В одном из многоэтажных домов живет симпатичный молодой мужчина с жизнерадостно торчащими в наш непростой мир усами. Может быть, именно за эти чёрные-пречерные, как вся совокупная чернуха нашего телевидения, которая подобно раковой опухоли расползлась по всем каналам, усы и полюбила его крепко-накрепко одна, жившая по соседству, банковская чиновница. Симпатия оказалась обоюдной и была торжественно узаконена брачным сертификатом.
Наблюдая за свадебным процессом, местные бабушки выразили свое полное удовлетворение происходящим, приправленное нескромной грустью о возможной утрате спонсорских услуг со стороны банковской дамы в пользу старушек. Породила эту грусть детская коляска импортного образца, в которой банковская чиновница в конце каждого месяца в сопровождении двух милиционеров, отлучившихся буквально на часок от служебных обязанностей, но с сохранением денежного содержания, привозила из банка в свою скромную четырёхкомнатную квартиру не менее скромную зарплату, вольготно развалившуюся в коляске под симпатичным байковым одеяльцем, чтобы избежать нескромных взглядов, болтающихся без дела граждан. После привоза зарплаты банковская чиновница тотчас же перекладывала одну десятую часть полученных денежных знаков в самый обычный, можно сказать, затрапезный, пластиковый пакет и выходила из дома, прогуляться по соседним дворам, чтобы раздать местным старушкам купюры одного достоинства, по одной в одни руки. Это вселяло в общество старушек тишь и благодать. Банковская чиновница, интеллектуально чрезвычайно выдержанная, блаженно улыбалась этому миру во всём мире. Несмотря на всю подслеповатость старушек, они быстро сообразили простую, как безоблачное небо, связь между перемещением по городку детской коляски банковской чиновницы и раздачей им денег. Как только банковская чиновница выходила из подъезда с коляской, весть о грядущей раздаче денег молниеносно разлеталась по окрестным домам. И что удивительно, с каждым месяцем к раздаче денег приходило всё больше старушек. Приходили и старички, и даже совсем ещё бодрые, можно сказать, молодцы, так что и при раздаче денег банковскую чиновницу сопровождали два милиционера. И вдруг в эту мирную жизнь влетела прямо-таки взрывная новость: банковская чиновница вышла замуж. И совсем не за олигарха, а за какие-то чёрные усы. От перегретых эмоций общество старушек забурлило. Оно даже как бы омолодилось. Старушки стали оплакивать подаяния банковской чиновницы. Отныне, созерцая коляску с её розовым байковым одеяльцем, старушки в один монолитный голос выплеснули свой прогноз, что банковская чиновница в самом скором времени обязательно должна родить девочку.
Чиновница не подвела старушек. Ровно через год она подарила себе, мужу и миру прелестную девочку. Когда эта чёрная чиновница выросла, она стала судьёй мирового класса, поэтому общество старушек так и не перестало оплакивать свою судьбу. Однако это всё ещё где-то там, впереди, а здесь и сейчас рождение девочки, кроме приятных забот, подарило банковской чиновнице чрезвычайное удивление, принесшее на своих стремительных крыльях негодование по поводу странного поведения ее супруга. Ей казалось, что человеческое лицо обладателя чёрных усов должно полностью рассиропиться умилением очаровательной девочкой, распространяя в семейную среду бодрые, сюсюкающие звуки воспитательного процесса. Чёрные усы должны были бы целиком погрузиться в суетливое состояние жизнеобеспечения и потерять суверенитет собственной души в бытовом треугольнике: детская – кухня – ванная. Вместо таких ясных, понятных и необходимых деяний, с точки зрения банковской чиновницы, её чёрноусый красавец воспылал неуемным желанием стать ученым. Он, видите ли, возжелал славы и не какой-то там провинциальной или дворовой, а мировой. Особенно сильно возмутила банковскую чиновницу мизерность оплаты труда ученого. Она всегда умела и любила считать деньги, поэтому сопоставление собственной зарплаты с жалкой подачкой супруга привело ее в ярко выраженное психопатическое состояние: она за один месяц получает столько же, сколько ее супруг может получить только за десять лет своей учёной деятельности.
На этот выпад носитель прекрасных усов бросил домашнему оппоненту своей мечты яростное заявление президента страны, что в ближайшие месяцы, если конъюнктура мирового рынка будет благоприятствовать быстрому наращиванию денежной массы, зарплата учёного достигнет уровня газпромовских управленцев. Банковская чиновница мгновенно парировала этот бросок:
- Чушь! Это типичный бред политического мерина! Многие годы он уже потратил на борьбу с коррупцией, а она живет и процветает. Все крупные города страны все плотнее и плотнее обрастают дорогими коттеджами, построенными чиновниками на смехотворную зарплату учёного. Где же твой коттедж?
