Человек стоял на голом гребне длинной горы и смотрел вниз. Словно гигантское корыто, простиралась долина, окаймленная аккуратными горами.
Река блестела на солнце, образуя причудливые узоры. Среди садов белели дома. Радостно крутилась ветряная мельница.
Человек понял, что он пришел. Сорокакилометровый путь оставил в памяти лишь грот с древними петроглифами – изображениями грациозных диких животных.
Спускаясь по крутому склону вниз, человек не замечал, что за ним следит нечто волосатое на деревянной ноге. Нечто ловко передвигалось вниз, прячась за деревьями.
Где-то должна была быть речушка.
Человек не успел удивиться. Он просто остановился с открытым ртом. Голая девушка с голливудскими формами и пропорциями подпрыгивала под толстой веткой, на которой трепыхалось, видимо, ее платье. Белокурые локоны прикрывали только лопатки красавицы, а платье висело высоко.
Красавица выдержала паузу, давая возможность незнакомцу наглядеться, восхититься…
- Подойди ко мне, - скорее прошипела, чем сказала, девушка.
Парень повиновался.
- Присядь.
Парень присел на корточки. Красавица уселась ему на шею.
- Вставай.
Парень легко поднялся. Девушка ёрзала, подпрыгивала на крепких плечах, тянула вверх руки, но платье было недосягаемо. Парень по собственной инициативе подошел к дереву, девушка, держась за дерево, встала ему на плечи. Парень пошёл вдоль ветки, за которую, перебирая руками, держалась девушка.
И вот она на земле. Платье в руках. Девушка отдыхивается, не торопится одеваться. И вот, наконец, пытка кончилась. Девушка легко влезла в платье.
-А кроме платья ничего нет? – подумал парень.
-Как тебя зовут?
- Родители назвали Максимом.
- А я - Анастасия. К нам приближается Васька.
Делая легкие сальто, касаясь земли то руками, то ногами, к ним быстро приближался высокий юноша с рельефными мышцами культуриста. Несмотря на ветхие штаны до колен и рубашку без рукавов, Васька выглядел красавцем.
- Васька, я оторву тебе голову, - беззлобно сказала красавица. – Зачем ты подвесил платье?
- Должна же ты научиться прыгать, - засмеялся Васька.
Васька пустился в пляс вприсядку, выбрасывая вперед то левую, то правую ноги.
-Да остановись ты, - слегка раздраженно сказала Анастасия.
Васька подошел. Он был выше и явно сильнее совсем не слабого Максима.
- Кто это? – спросил Васька.
- Максим, - улыбнулась Анастасия.
- Ты до него дотрагивалась?
- Я ездила на нем верхом, - уже смеялась девушка.
- Настька, он чужой, - индифферентно сказал Васька, подпрыгнул под той самой веткой, как птица, взлетел на нее и стал делать на ветке сальто.
- Он всегда такой?
- Всегда.
- Почему?
- Гиперкинез. Его мышцы требуют нагрузки.
- Почему?
- Генетика. Наследственность.
Васька сидел на ветке, помахивая ногами.
- Васька, Максиму надо где-то жить.
- Ты надеешься, что ему дадут здесь жить? – тускло спросил Васька.
- Может, мне с ним пойти к Степану?
- Это лучше всего. Я предупрежу Степана, - сказал Васька и растаял среди листьев дуба.
- Пошли, - сказала Настя и взяла Максима за руку выше локтя.
Молодые люди шли по заросшей травой уютной тропинке, которая петляла меж кустов и деревьев.
- Кто он тебе? Муж? Брат?
- Это Васька, - засмеялась красавица. - Ты-то как сюда попал?
-Заблудился.
- Ты здесь не найдешь человека, который показал бы тебе обратную дорогу.
- Может быть я захочу жить здесь.
- Не получится. Ты чужой.
Анастасия откровенно прижималась к Максиму.
- Под платьем ничего нет, - тоскливо думал Максим. Сердце колотилось и иногда захлебывалось.
