Ушел Борис Натанович Стругацкий. Закончилась эпоха в нашей литературе.
Да, собственно, учитывая ту роль, что сыграли братья в становлении сознания нашего поколения – эпоха нашей жизни…
Уже исходный их посыл к творчеству в далеком конце пятидесятых годов был примечательным: что же это за уровень советской фантастики нынче? Да мы лучше написать сможем! И смогли. И стали лучшими, доказав лишний раз, что прозаик в России может стать, вслед за Толстым, лидером страны в отсутствии такового во власти.
Притом не только идеи, заложенные авторами в их произведениях, значительны – их проза, по моему убеждению, достояние нашей литературы. Без всяких скидок на жанр. Впрочем, легкомысленным жанр делают авторы, умудрившиеся фэнтези Толкиена низвести до уровня жвачки.
Конечно, первый период в их творчестве не был литературно весомым, но зато какой мажорный настрой был у страны в начале шестидесятых! Полдень двадцать второго века казался рядом – рукой дотянуться. У моих сверстников глаза горели, мы торопили это будущее, в которое нас заставили поверить Аркадий и Борис. Да что дети…Такое впечатление, что сам Никита Сергеич, начитавшись Стругацких, пообещал советским людям : мы будем жить при коммунизме уже в 1981!
Впрочем, Аркадий и Борис Стругацкие быстро мудрели, и мы вслед за ними увидели неистребимые атрибуты советской эпохи в лице выбегалл и вунюковых да зловещее прошлое, олицетворенное Рэбой-Берией. Казалось бы, обычные для многих авторов «качели» – от утопии до антиутопии… Ан нет! Великая «отдельность» Аркадия и Бориса Натановичей в том и состоят, что мажорному своему ладу они нигде не уступили в угоду минору (хотя минор попроще, понакатанннее, думаю, музыкально грамотные люди со мной согласятся).
Больная значимость поднимаемым ими тем, казалось, не давала поводов для улыбок ни в «Трудно быть Богом», ни в «Улитке на склоне», ни в невероятной мощи «зла» в «Миллиарде лет до конца света»… А все ж гаргантюаподобный, живой и веселый барон Пампа, колоритно трогательные аборигены в Лесу, абсолютно узнаваемый по жизни эпикуреец Валька Вайнгартен…
Подходили времена, когда мы, молодые, с тоской глядели на Запад, покупая за несоразмерные деньги «Суперрайфл» и «EL and P», и от полной потери патриотизма нас удерживали «Хищные вещи века» да «Второе нашествие марсиан». Ефремову, а паче того Мартынову, многие из нас не очень бы поверили, от Стругацких же никто не ждал «заказухи», и, вкусив западных прелестей в девяностые, оставалось повторять: и это знали!
А предчувствовали братья многое, писали об этом столь убедительно, что от них ждали неземных прозрений. Впрочем – почему «ждали»? Я не удивлюсь, если со дня на день начнут «вылупляться» людены, благо идею эту давно уже втихаря подхватил Голливуд – генетическая мутация людей, превращающая человечество в сверхцивилизацию.
Но вот вопрос: достижим ли в принципе тот Полдень, о котором так сладко было нам читать у ранних Стругацких? – вряд ли. Утопия, в общем, лишенная диалектики. Ныне впереди рисуются нам иные перспективы, тоже прогнозируемые в более позднее время братьями, и не вызывающие особого подъема духа. Что же тогда дало такой мощный импульс позитива и авторам, и нам тогдашним? Думается, это отсвет того будущего, которое вполне могло бы быть: и этот мир был рядом с нами тогда – мир людей, которые превращают работу в светлое творчество, когда деньги не играют никакой роли. И мы это будущее застали, как полоску света из- под приоткрытой двери…
Мир понедельника, начинающегося в субботу.
А потом эту дверь плотно закрыли.