понимании этого слова. Просто вечернее чаепитие, дополненное приготовлением коктейлей из ягод и фруктов. Главным было традиционное застолье для семейных разговоров. Все должны быть в курсе общих и личных дел. Но общих разговоров пока не было. Пустовало место Богдана рядом с отцом, и, после происшедшего – о чём все всё знали - не было желающих что-либо говорить.
Богдан пришёл, наконец. Отодвинул свой стул, перекрестился и встал на колени.
- Батюшка, прости меня Христа ради. Не смог я иначе.
- Бог простит! А я...что уж тут поминать, - наклонился и поцеловал Богдана, приподнял чтобы встал.
- Я тебя очень люблю... А им надо было сказать всё!
- Ну, и ладно... Переживётся...
Напряжение спало. Заговорили о кризисе, наносившем семье существенные бреши в бизнесе. Богдан вяло слушал разговор матери с отцом, и наблюдал за Василисой. Она делала коктейли на соседним столике.
- Разгадать не могу,- сказал вдруг отец тихо. - Как ты вырос таким бесхитростным у плохого отца.
«Не простил, - понял Богдан. Ещё почувствовал, что отец ждёт от него особого ответа.
- Ты очень хороший, папа. Только меня захотел сделать лучше себя. А я ещё не знаю, как быть таким...
- Лидером надо стать! Ты же не лидер в вашей компании?
-Нет…- признался Богдан. Мелькнуло желание отказаться от сказанного: а почему не лидер? Все слушают. Делают, как скажу. И застыдился, поняв, что происходит все так потому, что он всего лишь сын настоящего лидера и хозяина их корпорации.
- И кто же у вас заводила?
- Василиса…
- Ты чего придумываешь? - запротестовала Василиса, ставя на стол поднос с фужерами разноцветных коктейлей.
- Мне « сладкую старость», - радостно объявила бабуся, протягивая тощие руки, - спасибо тебе, Василёк! Чудо-то какое. Я поправляться стала. Вес прибавился… Да!..
-Так кто? - допытывался отец.
- Семён, - сказала Василиса, освободив-шись от подноса, - он всеми командует.
- Когда Василиса подскажет, - добавил Богдан.
- А ты ?
- Не интересно.
Отец нахмурился, сдерживая первые по-рывы досады: « не интересно ему, видишь ли!.. Молиться ему важнее».
Мать положила на плечо отца руку, массируя шейную мышцу и примиряюще заговорила:
- Возраст такой! Успокойся...
- Какой?!. Мы с тобой, в этом возрасте, на международных соревнованиях дрались за медали. А он – душу вывернул чужим людям: смотрите, какой я голенький. Ничего не таю.
- Они же... свои, - удивился Богдан. - Друзья твои.
- Вот!.. Полюбуйся .., - кивнул матери отец. Вздохнул, сдерживая себя из последних сил. Продолжил как малому ребёнку. - В бизнесе нет друзей, сыночек. В бизнесе только компаньоны и участники!.. «Общим интересом» объединённые, сообща грабить народ! Как вам доказали сегодня.
- Но вы столько лет вместе.
- И стали хорошо друг друга знающими компаньонами!.. И потому никто из них никогда не сидел у меня за таким вот семейным столом, при таких домашних разговорах. Как и я - у них!
- Виктор Иванович правильно всё гово-рил, и ребята... А мы оказались ... не знающими. Почему ты молчал, что знаешь его?..
- Ты поэтому разрешил наш диспут? – поддержала брата Василиса.
- Угу!., - глотал коктейль Андрей Васильевич, ухмыляясь воспоминаниям. – Бывал у них на Большом Казачьем переулке.
- Бегал к ним, как на свидания, - подтвер-дила мать и с укоризной постучала пальцем по голове отца. – А ведь говорила, умоляла не ходить.
- Отыграть надо было. Как детям. И за-быть! Пусть и они поиграют в спасителей человечества. Не пойму лишь Василису. Ты-то чего увязалась за ним? Когда замуж пойдёшь? Смотри, а то сам объявлю конкурс женихов и выдам за азиата.
Василиса не любила отцовы шутки. Да и сама не умела шутить, воспринимая мир в его реальной простоте.
Андрей Васильевич пил коктейли Васи-лисы, удивляясь её затейливости, подмеченной сыном. Где-то прослышала про хлорофилл, нашла книжки, купила блендер и вот…У бабули вес прибавился. Может, и молодеть начнёт? Ворчать перестанет.
- Расскажи им, чего уж таиться, - поддер-жала Богдана мать.
- Правда, пап?., - подключилась Василиса, поставив перед отцом второй бокал коктейля.
- Не говорил, потому что для нас это все бесполезное дело.
- А смысл жизни?., - спросил Богдан.
- Смысла жизни тогда не было. Твердили всё про «Мёртвую воду», да «Богодержавие» создавали. Но большинство-то их атеистами оказалось... Понял, что не Бог им нужен. Вот и ушёл...
- А в «Богодержавии» что главным бы-ло?., – затаённо спросил Богдан, предчувствуя что-то важное в их разговоре, которое нельзя было потерять, соскользнув с темы.
- Богом руководиться. Ты вот молишься каждый день, утром и вечером. А молиться надо делами! Вот тогда он услышит тебя.
Богдан вскинул голову, как неожиданно проснувшийся, и в изумлённом молчании слу-шал отца.
- Как нас с мамой слышал! Олимпийцами стали. И бизнес подняли, раз и второй раз!!
- Каво он ругает? – прокричала бабуся.
- Уму-разуму учит, - ответила ей мать.
- Ага… Учись, Богданушка. Отец твой всегда был послушный. Только озорник.
- Папа, ты гениально сказал. Василиса, здорово, да?!
- Да-а! Пап, сам придумал?
- Почему придумал? Само сказалось так, - признался Андрей Васильевич, воспринимая поток оживлённого к нему внимания . – Ты ин-ститут сначала закончи, чтобы дело знать. Да производство подними. А потом про духовность думай.
- Закончу, - уныло пообещал Богдан.
.
* * * * * *
3. ПОБЕДИТЬ ЗВЕРЯ
Василиса томилась в своих хоромах. В детстве-то жила в бабусином доме, сплавлен-ная со всеми любовью, пониманием и заботой. А в этом дворце бабуся жила с прислугой и Василису поселили в отведённых ей комнатах. При её общительном и суматошном характере долго оставаться одной Василиса не могла и пошла на верхний этаж к брату.
А он всегда был рад её приходу. Отклю-чил компьютер, на стол поставил сок, стаканы.
- Хорошо, что пришла. Как выдал отец! Здорово, правда?!
- Что выдал?
- Про то, что молиться надо делами!
- Да..а , - выбирала она сок. Сладкие - отодвинула, открыла банку клюквенного. - А ты что делаешь? Писал что-то.
- Да, нечто,- смутился Богдан.
- И вырубил, торопясь. Богданушка, я ведь тебя знаю лучше себя. И всё равно ведь ко мне придёшь обсуждать.
- Прочесть?
- Расскажи просто.
- Почему?
- А рассказывая, главное говорится.
- Отец сказал такое, что я не мог успоко-иться. Понимаешь?.. И вот написал для себя правила жизни, которые отныне должен выполнять всегда и беспрекословно.
Василиса вскинула на него удивлённый взгляд, подумала, отводя глаза в сторону, и рассмеялась.
- Ты чего ?
- Я тоже придумывала себе, разное… Рассказывай.
- Всё же прочту формулировки. Главное - в них, как понял... Первое: я должен убить в себе все матричные мысли о нас, о мире. Избегать ловушек этого мира - красоты, комфорта, приятностей… Ну, не потакать себе и не жалеть себя! Ведь всё, что я вижу – это видение хищника во мне. Отныне и навсегда все мои мысли направлены на то, чтобы быть осознанно безупречным в мыслях и поведении. Контролировать абсолютно каждую мысль, и подсекать на старте ненужную. Осознавать каждый день моей жизни!.. Ведь они – не повторяемые... В каждом событии находить информацию для меня. Я должен беспрекословно и внимательно всматриваться, вслушиваться, искать расшиф-ровку и знаки для себя. Теперь я – другой, и ничто для меня не осталось прежним. Я должен получать силу из любой ситуации. Даже побеждённый должен благодарить противника и получить силу от своего поражения. Я должен жить не человеческими чувствами, а энергетическими, идущими от Бога без посредников и толкователей его истин.
Василиса молчала, поражённая и подав-ленная его неожиданным и таким откровенным монологом. Он произнёс его словно и не ей, а кому-то Высшему в её присутствии. И понимая, боялась нарушить словом тишину ожидания. И он ожидал чего-то, потому что отрешённо не глядел на неё. Был бледен. Прислушивался… Наконец, повернулся к ней.
- Вот вкратце.
- Страшно, Богданушка… Зачем тебе так то?
- Человеком хочу стать. Настоящим!
- А сейчас ты не человек, что ли?
- Полуживотное.
- А я?.. И все мы?..
- Не надо об этом,- попросил он, молит-венно сложив ладони.- Сейчас не надо. Потом обсудим. Понимаешь, ведь отец не понял, что произнёс. Его слова мне передали для понимания. Его языком. И я был подготовлен принять эту информацию. Теперь понимаешь ?
- Да…
- И семинаристы принесли мне много нового... Вначале смутно чувствовал, что у них что-то есть… А у меня тупик был. Писал реферат для Академии о дискуссии Русской православной Церкви с протестанскими Церквями Европы. И не понимал...
- А что там понимать надо?
- Протестанты считают, что Русская православная Церковь неправильно понимает права человека. По их учению каждый человек заведомо оправдывается верой. В Бога веришь, и всегда будешь прав. Прощён будешь, каким бы ты ни был.
- Что они там, с ума съехали?
- А наше православие ждёт от человека не только веры, но и дела. Различаются одновременно две сферы – правовая и этическая. И что получаем?
-Что?
- То, что католики и протестанты всегда заранее оправдывали произвол власти: князей, царей, императоров, диктаторов… И таким образом оправдывали перед народом их проявления насилия, жестокости, инстинктов плоти и всё другое. А в христианстве каждый ответственен за свои грехи перед Богом, а не перед законом и всякими структурами. Поняла, в чем разница?
- Это я поняла. Но причём здесь твои правила?
- Неужели не понятно? После дискуссии?..
- А что там?.. Интересно, конечно. Ну и что?..
- То, что существует людей объединяю-щий интерес. Он понятный каждому, но не в той степени, чтобы понимать, как им пользу-ются власть имущие в глобальном масштабе... Они же всё исказили, перевернули в свою пользу. Ты это поняла?
- Да…
- А теперь смотри. Европейские церкви защищают права человека не по критериям нравственности, а по критериям выгоды их ча-стных объединяющих интересов. Пример. Бе-рём право на бизнес. Не запретят алкоголизм, курение и многое другое. Для них каждый имеет право производить эту заразу. Потому и наркотики не исчезают. Не осуждают убийство детей.
