(армейская быль)
Начальник штаба войсковой части ХХХХХ подполковник Куклин с самого утра находился в некотором напряжении.
Ещё бы, сегодня до 16.00 он должен был доложить вышестоящему командованию о том, что, согласно полученной вчера секретной телеграммы, результат показательного занятия с личным составом полка о поражающем действии электризуемого заграждения (сетки П-100)состоялся и фотоматериалы отправлены через ФПС.
- Действительно, слишком много случаев со смертельным исходом в год получается по войскам – думал подполковник. – Таким напряжением не то, что человека – динозавра можно сжечь.
В основном на сетке П-100 гибли ушлые до «самоволки» «дембеля» и зелёные неопытные «духи». Но без этого заграждения не обойтись – техническая позиция полка должна быть защищена.
Однако, опытные начальники караулов часто хитрили, особенно в период созревания ягод и появления грибов. Уж очень заманчиво было смотреть, как безрукий ювелир на бриллианты, на поспевшую бруснику, чернику и красавцев подосиновиков с подберёзовиками. Увы, они находились в запретной и смертельной зоне.
Тогда начкар, втихаря, ночью отключал сетку полностью, выводя её даже из дежурного режима и два бойца с фонарями очищали весь периметр от этих деликатесов. Затем жареное содержимое сковороды диаметром около пятидесяти сантиметров радовало души и желудки всего личного состава караула.
Бывало, на сетке гибло зверьё. Если это был заяц, начальник штаба или командир дежурных сил полка благосклонно отдавали его на откуп караулу. Но если лиса, волк или медведь… К этому командование относилось трепетно и жертвы, в виде съедобного мяса, а также их шкуры должны были быть переданы командиру полка или начальнику штаба.
Подполковник Куклин, высокий, спортивного вида красавец, был любимцем слабого пола не только полка, но и всего гарнизона. Он знал об этом, поэтому тулья на его фуражке была вызывающе высока, как гребень у петуха, а походка, манера держаться и разговаривать отработаны годами и действовали безотказно. Даже некоторые его выражения становились «крылатыми фразами» и часто употреблялись подчинёнными.
Приказав дежурному по полку о построении всего личного состава возле технической позиции у караульного помещения, он думал, какую жертву выбрать для выполнения полученного в телеграмме приказания.
В нём говорилось – «на примере животного», а коли так, то конечно же, читай «на примере собаки (или кошки)». Собаки на территории полка особо не задерживались и внезапно исчезали, особенно зимой, возможно попадая в лапы волкам, которых в округе было полно, а, может, вливаясь в их стаи.
- Остаётся одно – Подумал он. – Кот из офицерской столовой. Жаль, видный котяра, но приказ выполнять надо.
Он подозвал к себе проходящего мимо рядового, хлебореза из той же столовой, высоченного здоровяка первого года службы, с простодушной рязанской рожей и, наверняка, с такой же душой.
- Ваську под мышку и тащи к караулке. Быстро.- скомандовал Куклин.
Весть о том, что должно состояться сегодня, несмотря на гриф секретности телеграммы, разнеслась по всему полку, так как предварительная подготовка уже была проведена – определён состав офицерского оцепления по периметру сетки П-100, назначен фотограф и т.д.
- Товарищ … - С мольбой в голосе начал было хлеборез.
- Выполняйте!
Куклин выкурил сигарету и направился к месту построения полка.
- Становись! Равняйсь! Смирно! Равнение на-лево! – Скомандовал командир 1 группы и произвёл доклад начальнику штаба.
Куклин с выработанным металлом в голосе, обращаясь, в основном к рядовому составу, начал своё повествование об опасности приближения и касания сетки П-100, о частых случаях гибели на ней, о том, что все должны вернуться домой после службы живыми и здоровыми, что их ждут близкие и друзья.
Заканчивая, он посмотрел на часы.
- Где же этот хлеборез. – Подумал он. – Не дай Бог, кот где-нибудь залёг дрыхнуть в укромном месте.
Но тут, в пятидесяти метрах от строя показался хлеборез. На руках он нёс крупного, пушистого, серого, с огромными жёлтыми глазами, кота. Кот был обласкан не только харчами из офицерской столовой, но и вниманием всего полка, поэтому дал себя нести без всякого сопротивления, пожмуриваясь на ещё теплом осеннем солнце.
- Бегом! – Повернувшись к нему, скомандовал Куклин.
Хлеборез сделал вид, что бежит, чуть быстрее перебирая ногами, даря коту дополнительную, но бесполезную минуту жизни. По его пухлым, с румянцем, щекам катились крупные слёзы.
- Начальник караула, верёвку приготовил? – Куклину хотелось побыстрее закончить это «шоу». – Привязывай!
Начкар, бывалый охотник, быстро привязал кота к сетке П-100. Кот, не понимая, в чём дело, крутил головой, выворачивал лапы, пытаясь вылезти из пут удерживающей его верёвки, иногда бросая взгляд на строй, будто вопрошая:
- Что вам от меня нужно?
- Фотограф! Будь готов! – Куклин начал завершающую фазу казни. – Начальник караула! Сирену!
Медленно, набирая частоту звука и его силу, над дремучей архангельской тайгой взвыла сирена.
Куклин, без слов подняв правую руку, резко, как-будто рубя шашкой, махнул ею вниз.
Начкар, наблюдая это через окно караульного помещения, поняв команду, подал напряжение на сетку…
Кот молча начал судорожно извиваться, хвост резко поджался, из под лап потянулся дымок. Это длилось около пяти секунд, затем он замер и из области загривка выскочил сноп искр.
Куклин жестом дал знак отключить напряжение.
Кот обмяк и неподвижно лежал, уткнувшись носом в землю.
- Начальник караула! Отвяжи его и сюда, на бетонку! – Куклин, отдавая приказания, медленно прохаживался перед строем. – Фотограф – снимки во всех ракурсах!
Полк стоял, наблюдая за происходящим, кто беспристрастно, кто с сожалением, а кто хихикая с соседом, шёпотом обсуждая увиденное..
- Вот у кота, говорят, семь жизней! – Начал свою речь Куклин. – Или девять ?
А у военного кота, всё-равно, больше семи не будет. И то, сами видите, это его не спасло! А у человека всего одна! Одна! – Он доходчиво показал выпрямленный указательный палец левой руки всему строю. – И я вновь подчёркиваю! – Сказал он, глядя вперёд и направив тот же палец на лежащего возле него кота…
Закончить он не успел...
Взрыв дикого хохота всего полка разорвал тишину уже затихшей, без сирены,архангельской тайги.
Куклин недоумённо замолчал и, продолжая указывать пальцем, посмотрел налево, на бетонку.
Кота там не было…
Он уже был в двух метрах от места, где недавно лежал и, шатаясь, но прибавляя скорость, держал направление в тайгу, подальше от этих homo sapiens. В один момент он, опасаясь погони, оглянулся и в его, от перенесённого ужаса, уже полностью чёрных глазах, можно было прочитать: - «Как же я вас всех ненавижу!».
Куклин, не сдержав улыбки, быстро обернулся к фотографу – Успел снять? Молодец! – И дальше, обращаясь к строю. – Ну, что же, осталось шесть.
И устало скомандовал:
– Вольно! Разойдись!