На этот вопрос чёрные усы ответили достойным гражданским пафосом:
- Ты не права, дорогая. Речь должна идти не моём, а о нашем коттедже. Ты ведь также являешься чиновником. Чиновник – это ум, честь и совесть нашего государства, поэтому он должен жить достойно.
Банковская чиновница вспомнила своё босоногое детство, ответила нецензурной фразой и сразу же переключилась на домашние дела. Она прекрасно осознавала степень материальной обеспеченности своей семьи, поэтому не стала категорически возражать против мечтаний супруга.
Да, чёрные усы осторожно ступили на узенькую, материально хлипкую и жутко вертлявую в морально-нравственном лесу тропку научной деятельности. Носитель прекрасных усов оказался человеком сильно наивным. Он полагал, что тропка сама приведет его в жаркие объятия мировой известности. Из-за вихлявости тропки он забыл о ее протяженности. Конечная точка этой тропки явно исчезала в бесконечности. При такой длительности пути сойти с дистанции и заблудиться в морально-нравственом лесу – раз плюнуть – да простят мне владельцы нашего языка эту словесную вольность! Но он оказался не один на этой тропке, и это его спасло. Множество ему подобных человеческих сущностей перемещались по этой тропке, в отличие от муравьев на двух конечностях, но, как и муравьи, в обоих направлениях. Известно, что любая тропка полна неожиданностей, а научная тропка тем более, хотя бы, потому что она многократно разветвляется, а ее дочерние тропки снова могут разветвляться или, наоборот, где-то там, за бугром, они могут снова сливаться в экстазе научного поиска конечной точки своего пути. Люди на этой тропке звали друг друга коллегами. Именно коллеги подсказали черным усам, что сначала на этой тропке нужно найти торговую точку, в маленьком окошечке которой наистарейший академик из всех самых старых академиков нашей страны по доступной цене продает диплом кандидата наук. Этот торговец, конечно, требует представить в окошечко диссертацию.
- А что такое диссертация? – задумчиво спросили чёрные усы.
Седоватый коллега неопределенного возраста с дыханием винного погреба вразумил новичка:
- Диссертация – это необычайно огромная книжища, впитавшая в себя всю кладезь текущего академизма, выраженная совершенно новым образом и слогом, понятным только избранным ученым современности, которым присвоены святые звания Руководитель, Оппонент, Консультант, Ведущая организация.
- О боже! – голосом заправского атеиста воскликнули черные усы. – Как это сложно и неподъемно! И главное, не понятно.
- Юноша! – бодро воскликнул коллега и дружески хлопнул чёрные усы по плечу. - Диссертацию не нужно понимать, ее необходимо поймать, связать, засунуть в заветное окошечко и получить искомую степень.
- Ой, как все непросто! А я всегда так плохо бегал.
- Еще бы! На этом тернистом пути многие гибнут от жажды или, наоборот, от перепоя. Кстати, у тебя нет чего-либо, вмещающего в себя спиртообразную жидкость?
- Кажется, нет.
- Так нет или, кажется?
- Я как-то не привык носить с собой пожароопасную жидкость.
- Юноша, меня нисколько не волнуют ваши привычки. Проверьте ваши карманы, может быть, совершенно случайно вы засунули в один из них маленькую бутылочку со спасительной жидкостью?
Черные усы тщательно обыскали собственные карманы, но результаты разочаровали коллегу, и он, горько махнув рукой на неудачу, побрел шаткой походкой в дебри своей научной деятельности. Черные усы задумчиво посмотрели в след ходячего эйнштейнианства русского происхождения, тяжело вздохнули от бытовых неурядиц и прочей шелухи бытия и побрели по научной тропке навстречу финансовому лихолетью, в которое зябко куталась его мировая слава.
Не лишенный здравого смысла супруг банковской чиновницы был неприятно поражен результатом жесткой статистики скорости продвижения участников научной гонки по замысловатой и чрезвычайно корявой тропке. Черные усы, с детства избегавшие любых спортивных упражнений, от чего их организм был подвержен постоянному болтанию сквозняками, запаниковали, а их тело заметалось как пламя, норовя сверзиться с тропки. Черный усы замахали руками, осатанело цепляясь за воздух окружающей среды, чтобы удержаться на тропке. Они удержались, но скорость движения сильно замедлилась.
Сначала замедление принесло им пользу. Чёрные усы бросились собирать научные факты и набрали их такой ворох, который мог бы украсить сразу три диссертации. Однако количество почему-то не переросло в качество, чему поспособствовала тщательная сортировка фактов, любование ими и распределение на страницах будущего научного труда. Наша планета слишком быстро вращается вокруг своей оси, поэтому время на ней бежит слишком быстро. Время, не имеющее холодильника, не сумело сохранить факты, собранные черными усами, свежими. А ведь современная наука оперирует только исключительно свежими фактами, от любой самой незначительной тухлятинки она высокомерно воротит нос.