- А кто их убивает?
- Аборты! Знаешь, сколько у нас ежегодно детей убивают таким образом: пятьсот тысяч!
Василиса онемела, откинулась на спинку стула, но и так стало ей неуютно, жарко. Взяла клюквенный сок и стала пить из пакета, чем снова удивила брата. Но он ещё был в азарте формирующихся доказательств и торопился выложить их.
- Наша Церковь свободна от государства. Она призвана спасать людей в любых условиях. С учётом их нравственности. Не можем мы одобрять однополые браки, самоубийства, аборты, алчность, насилие. И я подумал, что в церковной деятельности должен обозначиться новый подход к оценке людей. Ведь одни живут по Божьим законам любви и доброжелательства, а другие – по законам злонравия, жажды плотских наслаждений, животных страстей, алчности и ненасытности материальными благами. Вот что я понял и написал.
Василиса молчала, отчуждённо глядя на стену.
- Заговорил я тебя, извини…
- Я пойду…
- Подожди минутку, - попросил он, взяв брошюрку,- для тебя приготовил. Послушай… Тут одна страничка всего. Дневник не рождённого ребёнка:
5 октября. Сегодня началась моя жизнь, хотя мои родители об этом пока не знают. Я девочка, у меня будут светлые волосы и голу-бые глаза. Всё уже определено, даже то, что я буду любить цветы.
19 октября. Некоторые считают, что я ещё не человек. Но я настоящий человек, так же, как маленькая крошка хлеба всё же на-стоящий хлеб. Моя мама есть, и я тоже есть.
Слушать дальше Василиса уже не могла. Поднявшись с дивана, наощупь забрала из его рук брошюру и, пошатываясь, вышла из комнаты.
Только сейчас он понял всю жестокость своих «беспрекословных правил», расчётливо настроенных для достижения целей из высших соображений, как казалось совсем недавно. Это братской любви-то?.. С зардевшимся от стыда лицом пошёл к ней вымаливать прощение.
Увидел её сидящей на ступеньках лестни-цы. Она читала брошюру, не слыша его шагов. И он замер за её спиной, глядя в текст.
23 октября. Я уже умею открывать рот. Подумать только, через год я научусь смеяться, а потом и говорить. Я знаю, что моим первым словом будет «мама».
25 октября. Сегодня начало биться моё сердце.
2 ноября. Я каждый день понемногу расту. Мои руки и ноги начинают принимать форму.
12 ноября. У меня формируются пальчики, - смешно, какие они маленькие. Я смогу ими гладить мамины волосы.
20 ноября. Только сегодня доктор сказал моей маме, что я живу здесь, под её сердцем. Как она наверно счастлива!
23 ноября. Мои папа и мама, должно быть думают, как меня назвать.
10 декабря. У меня растут волосы, они гладкие, светлые и блестящие.
13 декабря. Я уже немножко вижу. Ко-гда мама принесёт меня в мир, он будет полон солнечного света и цветов.
24 декабря. Интересно, слышит ли мама тихий стук моего сердца? Оно бьётся так ровно. У тебя будет здоровая маленькая дочка, мама!
28 декабря. Сегодня моя мама меня убила.
Книга выпала из руки Василисы. Богдан сел и обнял сестру, тело её содрогалось от внутренних рыданий и клонилось к нему.
- Прости меня. Подумал… Не надо уби-вать её. Пусть не знают, от кого. А у тебя будет дочка. Ну, скажи, будет?
- Бу-у-удет, - проговорила Василиса, поднимаясь.
- А у меня – племянница..,
* * * * *
Часть третья. ПОМОЧЬ НЕВЕРЬЮ
1. ЗА ГРАНЬЮ ОБЫКНОВЕННОГО
Ночь и сон так обыденны, что люди го-дами – а бывает и за всю жизнь – не осознают своего преображения от постигнутого за ми-нувший день. Приходит же оно от чего-то уз-нанного или испытанного. Без новизны не бы-вает совершенства.
******
Дубинин Коля пробудился раньше всех, ощутив луч солнца, от которого раньше защищался занавеской. С вечера позабыл оградиться, и обрадовался тёплому, как поцелуй мамы, солнечному свету.
И тут же с восторгом осознал своё новое состояние от возникшей мысли - Я с Богом! Малая частица бесконечной Его громадности. Живу!.. Действую!.. С осознанным пониманием смысла жизни... А это значит, все текущие цели – под контроль, и перевести на автоматизм. Главное на сегодня, да и навсегда – чёткое осознание всего дня в единстве своей внутренней связи с Богом. Полного слияния, чтобы постоянно чувствовать его душой, быть с Ним и понимать Его замысел всей моей жизни, и моих действий нового дня.
С большим удовольствием провёл туа-летные процессы, впервые осознав, что тело – это не весь Я, а организм, полученный на эту жизнь. И он должен быть здоровым, крепким и сильным...
Поняв это, принялся усиливать его физическими упражнениями... Отметил вскоре, что делал это не через силу, как было обычно, а как бы со стороны наблюдая за своим телом. Оно же сопротивлялось и подбрасывало протестующие мыслишки: «Ну, хватит!.. Не всё же сразу... Завтра можно добавить...». И, наконец, произошло неожиданное: какое-то яркое отделение душевного «Я» от тела. Это «Я» с ус-мешкой воспринимало животные желания, и как тренер заставляло ещё и ещё гнуться, при-седать, подтягиваться на шведской стенке, пе-ребираться на «крокодиле» под потолком от одной стенки к противоположной, бесчувственно игнорируя вопли своего животного. И победил его, заставив служить себе, а не ему. Это было сладостно и прекрасно!
Осознав свою победу, наградил тело контрастным душем, бодрящим растиранием жёстким полотенцем, вернув тем музыку торжествующего здоровья и силы.
И завтракая, впервые не капризничал, выбирая, что ему хочется... К удивлению мамы и отца, и хихикнувших сестрёнок – попросил белковый коктейль, как у дедушки. На сырой воде! – что совершенно не укладывалось в групповом семейном сознании .
- Папа, как тебе удалось убедить? – спросил отец.
- Разговоров не было...
- Ты говорил, - напомнил Коля.- Есть надо всё натуральное. А теперь я знаю, почему.
- Интересно, - заинтересовался дедушка, игнорируя смешки девчат.
- Семинаристы просветили?., - кольнула старшая сестра, отказавшаяся идти с ним на конференцию.
- Сам догадался! Ведь если эволюция наших тел длилась миллионы лет от бактерий до нынешнего... То все эти миллионы лет наши предшественники ели и пили только сырую пищу, а не эти жареные трупы, - с насмешкой глянув на тарелочку сестры. Она в неё добавляла к цыплёнку тушёное рагу.
Сестра переглянулась с матерью и, обсасывая косточку, спросила смеясь.
- Ты их теперь сырыми будешь есть?
- Вообще не буду.
- Совсем-совсем? – удивилась младшая сестрёнка.
- Человек формировался как плодоядное животное, а не плотоядное. «Плоть» - это тело животных.
- Мама, ты поняла, что нас ждёт? – спро-сила старшая.
- Он уже отказывался от мороженого, - ответила мать, и все дружно рассмеялись.
Сирена, она же Ирина Реброва, учащаяся Академии МВД, завербованная ФСБ и тонко внедрённая в холдинг Саврановых, утро нового дня встретила без обычной торопливости: каникулы!..
Не торопясь вставать, подумала о своём новом преобразовании в частицу Бога. И что?.. С улыбкой констатировала, что какой была, такой и осталась.
И в той же унылой комнате общежития. Только без напарницы, уехавшей на каникулы. И сама бы поехала домой... Ведь и деньги теперь есть, а нельзя! Приехать в шахтёрский городок к безработным отцу и матери, дать деньги... И первая их покупка станет знаком всей округи, что дочь их тоже стала столичной проституткой. Докажи тут обратное, когда все одноклассницы вышли на автотрассу Москва – Ростов- Краснодар.
Усмехнулась, вспомнив семинаристов: «Вот и объединяющая идея». Для нас... Совершенствуйте душу, живите со смыслом жизни без пищи, жилья и благ. Противоречат себе, признавая произвол эволюции, где нужен тот, кто другого съест. Едят друг друга зверьми, и став людьми – тем же занимаются. И с кем надо быть, чтобы выжить?..
********
О вчерашнем дне Семён вспомнил сразу после пробуждения, испытывая вновь тихую радость от осознания своих побед. Их было много: мелких, но и важных...
Была и «проколовшаяся» Верочка... Раньше она просто нравилась ему, без желания заполучить, а тут появилась надежда и положить... Не сразу, конечно!.. С Василисой проблемы, все силы – на неё. Эта дурочка бывает вдруг непредсказуемо упёртой. И командует, как отец её. И становится непонятным, к кому перейдёт руководство холдингом. Богдан, может, и был дан Богом, да не для дел.
А Бог... Единый... Смысл жизни в служе-нии Ему... Хм?.. Ну, был я, допустим, букашкой, рыбкой или верблюдом... Ел других и сам был съедаем кем-то... Чего же здесь тогда меняться? Не я, так меня заставят работать на кого-то... Так лучше уж я!.. Простит Всемилостивый... И вообще лучше не думать об этом. Не ведающим прощаются грехи.
«Смысл... – мелькнула в сознании мысль, заставляя вернуться к начавшемуся мысленному диалогу. Заметил, что слово само собой «всплыло», когда уже не хотел и думать про это, а онро появилось вновь против его желания. И насторожился, как пойманный кем-то... Впервые почувствовал и одновременно понял, что эти непроизвольно всплывающие слова и вопросики не могли появиться сами собой, как не появляются в компьютере без специальной программы. А они живут в голове днём и ночью, возникают при всех делах, даже скрываемых от всех, интимных... И осознал: Он есть, оказывается! И... каждый под наблюдением?!. А мы прячемся от него и получаем заслуженные неуспехи в жизни, начиная с школьных уроков. Ну, конечно!... Не выучил теорему – не станешь инженером: ведь знания не получишь, купив диплом. Вот она цепочка судьбы, объяснение смысла жизни. Из вчерашних баранов и свиней – делать людей. Так просто, и потому спрятано от понимания.
«И что делать? – всплыл новый вопрос, и Семён понял, что с ним разговаривают. И на такие вопросы надо отвечать. А значит, определить главное, обосновать решение, обеспечить своим участием... Но это же всё не просто вектор цели, имеющий частный результат, как было раньше, а...
-Уww-ау!., - загудел он восторженно и вздыбился, вскочив с постели и потрясая кула-ками над головой. Озирал себя в зеркало, тор-жествуя от постигнутого.
- Р-ры-ы... Хар-р!..
- Сё-емушка, что случилось?,- заглянула к нему мать, встревоженная его рёвом. А увидев ликующим, удивилась.- Ты что-то хочешь?.. Так скажи маме, чтобы я не пугалась.
