10 глава
Весь день Ганна ходила, как не своя. Постоянно у нее все валилось из рук, бормотала про себя что-то невнятное, не впопад отвечала на вопросы. Внучка внимательно с тревогой наблюдала за бабуськой, боясь за ее здоровье. Вечером Нюрка не выдержала, расплакалась.
- Лесурка, ты чаво енто, а ?
- Что с вами? - всхлипывая, говорила девчушка, - думаете я маленькая, ничего не вижу, ничего не знаю и ничего не понимаю? Да? Что маме совсем плохо? Почему меня бабка Настя к ней не пускает?
- Нет, Господь с тобой, слава Богу, она поправляется, а не пускат тебя туда, чтобы микройбы ты ей каки заразны не занесла. Тебе ж было сказано, чо раны ейны открыты и можно занести всяку дрянь. Так чо сиди дома, не бегай туда, не тревож матери душу, да и спит она постоянно. Настя ейным зельем мамку нашу поить, чоб спала.
- А тогда почему вы, бабуська, ну, прям не своя ходите? Вон, чашку разбили. Меня не слышите?
- Да, енто просто голова болит, - попробовала оправдаться старушка.
- Знаю я, тогда вашу головную боль, - хмуро сказала Нюрка, - маленький у нас скоро будет.
- Ох, Матки Божья и откель енто ты тако взяла, а? – охнула Ганна.
- Да, слышала, о чем вы с мамкой здесь шептались, - тихо сказала девочка, - бабуська, вы не переживайте, знаете как я буду малыша этого любить! И помогать вам буду. Работать пойду, прокормимся. Зато у меня будет братишка или сестренка!
Старушка глядела на внучку и вдруг поняла, что хотел сказать ей Ефрем, она и не заметила, как внучка уже подросла и все понимала, а главное она выросла умным и добрым человечком и без нее, своей помощницы, им вдвоем с дочкой не справиться с той бедой, в которую они попали. Вытирая, вдруг набежавшие слезы, всхлипывая, она произнесла:
- Ох, Лександровна и когда ты у нас успела подрасти то?
Девочка подошла к бабуське, обняла ее и сказала:
- Да, я давно уже выросла, только вы это не хотите упорно замечать.
Степан Николаевич, как черт злой, возвращался из района. Всю дорогу он ругал председателя райкома, от которого надеялся получить защиту, а получилось наоборот, попал в его немилость. Только нажил еще одного серьезного врага. Разъяренный, ни с чем, он возвращался домой. По темному лесу, лошадь устало тащила повозку с Сатанкиным, который обдумывал ситуацию, в которую попал. Дело принимало непривычный, для него, оборот.
Он не привык, чтобы ему так открыто угрожали. Твердолоб, председатель райкома, кинул в лицо, что по нему, первому председателю колхоза их района, трибунал плачет! Намекнув, про его ордена, которые Сатанкин снимал с убитых и тяжело раненных солдат, присваивая их себе, смело цепляя на свою гимнастерку. ,,Кому,- думал он,- придет в голову, сверять номера наград у участника войны?"
Cвела же нечистая, вместе воевать с этим Твердолобом, который знал и про ,,боевое" ранение в ногу, полученное во время мародерства и про то, как он, снабженец, обирал солдат, вместо нового обмундирования давал старые, прострелянные пулями, рваные шинели, снятые с убитых. Кирзовые сапоги, в основном были замотаны бечевкой, чтобы не высовывались пальцы наружу.
Повезло солдатам, не ,,довоевал" их боевой товарищ до зимы, осенью получил ранение и попал в госпиталь, а то многие бы из них отморозили ноги. Или, как французы, в далеком 1812 году, остались бы лежать замерзшие на поле боя. Глубоко погрузившись в тяжелые размышления, Сатанкин не услышал, как конь захрапев, передернул крупом и вдруг, чего-то напугавшись, встал на дыбы и дернув бричку, свалил седока на землю.
Вскочив на ноги, председатель заматерился и хлестнув плеткой Буяна, огляделся по сторонам. Только сейчас он узнал это место. Перед самой войной, ему доложили, что Ефрем с Игнатом собираются ехать в область искать правды и защиты от их председателя. Тогда Сатанкин быстро собрал надежных ему людей и поджидая земляков на этом самом месте, их встретили и убили, а потом закопали в ста метрах от дороги.
Вспомнив все это, жутко стало Степану Николаевичу, как можно быстрее, он залез на бричку, дернул удила и понесся прочь от мыслей, от воспоминаний, нагонявшие только жуть. От Ефрема с Игнатом, которые,как показалось председателю, гонятся за ним. И только когда Сатанкин увидел первые избы своего села, успокоился и слегка потянув удила на себя, замедлил ход.
