ГРЕШНИЦА
Рассказ
В заводоуправлении К-ского машиностроительного завода работали три по-настоящему красивые женщины. Среди этой троицы была Юленька Белоконская. Самое удивительное был то, что Юленька не считала себя красавицей. У неё были правильные черты лица, но волосы были пепельно-серебристого цвета, глаза светло-карие, брови и ресницы бесцветные, а на античном носике красовались несколько не выводимых веснушек. «Конопатая мокрица», - думала Юленька про себя каждый раз, рассматривая своё лицо в зеркале. Да, её лицу не хватало красок. Совсем немного, чуть-чуть. Юленька очень любила подкрашиваться. Она была умна и расчетлива, поэтому косметикой не злоупотребляла, а лишь слегка оживляла своё хорошенькое личико с её помощью. В юности Юленька мечтала стать актрисой, но в К-ске в то время не было учебного заведения, где учат на актрису, а поехать учиться в другой город не пустила мама. Мама любила кино. Особенно ей нравились индийские кинофильмы, но артистов она не любила. Она считала их всех сплошь и рядом, (кроме самых, самых выдающихся, чьи имена были у всех на слуху), за людей суетных, развращенных и необеспеченных. Она не разрешила Юленьке участвовать даже в самодеятельности. О, эта мама… Недаром она любила индийское кино. Она умела разыграть такую сцену отчаянья и ужаса, что Юленьке не оставалось ничего другого как смириться. Мама хотела, чтобы Юленька поступила или в Медицинский институт, или, на худой конец, в библиотечный институт, считая, что профессия врача и библиотекаря наиболее пригодны для женщины. Из медицинского института Юленька вылетела сразу же, даже не дойдя до анатомии. Юленька не выносила запахов в химической лаборатории и была ужас как брезглива. В библиотечном институте она удержалась и закончила его почти с отличием. Она получила специальность библиотекаря-библиографа высшей квалификации. Мама сразу же устроила её на работу в заводоуправление К-ского машиностроительного завода в отдел научно-технической информации на должность старшего библиотекаря, должность перспективную и хорошо, по тем временам, оплачиваемую. Свою работу Юленька возненавидела сразу же. Она терпела её, стиснув зубы. Все эти ГОСТы и ОСТы, сварки и пайки, токарные и фрезерные станки были ей личными врагами. Но мама и все вокруг ей твердили о том, что Юленьке очень повезло с работой, такой спокойной, хорошо оплачиваемой, в тепле, среди интеллигентных, воспитанных людей и Юленька смирилась.
Юленьке было двадцать два года и училась она на четвёртом курсе библиотечного института, когда на неё обрушилась любовь. Вот именно обрушилась. Иначе не скажешь, потому что Юленька в любви повела себя довольно-таки глупо и неосмотрительно. Но мама и тут оказалась на высоте. Она, не смотря на все свои строгости, была довольна. Наверное, она боялась как бы её мечтательная и глупенькая дочка не осталась старой девой. Она быстренько перевела романтические отношения молодых людей к обыкновенным, житейским, то есть отправила молодежь в ЗАГС регистрировать брак. А потом сыграли пышную, по их возможностям, свадьбу. Через год у Юленьки родился сынок, а ещё через два – доченька. Жила она теперь уже не с мамой, а со свекровью, мужем и детьми в отдельной трехкомнатной квартире со всеми удобствами. Мама, решив, что она исполнила свой долг перед дочерью, отдалилась от неё, а потом и вовсе оставила её навсегда, перебравшись на кладбище.