- Был чужой, стану свой, - Максиму показалось, что этих слов достаточно для решительных действий. Он остановился, прижал к себе девушку, потянулся к губам…
- Тсс, - сказала девушка и прижала палец к губам Максима. – Сразу видно, что в лесу не жил. За нами следят.
Максим отпрянул от девушки, оглянулся…
Параллельно тропинке по лесу тяжело шел человек. Человек был хром.
Анастасия взяла Максима за руку и, как коза, скакнула в сторону, в кусты.
Несколько минут молодые люди преодолевали густые заросли и поваленные деревья. Неожиданно они оказались на пятачке, свободном от растительности. Красавица села на землю и потянула к себе Максима.
Деду Степану было 100 лет. Он был лесник, краевед и историк Долины.
Степан всегда жил один. Он жил в красивом деревянном двухэтажном доме. Двор был без забора, но с ясно угадываемыми границами. В углу двора стояли ульи. Рядом с домом – большой стол со вкопанными в землю скамейками.
Ко двору примыкал, возможно, рукотворный залив реки. По заливу плавали гуси и утки.
Настю и Максима ждали. На столе пылала жаром огромная сковорода с яичницей, в которой густо вкраплялись всевозможные съестные ингредиенты.
Дед Степан был явно рад новому собеседнику и на ожидаемый вопрос
“Что за люди живут в Долине?” рассказал с подробностями, что в Долине всегда было отдельное Княжество и поселение людей со славянским наречием. Были волны переселенцев. Самые заметные - крестьянская - после освобождения крестьян Александром II, и дворянская – в восемнадцатом году.
А еще дед Степан сказал…невесело как-то сказал, что Долина живет автономно от России. Редко-редко снаряжает обоз – бычки, бараны, гуси – продает и покупает необходимую мелочь.
Максим слушал, открыв рот. Настя и Васька посмеивались. Вдруг Степан умолк. Все повернули головы. На дороге, что возле дома Степана, стояла высокая, прямая старуха с палкой. Степан встал, пошел к старухе, не дойдя десяти шагов, остановился. Старики смотрели друг другу в глаза.
- Это Степанида, - зашептала Настя, прижавшись к Максиму.
- Не болтай, - сказал Васька.
- Степан и Степанида - однояйцовые близнецы. Они очень дружили. Если кто-то отходил на минуту - другой начинал плакать. И в детстве, и когда выросли, спали в одной кровати. А потом у Степаниды родилось что-то непонятное, и тогдашний князь под страхом смерти запретил им подходить друг к другу ближе, чем на 10 шагов. Но они по-прежнему любят друг друга…
Здесь Настя получила увесистый шлепок по шее от Васьки.
- Ты придурок, - завопила Настя, - сломал мне шею. Вот сейчас возьму палку…
- Что за крики? – к столу подходил улыбающийся Степан.
- Васька считает, что у меня слишком прямая шея, - поджала губы Настя.
- Да, да, - подтвердил Васька. – Как у Нефертити
Степан сел за стол. Сытый Максим с удовольствием смотрел на ссорящихся Настю и Ваську. Они были …ну, просто лубочные красавец и красавица.
А Степан все внимательнее и внимательнее приглядывался к Максиму.
- Максим, ты пришел к нам издалека?
- Издалека, - почему-то смутился Максим.
- Шел много дней?
- Много дней.
- И спал на голой земле?
- Ну, конечно.
- Тебе нужно спуститься в Серебряную Яму.
- Это куда? - оживился Максим.
- Наши люди ходят к Яме набираться здоровья, - сазала Настя.
- Наши люди мало болеют, - сказал Васька.
- Степанида много-много лет ходит к Яме, - не повышая голоса, говорил старик. - Она ходит лечиться. Вот и сейчас она пошла к Вулкану.
- Это куда? - спросила Настя.
- Она не понимает, - засмеялся Васька. – Яма находится на Вулкане.
- Там раньше добывали серебро. Докопались до того, что из Ямы стал дуть серебряный ветер. Сухой, горячий ветер, - продолжал Степан.