Не повезло черным усам и с руководителем. Им оказался заслуженный профессор российской науки и одновременно член одной из многочисленных академий. Этот ученый муж, давно погрязший в многоженстве, не доглядел и не потрудился перетряхнуть факты, собранные его аспирантом. Однако не нужно винить его в таких пустяковых грехах, потому что профессор именно в это смутное для его аспиранта время был вынужден тщательно готовиться к своему восьмидесятилетию. Этот уважаемый начальством профессор, хотя и далеко не мальчик, но скорость в делах у него маленькая, а время, знай себе, бежит, и оно не знает никакой старости. Вот и ушло у профессора ровно три года только на подготовку юбилея, а ведь надо ещё не ударить в грязь лицом, и провести юбилей на высочайшем уровне достижений современной науки, и при этом не упустить ни единой новинки в этом вопросе. Профессор так углубился в этот процесс, что скорая помощь трижды вытаскивала его из этого процесса и доставляла в кардиологическую клинику. Вполне понятно, где сердечные болезни, там и нервотрёпка, а эта безалаберная девка схватила профессора за руку и привела в ближайший стан верующих. Отныне профессор, восходя на кафедру, перед лицом студенческой массы вставал на колени, и осатанело молился. И чудо свершилось! Юбилей благополучно завершился. А чёрные усы, зажав под мышкой диссертацию, всё также ковыляли по научной тропке. От научных переживаний, от постоянного миража в виде истошно желаемой степени кандидата наук, мелькающего в мглистом воздухе мировой науки, чёрные усы духовно ослабели. Да и физически ноги запинались о какие-то жизненно важные кочки, возросшие на тропке в оригинальном беспорядке. Усы, тронутые сединой, уже не топорщились жизнерадостно в разверзнутые для будущего небеса, а уныло глазели на эти дурацкие кочки, которые всё чаще и чаще бросались им под ноги. Любимец всех неудачников, роковой иностранец стресс, обаятельный и общительный не оставил чёрные усы в одиночестве. Он обнял чёрные усы за плечи и передал им своё соболезнование:
- Не переживай, старина! Всё перемелется. Всё утрясётся. Всё будет хорошо, как сказал один клоун в современной драме.
Чёрные усы апатично махнули рукой:
- А, мне всё равно. Жизнь прошла мимо.
- Напрасно ты так! – осуждающе воскликнул стресс. – Надо почаще заглядывать в винный отдел гастрономов, в пивные забегаловки и прочие лекарственные сооружения, кроем больниц, разумеется.
Поразмыслив на досуге о превратностях жизни, чёрные усы решили последовать совету стресса. Чувствительная женская натура банковской чиновницы всеми своими органами чувств быстро ощутила переход супруга из мира трезвости в мир пьянства. Банковская чиновница стала сильно переживать. Её духовные силы трепетали, как струны расстроенной гитары, под звуки которой она когда-то любила пороманситься. Она никак не могла понять, куда ушло бывшее очарование супруга. Почему ей так неприятно созерцать осоловелые глаза супруга и его разболтанные жесты? А супруг по вечерам, приняв лекарство от стресса, бойко, но путано рассуждал о трудностях кропотливого труда над диссертацией, о попустительстве профессоров и прочем организационном хаосе в мире отечественной науки. Правда, случалось и банковской чиновнице расслабиться от безутешного горя, мыкать свою судьбу рядом с несостоявшимся гением мировой науки. И тогда уже и банковская чиновница горестно ахала и выпускала на волю из своей взволнованной души коренной вопрос российской действительности: что делать?
Однажды ночью под мощный храп супруга банковская чиновница поймала в своем сознании верное, как ей показалось, решение. На утренней заре она разбудила супруга, взяла его за дрожащую руку и повела к психиатру.
В кабинете она выложила на стол такую пачку денег, что психиатр, еще не прикипевший душой к богатству и власти, пригласил еще двух коллег, и они втроем закодировали черные усы от пагубной и вредной привычки. Они сделали это, несмотря на то, что целый ряд гуманитарных организаций мира единым фронтом выступают против гипнотического кодирования. Они, не без оснований, считают это вмешательством в личную жизнь человека. Однако у прогрессивной прослойки нашего народа возникает закономерный вопрос, на чью разведку работают эти дамы и господа? И на чью страну работает эта разведка? Фактически эти гуманитарии выступают против перекачки человеческого материала из мира пьянства в мир трезвости.
Осознавать это нам весьма прискорбно, поэтому волнения этих граждан о вмешательстве в личную жизнь явно преувеличены. Посмотрели бы они, как возрадовалась банковская чиновница, когда стала созерцать около себя постоянно просветлённого трезвостью супруга! А как воспрянул дух у чёрных усов! Он выбросил старый вариант диссертации вместе с руководителем и написал новый вариант с новым руководителем. Эта диссертация называлась “Современные методы борьбы с пьянством у высших животных”. Надо ли говорить о том, что эта диссертация была успешно защищена.