Семейная жизнь Юленьки на первых порах складывалась благополучно. Она обожала своего мужа. Но обожание, ничем не дополнительно не подкрепляемое, пошло на убыль. Вместо безоглядной любви к молодому мужу у Юленьки появилась и начала крепнуть привязанность к свекрови. Свекровь у неё была замечательная. Она взвалила на себя все домашние хлопоты и заботы. Юленька могла спокойно доучиваться в своём библиотечном институте, а потом работать в бюро технической информации, зная, что её дети находятся под присмотром, что завтраки, обеды и ужины будут всегда готовы, бельё постирано, квартира убрана. Кроме того, свекровь была интеллигентной, начитанной женщиной. Она была очень вежлива, доброжелательна, отзывчива и уравновешена. И ещё – она не любила индийское кино и уважала артистов, не взирая на степень их известности. Юленька довольно быстро поняла, что её семейное счастье – это заслуга свекрови, а не мужа. Не будь её - ничего бы не стало, ни любви, ни постоянства мужа.
Прошло десять лет счастливой и безмятежной жизни, а потом всё рухнуло в одночасье. Умерла её дорогая свекровь. Прилегла после обеда отдохнуть на диване, да и умерла. Юленька осталась один на один с мужем, детьми, работой, кухней и со множеством больших и малых житейских проблем. За день она так уматывалась, что к ночи засыпала мгновенно. Спал крепко, без сновидений до утра. Бессонницей она никогда не страдала. Страдал её муж. Промаявшись весь вечер перед телевизором на диване, он считал себя вправе рассчитывать на внимание и ласку со стороны жены, а та, бесчувственная, накрашенная кукла, валялась как тряпка на кровати и ничего нельзя было от неё добиться. Бывало даже, что он бил Юленьку кулаками по чему ни попало, но толку от этого было никакого. Она не просыпалась. Случайно, обнаружив на своем теле синяки, Юленька недоумевала и спрашивала самоё себя, как это она могла хряпнуться обо что-то таким местом и не заметить этого? О том, что синяки наставляет ей её муж, она не догадывалась. Кроме того, её мужа бесила и изводила Юленькина улыбка грустная и ироническая одновременно. «Она издевается надо мной!» - думал он, видя эту улыбку на исхудавшем Юленькином лице.
Эта ироническая и грустная улыбка Юленьки мешала ей не только в личной жизни, но и на работе. Заведующая библиотекой давно бы продвинула Юленьку вперед по служебной и общественной линии. Юленька могла бы запросто стать её заместителем, стать членом местного комитета, вступить в ряды КПСС, если бы не эта её улыбка. «Чёрт знает что…», - думала заведующая, глядя на улыбающуюся Юленьку, - «вроде бы умна, дисциплинирована, исполнительна, но улыбается как-то неприлично. Я бы сказала даже – порочно. Как бы чего не вышло. Бед с нею не оберёшься». И Юленьку не повышали в должности, её портрет никогда не украшал доски почёта. Но премию ей выписывали всегда. Премии, по счастью, шли от завода и не зависели от воли бдительной директрисы.
И вот однажды настал момент, когда муж объявил Юленьке о том, что он разводится с нею и женится на другой. Та, другая, была моложе Юленьки на десять лет. У неё не было детей, зато были крепкие, обеспеченные родители, отдельная большая квартира – сталинка, машина и всё то, от чего тащились тогдашние мужчины по полной программе.
Новая жена была так добра и обеспечена материально, так не обременена никакими заботами, что при разводе Юленьке оставили всё: квартиру вместе с нажитым добром и двумя детьми. Взамен требовалось только одно, чтобы Юленька никогда не напоминала бывшему мужу о себе и не беспокоила его никоим образом. Юленька перенесла развод спокойно. Она даже жалела своего мужа, потому что знала – через несколько лет он получит от своей новой жены то же самое, что и от неё: детей, усталость и недовольство. «От перемен мест слагаемых ничего не меняется», - подумала она и улыбнулась облегченно. Забот в её жизни стало меньше. Дети стойко пережили разлуку с отцом. Они были близки к матери, которая постоянно возилась с ними. Вечно ноющий, недовольный бездельник папа пугал их. Они тоже замечали грустную и ироническую улыбку на лице матери, но не считали эту улыбку ни издевательской, ни порочной. Если мама так улыбается, значит ей плохо, значит надо ей помочь. Брат и сестра помогали как могли. Старались хорошо учиться, хорошо вести себя везде и даже в школе, они мыли посуду, пытались готовить еду. Они были счастливы, видя как веселеет от этого их мама.