- Мама, я понял, что я не дурак.
- Тебя кто-то считает таким?..
- Я!
-Ха... Тогда прогрессируешь. За завтраком расскажешь подробности. Мне очень важно знать.
******
У Рамиля Айдарова прозрение пришло во время завтрака. Как обычно сидели с отцом в офисе, где были выделены две комнаты для Рамиля, вели разговор о разном...
- Плохо у нас... Китай завалил дешёвыми товарами, ВТО диктует своё. Долго не продержаться нам.
«О чём это он? – глянул Рамиль на отца, а тот словно и не ему говорил, а рассуждал сам с собой.
- Представительство закрыть придётся. Нечего будет представлять...
«Я как тогда?- встревожился Рамиль. Зная порядок, молчал и дожидался обращения к себе.
- А что надо будет – ты будешь решать и представлять, - поднял отец взгляд на сына, задумавшись: сможет ли?.. Танцор... Придумал себе кличку. Если узнают в Казани, всю жизнь будут дразнить так. И сказал строго. - Больше не пляши! И молчи, когда не знаешь, что говорить.
- Тогда не знал, а теперь знаю.
- Что?!, - упёрся насмешливым взглядом в сына Айдаров. – Говори!
- Алям бира ду тоолин уйдар гоо. Тыр-ля био самаз карлоди чураз мабираси гулара? Дын да ойляби гыз царазя. Лю дир? Айраз дир гууд? Ахвз югена...
- Чего?.. Ты чего говоришь?.,- не пони-мал отец, на каком языке сын тарабарит. Не мог же за полмесяца выучить французский, пока был там. Может, смеётся?.. Смотрит уважительно, как всегда, и смущённо.
- По индийски я говорю...
- Учил что ли?
- Нет... Вспомнил. У них там в горах есть племя хадрасов. А я, помнишь, падал с мото-цикла. Сотрясение мозга было. И вдруг заговорил так... По хадруски. Во Франции ходил к профессору Бирлос. Он послушал меня, и мы заговорили с ним по хадруски. Оказалось, в той жизни я индусом был.
- Ты что?.. Совсем?., – отказывался ве-рить отец, содрогаясь от мысли, что потерял сына. Срочно в психушку, помогут. Должны помочь!
- Папа, я не больной... Просто никому не говорил. А вчера всё понял... И вспомнил... Я танцором был. Бродили по сёлам и городам. Танцевал и по канату ходил... Упал я... А по-том у вас родился.
- Ты на деда похож ...
- Телом похож. Когда я разбился там, и потерял тело, душе захотелось стать русским.
- Ты татарин!
- Русский татарин. Все татары, и немцы, и французы – все были русскими. У нас в коже пигментов нет, как у южных людей. А души у всех одинаковые. Ты не сердись, я не буду больше танцевать.
Отец придавлено молчал, не понимая этот бред. В голове только один вопрос, повторяющийся как капли с крыши: что делать?.. Что делать?.. Что же делать?.. И ... появилась, наконец, спасительная мысль: женить! Срочно!
- Дина Култыкова интересовалась, когда приедешь?..
- А когда, папа?., - обрадованно заулыбался Рамиль. И у отца отлегло от сердца. Женить дурака! Пока совсем не свихнулся... Или он дурит меня?!. О-ой... Вот дети пошли...
* * * * *
Верочка Рябчинова никогда не задумывалась ни о целях, ни тем более о смысле жизни. Всё это выстраивалось само собой. Понятно, что надо окончить этот дурацкий ВУЗ, выйти замуж. Кандидаты в мужья определились сами собой. Богдан, и вторым – Семён... Правда, там мешала Василиса. Но если не получится с первым дурачком, то Василису отодвинуть от Семёна не представит особого труда, считала она, пребывая в романтическом неведении происходящего...
Но сейчас, после встречи с семинариста-ми, она как-то невольно и ступенчато переходила в размышлениях от текущих целей к смыслу жизни. И с удивлением для себя открыла изъяны и трещины созданного мира, в котором пребывала. Богдан?!.. С ним даже не целовалась. И его отношения к ней, как к мальчишке. Монах кастрированный... Самой что-ли его положить?.. А что с ним дальше будет?.. Пойдёт каяться в грехах, предложит выйти за него раньше времени... И жить с ним в вечных молениях, чопорной порядочности, рожать и воспитывать таких же Богданчиков... И в этом весь смысл жизни?..
«Нет!» – решила она, направляясь к отцу, чтобы обговорить с ним проблему.
Удивилась, почему не слышно его и не видно – всегда вставал раньше всех.
Зашла в комнату, где он спал, и увидела не разобранную постель... Не ночевал!.. Тихо сбежал, когда ушла она спать. Выходит, с ма-мой - развод?.. И меня торопится выдать за Богдана. Избавиться, пристроив...
Открытие вызвало и нервную дрожь по всему телу, и горечь во рту, и обиду изумляю-щую, до жалости к себе...
Собрав силы, она заставила себя думать: что делать?.. Конечно же, отец не бросит. Купил ей квартиру эту в центре Питера, и деньги будет давать... Наверное... До поры, как говорил, чтобы сама потом зарабатывала... Н-нет, не хочу так!.. Не будет!.. К Богдану!.. А я люблю его?.. Люблю!.. Ну, полюблю!.. Он мой будет! И только мой!!.. Пусть молится, чудит, но мой!!!
******
Мать Оли сидела на краешке кровати, любуясь спящей дочерью, её разбросанными по подушке волосами и вдохновенной улыбкой чему-то виденному во сне. Поэтесса!.. И во сне, наверное, сочиняет стихи. Ну как её возвращать в прозу жизни, заставлять торопиться и бежать в магазин наниматься продавщицей. А надо успеть, чтобы там первой быть...
Она проснулась сама.
- Ма-амочка.., - протянула руки и тронула. – Опять пожалела будить. А я видела сон... Вещий!... Ну, я так думаю. Потому что... Был он... Мой жених, наверное... Принёс мне цветы. Большущую охапку, так что пришлось брать их двумя руками... Ароматы... Нежность... Уткнулась в них головой, а оказалось, не цветы, а... Мамочка, только не смейся... Оказалось – ребёночек!..
- Сон в руку тебе.
- Но ведь ... Подмена, обман?.. Были цве-ты...
- Ребёнок не может быть обманом. Дар Божий!..
- И Виктор Иванович так говорит... А ты всё поняла, о чём я рассказывала?
- По-ня-ла.., - остановила порыв дочери подниматься. – Потому и не будила тебя. Не пойдёшь ты в продавщицы! Поспи ещё.
Мать ушла. Оля сладко зажмурилась, пытаясь вернуться в сон. Но не получилось... Тогда стала вспоминать черты лица, приходившего в сон. И они привиделись... Не явно, но... исключающими возможность реального воплощения.
И она согласилась не думать об этом, и даже произносить его имя.
******
Наташин сон прервал братишка... Она чу-точку приоткрыла веки и увидела его руки, тянувшиеся к верхней полке книжного шкафа, чтобы сбросить том энциклопедии.
- Вон отсюда!
- Я нечаянно.., - хитро сверкали его глаза.
- Повторять?!.
Братишка ушёл. Пришлось подниматься, удивляясь настойчивости шалуна. С вечера долго говорили с ним про царские знания, и вот он проснулся раньше всех, чтобы продолжать дебаты.
Они состоялись после завтрака:
- Наташ, а что ты придумала, чтобы объединить богатых и бедных?
- Любовь!
- Ха!., - не понял он, шутит она или серь-ёзно говорит. – Как это?
- Подумай.
Братишка кривил губы, изображая думание, и признался:
- Не знаю.
- Но ты же хочешь, чтобы мы тебя люби-ли: папа, мама, я?..
- Вы родные. И я тебя люблю.
- И грохаешь книжками.
- А потому что я придумал такое... А ты спишь и спишь.
- Стоп! Говорили о любви... Ты любишь меня не только как сестру, а ещё за то, что пользуешься моими знаниями. А получить тебе эти знания или другое что-то можно, когда я тебя люблю. И так у всех людей. Понял?.. Закрепили?..
- Да-а...
- Конечно, тут может быть множество ва-риаций...
- А что это? Вариации?...
- В словарь заглядывай, а не просто ро-няй... Продолжаем. Богатые любовь народа заменили зарплатой. Только дают её мало, а хотят – получать для себя много.
- Я их ненавижу!
- Их все ненавидят. И что имеем?.. Хозяева говорят, что нам надо работать лучше, придумывать всякие новшества, чтобы получать больше прибыли. Только тогда они смогут больше платить. А мы их ненавидим, как ты... В итоге, нет у них прибыли, а у нас повышения зарплаты.
- Ну и пусть!.. Я тоже так буду, когда пойду на работу. А ты что для них придумала.
- То, что рассказала сейчас.
- Ты говоришь всегда, надо главное выделять. А сама ушла от любви. Что им надо сделать, чтобы вы их любили и придумывали всякое?
- Вот правильная постановка вопроса. Ответ: справедливость вернуть! Мы все – тво-рение Бога, его дети. Как мы с тобой, у папы с мамой. И потому на Земле всё-всё должно быть, как в семье.
- Ну, придумала.., - разочаровался бра-тишка. И расспрашивать перестал, заметила Наташа, делая свои выводы...
*******
Сергей Лиснёв обсуждал с женой всё с ним происходящее до самого малого. Погру-женные в океан бытовых проблем, борясь за достаток каждого дня, от которого зависела жизнь их двойняшек и самих, они скрупулёзно подсчитывали все предстоящие расходы до копеек. А этот новый день, с продолжающейся конференцией, ломал все планы.
- Вы же всё обсудили...
- Обсудили теорию. Теперь надо дать ей практическое подкрепление. Ведь, понимаешь...
- Не понимаю, Серёжа!.. Не заплатив за ясли, мы не сможем работать! А значит, и пла-тить за квартиру. Нас выгонят. И куда мы пойдём с детьми?.. На кладбище?.. Так и там у нас нет купленного места похорониться. А ты...
- Ну, будут деньги... Только надо найти нам сегодня точку приложения концепции, чтобы мы и они захотели бы изменить жизнь. И они уже начали понимать. Богдан – точно «за»! И сестра его! И тогда будут у нас деньги на месяц вперёд.
- С неба упадут?
- Не важно...
- Мне очень важно. Два месяца не платим за ясли. Всё время в списке должников стоим. И меня уже подводили к стенду показать... Где ты возьмёшь деньги?
- Ну... Выиграю спор.
- Что?!. Спор?.. Ты спорил на деньги?!. Серёженька, ты у меня третий ребёнок... Иди-ка ты, отнеси детей в ясли. Пусть и тебе покажут сроки платежей.
* * * * *
У Кулакова Славы утром продолжался вчерашний разговор с братом:
- Я понял причину безрезультатности твоей борьбы!