- Если на пути ветра повесить палку, то через месяц палка станет серебряной, - сказал Васька.
- Я дам тебе бутыль с живой водой. Нужно пить воду. Васька познакомит тебя со Степанидой, и она расскажет, что тебе делать.
- Нужно сесть на сиденье и выпить четыре литра живой воды за четыре часа, - сказал Васька.
- Что за живая вода? - шёпотом спросил Максим.
- Дед всех лечит своим мёдом, - засмеялась Настя.
- Идите, - сказал старик.
Почти на вершине миниатюрного Вулкана зияла дыра. Дыра вела вниз. Дорожка была выложена глиняной плиткой. В конце пути ребята увидели деревянную будочку, весьма похожую на деревенский туалет.
Максим без стука открыл дверцу. В будочке сидела голая старуха. Пронзительный взгляд сверлил ребят.
- Зачем пришли?
- Этому, - Васька показал на Максима, - нужно здоровье.
- Он чужой, - сказала старуха. – Мне еще долго сидеть.
- Степан просил, - сказал Васька.
- Здесь одно место, - сказала старуха, однако, подвинулась.
Максим разделся догола, залез внутрь будки и уселся, стараясь не дотрагиваться до старухи. Васька взял одежду и ушел.
Из-под земли выходил горячий сухой воздух.
- Я здесь сварюсь заживо, - подумал Максим. Он сразу погрузился в какую-то дрему, однако, не забывал пить медовую воду, с удовольствием ощущая, как вся его кожа покрывалась крупными каплями пота. Раза два старуха толкнула его в бок со словами :”Пей, чужой.”
Проснулся Максим от звонкого смеха. Дверь будки была открыта, старухи не было, а у двери с его одеждой в руках хохотала Настя.
- Отдай одежду, - стесняясь сказал Максим.
- Догони, - смеялась Настя.
Недалеко от Вулкана стоял дом. Это был крепкий барак на десять комнат с дополнительными комнатами для бани и для туалета. В каждой комнате были чисто застеленная кровать, стол и табуретка.
Дом был старик. Он почернел и несколько ушел в землю.
Дом был построен еще до первых переселенцев. Комнаты маленькие, потолки низкие, полы земляные, окна маленькие. Но сделан из ровных сосен и собирался простоять еще двести лет.
Было раннее утро. В одной из комнат спал Максим. Вернее, не спал.
Настя тонкой веточкой щекотала ему в носу. Максим хотел спать и, чтобы отогнать Настю, откровенно залазил рукой ей под юбку. Настя отскакивала, хохотала и начинала щекотать ему ухо.
Вскоре эта игра Насте надоела. Она схватила Максима за дальнюю ногу, легко повернула его и свалила на пол. И хотя на полу им было удобно продолжать уже более серьёзную игру, Максим счёл нужным проворчать:
- На кровати было бы удобнее.
- Кровать-то детская, - засмеялась Настя.
- Действительно, детская, - согласился Максим. Мысли его струились в одном направлении – как прекрасна его подруга.
- Это что – детский сад? - после паузы спросил Максим.
- Санаторий, - почему-то серьёзно сказала Настя и добавила, - Неудавшийся.
К Настиной одежде грязь не прилипала. Она встала, отряхнулась, оправилась и снова была свежа, как утренняя роса.
Максим прибежал из туалета и вопросительно уставился на Настю.
- Надо бы нам покушать.
Ребята вышли из дома и пошли по территории Долины. Дорожка почти всё время шла немножко вниз. Молодые люди смеялись, толкались, подпрыгивая и радуясь солнечному утру, своей молодости и ещё чему-то прекрасному. Они дошли до мостика через узенькую речку, которая в обе стороны сворачивала в кусты.
Подошли к домику, заросшему кустами и вьюнами8. Двор угадывался, но не был ограждён.
- Жди здесь, - Настя указала на стол, врытый в землю со скамейками.
