Чудеса твои, Господи!
Рассказ
Аграфена Петровна Лапшина была премиленькой старушкой. Низенькая, полненькая. С седыми волосами, которые с годами не утратили своей густоты и волнистости. Характер у нее был самый расчудесный, не завистливый, не злобный. Всегда в делах, всегда с открытой улыбкой на лице. Муж обожал ее всю их совместную жизнь. Зять не мог нарадоваться на доброжелательную, ласковую тещу. И всегда-то ей во всем везло: и в общественной жизни, и в личной. Злые языки – находились такие – уверяли, однако, что она, Аграфена Петровна, хитрая особа. Но это не правда. Вся ее хитрость в том и заключалась, что она была совершенно бесхитростна.
В один прекрасный день Аграфену Петровну пригласила в гости к себе на день рожденья кума. Аграфена Петровна отправилась в гости без мужа. За мужем пришлось бы следить в гостях, чтоб не напился до потери пульса, чтоб вел себя прилично, чтоб не зарился на других, на незамужних бабенок. А ей самой так захотелось кутнуть на воле, без всяких обязанностей и ограничений.
В гостях было весело и шумно. Стол ломился от закусок и горячительного. Кума умела принять гостей. Пили за все: за мир во всем мире, за здоровье живущих, за упокой тех, кто отошел уже в мир иной, за пятое, за десятое и так далее. Короче, выпито было крепко, съедено много.
Когда уже солнце начало склоняться к закату, засобиралась Аграфена Петровна домой. Кума уговаривала остаться у нее на ночь, но Аграфена Петровна не согласилась. Надо идти домой. Ну надо, так надо. И кума с поцелуями и объятиями проводила Аграфену Петровну до входной двери своей квартиры.
По правде сказать, Аграфена Петровна ушла от кумы не потому, что ее ждали дома, а потому, что на столе у кумы было еще много всякой всячины, а Аграфена Петровна была уже сверху донизу набита всякими вкусностями и напитками. Это ее уже начинало беспокоить.
Аграфена Петровна несколько минут бодро шагала по тротуару, доброжелательно поглядывая на прохожих. Но потом началось что-то невообразимое. Толи еще незакатившееся солнышко грело жарко, толи уличный воздух был слишком уж по городскому свеж и ароматен, толи машин на дороге было слишком уж много, только ноги у Аграфены Петровны перестали ее слушаться. Голова сделалась так тяжела, а на сердце тоскливо, что Аграфена Петровна растерялась. Если бы не угощения кумы, она бы подумала, что у нее упало давление, а может быть, и повысилось. А так вот, на поди, пьяная она да и все тут. Ей стало страшно и стыдно. Казалось, что все вокруг заметили, в каком она состоянии и все осуждают ее. Ей показалось, что она сейчас вот упадет прямо на асфальт. Она огляделась вокруг себя. Вокруг росли деревья. Неподалеку стояла скамья, на которой сидели какие-то молодые люди. Аграфена Петровна подошла к скамье и сделала жест рукой, будто крошки со стола стерла. Молодые люди засмеялись и освободили ей скамейку. Аграфена Петровна села и опустила голову на грудь. Кое-что она еще соображала. Она поняла, что находится в каком-то сквере, что вокруг резвится веселая и праздная молодежь, что уйти ей отсюда нет никакой возможности. Ноги сделались совсем как ватные, а тело, ее подвижное, шустрое тело, стало тяжелым и оплывшим. Хотелось плакать, хотелось кому-то на что-то пожаловаться, но рядом с нею никого не было. Солнце уже закатилось, потянуло прохладой. Где-то играла музыка, где-то смеялись и разговаривали, а до нее, до Аграфены Петровны, никому не было никакого дела. Но вот к ней подошли два милиционера. Совсем молоденькие ребята. Аграфена Петровна называла таких «деточками». «Деточки» наклонились к ней, участливо посмотрели на нее и сказали, что ей надо пройти к ним в машину.
- А зачем? – Спросила Аграфена Петровна.
- А затем, что вас надо отвести домой, - ответили «деточки».
- Ах, нет! Только не домой! – Воскликнула Аграфена Петровна. – Что вы! Дома муж, зять, дочь. Что они подумают! А соседи во дворе! Они же сейчас все сидят на лавочках, все видят. Они увидят, что меня привезли домой на милицейской машине. Стыда не оберешься. Нет, только не домой!
- Ну тогда в вытрезвитель. Больше некуда.
Аграфена Петровна задумалась, а потом кивнула головой. В вытрезвитель, так в вытрезвитель.
- Только вы уж, голубчики, поместите меня там где-нибудь в отдельной каморочке, а не со всем пьяным сбродом.
«Деточки», улыбаясь, обещали устроить ее в отдельном помещении. И, правда, они все сделали. Аграфену Петровну привели в какую-то служебную комнату. Там было вполне прилично. У стены стоял продавленный диван, на котором бедная старушка расположилась сразу же. Вскоре к ней пришел местный доктор, смерил ей давление, дал каких-то таблеток, посмеялся вместе с нею над ее невзгодами, пообещал позвонить к ней домой и сообщить ее домашним, что она осталась ночевать у кумы, пожелал ей спокойной ночи и ушел.
Она уснула. А наутро, когда солнце уже показалось над крышами домов, Аграфена Петровна была уже на ногах. Ноги ее уже принадлежали ей, а тело было легким и подвижным. Весело попрощалась она со служителями вытрезвителя, поблагодарила их за помощь и внимание и отправилась домой.