- Обрадовался, даже... Ну, выкладывай.
- Работодатель – это получатель продукта, созданного трудом, как нанятых производителей, так и тех, кто раньше создавал технологии, станки и механизмы, прочее...
- Про дважды два не забыл?
- Благо дарю Вам за подсказку! - кивнул Слава. - Она дорого стоит для человечества, когда понимаешь. А я понял сейчас!.. Смотри... Ведь ваш Савранов эксплуатирует не просто своих рабочих и служащих. Он ещё использует овеществлённый труд всего человечества! В виде технологий, созданных не им!.. В виде оборудования, придуманного не ими!... В виде выращенных, воспитанных, обученных трудящихся!.. Ведь все, что производится сейчас – вбирает в себя на столько много всего сделанного ранее, что ваш труд и хозяина ничтожно мал по сравнению с вкладом всего человечества. А что имеем в итоге?..
- Интересно услышать!..
-Твой хозяин Савранов, как и все прочие, берёт себе монопольно высокую плату за свой труд. Он – паразит, в нашей формулировке. А ты – по его оценке – экстремист, желающий для себя и своих сторонников отнять у него общенародное достояние.
- А ты у нас – в сторонке стоишь. И чис-тенький наблюдаешь, как Бог.
- Можно без «как».
- Бог!?, - поразился брат и сел на подвернувшийся стул. - Отсюда подробнее... Может я тоже приближен к Вам, по родству, Ваша Всевозвышенность?..
- Все мы - дети Божьи.
- Понятно!.. Очередной концептуальный поворот...
- Опять уходишь от темы.
- Продолжай.
- Осуждать Савранова, как и тебя – бес-смысленно, при отсутствии у вас нравственно-сти.
- Здесь понятно: можно по морде полу-чить! Дальше...
- А всё!.. Придётся вам поднимать свой моральный уровень. И осознать - пороки...
- Вот и притопал к началу. Крути по-новой, без меня, - поднялся и ушёл брат.
Слава пошёл за ним продолжать спор.
- И тогда не будешь от него прятаться. Подойдёшь и гласно, открыто, как председа-тель независимого профсоюза, потребуешь участия в инвестициях.
- Чего?.,. Каких это инвестиций, Иванушка-дурачок?
- Трудовых, Змей-Горыныч. Ты вклады-ваешь не только труд, но и знания, свой опыт. Всё это денег стоит. Почему тогда не прирав-нять их к банковским деньгам?..
- Почему же этого не делают нигде?..
- Прецедента нет! Во всей истории не бы-ло таких случаев. Вот и создай его! Дай профсоюзам новую идею.
- Так они и позволят...
- А вот тут и понадобится твой экстре-мизм! Тем более, что им это выгоднее, чем бо-роться с нами.
- В чём выгода?
- Считаем... Лично ты, предлагал хозяину что-нибудь, повышающее прибыль? Знаю: нет. И так все по стране... После социализма не хотят беречь хозяйское, что-то делать полезное для производства. А оно-то - все эти производственные фонды, ископаемые, нефть и газ, земля - всеобщее, человеческое достояние. Его надо эффективно использовать.
- Понятно. Дальше гони...
- Тогда понятно и то, что положение из-менится, когда ты, я и все остальные будут по-лучать не зарплату, а долю прибыли от своего труда. Как банкиры сейчас получают. А почему не мы?..
- Круто!.. Почему раньше не говорил?..
- Писал в газете «Знание – Власть».
- Пресса – не авторитет сейчас! Проект Закона надо писать... Подключить все профсоюзы, общественность и – в Думу.., - сказал брат горячо, но призадумался и скис, потерял уверенность. – А там без лоббирования не пройдёт... Н-да... Что сделать можно?
- Мы вчера эту идею выкатили Савранам...
- Реакция?
- Проглотили без протестов... Дозреют. Сегодня повторим. Не дураки, поймут свою выгоду. А поняв – сами прибегут к нам, чтобы первыми у них провели эксперимент. Если ты им подлянку не сотворишь.
За такие выпады Слава с детства получал от брата оплеухи. Кинул на него испытующий взгляд: что скажет?
Брат молчал, погружённый в думы. И вдруг бросил:
- А ты поумнел, братик.
* * * * *
Богдан проснулся позже всех. Да и спать лёг за полночь, после молитвы и исповеди Богу о делах своих и мыслях дня. Так было ему привито с детства бабусей, а позже – оценено и стало потребностью.
В какую-то секунду до полного просыпания он услышал фразу из сна: «Настоящий социализм на Земле будет только...».
Пробудившееся сознание его поторопи-лось получить конец фразы, и вот - нет его... Каким же он должен быть?.. Что там, за «только»?.. Господи, прости за торопливость. Вот такой я... Мы спорим, придумываем разное, а всё не то, не так...
И возрадовался, получив желанное... Ко-нечно же, не будет его без Бога! Ни национального, как у Гитлера, ни народного – как у Сталина. Спасибо тебе, Господи!.. А я понесу эти слова дальше... На сколько хватит сил.
2. П Р О З Р Е Н И Е
Виктор Иванович оглядел участников конференции... Те же вчерашние лица, но с каким-то новым выражением глаз и настроем. В поведении более сдержанны. Расселись без суеты, ждут...
- Пришёл не надолго... На случай, если потребуется какая-то помощь .
- Требуется! – сказал Богдан жёстко, вы-звав на себя непонимающие взгляды: что это он так?..
- В чем проблема?
- Сталин!
- Чем он мешает вам? Задача ваша найти объединяющую идею. Она в другой плоскости интересов.
- Мешает... Образом своим. Он стоит у многих как идеал вождя всех времён и народов, а потому не видят перспектив развития кроме социализма с новым, ему подобным лидером.
- Ты чего?., - возмутился Сергей. – Да мы и слова о нём не говорили.
- Тем более... Слов не говорится, а сталинизм присутствует, вызывая протест. Весь Интернет забит спорами за Сталина или против. Фронты уже создают. Чтоб под завесой этой склоки Россию поделить. Мешает Сталинизм...
Виктор Иванович оглядывал лица правой и левой сторон; они были удивлёнными до недоумения. Получалось, только один из них тонко чувствовал материальность идеи, и её внутреннюю несовместимость с душой. Вот ты какой!?.
- Скажи попроще.
Богдан кивнул. Отвёл взгляд в сторону, чтобы не смотреть в глаза, и, сосредоточив-шись, стал неторопливо подбирать слова.
- Прежде должен признаться... Я внима-тельно изучал концептуальные материалы. Они сейчас – вершина человеческого понимания глобальных общественных процессов. Но не приемлю критику церкви. У нас она такая, какой сложилась в давние времена. Последователи Христа шли на муки и смерть во имя Бога. Единого у нас, у мусульман, и других ... Это первое. Второе – не принимаю ваш Сталинизм! И не только за жестокость и диктаторство, с которой правил страной Сталин. Не принимаю за главный его грех. Из-за которого пострадало человечество.
В изумлённой тишине раздался требова-тельный голос Сергея:
- Обоснование дай!.. Чтобы не получить по морде.
Богдан скептически усмехнулся, кивнув ему. Но всё ещё медлил с ответом, скрещиваясь взглядами с другими возмущёнными или испуганными лицами...
- Обязательно дам... Получай: Сталин создал социализм дружбы народов, и победил фашизм - построенный на национальной основе. Он спас страну! Но мог победить и капитализм. Ведь имели атомную бомбу, а идеи социализма распространялись по всем странам. И утвердились бы, опираясь на Бога. Но ему не социализм был нужен, а монархизм личной власти. Отгородился он от Бога. Церкви раз-рушал... Служителей расстреливал... Исповеди Богу заменили доносами... Вместо социализма с человеческим лицом, внедрял с окровавленным... Под свой диктат. В итоге, исторический переход от капитализма в социализм не состоялся !.. И как после этого принимать сталинизм в нынешнем общенародном движении?.. Чувствую, кому-то очень нужна сталинская жестокость! Чтобы народ не думал, а слепо подчинялся?!.. А настоящий социализм на Земле будет только с Богом! Вы сейчас признаете Бога; в ваших книгах об этом убедительно пишется. И даже создавали общенародное движение «К Богодержавию». Об этом узнал от отца. Оказалось, он – будущая акула капитализма – был с вами. Но считает, что вы предали всех!.. Народное движение, способное стать всеобщим, а значит и победным – заменили групповыми интересами своей элиты. Пожелавшей превратиться в партию и шагнуть в Госдуму, в Кремль... Вот и ответ мой тебе, Серёжа. Удовлетворён?!. Надеюсь, обойдёмся без мордобоя. Ведь маленьких стыдно обижать большим. А я тут самый маленький.
- Удаленьким оказался, - со смехом сказала Сирена. И все облегчённо и весело рассмеялись.
Сергей, наконец, опомнился. Стал искать доводы, и растерялся, осознав, что ничего сразу не может вспомнить, способное противостоять доводам своего противника, ставшим ещё и противным!
Выручила Оля. Поднялась, получив от Виктора Ивановича одобрительный кивок.
- Богдан честно выразил своё понима-ние... А Сталин... По-моему, он стал жертвой церковного догматизма. Ну, представьте... Ге-ниальный мальчишка, а его изо дня в день, утром и вечером учат в семинарии как надо молиться, как будто они знают... Будто им Бог это рассказал... Масса всякой схоластики... Потому он и стал материалистом и атеистом...
Слушая Олю, Виктор Иванович огляды-вал ребят. Их реакция на происходящее была заметно отличавшейся от вчерашней. Молчал Семён, изумлённо сияя. Он явно зауважал Богдана. Вера-Не верящая и Василиса были откровенно испуганы. Сирена – анализировала, как строгая учительница. Танцор и Дубина восхищались. А вот семинаристы оскорблённо хмурились. И кому же дать слово оспорить его?.. А надо ли?.. Не мальчишка уже. Мыслитель!.. Размыслил такое, чего в прессе никогда не было...
- Прав Богдан!.. Во многом прав, и не прав одновременно.., - заговорил Виктор Иванович улыбаясь, чем озадачил Богдана, явно ждавшего иную реакцию. – Теоретически, конечно же Сталин мог распространить социализм по всем миру... Если бы верил Богу, как объяснила нам Оля. Не верил же, потому что имел пытливый ум, как у вас!.. И в возрасте чуть раньше вашего понял, что церковь не храм служения Богу, а место манипулирования сознанием людей Его именем.
- Бог не дал ему понимание! - уточнил Богдан.
- Не дал!- согласился Виктор Иванович со вздохом.
- И вам не дал!.. Признавая Бога, ничего вы не сделали... Мне рассказывал отец; он с вами тогда был...