Минут через двадцать Настя вынесла большую шипящую сковородку с толстым слоем яичницы, в которую была погружена всякая всячина, пирог с какой-то ягодой и огромный жбан медовой воды.
- Как вкусно! Как вкусно! Скажи, кто здесь живет?
-Я.
- Вот как! А почему не пригласила меня в дом?
- Тебе нельзя.
- Почему?
- Ты посторонний .
Князь сидел у себя во дворце на высокой открытой веранде в кресле с княжескими вензелями. Князь был худ, невысок с умным усталым лицом.
Рядом почтительно стоял Страж. Сбоку от веранды маялся старик на деревянной ноге.
- Чужого видели многие, - сказал Страж.
- Какой он? Страшный? - улыбнулся Князь.
- Высокий. Сильный.
- Отмечаете, к кому он прикасается?
- Отмечать-то нечего. Только к Анастасии. Но очень близко.
- Я знаю, - вздохнул Князь.
- Гаврила уже который день приходит, - Страж подбородком указал на старика.
- Видел, - поморщился Князь. - Но по этикету я не могу его позвать.
- Страж подошел к краю веранды и призывно махнул рукой. Старик проворно вошел.
- Я первый увидел чужого. Я первый. А он не дает мне дерева для работы.
- Кто он? – морщился Князь.
- Степан. Я ему говорю :” Смерть придет, а домика нет.”
- Не понимаю, - расстроился Князь. - Смерть живет у нас в домике?
- Смерть увидит домик и улетит.
- Гаврила, как будто бы был нормальным, - глазами сказал Стражу Князь.
- Я первый увидел чужого. Я за ним следил. Но он быстро ходит.
- И ты хочешь построить домик для чужого? - догадался Князь.
- Конечно. Идля него сделаю домик, но пока…Я должен делать в год три домика. А пока не сделал ни одного. Степан не дает дерева.
- Ты сегодня выпивал? - спросил Князь.
- Как всегда. Стаканчик. Когда Смерть прилетит, я должен показать ей новый домик.
- Да что за домик? - Князь начинал сердиться.
- Гробы, - засмеялся Страж.
- Гробы? - ошарашено переспросил Князь.
- Ну да, гробы. У него их уже много.
- Зачем ему много гробов? - загрустил Князь.
- Гаврила говорит, что в нашей Долине много долглжителей о, потому что он, Гаврила, каждый год делает три гроба.
Князь устал.
- Скажи Степану, чтобы он дал срубить ему дерево.
- Но он рубит вековые сосны, - теперь рассердился Страж.
- Ну, все! Пошли вон! - сказал Князь.
Максим сидел за столом, врытым в землю, и сквозь деревья всматривался в Настин дом. Он каждое утро приходил сюда, дожидаясь, когда Настя выйдет с завтраком. Дом был большой и какой-то тяжелый. Максиму хотелось подойти к дому, но он уже научился распознавать, когда Настя говорит серьезно, а когда шутит.
Но вот и завтрак. Настя, как всегда краснощека, весела и дьявольски привлекательна. Максим тут же заныл:
- Пошли ко мне?
- На детскую кроватку захотел? - смеялась Настя.
- Ну, пригласи меня к себе.
Настя не пошутила, не сказала чего-то вроде:
- Ишь чего захотел.
Она сухо сказала:
- Нельзя.
Чтобы перевести разговор, Максим стал расспрашивать о своем доме, и вот чего он выяснил.
В Долине появился человек. Большой человек. Он уговорил местных жителей отремонтировать давно заброшенный дом. Почистить внутри и снаружи. Провести водопровод, благо водонапорная башня была рядом, и устроить туалет на два очка.
За работу расплачивался золотыми колечками, которых у него был целый мешочек. Потом уехал. Но вскоре вернулся на огромном военном вертолете и привез с собой легкие кроватки, столы, табуретки, матрасы и простыни.
- Зачем все это? - тихо спросил Максим.
- Хотел устроить санаторий и заработать денег.
- Санаторий? Для кого?
