Художник почти всегда был один. Жена его умерла. Сын со своею семьёю жил в этом же городе, где и художник, но виделись они редко. Для Художника главным в жизни было его творчество. Он любил это больше всего на свете, а то, что любишь больше всего на свете, то, в конце концов, и имеешь в большом количестве. А всего остального, зато не хватает. Сына Художник любил, но меньше, чем своё дело. Вот и получал от сына меньше любви, чем хотелось бы.
Друзья у Художника были, да сплыли, как говорится. Кто уехал далеко, кто свои заботы так полюбил, что ни на какие встречи не хватало времени и сил. Да и самому Художнику после редких встреч со своими друзьями всегда казалось, что зря потратил драгоценное время. Потому что все друзья старались рассказать только о себе и о своих делах, а больше их ничто и не интересовало. Не интересовали ни картины Художника, ни его жизнь. То ли друзья такие были, то ли Художник таким неинтересным был, то ли ещё что-то мешало….
Картины у Художника покупали очень редко, так как выставок его работ было совсем мало. Это в юности каждому творческому человеку кажется, что известность его ждет, не дождётся. А на самом деле чаще всего всё бывает совсем не так.
Вот и жил Художник совсем одиноко и небогато в своей маленькой мастерской.
У большого окна стоял мольберт с картиной. Художник любил писать большие полотна, поэтому картина на мольберте с рабочим местом перед ней занимала четверть комнаты. Ещё в одной четверти комнаты стоял большой рабочий стол с компьютером, принтером, сканером и с разными бумагами.
В следующей четверти комнаты стояла кровать с тумбочкой. А в оставшейся четверти стоял стеллаж со стоящими на нём написанными картинами.
Выходил из дома Художник редко. В магазин за продуктами. Иногда выходил пофотографировать что-нибудь: туман таинственный, золотую осеннюю листву дикого винограда, карабкающуюся по стене замка, средневековый праздник на старой городской площади…. Иногда, раз в месяц-два отправлялся послушать органную музыку в одном из соборов. Если где-то демонстрировали выставку современного искусства или фотографии, то художник посещал, как правило, их тоже.
Но на музыку и на выставки он ходил всегда один. Не было в его окружении людей, которым бы доставляли удовольствие такие посещения.
Так что обмолвиться словом и не с кем было художнику.
С друзьями, родственниками и со знакомыми из других стран и городов художник часто и долго не любил разговаривать по телефону и Скайпу. Он любил общение, но не виртуальное, а реальное. Поэтому-то порою целыми днями художник и слова не промолвит вслух. Мысленно он, конечно, довольно часто разговаривал сам с собою и с другими людьми. А вот вслух довольно редко.
А ведь человеку иногда хочется с кем-нибудь поделиться своими планами, впечатлениями, горестями и радостями.
Иной раз Художник начинал говорить с Птицей, которая стояла у него на письменном столе. Птицу когда-то художник сам себе сделал из г-образной палки и куска искусственного пушистого меха. На эту птицу, точнее на её клюв, художник вешал свои очки. Он пользовался очками для чтения и для дальнего рассматривания. Вот и сделал художник для своих очков своеобразную вешалку. Уж очень похожа была эта вешалка на лохматую птицу с длинным клювом. Да ещё художник приделал ей большие, блестящие глаза, которыми птица на него внимательно смотрела.
— Ну, что, моя дорогая, дни-то стали совсем короткими. При электрическом свете разве возможно что-то писать?! Просыпаюсь поздно — темно на улице. Пока приберёшься, завтрак сготовишь, покушаешь, — на работу мало времени остаётся. Да ведь и не споро эта работа идёт! Существует мнение у многих, будто бы абстрактную живопись очень легко делать. Ан, нет! Была бы у меня реалистическая картина с деревенькой, с речкой, с лесом, с детишками у воды, то было бы ясно, где надо исправить, где плохо что-то получилось. А здесь чувствую, что не то сделал, а где и что непонятно….
Птица сочувственно смотрела на Художника, и казалось, хорошо его понимала.
А однажды Художнику показалось, будто бы Птица сама ему тихо, но отчётливо сказала:
— Загрустил, загрустил, мой дорогой…. Ну-ка, возьми себя в руки!
Художник подошёл к Птице и погладил её по голове. И сразу стало как-то спокойнее ему. И он подумал:
— А действительно, что это я загрустил? В жизни ведь нет ничего очень серьёзного. Потому что всё проходит. Серьёзно только то, что остаётся всегда неизменно важным — Доброта, Честность, Трудолюбие. Вот к чему надо стремиться! А то, что чего-то у меня нет — будет! Есть у тебя краски и холст — работай! И радуйся….
— Правильно! Правильно! — прошептала Птица. А, может быть, ему это показалось. У Художника бывало довольно часто ощущение, как будто его мама с фотографии на стене тоже что-то иногда тихо говорит…. Иногда похвалит его за что-нибудь, иногда неодобрительное слово скажет. А теперь вот и Птица добавилась.
Так время и шло….
Так как Художник любил один или пару раз в год куда-нибудь на месяц-полтора отправляться в путешествие, то заводить в своём доме кошку, собачку или какого-то другого живого друга было неразумно. Не на кого было бы их оставлять. Да даже растение нельзя было заводить в доме. Тоже ведь живое существо. А живые существа без близких людей мучаются. Скучают без них.
А Птица, оказывается, тоже скучала без Художника, когда он уезжал или улетал в путешествие. Но Художник об этом не знал. А догадался об этом только тогда, когда однажды вернувшись из долгого путешествия, увидел, что Птица его упала с полки и лежит на полу, уткнувшись носом в коврик….
