Юлик. Года между пальцами...

               
                Тихо капает вода (кап-кап),
                Намокают провода (кап-кап),
                За окном моим БЕДА,
                Завывают провода,
                За окном моим БЕДА(кап-кап).
                ( Михаил Анчаров)

           По самой главной улице города, где расположены все банки, универмаги, кафе и бутики, неспешно передвигается , обгоняемый потоком бюргеров, бомжеватого вида субъект. В его облике угадывается полунищее существование, алкогольная зависимость, неухоженность. Он никого  не замечает, не пытается с кем либо заговорить, хотя среди прохожих  многие его знают и он знаком с многими местными старожилами. Некоторые, завидев его заранее, спешат перейти на другую сторону улицы. Он это замечает ,почти, всегда. Общаться с ним избегают. Почему? Дурных запахов от него не ощущают. Объясняю: Человек опустился на социальное дно и общение с ним не престижно. Сам он причину видит в другом: знакомые боятся, что он попросит у них деньги в долг, хотя он этого никогда не делал. Единственный человек, у которого он просит постоянно помощи, так это Роза, его родная сестра, которая ему , как мама. Она старше его на 11 лет и не настолько богата, чтобы выбрасывать деньги , оплачивая его «вредные» привычки, но ей жалко бедного брата. Чтобы он не ходил голодным, приходится ей  ежемесячно, регулярно подкидывать ему на питание, не на водку и не на сигареты (упаси Бог). Сам он это не ценит, вместо того,чтобы беречь покой сестры, ведь здоровьем она не может похвастать, он постоянно её упрекает в невнимании и эгоизме, вымогает всё больше денег, шантажирует, пугает сестру самоубийством. К примеру, звонит и спрашивает:
                -  Роза, ты знаешь, что я сейчас делаю? Я сверлю дырку в потолке,чтобы 
                закрепить крюк.
                -  Ты что,хочешь подвесить новую люстру?
                -  Нет! Я сам хочу повеситься!
                -  Родной,не делай этого! Приезжай скорей я дам тебе триста евро.
                -  Из-за трёхсот евро я не стану менять свои намерения. Триста евро мне хватит
                только заплатить долги за переговоры по мобильному телефону.
                -  А сколько тебе дать,чтобы ты успокоился?
                -  Если ты дашь мне шестьсот, я ещё подумаю.
                -  Тогда, брат,продолжай сверлить потолок. Как повесишься,позвони, я тебя
                сниму с крючка.   

 Одним словом, нет Розе спокойной жизни из-за родного брата. Самое главное, ему не понять простую истину, что без сестры ему не жить: погибнет под забором. Подсчитайте сами, сколько лет Розе, если брату через месяц стукнет 79 лет. У них есть ещё один брат, тому 89, но он живёт далеко, в Канаде.

           У нашего героя не простая судьба, трудная жизнь со взлётами и падением. Хотите подойдём к нему , я вас с ним познакомлю. Человек свободно владеет шестью языками, по-русски говорит прекрасно, почти без акцента. Возьмём только бутылку водки и сигареты, пойдём к нему домой, он живёт не далеко, почти в центре. Посидим, он расскажет о себе. Может вам это будет интересно: напишете повесть или роман , сюжет не обычный.
Уверяю вас, он расскажет всё охотно, я его об этом попрошу. Он мне не откажет, потому, что у нас с ним одинаковые фамилии, а это не случайно, просто наши деды были родные братья. Итак, познакомьтесь это Юлик, мой троюродный брат.

           Сам я познакомился с Юликом всего двадцать лет назад, когда по его приглашению впервые приехал на три недели в Германию . Он встретил меня в своём большом доме, познакомил с семьёй, возил по всей Европе на своём мощном «Мерседесе», водил по ресторанам, денег не жалел. Тогда он был богат, у него был доходный бизнес, любящая жена, трое детей, множество друзей в городе. Он был здоров! Был! А теперь бедный и у него ничего нет,кроме болезней. И семьи нет. Он один! Живёт в небольшой квартире, за счёт социальных выплат. С женой давно в разводе. Сейчас он сам всё расскажет о себе.