- Для лилипутов.
- А разве лилипуты болеют?
- Наверное.
- А где лечить этих лилипутиков?
- Как раз в том вулканчике, в котором парился ты.
- Ну так что же? Я так тебя понял, что у него ничего не получилось.
- Да у него-то все получилось. Но вмешались высшие силы.
- Что это значит?
- Человек этот пошел гулять на водопад.
- Куда?
- Есть у нас такое место, куда молодые пары…как бы это сказать … целоваться ходят.
- И какая красавица с ним пошла?
- Ты не понял. Красавицы не было. Он упал в водопад.
- Просто взял и упал?
- Не зови меня больше в этот дом. Он мне морг напоминает.
Максим не спросил Настю, куда же ему ее звать.
Максим и дед Степан идут по лесу. Максим все поглядывает на деда. Не устал ли?
Нет, не устал. Шагает весело. За спиной какое-то доисторическое ружье.
- И в речках, и в озерах много рыбы, - хвалится дед. - Там, наверху, густой лес полон дичи. Еще выше заливные луга и степи. Там пасутся наши стада.
- Сытно живете.
- Люди отдыхать ездят. Наверх.
- Возьми меня наверх.
- Тебе нельзя.
- И наверху речки есть?
- Есть. Бобровые.
- Прямо государство.
- Мы и есть государство. Княжество.
- И князь есть?
- Есть. Наследственные князья.
- И ты всех помнишь?
- Не всех. Тут были славянские князья еще до первых русских переселенцев. В поисках вольных земель.
- А наследник у князя есть?
- Есть. Вот только с наследниками совсем не весело.
- Что же?
- За несколько месяцев до рождения наследника у наследника князь внезапно умирает.
- Ух, ты. Даже страшно. Ну, а причина смерти? Болезнь?
- У кого болезнь, кто сам уходит, когда узнает, что будет дедом. Вот такое грустное правило.
- И не было исключений?
- Не было.
Совсем рядом с правой стороны послышался характерный удар топора по дереву.
- Это Гаврила, - злобно сказал Степан.
Двое нырнули под куст и оказались в пяти шагах от Гаврилы.
- Остановись, - грозно сказал Степан и направил ствол на Гаврилу.
Гаврила застыл, как мраморное изваяние с поднятым топором. Рядом с ним стояла медного цвета сосна в два обхвата, пятидесяти метров, ровная, как спица. На стволе зияла рана. Гаврила был сильный. Топор был острый.
- Убью, - вздохнул Степан.
- Мне разрешили, - залепетал Гаврила, и, все еще держа вверху топор, повернулся к двоим.
- Как же ты можешь такую красоту рубить? - вдруг охрипшим голосом сказал Степан.
- Мне князь разрешил, - Гаврила сделал шаг в сторону двоих. Глаза у Гаврилы были злые.
- Я же белку в глаз бью, - твердо, но уже миролюбиво сказал Степан.
- Степан, Степан. Смерть уже прилетела. Она смотрит, есть свежий гроб или нет. Если гроб увидит – улетит без добычи, - опять заметил Гаврила.
- Слышал я твои сказки, - вдруг как-то неуверенно сказал Степан. – Слышал много раз.
Гаврила поставил топор к дереву, и все трое пошли по лесной дорожке, почти заросшей травой.
- Когда смерть прилетала… раньше… я свежий гроб каждую ночь мимо дома Степаниды провозил…
Опять шли по дорожке. Молча.
- Что-то она невесёлая. Степанида. Крёстная твоя. (Это уже для Максима.)
И опять молчали.
- Это он, - Гаврила указал на Максима. – Он всё это… беспокойство соорудил.
Подошли к огромному, крепкому, но чёрному от старости дому.
- Иди, иди. А ты, - Гаврила обратился к Максиму, - идём со мной. Тебе надо знать это место. Ты будешь сюда приходить.
Зашли в дом. В незастеклённые окна бил яркий свет. Кругом стояли гробы. И по-одиночке, и штабелями. И маленькие, и большие. А в углу, доставая до потолка, стоял огромный гроб.