Так стало её жалко! Ведь она хорошо, крепко стояла на своём месте и вот упала….
— Ты, моя хорошая! Ты подумала, что я не вернусь, что я бросил тебя? Если я куда-то перееду жить, я тебя, конечно, с собою возьму. Не волнуйся. А на Мальту, куда я улетал, я же не мог взять тебя и многое другое, что люблю и к чему привык. У меня там нет своего дома.
Художник вытирал пыль с Птицы, гладя её мягкой салфеткой, и Птица перестала выглядеть жалкой и брошенной, а постепенно становилась смешной и весёлой. Он протёр салфеточкой птичьи глазки, и они заблестели и заулыбались.
— Спасибо, — тихо сказала Птица.
А потом они вместе, Художник и Птица, рассматривали за письменным столом фотографии, сделанные на острове Мальта, которые Художник переносил с фотоаппарата на свой компьютер. Было так хорошо!
А ещё несколько дней Художник работал с каждой из этих фотографий. В компьютере Художник вызывал специальную программу, при помощи которой он убирал всё ненужное в изображении, усиливал цвет, если надо было, делал фотографию более светлой…. Получалась из простой фотографии художественная фотография. Это было очень интересно!
— А эту фотографию мы с тобой, Птичка, забракуем. Потому что в ней нет никакой мысли. Просто — красивый пейзажик. Открытка. Зачем нам это с тобою?
Художник чувствовал, когда Птица соглашается с ним, а когда не соглашается. Хотя Птица молчала. Но он её любил и поэтому понимал даже без слов.
Иногда, некоторые самые лучшие фотографии Художник печатал на специальной фотобумаге. Потом для каждой фотографии он делал паспорту из картона — такую широкую, с ладошку, рамку. В таком виде фотографии Художник мечтал выставить для показа людям в каком-нибудь зале. Он мечтал, что они будут висеть на стенах в ровном ряду, а люди будут проходить и разглядывать их.
— Правда, Птица, неплохие вещи мы с тобою сотворили?
— Да, мне очень нравятся твои работы, но разве я тебе помогала это делать?
— А как же! Ты очень внимательно смотришь на меня, на фото и на то, что я делаю. А внимание творческому человеку очень необходимо!
— А разве не творческим людям внимание не нужно?
— Внимание нужно всем, конечно. Но художнику, писателю, композитору, дизайнеру внимание — это ещё и что-то похожее на оплату его труда. Ведь инженер, рабочий, учитель, отправляясь на работу, знают, что получат за свой труд деньги. А творческий работник всю свою жизнь работает без твёрдой уверенности, что его работы будут кому-то нужны, что их купят. Вот внимание к его работе и к его жизни и является каким-то частичным удовлетворением его деятельности. Без внимания можно жить всем, но без него трудно. Так же само, как трудно, к примеру, женщине, сготовившей суп, второе и десерт на обед, а муж и дети поели, встали из-за стола и не сказали спасибо, и не похвалили её за работу, и не заметили, вообще, что они ели….
Птица, как показалось Художнику, согласилась с ним, но заснула от сложных философских рассуждений, которыми любил себя поразвлекать Художник. Для неё многое было не совсем понятно. Она ведь была не живой….
Случилось так, что Художник заболел. Ему стало очень плохо и его положили в больницу. Он даже не успел ничего с собою взять: ни бритву, ни ноотбук, ни зубную щётку, ни очки….
Да ничего ему и не надо было, так как он был совсем слабый и сам даже с трудом кушал. Даже ложку ему трудно было держать в руках.
Врачи всё же его вылечили. А медицинские сёстры так хорошо за ним ухаживали, что Художник уже через две недели стал сам ходить по палате, где он лежал. И даже с помощью одной очень милой медсестры стал потихоньку ходить по коридору. Медсестру Художник называл Сестричка, но ему всё время хотелось её назвать Птичка, потому что она была очень похожа на Птицу из его дома. У Сестрички был длинный носик, который усиливал сходство. Но он, как ни странно, не портил вид Сестрички. Она была очень, очень милой. Говорила Сестричка тихо и немного медленнее, чем все. И на носике у неё всегда сидели очки, похожие на очки Художника.
Когда Птичка-Сестричка разговаривала с Художником или делала ему укол, или мерила ему давление, она всегда очень внимательно и ласково поглядывала на Художника. А он однажды даже нежно погладил её руку, когда она пожелала ему спокойной ночи….
— Спасибо, — шепнула она, — вы такой всегда доброжелательный….
— А ты очень внимательна и ласкова,— сказал Художник, с улыбкой закрывая глаза.
— Ведь не зря же мы с вами о внимании говорили.
— Разве мы беседовали с тобою на эту тему?
— Да, ещё до вашей болезни, с месяц тому назад. Но я хорошо запомнила этот разговор, хотя кое-что не совсем хорошо поняла….
— Но ведь до моей болезни мы не были с тобою знакомы, Птичка,— сказал Художник. И сообразил, что этот разговор ему снится….
А когда Художник вернулся из клиники домой, то он увидел свою Птицу, а рядом стояла Птичка-Сестричка. Они были очень похожи друг на друга. С длинными носиками, на которых сидели очки.
— Наконец-то я вас дождалась,— сказала Птица,— а милая Сестричка будет теперь жить с нами?
Все заулыбались и всем было хорошо…. Художник поставил на мольберт новый белый холст и стал писать счастливый, счастливый, очень светлый день….
2012