- Был, - кивнул Виктор Иванович. – И, как видишь, отец твой остался сторонником наших идеалов, если мы здесь сейчас! А то, что не получилось сразу – так это и хорошо. Ведь в нашей среде далеко не все идеальны. И материалистов-атеистов много, торопыг разных... Как и в любой толпе. Да и не знаем мы, каким должно быть новое служение Богу. Подскажи нам...
- Я?!., - удивился Богдан.
- Ты!.. И все вы... Каким вы хотите его, понимая смысл своей жизни. Говори...
Богдан растерялся. Это всем было видно, как он нервно поджимал и покусывал губы. Нужна была хотя бы минуточка, чтобы перестроиться. И опять помогла Оля; поднялась и вышла ближе к центру их круга.
- Извини, Богдан... Я прочту стих, он всем поможет...
Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует…
Он к свету рвётся из ночной тени
И, свет обрётши, ропщет и бунтует.
Безверием палим и иссушён,
Не выносимое он днесь выносит…
И сознает свою погибель он,
И жаждет веры — но о ней не просит…
Не скажет ввек, с молитвой и слезой,
Как ни скорбит пред замкнутою дверью:
«Впусти меня! — Я верю, Боже мой!
Приди на помощь моему неверью!…
Написал Тютчев в девятнадцатом веке. Но актуален и сейчас, по- моему...
- Да... Я скажу.., - молитвенно поднял руки Богдан. – Го-осподи, помоги мне... Дай прозревшему донести правильные слова!
Сказано было с таким накалом, что все это почувствовали и замерли, поняв, что происходит что-то выходящее за пределы обыденного. Василиса испугалась надрыва его слов. И даже Семён одеревенел и не замечал, как нелепо отвалилась его челюсть.
- Я благодарен авторам «царских знаний». Нас победили... А они - нашлись, собрались, может, как мы... И с Божьей помощью осмыслили происшедшее, сделали выводы и показали пути не простого восстановления государства, как это было... Нет, пошли ещё дальше, поднялись выше... Показали закономерности человеческих бед. И дали нам самое главное – новое понимание служения Богу. И вот мы сейчас находимся в таком же положении... Разные... А дело – общее: понять и предложить миру новое жизнеустройство. Оно должно быть нужным всем! И таким, чтобы не возникало больше обид, вражды и войн между людьми. Это кажется невозможным, а оно – неизбежное!.. И так будет, когда все поймём: не цели жизни надо ценить, а – смысл жизни, данной нам Богом! Знаю, слова эти на поверхности. И в Интернете их множество в противоречивых формулировках. Потому, что даются без веры Богу! А ещё - с хитростью: увести человека от Бога, сделать своим рабом с помощью целей, искусно вызываемых потребностей, потакания инстинктам нашего животного тела. Осознав смысл жизни, мы создадим Рай на Земле на веки веков!
Он перекрестился и, глядя в какую-то внутреннюю непостижимость, вновь заговорил с мольбой.
– Я никогда не врал. Не осуждал завист-ливо или злобно. Не торопился с выводами. И сейчас умоляю, прости меня, если ошибаюсь. Я буду сотворцом Твоих замыслов на Земле.
Он медленно опустился в кресло, отки-нулся на спинку и обессилено свесил голову, прикрыв глаза. Лицо его было бледным. Особой белизной выделялся треугольник губ. Об этом вспомнили позже. А сразу-то посыпались восторженные реплики восхищений.
- Богдан – Божественно!..
- Выдал!, а?..
- А как?.. Как?..
- Не ожидала…
- А ты правда?..
- Ну, не знал…
- А что добавить?.. Классно сказал! От души…
- Я… Я хочу…
- Да ладно тебе, хотельщик…
Спорили, стараясь перекричать друг друга. И не поняли, что произошло у них, когда распахнулась дверь и в зал вбежала женщина с чемоданчиком, за ней мужчины с носилками и растерянный хозяин дома.
Женщина открыла на столике медицин-ский чемоданчик, что-то буркнула мужчинам и они ловко опрокинули кресло с Богданом, перенесли его на носилки. Укол – по военному, через рубашку. Носилки подхватили и бегом к дверям.
Андрей Васильевич глянул на растеряв-шуюся молодежь и, досадливо махнув, побежал догонять…
- А что произошло? – спросил Сергей поднявшуюся бежать Василису.
Она замерла на момент, что-то поняла и, разрыдавшись, пошла к дверям. Оттуда бросила всем:
- Бог наказал!.. Не понятно?..
Все сразу смолкли и вопрошающе смот-рели на Виктора Ивановича. Он же тоже мол-чал, не понимая происшедшего. Оценил Семён:
- За такое-то... Сказанное... Вот и полу-чили благословение Всевышнего. Заседание прекращается, господа.
Он поднялся и первым вышел из зала.
3. ПО ТУ СТОРОНУ ЖИЗНИ...
Были уколы, скорая помощь, опять уколы и капельница, срочные вызовы именитых профессоров и академиков, их консилиумы, предписания и указания… А ещё была суета и сутолока, связанные с опросами свидетелей происшедшего. Проверялись показания, сопоставлялись дознания, уточнения…
Коматозное состояние Богдана затягива-лось и не подходило под классификацию врачевателей. А после приезда священнослужителей и окропления тела святой водой, что-то произошло…Врачи обеспокоено задвигались, зашептались. Следившая за происходящим Василиса всё поняла и закричала истошно.
- Он… у-умер!.
- Сы-но-о…- застонала мать и обессилен-но повисла на Андрее Васильевиче.
Отец молчал. Он поддерживал жену, гладил и следил за непонятными действиями домашней докторши. Она открыла дамское зеркальце и поднесла к носу Богдана.
Всё это видел и слышал Богдан с высоты потолка. Вначале удивлённо, когда раздались вопли.
«Чего это они так?..- подумал Богдан.
Когда врачи расступились, и поднялась склонявшаяся над телом домашний доктор, Богдан увидел себя лежащим на кровати с приспущенными брюками и разрезанными, раздвинутыми по сторонам рубашкой и майкой. Вспомнилось когда-то читанное о таких явлениях смерти, и подумал с удивлением:
«Уже?!. Так скоро… Я же ничего ещё не сделал… За что?..
«Сам не догадываешься?., - ответилось эхом в голове. И он спохватился.- В какой го-лове, если она там?…
Врач посмотрела на зеркальце и, удовлетворённо кивнув, подошла к Андрею Васильевичу.
- Он жив!.. Видите – запотело зеркальце… Он дышит. И прекратите это.., - кивнула на истошно рыдавшую Василису.
Андрей Васильевич передал Василисе мать и пошёл с докторшей к врачам.
- У него кома... Перешедшая в летарги-ческий сон, - сказала домашний доктор. – Тело спит, а душа – гуляет где-то…
- Какая душа?..- одёрнули её ревниво.- О чем говорите?.. Я тридцать лет оперирую и не видел никаких душ.
- Значит, своей души нет, чтобы узнала другую, - ответила врачиха. – И никаких вскрытий. Запрещаю!
- Тогда письменно, попрошу…
- Пожалуйста.
Доктора ушли, сопровождаемые заметно преобразившимся отцом. Мать и Василиса с двух сторон склонились над телом Богдана: обтирали чем-то, укрывали, шептали и просто молчали, не зная, что им ещё сделать для сына и брата.
А он в эти первые минуты своего нового явления в жизнь, безвольно болтался под по-толком, как пыль на сквозняке. И размышлял: какая же тут жизнь? Бытиё какое-то...
Захотел посмотреть на себя в зеркало… И тут же оказался перед ним, поняв мгновенно, что двигаться можно «желанием»: что захотел – то и получил! Но вот себя привычного не увидел, не рассмотрел даже мало-маленьким… Различал плавающие пылинки, среди которых была и его. А какая из них – он? Или Она, теперь… Оно, может? - неизвестно…
«Разберусь потом, - решил он, пожелав скорее увидеть своих друзей. И… оказался в конференц-зале… Пустом…
«Может, ещё во дворе?.. – и появился пе-ред закрытыми воротами.
И всё же хотелось увидеть друзей. Их лица всполохами появлялись в его сознании почему-то… «А почему?.. - подумал он и тут же получил полное понимание вопроса: думают о нём потому что, воссоздают его образ, воспринимаемый им как зов.
Чаще всего мелькало лицо Сергея. Бо-гдан воссоздал его, удерживая, и… оказался перед Сергеем Лиснёвым. Точнее, где-то в его комнате, потому что видел эту комнату в не-привычном объёмном восприятии сразу всю: спереди и сзади, снизу и сверху, со всех сторон.
Семья его ужинала жареной картошкой, и Сергей рассказывал жене с восхищением и досадливой горечью.
- …да ни слова против Бога не сказал.
- За что же тогда наказал?
- Не знаю. Наоборот, он всё про Бога и ради Бога говорил… Только по-новому, пони-маешь…
- Нет.
- Ну, не можем мы верить по-стариковски… Двадцать первый век!.. А в церквях нам всё ещё гонят примитив допотоп-ных времён. Бей поклоны и вымаливай: Госпо-ди, помилуй мя грешного… А почему мы - грешные, а не те кто хапает и меры не знает?
- Но ты сам говорил, каждый народ дос-тоин своего правительства.
- Не я… Не возвеличивай, не куплюсь.
- Но ведь хочешь…
- И не хочу.
- Мама, мама!.. Я хочу…
- Что ты хочешь, маленькая?
- Я не маленькая!
- Извини, ты – старшенькая. Ты что-то хочешь сказать папе?
- Да-а, - смутилась дочка, растерянно глядя на отца.
- Скажи маме, что папа все равно хоро-ший, - подсказал Сергей, смеясь. – Да?..
- Да-а.., - смутилась дочь и спряталась за мамину руку.
- Вот так и мы все, - кивнул Сергей на дочь, - хотим что-то сказать. Болтаем разное. А Богдан высказал самое главное. Ты знаешь, я так онемел.
- Ты?!. Что-то не верится...
- У нас, конечно, много написано об этом. И мы все говорили… А он как итог всему подвёл, сформулировал основное для всех.
- И Бог наказал его за это?
- Да дура она жирная! Ляпнула от страха. Может, не наказал, а забрал к себе, как созревшего для более важных дел.
- Смертью?..
- А что?... Если жизнь наша – школа для развития души.
- Ничего себе, школа… И что тогда получается, всю жизнь надо учиться?.. А научившись – умирать, чтобы в рай поскорей вернуться?
- Угу.., - принялся опять за картошку Сергей.- Хорошо придумала. Только рай не в космосе, а на Земле. Его создать ещё надо. Наша задача сейчас капитализм перевести в социализм. А его не может быть без Бога! Сталин этого не понял, поверив атеизму. А у нас получится, потому что эволюционно пойдём. Без революций и войн.
- А как ты будешь перестраиваться?
- Как повелевал вождь мирового пролетариата?.. Учиться, учиться и учиться!...
- А работать когда?
- Никогда! Трудиться надо, а не РАБотать.
- Не остроумно. Ты же понимаешь, о чём говорю.