                -  Что вы хотите узнать? Как я дошёл до жизни такой? Я и сам не знаю. Всю свою
                жизнь я заботился о собственном финансовом процветании, семейном благополучии и
                достойной жизни в старости. Достигалось это медленно, шаг за шагом, но движение
                всегда было продуктивным , будто подъём в гору. На вершине этой горы у меня было
                реально несколько  миллионов денежных накоплений , недвижимость в виде
                многоэтажного  дома для сдачи квартир в аренду, семейный дом, дорогие автомобили
                и многолетние выплаты в пенсионный страховой фонд.               
                Всё это достигнуто собственными усилиями за счёт развития бизнеса.
                За короткое время я этого всего лишился навсегда и безвозвратно. Я не просто
                спустился с горы, а упал в глубокую пропасть, разбившись вдребезги, сломав жизнь
                себе и своей семье.               
                Что я такого натворил? Нет, я не пропил – пить я начал впоследствии, не проиграл
                в казино, не кутил с женщинами. Причина не столь романтичная. Я не русский купец
                и не Достоевский. Я сделал то, что делают и должны делать деловые люди,
                предприимчивые и успешные:

                я инвестировал свои капиталы в надёжные проекты. Так я был уверен, что они
                надёжны.
   
                Первое моё вложение денег стало приобретение помещения для большого ресторана-
                кабаре. Это потребовало больших затрат на перестройку. Всё было мною продумано
                до мелочей: концепция, архитектура, перспективное расширение.               
                Но пока я этим занимался, полностью изменились окружающая ситуация и
                специфические условия. Такого я предвидеть не мог.

                Что именно произошло? Целый городской квартал, где я планировал открыть кабаре,
                очень быстро заселили турецкие и арабские иммигранты. В округе открылись
                восточные кафе, кофейни, овощные и мясные базары. А жильцы того дома,
                в первом этаже которого я устроил кардобалет, через судебные органы добились
                запрета моего мероприятия, как непристойное и противоречащее их морали.

                Ясно, что посетителей моего ресторана среди этой местной публики не нашлось, а
                люди европейской культуры наш квартал стали обходить стороной. Вот и наметилось
                банкротство, но ещё не полное.

                Чтобы спасти положение я пошёл на другой , абсолютно не рискованный шаг: я
                вложил остаток своих финансов в растущий  рынок строительного бизнеса США. И не
                просто какой-нибудь  сомнительный , а очень надёжный, суливший тройные
                увеличения прибыли.
                Короче, что там долго говорить, мне «посчастливилось» приобрести акции
                Американского инвестиционного банка
                Lehman Brothers, того самого надёжного Флагмана финансов, который 160 лет до
                этого прославлял кредитную систему США.
                Но на моё «счастье» этот банк взял и лопнул, как только я вложил туда свои
                последние ,трудом нажитые, капиталы.
                Если обанкротилась Америка, кто заметит моё банкротство и кто посочувствует?

                Такое мне не могло присниться,даже, в страшном сне. Дальнейшие события
                развивались с небывалой быстротой. Мои вклады в банках растворились, я не мог
                больше  оплачивать по счетам и платить зарплату. Последнее, что оставалось –
                собственные дома, но и их я скоро лишился.
 
                Моя семья оказалась на улице, без крыши над головой. Такой удар, неожиданный и
                безысходный, превратил меня,  всегда волевого и стойкого борца, в беспомощного
                старца.

                Вот тогда я почувствовал, что пришла за мной смерть и  жизни больше не будет,
                всё только в прошлом.
                Конечно, погибнуть под мостом мне не дали: меня, разорившегося капиталиста, спас
                социализм, в лице германских социальных органов. Они стали оплачивать нам с
                женой все расходы по съёму небольшой квартиры и стоимость прожиточного минимума.

                Дети вступили в самостоятельную жизнь. Но я не смог смириться с бедностью и
                отказаться от привычного жизненного уровня.
                Что только я ни предпринял, чтобы снова стать на ноги, но для начала любого дела
                нужен капитал, а кредиты уже мне не давали, учитывая также и мой возраст.
                В итоге, я получил  психическое нездоровье: подружился с водкой, однажды напал
                на жену. Помучавшись, жена и дети, вскоре, оставили меня одиноко доживать свой
                век.   
   
                Такова судьба .               

                * * *
                Теперь я всё чаще вспоминаю своё детство, жизнь с родителями и всё, что пришлось
                испытать и выстоять.
                И вопрошаю небо , за что мне суждено было так много пережить , чтобы к концу
                разочароваться в жизни? Надежды умерли...