Максим вспотел.
- Всё разгляди, - напутствовал Гаврила. - Здесь и кресты есть. Приготовленные. Сосновые. С длинной ножкой. Сто лет простоят. Имя сотрётся. Совсем сотрётся, а кресты будут стоять.
- Для кого это? – спросил Максим, указывая на огромный гроб.
- Для Князя.
- Он велик для Князя, - сказал Степан.
- В самый раз, - сказал Гаврила.
На следующий день Максим долго ждал Настю. Уж очень хотелось поговорить с ней про Гаврилу и его гробы.
Не дождался и пошёл к ее дому. Долго стоял на мостике маленькой речушки, рассматривая камни в прозрачной воде. Потом подошёл ближе к дому Насти, сел на скамеечку у врытого в землю стола и снова долго ждал.
- А ведь Настя запрещала подходить к её дому, - громко сказал Максим и, не торопясь и останавливаясь, подошёл к входной двери.
Быстро темнело. В ушах стоял какой-то звон.
- От страха, должно быть, - громко сказал Максим и вошёл в дом.
Но это был ещё не дом. Перед ним была лестница в двадцать крутых ступенек, которая вела к ещё одной двери.
Максим быстро поднялся по лестнице. Так быстро, что сердце заколотилось. Рванул на себя дверь.
Комната поражала своим убранством. Люстры, канделябры с электрическим светом. Высокие потолки, диваны и просто лавки. Огромный стол посередине.
Кто-то схватил его за руки. Кто-то прижал тряпку к его лицу.
- Сам виноват, - сказал какой-то бас. – Посмел зайти сюда.
Максим перестал осознавать себя. Какие-то синие и желтые всполохи поглощали его мысли.
Анастасия ворвалась в кабинет Князя.
- Олег! Послушай! Максим пропал! – без всякого приветствия заорала Настя.
- Совсем пропал? - Князь повернул насмешливое лицо в сторону Насти. Потом встал, приобнял Настю, достал трубку и стал набивать ее табаком.
- Это твоих рук дело?
- Ну, что ты, Настенька…Как ты могла подумать? Я ведь знаю, что он твой…тра-ля-ля…друг. Искали? Или просто он не явился в назначенное время в назначенное место?
- Искали. Но он же, кроме как у Степана и барака возле вулкана, нигде не бывает! Да, вот еще с Гаврилой подружился.
- Так уж, нигде не бывает…- насмешливо протянул Князь.
- Один не бывает.
- Где же искали/
- Васька аж на южный гребень сбегал. Если бы Максим ушел… Там дорога на сто верст проглядывается.
- Может, кто … из наших соотечественников … дубинкой по голове…
- И мне ничего не сказали…Смеешься ?…
- У меня такое строение лица, - засмеялся Олег.
- Олег! Что-то ты больно радостный.
- Мне-то зачем печалиться?
- Максим никому не делал зла.
- Ты была мала, но не можешь не знать. Твой отец на один день спустился к ним, к чужим людям. На один день! Заразился какой-то детской болезнью и через три дня умер.
- Зачем ты вспоминаешь?
- Они чужие. Они вредные для нас. Может и хорошо, что он …пропал.
- Он не пропал! Не пропал. – Настя с размаху прыгнула на диван. Слезы текли по ее прекрасному лицу.
- Настенька, - дрогнувшим голосом сказал Князь и сел с ней рядом на диван.
- Открой глаза. Максим не просто заблудившийся турист. Он пришел к нам по делу. Он молчит. Не говорит, зачем пришел.
- Он сказал, - всхлипывала Настя. Он сказал, что пришел, чтобы встретиться со мной.
- Вот так? – рассмеялся Князь. – Пообедай со мной.
- Нет-нет… Пойду искать его. – Настя встала.
- Ты вспомни того крупного парня, который собирался построить у нас санаторий. Что там собирался. Уже построил. Осталось привести больных.