- Ну, смотри… Я учусь… и ставлю спек-такль. Он даёт доходы театру, а значит и всем артистам, художникам и мне, как режиссёру. И так у каждого будет. У мужчин будет плата – за труд и учёбу, у женщин – за учёбу и воспитание детей. Смысл жизни каждого - стать гениальным в своём деле. Представляешь, все – гении! Умные и добрые!
- Фантазёр.
- Да, это вечная мечта молодых, - вздох-нул Сергей. - Которая никогда не осуществится.
«Осуществляется!., - определилось пони-мание у Богдана. Можно было пройтись по це-почке последующих шагов Сергея, обозрев доказательства, но вдохновлённый полученными возможностями всё сразу знать, он отложил это занятие на потом. Торопился разобраться в прожитом…
Семья Сергея, его жена и дети понрави-лись Богдану. Появилась даже грусть о своём несостоявшемся семейном счастье. Всплыл об-раз Верочки и…
Он увидел её квартиру на улице миллионеров, где собиралась их группа ино-гда. Впрочем, как и у всех, - подумал он, вос-принимая весь объем видимого сейчас и сразу понятого, что организовалась их группа не стихийно. Очень тонко и деликатно формиро-вали её родители, используя дни рождения и всякие корпоративные вечера, а более всего совместные мероприятия по изучению отраслевых проблем, всевозможных выездов за границу для участия на конференциях по изучению рынков сбыта продукции, в олимпиадах. Всё это как-то ненавязчиво сводило Василису с Семёном, Рамиля – с Ирой, а его – с Верочкой. Она всегда проявлялась доброжелательной и понятной. А ещё и... привычной, как бы предназначенной ему…
И вот он увидел её входящей в гостиную, непривычно хмурой и раздражённой. Она сбрасывала кольца, серьги, браслеты, приколки… Села на диван, закрыв глаза и поджав губы, как от боли.
«Обо мне думает, - понял Богдан, любуясь девушкой. Они не целовались, и это сейчас показалось ему глупым и обидным… Захотелось обнять её… А чем?.. Рук и вообще своего ничего не видно...
Он приблизился к её щеке, коснулся… И воспринял её мысли. Она действительно дума-ла о нём, но с таким досадливым и жестоким раздражением, от понимания которого стало страшно.
«…Дур-рак спесивый!.. Наслушался бреда спасателей человечества… Да, плевать на него!.. А кто?.. Семён такой же, со знаком наоборот. Даже Василиса его кинула.
Вошёл отец, как всегда улыбчивый и лу-чезарный. Вскинул голову.
- О чём грустишь?.. Забудь! Нас ждут великие дела.
- Не надо, папа… великих! – поморщилась она досадливо. – Что врачи сказали?
- Ты напрасно так…
- Как?..
- Вот так.., - изобразил он её печаль. – А врачи сказали, что это летаргический сон. Тело живёт пока, а души уже нет.
- И где она?
- На том свете, полагают… И тоже не поймёшь, спорят между собой… Понял, что кома – это более чем серьёзно!.. А что он наговорил там у вас?
- Глупость очередную. Папа, он же ду-рак!.. Отучился год в Университете… и захотел в Духовную академию. Благословение получил у кого-то там высочайшего... Теперь послушал «знатаков» и ляпнул Богу что-то такое... Не знаю... В общем, свалился вот так.., - изобразила она беспомощную позу Богдана с повисшей головой и открытым ртом. – Я думала он специально расслабляется. Стали спорить, а он молчит… Когда увидели… Василиса закричала, Бог его наказал.
- Если до прессы дойдёт это.., - осторожно произнёс отец, дожидаясь понимания дочери, - Это будет сенсацией! Она нам не нужна.
- Я не скажу никому… Да и все наши, ес-ли не надо.
- А Семён?.. Как ведёт себя?..
- Василисе хамит.
- Пристаёт к тебе, как раньше?..
- Теперь к Семёну хочешь пристроить? Не выйдет, папочка. Ему Василиса в большой цене.
- Верочка, ты о чём подумала?.. Я – за любовь! Помню же, что он тебе нравился.
- А тебе не понравился. Не подошёл для «Великих дел», к Богдану меня приставил. А он… Он!.. Он же…
Богдан воспринял возрастающий накал уничтожающего гнева такой силы, что не смог бы его выдержать и в страхе откинулся от Ве-рочки…
А тут ещё постоянно мелькал сожалею-щий образ Наташи. И...
...Наташа сидела за письменным столом, манипулируя мобильником. Рядом стоял братишка, расспрашия её:.
- А слово «личность» что обозначает?
- Посмотри в словаре.
- Ты скажи. Во дворе говорят про тебя, что ты у нас личность.
- Надо же, - усмехнулась Наташа, не от-рываясь от мобильника. Богдан глянул и уви-дел на экране своё земное изображение. При-близился к Наташе, коснулся, и воспринял её размышления. – «Внимательно так слушает… Молчит, а всё понимает по-своему…И не зна-ешь, что он скажет на общеизвестное.»
- Что «надо же»? – требовал ответа бра-тишка.
- Социологи называют личностью тех, кто способен оказывать влияние на других людей.
- А как «оказывать влияние»?
- Ты рассказал мальчишкам, как травят людей куревом, пивом, наркотиками. Перестали баловаться?
- Да-а… Я каждый день им рассказываю, что ты мне говоришь.
- Вот и стал ты личностью.
- Так это ты же мне рассказываешь. Ты – личность!
- И я, и ты… В масштабе нашего двора.
Пока братишка молчал, изумлённо примеряя к себе новое слово, Наташа вновь окунулась в воспоминания последних минут жизни Богдана, и он уловил свои негодующие слова: «…Настоящий социализм на Земле будет только с Богом!». И её размышления: - Почему же не понимается?.. Понятно, что капиталистам это не выгодно... Но коммунисты почему не понимают?.. А может, они и не коммунисты, вовсе... Ряженые, как наши казаки?.. Видимость одна. Лампасы на штанах, и самодельные ордена на гимнастёрках. Не понимают фальши?..
- Тогда, я – в дворовом масштабе. А ты в каком?
- Я?.. - улыбнулась братишке. – Только в твоём, Валерий Степанович. И этим очень довольна.
Но будущий Валерий Степанович такого ответа ещё не понимал.
*****
Коля Дубинин был одноклассником их элитной закрытой школы, а потом и однокурс-ником. Захотелось увидеть его... И Богдан оказался с ним рядом, в кабинете его деда. Их беседа шла всё о том же...
- Дедушка, а он ничего не сказал наказуемого... Хотел как лучше. И я с ним согласился, и Рамиль... Он что же, и нас накажет так, если мы будем создавать новое Богослужение?..
Дед молчал, хмуря брови. Богдан и всегда его видел таким вот молчаливым и озабоченным, решающим какие-то технические проблемы холдинга. Он – технический авторитет, автор Ноу-Хау, которые и патентовать не решались, чтобы не перехватили конкуренты, и пользовались только сами.
Богдан прикоснулся к «авторитету», и все его тщательно скрываемые Ноу-Хау тут же открылись во всей своей гениальной про-стоте даже ему, не любившему физмат и про-чие технические предметы. Энергии - весь космос!.. И холдинг уже используют эту энергию тайком, с большими предосторожностями, чтобы не быть наказанными теми, кто контролирует газ, нефть, бензин и прочие энергетические блага. Им нужен дефицит.
- Я думаю, Коленька, прежде надо понять, не будет ли это во вред Богу.
- А как можно навредить Богу?.. Мы же перед ним, как муравей перед горой.
- Тоже прав.
- Мы хотим делать такое, чтобы было оно общим, как для богатых, так и для бедных. Чтобы не было преимуществ у одних, за счёт других.
- Здесь и заложен главный тормоз.
- А понимание смысла жизни начнёт ос-лаблять его. Смотри, я уже понял, надо не копить деньги, как Семён, чтобы «Лексус» ку-пить, а учиться. Чтобы всё-всё знать, как ты. И тогда без его накопительства будет у меня «Лексус», и ещё там что-то...
- Так вы будете продолжать задуманное?
- Мы-то с Рамилем «за». А Семён нас дурачьём обозвал. Сказал, мало уроков - дождётесь пинка под зад, как Богдан получил.
Прощание с Семёном было коротким... Послушал его дебаты с матерью, всё сразу по-нял и, не осуждая, - а что изменится? – уплыл от них...
Воспринял образ Виктора Ивановича... - и оказался в центре его комнаты.
Вся мебель – книжные шкафы и полки. В одном углу, у окна – компьютерный стол с набором техники, в другом – у второго окна – иконостас. Ещё – диван, заваленный книгами, и на нём как-то не по-хозяйски сидел на краешке Виктор Иванович, погруженный в думы. Покачивал головой, изображая, что слушает жену, седевшую за столом с вычислительной машинкой и бланками бумаг. Седенькая и сморщенная, а ещё и щуплая, как девушка, она удовлетворённо улыбалась разложенным перед ней листам и докладывала мужу.
- Оказывается, мы и не перерасходовали, как боялась... Думала, не дотянем до конца месяца, а теперь уложимся... А если «Утопию...» купят, то и запас будет... Посмотри, что ещё можно продать. Не все же читаешь...
Виктор Иванович кивнул, не глядя на жену. Коснувшись его, Богдан воспринял его мысли. Он обдумывал статью. Сначала вспомнил его: «..... Ах, Богданушка, дорогой мальчишечка... Не может грехом быть ребячья запальчивость...» , а дальше пошли формулировки: « Смертный грех – паразитизм. Он лишает возможности совершенствоваться в эволюции Богосоздания, как самому – паразиту, так и тем, на ком он паразитирует. И потому паразитизм должен быть осуждаем самыми жестокими законами. Тогда и начнётся рас-цвет государств. С введения действительных смертных грехов, и с перемены людских целей жизни на её Божественный смысл. Только с Богом будет прогресс и расцвет. А это новый прорыв цивилизации, которого ждут все народы мира от России. И прав Богдан, церковь поддержит нас, станет духовной основой сплочения народа. Вся власть Создателю!!! Это уже новый лозунг человечества, устремившегося к Богодержавию на земле. Выше – некуда идти! Н-да...»
Богдан отплыл от Виктора Ивановича, оглядывая их убогое жильё и книги, отбираемые для продаж по Интернету. Копеечная старость интеллигенции. Одни продают книги на улице, как просят подаяние, а эти – с учётом достижений цивилизации. И в это же время думают о народном благе!..
Мелькнула мысль купить у них что-нибудь... И спохватился, осознав, что ничего и никогда он больше не сможет ни купить, ни продать, ни помочь... Стало досадно... Не затягивая терзания, он выплыл из комнаты Виктора Ивановича через стену...