                Надежды на перемены к лучшему всегда не покидали меня с детства. Немецкие танки
                пришли в Барановичи в первые  же дни войны. Мы, даже не попытались  бежать, хотя
                хорошо понимали, что нас ждёт. Мне не исполнилось и семи лет , вместо
                школы я попал с родителями в гетто. Наши многочисленные родственники – целыми
                семьями с детьми и стариками, в эшелонах были отправлены в польские концлагеря
                смерти. Нашу семью: отца, маму, бабушку,сестру, брата и меня, отправили в лесную
                местность, недалеко от местечка Полонка. Там нашему покойному деду принадлежала,
                до прихода Советов, Фабрика по производству скипидара из хвойной смолы. Наш отец
                очень хорошо знал это производство, а немцам очень требовался скипидар .

                Отец поставил немцам условие, что будет работать только в том случае, если с ним
                будет вся его семья.
                Нашей семье разрешили на фабрике жить в помещении при складе. Территорию
                загородили колючей проволокой и не велели её покидать ни днём ни ночью. Так мы
                очутились в своём семейном гетто. Туда приходили только рабочие и местные
                полицаи, следившие за установленным порядком. Так мы прожили ровно год. Летом
                следующего года один из работавших у отца рабочих, сообщил, что в Полонке, в
                овраге, на опушке леса, немцы приказали рыть глубокие траншеи. Звали этого
                человека Тиунчик, его сын служил в полиции . Молодой Тиунчик поделился сведением
                со своим отцом, что полиция получила приказ оказать содействие зондер  команде SS
                в ликвидации всего еврейского населения. Тиунчик сказал , что принял решение
                укрыть всю нашу семью у себя на дальнем хуторе . У нас другой возможности
                избежать смерти не было и мы с благодарностью воспользовались его благородством.

                Поздно ночью мы сбежали с территории фабрики. Тиунчик-младший тихо вывел нас к
                реке и несколько километров мы шли в воде вдоль берега. Затем Тиунчик-Старший
                подогнал к реке повозку, в которой мы все уселись и две лошади привезли 
                нас на хутор. Там , в сенном чердаке над хлевом и предстояло нам скрываться от
                нацистов. Никто тогда не знал, как долго продлится война, но отец всегда нас
                успокаивал и вместе с мамой вселяли в нас веру, что русские обязательно осилят
                немцев и восстановят свою власть. С этим мы только и связывали своё спасение.
                Через полицая мы узнали, что немцы не смогли взять Москву и окружены под
                Сталинградом. На хуторе нас разыскал Шимон, парень из Полонки, он всегда был
                близок нашей семье, так, как хотел жениться на Розе. Он сообщил, что всё
                еврейское население Полонки и окрестности, в том числе и его родители и
                сестра, расстреляны и погребены в овраге. Сам он, уже несколько месяцев был в
                партизанах. Наш брат, которому к тому времени исполнилось 18 лет, ушёл с ним в
                лес. Тиунчик днём и ночью рисковал ради нашего спасения, ему мы обязаны ещё и
                тем, что он кормил нас. У него были свои коровы, свиньи, овцы и много птицы. К
                счастью, немцы на хутор не заглядывали, а вот партизаны наведывались за
                провиантом. Тиунчик их снабжал , но всегда боялся, что кто-то из них увидит нас.
                Нам приходилось опасаться не только немцев, но и партизан. Но кто-то нас всё же
                увидел. Вскоре, нашему скрытному проживанию пришёл конец.
   
                Тиунчик-младший, едва успел нас предупредить. На хутор наведались два полицая.
                Они всё кругом облазили, но ничего не обнаружили. Хозяин угостил их самогоном с
                копчённым окороком, да дал ещё и с собой. Так , прожив на сеновале полтора года, 
                мы ушли всей семьёй в лес в «Волчьи Норы». Так называлась та местность, где
                базировались партизаны. Но партизаны нас к себе не взяли, слишком большой обузой
                мы для них были. Но совсем рядом от них были ни кем не занятые блиндажи и
                землянки. 
                В одну из них и устроили нас Шимон с братом. В землянке нам пришлось зимовать.
                Тут самое страшное для меня запомнились три вещи: голод, мороз и волки. Немцы
                тоже ни раз прочёсывали лес. Хорошо помню, как партизаны рассыпали махорку, чтобы
                отбить чутьё у собак. Еду отец добывал в белорусских деревнях : знакомые и
                незнакомые люди делились с нами своими скудными запасами.
                Иногда Тиунчик прятал в укромном месте свиное сало, которое нас не раз спасало от
                голодной смерти.               
                Моя сестра тоже примкнула к партизанам. Её Шимон был ранен в одном из боёв и она
                выхаживала его в лазарете вместе с другими  раненными.