А потом началась перестройка. Она, эта перестройка, бухнула на неподготовленные к переменам головы граждан как кирпич с неба. Кого до смерти убила, кого травмировала, а кого-то напугала и очень огорчила. Пока «свежий ветер» и «гласность» гуляли по стране, жить было даже интересно. Но вот на заводе перестали платить зарплату. Месяц не платили, другой, третий. Юленька забеспокоилась. От матери она знала, что во время Великой Отечественной войны людям давали карточки на хлеб и обеды, а тут не было, ничего не было. И никто ничего не объяснял. Юленька побежала в партком завода и наткнулась на запертую дверь, а на двери ничего, никакого объявления, никакой записки. Побежала Юленька в профсоюзный комитет. Там сидела одна испуганная и растерянная секретарша. И всё – больше никого. «Никого нет», - говорила секретарша, - «я не знаю что делать? Дозвониться ни до кого не могу. Что это? Конец света? Может надо домой идти?» Побежала Юленька к своей заведующей за объяснениями, но та сказала её с ледяной улыбочкой в глазах: «Хотели демократии – подыхайте теперь с голоду». «Причем здесь демократия?» - В отчаяньи закричала Юленька - «Я зарплату прошу, а не милостыню!» Директриса опешила. Казалось, что ей только сейчас указали на то, что зарплата и милостыня – это не одно и тоже. А Юленька побежала по длиннющему, сверкающему коридору заводоуправления и встретила бухгалтершу. Не Бог весть какую, так себе, бухгалтершу низшего звена. «Когда вы будете давать нам зарплату?» - обратилась к ней Юленька. Та с удивлением посмотрела на Юленьку. «Какую зарплату?» - спросила она строго и величественно. Юленьке показалось, что она сходит с ума. Но это длилось недолго. А потом пришёл страх. Юленька подумала о том, что она попала в число тех изгоев, которых не сокращают, а выживают с завода тихой сапой, вынуждая их написать заявление об уходе с работы по собственному желанию. И вот в это-то момент к ней подошёл переводчик из патентного отдела Александр Фёдорович Жгутович. Александр Фёдорович был хороший переводчик. Он в совершенстве знал три языка: английский, немецкий и японский. Он был востребован не только у себя в патентном отделе, но и за пределами завода. Александр Фёдорович был одинок. Жена его умерла два года назад. Перед смертью она долго болела и Александр Фёдорович хватил в своей жизни горячего до слёз. Он ушёл в изучение иностранных языков потому, что это отвлекало его, уводило от горя. Давно уж он приглядел Юленьку Белоконскую, такую умную, деловитую, нерастраченную, с такой чудесной, красивой улыбкой на прекрасном лице. Прошлые несчастия приучили его к сдержанности он всё не мог никак решиться обнаружить свои чувства, но, увидя в коридоре расстроенную Юленьку, забыл про сё на свете. Он подошел к ней с такой сочувственной физиономией, что Юленька вцепилась в него обеими руками.
Вскоре они поженились. Новый муж был настоящим чудом, находкой, лучом света в тёмные перестроечные годы. Он умел стирать бельё, готовить еду, мыть полы, выносить мусорное ведро, делать ремонт в квартире, находить работу и зарабатывать деньги. Он был трудолюбив и весел. Дети подружились с ним сразу же. У Александра Федоровича не было своих детей, и он проявил неподдельный интерес к Юленькиному потомству. Всё было очень, очень хорошо. Но… Вскоре обнаружилось, что Александр Фёдорович терпеть не мог косметики. Откуда была в нём эта ненависть к помадам, теням, тушам и прочим штучкам - непонятно. То ил от прабабки - староверки, то ли от бабки - комсомолки 30-х годов ужасного двадцатого века, которая вырастила и воспитала Александра Федоровича, трудно сказать. Александр Фёдорович буквально менялся в лице, когда Юленька подкрашивала своё личико. Он всё твердил, что это безнравственно, не гигиенично, что это такая гадость, такое преступление, что у него не хватает слов, чтобы выразить свои чувства. А однажды он собрал все Юленькины сокровища в полиэтиленовый мешок и выбросил на помойку. Всегда такой отзывчивый и доброжелательный, в этом вопросе Александр Фёдорович был непреклонен. И Юленька смирилась. Чего только не сделаешь ради детей. Но она страдала. Жестоко и молча страдала. Она перестала смотреться в зеркало.