Отозвался на мысленный зов и оказался у Оли. Увидел её припавшей на грудь матери. Она рыдала, став неузнаваемой под потоками слёз, слов и всхлипов. Почему? – задумался Богдан и, даже не притрагиваясь к ней, понял, что она ... любит его. Только теперь уже в прошедшем времени: любила... И не в силах пережить его смерть, что-то хотела выпить, чтобы погнаться за ним на тот свет, но мать вовремя отняла флакон... Крепко держит его в кулаке и гладит дочь, плача с ней и успокаивая.
- Не судьба, значит... А Бог не простит такое... Ты матерью должна стать, детей воспитывать. Ты же умная у меня... Подумай, грех-то какой...
- А сон... Это он б-был с цветами... Я н-не говорила, чтобы не сглазить... И ребёнок в цветах... А он... Он...
Богдан увидел и сон её, и себя с охапкой цветов, превратившихся в ребёнка... Стало грустно и так щемяще жалко всего потерянного с жизнью, что хоть самому реви с ней в обнимку... Но не было ни слёз для плача, ни рук для объятий... Вот, оказалось, как «на том свете»... И спохватился: «Нет!.. На моём теперь этом свете!..»
И он уплыл из комнаты Оли через стекло окна...
За пределами квартиры, поднялся над крышей дома. Поплыл выше, выше... Вознёсся над городом.
На улицах зажглись огни. Бесконечными потоками струились машины, равнодушные к судьбе Богдана или к тому, что осталось от него и ещё сохраняло человеческие привязанности. Возрастало желание подниматься дальше ввысь, но что-то вдруг случилось... И он оказался в просторной легковой машине.
На заднем сидении женщина обнимала и успокаивала девочку лет тринадцати, испуганно дрожащую.
- … такое естество наше: давать себя… Меня тоже… Пораньше твоего, командой… А ты, если понравишься…Ты же понимаешь, не нужна я больше никому… И работы нет… Жизни нам нет! Не нужны!!. А тут потерпишь немного, потом – хорошо будет…
К машине подошёл мужчина, открыл дверцу и подал женщине пачку денег.
- Считай. Будет ещё столько же, если без обмана. Пойдем, - взял за руку девочку, помог выйти и повёл в дом.
Богдан сопровождал их, вопреки брезгливому нежелания видеть то, что готовится – мгновенно прояснившегося в его сознании. Хотел отстать, вильнуть куда-то в сторону, и не мог этого сделать, как щенок, схваченный за шиворот и подтаскиваемый к дерьму на паркете, чтобы сунуть туда носом.
Прошли коридоры, так похожие на их, в загородном поместье. Остановились у витражной двери. Тоже узнаваемой: как у всех их круга…Мужчина открыл дверь и подтолкнул девочку: иди…
- Не укусят, не бойся.
Дверь закрылась за ней, звякнув замком. Навстречу девочке вышла фигура в роскошном золотистом халате и задушевно промурлыкала.
- Ох, какая гостья у меня сегодня… Принцесса!.. Да-а, ко мне только принцессы приходят. А вон твоя корона,- он повёл девочку к низкому столу, уставленному фруктами и деликатесами. Сам сел на кушетку и поднял корону так, чтобы девочка приблизилась к нему и встала под корону. – Как тебя звать?
- Оля.
- Принцесса Оленька, - ворковал он, как своей внучке. Восхищённо оглядывал, любуясь. – Смелее, она твоя теперь. Настоящая, золотая.
Девочка глянула на него раз, другой… Ничего страшного: добрый и ласковый дядя. Шагнула к нему, и он кивнул одобрительно. Покачал короной, чтобы встала под неё. Она подошла совсем близко, встав между его раз-двинутых ног, тихонько сдвинувшихся, и корона опустилась ей на голову.
- Во-от, теперь ты коронована мной. По-смотри-ка на себя, какой красавицей стала, - скользнул он ладонями по её тощенькому телу, и повернул от себя в сторону зеркала, не отпуская рук, чтобы привыкала. – Нравится?.. Говори «да».
- Да.
- Прекрасно!.. Вот только платье у тебя бедное… Не должно быть таких у принцессы. Давай-ка, снимем его и вот это наденешь.., - показал он на висевшее возле зеркала платье. Принялся неторопливо раздевать девочку.
«Это что же творится?., - панически со-дрогался Богдан, понимая, что станет свидетелем преступного зрелища. Ведь не случайно же попал сюда. Спасти?!. Так надо действовать...
Озирал комнату: витражи, панно, мра-мор….Статуи и цветы… Роскошь, как у всех в домах, в которых бывал... Но кто он?.. Что хочет?.. А не понятно разве?.. Остановить как?.. Что сделать?.. Ответ не находился, словно ожидалось его понимание.
- Переоденься! Сама.., - подтолкнул он девочку шлепком по попке и принялся откры-вать бутылку. Наполнил фужеры. Пригубил и оценил качество… Покосился на девчонку. Она поняла, что платье принцессы всего лишь золотистый прозрачный халатик, через который легко просматривались её синие трусики. Застегнулась на все кнопки и опять испуганно ждала, что ей прикажут делать.
- Будем пировать, моя принцесса. Иди сюда, хорошенькая, - позвал хозяин. Она по-дошла и встала, не зная куда сесть. Он подхватил её и перенёс за себя, одновременно сдёрнув нелепые трусики. Успокаивая, объяснил. – Некрасиво с ними, согласна?!. У принцессы всё должно быть красиво и щедро… Доступно… Попей вот это… Нектар… Сладкое?..
- Да.
- И я хороший дядя?.. Да?
- Да.
- Правильно... А хороших и добрых надо любить. И тоже им делать хорошее. Ты мне тоже будешь хорошее делать?.. Да?..
- Да.
- Вот видишь, какая ты добрая... Обними меня, ты же любишь меня? И говори «да», чтобы я тебя любил... Как и ты меня...
«Приручает к себе, по методике.., - понял Богдан, фиксируя происходящее и переполняясь протестом от своего бездействия. Ведь что-то же могу?!. Ведь, не может быть здесь невозможного?!.. . Остановить!.. Прекратить!... Наказать!... А как?.. Ну, как?!.
Хозяин спаивал девочку… И сам пил «нектар» и содержимое других бутылок. Болтал всякую чепуху, продлевая столь сладкую ему игру с предвкушением последующих наслаждений. Такую игру Богдан видел однажды, наблюдая за дворовой овчаркой, поймавшей упавшего из гнезда голубёнка. Но этот… А кто он?.. Кто?.. Неужели?., - содрогнулся, увидев в золотом халате нечто похожее на многих им виданых на приёмах у отца… Вот он сбросил халат и склонился над девочкой...
«Что ты делаешь?! – вскричал Богдан. Но мысленно...
- Не бойся, маленькая… Чуть-чуть будет больно, а потом хо-ро-шо-о… Вот, вот… И всё!.. Вот так …
Девочка плакала, придавленная его ту-шей. Всё это слышать и видеть было невыносимо. Возникло желание шарахнуть его по башке... Чем?.. Да вот же - бутылкой!.. Схватил её раз, второй... И застонал: что рук-то - нет, остались воображаемыми... Сжимают пальцами горлышко, даже ощущают шершавость бумажной наклейки, но не могут её поднять. И стоит она, возвышаясь над роскошью блюд, презирая его бессилие.
«У-Уу.., - завопил он вновь воображаемо, потому что не было и рта, и голосовых связок, и вообще ничего не было, и не могло у него больше быть здесь из того, что было в материальном мире. Но мерзавец требовал наказания. Он уже качался, сладостно охая... Пинком его!... Не утерпел и саданул со всей силой!... И конечно же, всего лишь воображаемо, как мог бы наказать имея тело. И взъярился от беспомощности!.. Как же тут жить, помогать как?.. Наказывать?.. Если нет рук и ног... А голова?.. Что-то её заменяющее, вспомнил он, что может слышать мысли и подсказать, наверное… Притронулся к мерзавцу… И уловил переживаемый момент его наслаждения. Девочка стонала и плакала, а он двигал ещё и ещё…
«Ты... Скотина!..
«Ага-а.., - согласился тот, с мелькнувшей мыслью угрызений совести, тут же отброшенной. – Могу позволить себе…
«Сволочь!
«Всё оплачено… Потерпит первый раз, а потом …
«А совесть?
«Подохнут без денег… Озолочу, пока жив буду… Потерпи, хорошая, - терзал он её, закрыв от сладострастия глаза и открыв рот.
Богдан прозрел, наконец, и взмолился...
«Понял я!.. Прости меня, Господи... Прости и верни!.. На Земле мы нужны Тебе со своими руками и головами! Трудиться, сотворять Рай! И защищать его от таких вот... Умоляю, верни!.. Всё-всё буду делать праведное, только верни-и-...
... и увидел потолок... Своей комнаты!
В первое мгновение не верилось... А руки?.. Приподнял их и заплакал от восторга охватившей всё тело радости: живу!.. Есть руки!.. И ноги, и голова! .. Простил меня... Спасибо, Господи!.. Я очень хочу жить... По-настоящему теперь!
- Папа, мам… Он открыл глаза. Смотрите же…- закричала сестра, склонившись над ним. – Братик мой, любимый! Богданушка...
Он не мог ей ответить сразу, переполнен-ный радостью. Подбежали и пришли отец, мать и бабушка, люди в халатах. Все что-то говорили и плакали, и смеялись от радости, что-то спрашивали. А он только смотрел на них, собирая силы отвечать на вопросы.
- Ты слышишь нас? Понимаешь? - допытывался отец.
И сказал, наконец:
- Слышу… Я буду жить! И молиться… делами, как ты сказал!
Э П И Л О Г
Продолжение их собрания состоялось через две недели. Не в особняке Соврановых, а...
- Где же это?...- недоумевала Василиса выйдя из машины, остановившейся на Большой Пушкарской перед домом с надписью «Дом быта». Отец и брат тоже вопрошающе переглянулись: знаешь, нет?
- Там вход в подвал.., - сообщила Василиса.
- Тогда туда нам, в «подполье», - кивнул Андрей Васильевич и уверенно шагнул по лестнице вниз.
Их ждали и встретили общим гулом голосов знакомых и незнакомых лиц. Многие пришли с друзьями и родственниками. Богдан узнавал их по своим видениям «с того света». Оля была с мамой. Сергей Лиснёв пришёл с женой, а Наташа – с младшим братом. Кулаков Слава был со старшим братом; он колко смотрел на него с последнего ряда этого подпольного зала.
Виктор Иванович тоже был с женой. Бе-логоловая и сухонькая, как одуванчик, она скромно сидела в стороне от мужа, занятого разговорами с каким-то начальственного вида господином с офицерской выправкой и катего-ричностью слов. Этот – главный, наверное.
Из олипийцев были все в сборе, и даже с добавлением. С Дубининым пришла старшая сестра и, не скрывая чувств, морщилась, огля-дывая стены без окон, низкий потолок, убогую мебель.