                Хорошо запомнился мне день 8 июля 1944 года. Это день конца всех наших мучений –
                на нашей поляне появились русские танки. Помню, как все мои плакали, особенно
                отец, который мне до этого казался очень сильным и несгибаемым.
                Русские увезли на танке брата, он дошёл с ними до Берлина , а Шимон, как ни
                просился на фронт, был оставлен в больнице.

                Наши дома оказались уничтоженными, жить было негде. У нас в семье все подчинялись
                не отцу, а его Маме. Всей мечтой её жизни, а особенно в годы, проведённые в
                страшных муках оккупации, было: любым путём добраться до Палестины. Днём и ночью
                повсюду, в гетто, в землянках, она просила Бога помочь семье выжить и добраться
                до «Земли Израиля». Не знаю, услышал ли её Бог но наш отец услышал. Как только
                Шимон стал на ноги, мы всей семьёй отправились в дорогу , держа курс в сторону
                «Земли Обетованной».

                В какой стороне бабушкина Палестина никто не знал. Но бабушка настояла на том,
                чтобы мы ушли в Польшу. Где-то в Белостоке жил хороший друг покойного деда,
                бабушка надеялась, что он войну пережил, так как был поляком. Как только мы 
                узнали, что немцев из Белостока погнали, мы двинулись туда. На разных попутных
                машинах и телегах добрались мы туда за несколько дней. В городе нашего поляка все
                знали, так,что искать его долго не пришлось . Он оказался настоящим другом:   
                принял нас, как близких ему людей. Первый раз, за все годы войны, мы помылись в
                настоящей бане и легли спать в доме на кроватях. Дядька этот нас долго не
                отпускал, кормил чтобы мы могли чуть-чуть окрепнуть. А тем временем, Польша
                освободилась от оккупации. Из лагерей смерти , оставшиеся в живых узники,
                потянулись к своим родным местам. Наших родственников среди них не оказалось. Все
                они погибли в Освенциме. Но, к счастью, сестра нашего отца со своим мужем и двумя
                дочерьми нашлись невредимыми. Их,как ни странно, спасло от немецких газовых камер
                НКВД. Перед самой войной эту семью, как неблагонадёжных, репрессировали, отправив
                эшелоном в Сибирь. Там они и провели всю войну в суровых условиях, но в полной
                безопасности. Впоследствии они нашли нас уже в Лодзи, в лагере для перемещённых
                лиц.
                Когда бои в Берлине закончились, мой брат демобилизовался и тоже присоединился к
                нам. Счастью нашему не было границ. Вся семья оказалась в сборе, живой и
                невредимой. Вскоре Роза и Шимон сыграли свадьбу. А в 1946 году у них родилась
                дочь. Но это было уже в пригороде Мюнхена. Жизнь шутила над нами – мы уже не
                бежали от немцев, а напротив сами пришли в город-колыбель нацизма. Но бал тут
                правили уже не немцы, а оккупационные войска США и Англии. А еврейскими беженцами
                здесь стал ведать Джойнт – благотворительная организация , организовавшая по всей
                Европе лагеря для перемещённых лиц, пострадавших в концлагерях и гетто. Так с их
                помощью мы, кроме Розы и Шимона, на пароходе отплыли из Итальянского порта ,взяв
                курс на Хайфу. Когда мы высадились, наконец, в Хайфе, наша бабушка зарыдала.
                Никто не мешал ей плакать, бормотать молитвы, а затем целовать землю и плясать.
                Впереди нас ждало много трудностей, жизненных крутых виражей ,
                светлых и хмурых дней, вперемешку. Но для нашей бабушки всё плохое уже
                закончилось, её многолетняя мечта, казавшаяся  несбыточной, осуществилась. Она
                прожила в Израиле долгую, радостную жизнь и умерла в возрасте 93 лет не от
                болезни, а от случайного падения и ушибов. Светлая ей память. Если бы ни её
                несгибаемая воля, не известно, какова была бы наша судьба.