Вдали, в зареве заходящего солнца, возвышалась колокольня, бывшей церкви. Сколько сил и времени потратил он за эти годы в поисках церковной утвари. Сколько лет прошло, а ему покоя не давало, что лежит где-то несчетное богатство, полеживает, а он со своей оравой, можно сказать, щи лаптем хлебает. С досады плюнул председатель и хлестнув коня плеткой, въехал в село.
Проезжая мимо бывшей избы Семена, заметил в окне свет. Остановив лошадь, председатель слез с брички и направился к дому, в котором теперь жила Марта со своей Маруськой. Толкнув дверь, она легко распахнулась и он увидел мать с дочкой, сидевших за столом.
- Что рты разинули? - с порога начал Сатанкин, - иж вылупились оне, зеньки свои пялят, - и одним взмахом руки смахнул скатерть со стола. С шумом на пол упала посуда.
- Что вам надо в нашем доме? – вскочив, спросила Марта.
- Что мне надо, говоришь, - цедя сквозь зубы, прошипел председатель, - а сейчас увидишь и схватив стул за спинку, бросил в женщину.
Марта, не ожидавшая удара, не успела увернуться, упала. В старое тело Сатанкина будто легион бесов вселились, он лихо бросился на нее и с силой стал рвать на ней одежду. Маруська кинулась защищать мать, но председатель, так пнул девочку в живот, что она охнув, потеряла сознание. Озверевший, он заломил жертве руку, она хрустнула и повисла. Марта пыталась отбиваться, но изверг уже не владея собой, зубами рвал грудь и зло смеясь, языком слизывал текшую кровь.
- Я всю жизнь мечтал о твоей мамке, всю жизнь видел как мы с ней любуемся в кровати, но нет, эта скотина, Михась, украл ее у меня. Но о таком подарке я даже и мечтать не мог…
В этот момент он вдруг обмяк и повалился на Марту. Перед собой женщина увидела свою дочь, державшую в руках табурет.
- Зови людей, - только и смогла промолвить мать.
Через считанные минуты сбежалось почти все село. Мужики накинулись на председателя и вытащив на улицу, стали яростно его пинать.
- Это тебе за Устинью и всю их семью, это тебе за нашего батюшку с Фролом, за Ефрема с Игнатом, а так же за деда Семена! А это тебе за наших баб, терзаемых тобой! За Полину, жену Антипа, за все!
Не было ни одного человека в деревне, чтобы не отомстил председателю за все то зло, что он им причинил. Когда следователь узнал о случившемся, бросился на помощь Сатанкину, понимая, что земляки его в живых не оставят. Но он опоздал. Сельчане, уже мертвому телу, наносили сильнейшие удары. С большим трудом удалось успокоить разъяренных людей, которые только уже глубоко за полночь, стали расходиться по домам. К растерзанному мертвому председателю никто не хотел прикасаться.
- Собаке, собачья смерть, чтоб горел ты в аду! – глядя на мужа, прошептала его жена.
Николка, поддерживая мать, повел ее подальше от того зверя, который издевался над ними всю жизнь. Увидев тетку Саньку, мальчонка попросил, чтобы она помогла матери дойти домой, а сам остался подле отца. Ни одного человека не нашлось, кто бы согласился помочь убрать тело. Тогда следователь, вместе с Николкой, положили его в бричку председателя и повезли далеко в поле, к обрыву, где и закопали, как раз над той самой пещерой, в которой было спрятано церковное имущество. И по воле судьбы, тот, кто столько лет искал его, стал его хранителем. Потом, сев у холмика и глядя на огромную луну, слушая песнь сверчков, заливавшихся трелью, Свиягин думал:
- Как мы, люди, иногда забываем, что тот бумеранг, который мы запускаем по жизненным тропам, возвращается к нам с троицей? Сколько ты сделал добра, сколько принес света в этот мир, все это умножится и станет больше, чем ты дал людям, своей семье. И тем, кто кроме зла, ничего не дал миру, не позавидуешь, за все свои злодеяния, рано или поздно, получит, как Сатанкин – сполна.
В небе слегка уже начал брезжить рассвет, окрасив горизонт в яркие краски. В деревне запели петухи, замычали коровы, приглашая своих хозяек к дойке. Жизнь в колхозе продолжается, с новым днем, новая жизнь и Свиягин верил, что теперь она у жителей этой деревни, будет лучше, счастливей и радостней. Следователь поднялся, отряхнул брюки от пыли.
-Пойдем, - тихо сказал он и обняв Николку за плечо, направился к Буяну, который мирно пасся, недалеко от могилы своего хозяина.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ http://proza.ru/2013/03/09/1213