Общий возбуждённый шум стихал, народ расселся по местам, а сидевший за столом Виктор Иванович поднялся, дожидаясь общей тишины.
- Эту встречу Богдан Андреевич попросил провести у нас. Условия, конечно же, не комфортные... Но, что имеем. Общая задача не снимается с повестки. Богдан Андреевич попросил ему первым предоставить слово. Прошу...
Богдан вышел к столу, представ перед всеми непривычно иным: спокойным и уве-ренным. Глядя куда-то вниз, под ноги собрав-шихся его слушать, сказал тихо :
- Оленька!.. Прочти Тютчева. Мне это надо для начала.., - и закрыл глаза, уверенный, что стих будет прочтён.
Оля поднялась и с места прочла:
Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует…
Он к свету рвётся из ночной тени
И, свет обретши, ропщет и бунтует.
Безверием палим и иссушён,
Невыносимое он днесь выносит…
И сознаёт свою погибель он,
И жаждет веры — но о ней не просит…
Не скажет ввек, с молитвой и слезой,
Как ни скорбит пред замкнутою дверью:
«Впусти меня! — Я верю, Боже мой!
Приди на помощь моему неверью!…
Кивнув, Богдан заговорил:
- Я был таким - неверящим... Даже мо-лясь! А слова не теряются... Как рукописи не горят, так и всё сказанное каждым идёт от нас к Богу. А я ведь и – молился!.. К вере других призывал, а сам... и не верил. Но Бог не наказал меня, как подумали многие...
Василиса издала какой-то звук, похожий на всхлипы, и Богдан успокаивающе медленно повёл рукой в её сторону. И продолжил речь.
- Бог мне помог преодолеть неверие. Я знаю, что мои слова для многих будут не убедительны, и потому дам сейчас необычное доказательство. Все вы знали, что моё тело лежало в коме перед моими родными.., - показал он рукой на отца и Василису. - А я не видимым летал... Вначале по спальне, а потом - прощался с друзьями. Сейчас я подниму некоторых... Они меня не видели, а я видел всё!.. И даже мысли воспринимал... О сокровенном!.. Разглашать личные тайны не буду, скажу только им понят-ные слова. Их слышали или воспроизводили только они и я – случайный свидетель, уходя-щий в небытие... Прошу подняться Верочку Рябчинову.
Верочка поднялась, встревоженно хму-рясь: «что за дурацкий эксперимент?..»
- Я скажу сейчас о том, что ты говорила отцу, когда я прилетел к тебе прощаться... Если всё было так, как услышишь... И не захо-чешь, чтобы знали об этом другие - скажешь: «верю, так и было всё!». Это будет для всех доказательством моего необычного посещения, и я прекращу рассказ. На твою реплику отец сказал тебе: «ты о чём подумала?.. Я – за любовь! Помню же, что он тебе нравился. - А тебе не понравился. Не подошёл для «Великих дел». Пристроил меня. А он… Он!.. Он же…»
- Верю! – вскрикнула Верочка и шлёп-нулась на стул, боясь поднять глаза.
Затаённое перешёптывание и движения в зале показывали нарастающее напряжение.
- Сергей!.. – приподнял руку Богдан, и Лиснёв тут же вскочил с места, уловив сенсационность происходящего. Глаза сияли, на лице широкая улыбка. Готов слушать, но Богдан передумал. – Нет! Убедительнее будет с женой. Валентина Сергеевна, поднимитесь, пожалуйста.
Валентина поднялась, поёживаясь: что может быть интересного? Живём как все.
- В разговоре за ужином, Сергей сказал: «Хорошо придумала. Только рай не в космосе, а на Земле. Его создать ещё надо. Наша задача сейчас капитализм перевести в социализм. А его не может быть без Бога! Сталин этого не понял, поверив атеизму. А у нас получится, потому что эволюционно пойдём. Без революций и войн. Способом собственной перестройки жизни не путём достижения целей, а смысла жизни...
- И как ты будешь перестраиваться?
- А как повелевал вождь мирового проле-тариата?.. Учиться, учиться и учиться!...
- А работать когда?
- Никогда! Трудиться надо, а не РАБо-тать.
- Не остроумно. Ты же понимаешь, о чём говорю.
- Ну, смотри… Я учусь… и ставлю спек-такль. Он даёт доходы театру, а значит и всем артистам, художникам и мне, как режиссеру. И так у каждого будет. У мужчин будет плата – за труд и учёбу, у женщин – за учёбу и воспитание детей. Смысл жизни каждого стать ге-ниальным в своём деле. Представляешь, все – гении! Умные и добрые!
- Фантазёр.»
- Верю... Всё так говорилось, - сказала Валентина, удивлённо оседая на стул.- Стран-но, даже не верится... Слово в слово...
- Об этом много сейчас пишется, - по-слышался шёпот в образовавшейся тишине.
- Это же хорошо, Семён. Плохо, что всё ещё не верят явному. Чудеса нужны?!. Подни-мись...
- Любопытно, - поднялся Семён.
«- Ну, мама... Она же дура, дура!»
- Верю, Верю... Не продолжай.., - шарахнулся Семён на стул, ответивший ему тяжким скрипом.
- Мне скажите, - послышался мальчише-ский голосок брата Наташи. Оглянулся на одёрнувшую его сестру. – А чё, если знает всё?..
- А может не был у нас, и не знает.- шеп-тала Наташа.
- А вы были?.. Попрощаться...
- Был. И видел, как ты спорил с сестрой.
« Социологи называют личностью тех, кто способен оказывать влияние на других людей.-говорила тебе сестра. А ты спросил:
- А как «оказывать влияние»?
- Ты рассказал мальчишкам, как травят людей куревом, пивом, наркотиками. Перестали баловаться?
- Да-а… Я каждый день им рассказываю, что ты мне говоришь.
- Вот и стал ты личностью.
- Так это ты же мне рассказываешь. Ты – личность!
- И я, и ты… В масштабе нашего двора.
- Наташ, а его ведь не было...
- Верю, - сказала Наташа и осадила на стул брата.
- Виктор Иванович, вас не мог обойти вниманием..,- продолжал Богдан. - Был у вас в момент вашего написания статьи. Вот абзац из нее: «Смертный грех – паразитизм. Он лишает возможности совершенствоваться в эволюции Богосознания, как самому – паразиту, так и тем, на ком он паразитирует. И потому паразитизм должен быть осуждаем самыми жестокими законами. Тогда и начнётся расцвет государств. С введения действительных смертных грехов, и с перемены людских целей жизни на её Божественный смысл. Только с Богом будет прогресс и расцвет. А это новый прорыв цивилизации, которого ждут все народы мира от России. И прав Богдан, церковь поддержит нас, станет духовной основой сплочения народов. Вся власть Создателю!!! Это уже новый лозунг человечества, устремившегося к Богодержавию на земле. Выше – некуда идти!» Дальше были сожаления обо мне... Но тут уже я не желаю огласки. Вы теперь верите?!.
- Верю, Богданушка!..
- Оля!.. Сон твой про цветы и ребёнка...
- Ве-ерю.., - чуть слышно пролепетала Оля не поднимаясь.
Он ещё долго поднимал тех, кого навещал в своём прощальном полёте, вызывая изумлённые и восторженные подтверждения у одних, и обескураживающие чувства у других. Для них, видел Богдан, все это воспринималось какой-то забавной игрой или розыгрышем, сохраняя традиционное недоверие.
- Я вас поднимал с умыслом!.. Убедить в том, как все мы видимы с того света... До самого малого... Стал ли ты человеком, или остался ещё скотиной, ведомой инстинктами. А мы нужны Богу - людьми. Оглянитесь: всё окружающее – создаётся вот такими руками.., - вытянул их Богдан, торжествующе любуясь . - На том свете их не будет!.. Там мы - только малый сгусток мыслей. А на этом – сотворцы, создатели своими руками Божьего рая на Земле. Мы же – вместо всеобщего Рая, в силу недомыслия и греховных целей - творим кромешный Ад. Как же нам остановиться и прозреть?.. Для ответа на этот вопрос мы собирались двумя группами: богатых и бедных... И не случайно, как понял там... Нам открылись секреты «Царских знаний», и появилось новое понимание смысла жизни... Знаю, всему этому ещё долго будут противостоять нынешняя идеология, мораль, культура... Но мы уже – есть! И будем жить по- новому!... Общаться с Богом без посредников, разделяющих нас на конфессии, национальности, сословия, корпоративные интересы, а ещё – подменяющих единый смысл жизни множеством ложных и лукавых целей. А Бог всегда с нами. И разговаривать с ним можно, как детям с отцом. Спрашивай - и получишь ответ, в соответствие с под-готовленностью понять его. И тогда приходит понимание смысла жизни... Ведь всё созданное на Земле – материализованная мысль Бога. А мы – сотворители Его замыслов. И смысл нашей жизни - вечное совершенствование своих способностей, преумножение талантов для развития своей вечной души и служению Богу! Да будет так во веки веков!!.
Богдан прервался на мгновение, меняя тональность. Заговорил проще, обыденно.
- Это всё, что я приготовил вам сказать. Спорить ни с кем не буду. Каждый сам выбирает свой путь... И ещё одно дело, напоследок... Оно - сугубо личное, но вы для меня близкие... Сожалели о моей смерти... Радовались воскрешению. И, уверен, - будете рады моей свадьбе... Приглашаю вас всех!..
Зал изумлённо и восторженно загудел и зазвенел ликующими возгласами; посыпались вопросы, а более всего требования назвать и представить невесту.
Василиса и отец тоже удивились и растерялись, непонимающе смотрели друг на друга.
С испуганным недоумением перегляну-лись Оля с матерью... И вмиг потерянно поникли, поджались, пряча глаза. Для них всё рухнуло!..
- Богдан, а когда?., - продолжались воз-гласы.
- Невеста кто?..
Богдан дождался тишины и сказал с лукавым сожалением:
- Моя будущая жена ещё не знает, что стала невестой. Сам я полюбил её с первой встречи. А умерев – узнал, что и она меня лю-бит. Так, что готова была за мной умереть... А мы даже не целовались... Бог остановил моё небытие, и вернул ей меня... Веришь?!., - пошёл к Оле Богдан. Поднял её, зардевшуюся от стеснения и радости. Вывел на общее обозрение.
Сергей неистово захлопал в ладоши, и его дружно, и ликующе поддержали все.
- А я не верю!., - грозно объявил отец. – Пока не поцелуетесь. На свадьбе – под «горь-ко», а сейчас - для веры всех - целуйтесь!..
Слова отца вызвали новый всплеск веселья. Пришлось молодым целоваться, как в любовных романах и в кино - под конец. _______________/\______________
К О Н Е Ц
Юрий Иванович Слащинин,
Член Союза писателей России, автор романов и повестей: «Боги в изгнании», «Во веки веков», «Сваха», «Серебряный колодец» и др.
E-mail: Novin36@yandex.ru
ly32008@yandex.ru