                Поселились мы в кибуце. Все работали в поту с зари до темна. Приходилось спать
                рядом с винтовкой и пистолетами: арабам не нравилось с нами дружить. В первый раз
                я стал по-настоящему учиться в школе , когда исполнилось 13 лет. Шесть школьных
                лет отобрала у меня война. Правда, я не был идиотом , и от своих сверстников по
                развитию ума не отставал. Все эти годы, прожиты в хлеву и в землянке, меня учили
                мама и бабушка. Читать на идиш ( это наш родной язык), на иврите, на польском и
                даже на русском, я мог одинаково хорошо . Наша бабушка знала русский, как свой
                родной. Она когда-то училась в московской гимназии. А  папа учил меня математике.
                Единственное, в чём у меня были проблемы, так это в нездоровом состоянии моих
                мышц и костей.
                Все эти годы я почти не двигался и страдал дистрофией. Физическое состояние наше
                дошло до крайнего истощения и ещё долго не  приходило в норму, тем более, что
                питание наше в Израиле мало, чем отличалось от того ,что было в подполье. Родители
                недоедали, всё старались оставить для меня картофель или краюшку хлеба. Израиль в
                то время был сплошной пустыней. Никаких  деревьев и садов не было , земля
                потрескалась от засухи – с водой для питья и полива была огромная проблема. Может
                когда-то эта земля была "обетованная", но в это мне верилось с трудом. Арабы,
                которые здесь обитали, не посадили ни одного дерева или куста, не забили ни
                одного кола в землю и нам мешали это делать.

                Специальность я получил вполне пригодную и привлекательную для жизни –
                автомеханик. Пригодился в армейских мастерских, особенно после шестидневной
                войны. Лучше меня в городе не было специалиста по ремонту мотоциклов.
                Я решил открыть свою фирму  и отправился в Германию, чтобы приобрести   
                необходимые инструменты.

                Семья моей сестры, Розы жила на юге Западной Германии, к ним то я и направился.
                Погостив несколько недель и купив все необходимые инструменты, для будущей
                мастерской , я уже собрался в обратный путь. Но, неожиданно, Шимон предложил мне
                взяться за ремонт автобуса, который он решил купить за очень символическую цену.
                Я решил задержаться , а через месяц мы, с ним напару, стали перевозить на нашем
                автобусе пассажиров. Таким образом мы открыли  в Германии свой первый гешефт. Наш
                маршрут был всегда один: мы соединили центр города с гарнизоном американских ВВС.
                Вольнонаёмные немецкие граждане, работающие у американцев , были нашими
                пассажирами. А в выходные дни военнослужащие приезжали в город , чтобы отдохнуть в
                пивных барах и дискотеках. Как вы поняли, в Израиль я уже не вернулся. В Германии
                начался экономический рост и глупо было этим не воспользоваться. Американцы в то
                время расплачивались долларами.За один меняли четыре немецкие марки. Обслуживать
                военных стало очень выгодно. Поэтому, вскоре, мы обзавелись баром, а потом ещё
                одним. В какой-то момент мы с Шимоном разошлись и каждый стал вести дела
                самостоятельно.Он стал приобретать недвижимость и сдавать в наём
                квартиры, а я держал рестораны и залы с игровыми автоматами. Когда я стал на
                ноги, одна молодая и красивая немка согласилась мне родить сына , а потом ещё две
                дочери. Так я стал счастливым мужем и отцом троих детей.Немецкий город стал своим
                для меня, многие меня знали, друзья были повсюду. Всё шло хорошо и в семье Розы.
                Дочь и сын выросли , получили образование, завели свои семьи. Шимон не разорился
                так, как я. Рисковать он не любил, всё накопленное за долгую жизнь оставил жене и
                детям. Умер он в 82 года от рака. Наши родители прожили тоже больше 80 лет и
                покоятся рядом с бабушкой на кладбище в Хайфе.

                А что произошло со мной, вы уже знаете. Вот и всё моё повествование. Кстати,вашу
                водку я уже выпил, почти один, и выкурил  почти всю пачку сигарет. Но разве это
                много? Вся моя жизнь от начала до конца протекла за это время. 

P.S.  Вот видите, какая не простая судьба у нашего литературного героя. Можете вполне использовать эту историю для написания романа или повести, а захотите, то и сценария для фильма. Это
      уже дело Ваше. А я написал рассказ...В заключении напомню Вам песню, на стихи Анчарова, которые я взял, как эпиграф. Она мне показалась подходящей для Вашего будущего фильма.

                Капли бьются о стекло(кап-кап),
                Всё стекло заволокло(кап-кап).
                Тихо-тихо утекло
                Счастья моего тепло.
                Тихо-тихо утекло(кап-кап).

                День проходит без следа(кап-кап),
                Ночь проходит - не беда(кап-кап).
                МЕЖДУ ПАЛЬЦАМИ ГОДА
                ПРОСОЧИЛИСЬ - ВОТ БЕДА!
                МЕЖДУ ПАЛЬЦАМИ ГОДА - КАП-КАП...