Александр Федорович, узнавши, что Юленька когда-то мечтала быть актрисой, начал водить жену по театрам. В гости они тоже частенько хаживали. Александр Федорович словно хотел вознаградить себя за свою горькую, неудачную молодость с вечно больной, страдающей женой. Он будто выставлял всему свету напоказ: гладите, мол, как я счастлив, какая у меня красивая, интересная жена, какие у меня чудесные детки: мальчик и девочка. А Юленька в то же самое время стремилась уйти в тень, сделаться как можно незаметнее, чтобы окружающие не видели её бесцветности.
Прошли годы. Выросли дети. Получили хорошее образование, начали самостоятельную жизнь, обзавелись собственными семьями, квартирами. Юленька мало изменилась. Спокойная, размерная, здоровая жизнь не старит. А вот Александр Федорович начал сдавать. Сперва к нему привязалась обыкновенная пневмония, а потом обнаружилось, что это не пневмония, а рак лёгких. Врачи только руками развели. Александра Федоровича выписали из больницы, а Юленьку дня через два вызвали к доктору, который предупредил её о том, что жить Александру Федоровичу осталось не много. Юленька, узнавши об этом, заплакала. Домой она не сразу поехала. Надо было привести себя в порядок, надо было взять себя в руки и не показать мужу всей страшной правды. Она долго бродила по улицам города и как-то так случилось, что ноги сами собой привел её в торговый центр прямо к отделу, где продавалась косметика. Боже! Чего там только не было на этих ярко освещенных витринах, на черном бархате прилавков. Юленька долго рассматривала все эти тюбики, баночки, флакончики. Появилось много нового, новые названия, ароматы, упаковки, цвета. Юленька чувствовала себя так, будто она очнулась после долгого летаргического сна и обнаружила вдруг, что жизнь продвинулась далеко вперёд, а она отстала, отстала непоправимо. Продавщица заметила её, подошла к Юленьке и с таким вниманием и участием обратилась к ней, что у Юленьки опять брызнули слёзы. Кое-как справившись со слезами, она купила по совету продавщицы кое-что из новомодных штучек, спрятала покупки в сумочку и поехала домой.
В течение нескольких месяцев, пока болел Александр Федорович, Юленька самоотверженно ухаживала за ним. А в свободные минутки уходила в ванную комнату, где у неё был свой тайничок, доставала свои сокровища и любовалась ими, вдыхала их аромат, наслаждалась игрой их красок на свету и плакала. Плакала очищающими душу слезами. Александр Федорович, скорее всего, понимал, что он болен гораздо серьёзнее, чем ему говорили врачи. Он не роптал, жалел Юленьку, благодарил её за всё и умер тихо, незаметно. Юленька догадалась о его кончине по той странной и гнетущей тишине, которая установилась в квартире. Однажды она уже перенесла эту тишину, когда умерла её незабвенная свекровь. Она сделала всё, что полагалось делать в таких случаях: завесила зеркала, опустила шторы, позвонила детям, знакомым, а потом пошла в ванную комнату. Зеркало в ванной комнате оставалось незавешенным. Юленька достала из тайничка свои тени, помады и тушь и начала наводить порядок на своем лице. Давно забытыми движениями рук она подмахнула ресницы, брови, и лицо её ожило, заиграло, засветилось. Ах! Как она ещё была хороша! Как она сейчас нравилась самой себе!
Пришли дети, родственники, знакомые. Все были прямо-таки ошарашены, увидя Юленьку. Мало кто понял её тогда. Многие осудили.
Январь 2009