- Я пошла, Олег.
- Дослушай, Настя. Он уже хотел привозить больных. Говорят, он хотел лечить лилипутов. И каждый из них, наверняка, был носителем какой-нибудь болезни. Смертельной для нас болезни.
- А Максим здесь причем?
- А Максим - продолжатель его дела. Чего ради он поселился в бараке у вулкана?
- Да в бараке я его поселила.
- Нам просто повезло. Что тот крупный парень оступился на Водопаде.
- Знаю, как он оступился. Васька мне рассказал.
Максим очнулся. Он лежал на прогнившем деревянном полу. В щели сарая били лучи света. В сарае было светло.
Максиму не понадобилось много времени, чтобы осознать, что у него на шее медное кольцо. Кольцо на цепи, а цепь уходит куда-то вглубь и за стену сарая. После того, как прошел внезапный приступ клаустрофобии, Максим стал обследовать свое новое жильё.
Цепь позволяла двигаться по сараю, но до двери не подпускала. Рядом с его ложем находилась вкопанная в землю ширма. Максим заглянул за ширму…
Последним аккордом уходящего сознания Максим бесстрастно отметил:
На полу лежит скелет в сгнившей одежде. На шее скелета было точно такое же медное кольцо на цепи.
Из-за гребня гор, что окружают долину, вынырнул небольшой военный вертолет. Совсем немного времени повисел в воздухе и помчался по прямой.
Старый барак из сосновых бревен и с детскими кроватями стоял наверху небольшого холма. Вокруг не было деревьев.
Искать барак не пришлось. Вертолет приземлился. Из него вышли пилот и трое детей, девочка и два мальчика.
Похоже, что их не ждали. Пилот зашел в барак, побегал вокруг. Никого. Дети смирно сидели на своих рюкзачках.
- Полетим назад, - предложил пилот.
- Нет, нет , - слабо запротестовали дети. Кто-нибудь придет.
Пилот еще некоторое время помаялся около детей и улетел. Дети остались одни.
Девочке было пятнадцать лет, и у нее была роскошная голова. Крупные глаза и губы. Густая грива белокурых волос. Но вот тело… У нее было тело 10н-летнего ребенка. Мальчикам было десять и семь лет.
Дети пошли к бараку. чистый вид барака и опрятно застеленные кровати обрадовали их. Стало ясно, что их привезли жить именно в этом доме. Осталось дождаться вхрослых.
Взрослых не было.
Когда наступил вечер, девочка развязала рюкзак, достала небогатую снедь и разделила все на шесть частей - на вечер и на утро.
Дорога у детей была трудная. Бледные их лица говорили о слабом здоровье.
Дети выбрали себе по комнате и легли спать.
Князь сидел на высокой веранде в своем княжеском кресле. Рядом стоял Страж.
- Все ли слажено? - спросил Князь.
- Как приказано.
- Чужой на цепи?
- На цепи.
- Сарай ветхий.
- Цепь не длинная
- А если орать начнет?
- В той лощине хоть паровоз прогудит - никто не услышит.
- Сколько охраны?
- Двое у дверей сарая, а один на тропинке, что ведет в лощину.
- С ружьями?
- Все с ружьями.
- Ребята храбрые? Стрелять будут?
- Будут. Не робей Князь.
- А если она придет?
- Так её и ждут.
- А если они ее… тьфу-тьфу-тьфу… Что народу скажем?
- Как обычно. Сначала их уберем, потом… Стража… Никто гичего не узнает.
- Да ладно тебе. Мне самому не нравится все это. Но ведь у меня нет другого выхода.
- Знаю.
- Хорошо бы все сложилось… Много лет спокойной жизни.
- Жениться не хочешь?
- С ума сошёл. Для меня женитьба…
- Смерти подобна. Знаю. Просто так спросил.
Прошло два часа.
- Все ли слажено? – спросил Князь.
- Уж не знаю, как тебя успокоить, Князь.
- Чужой на цепи?
- Конечно.
- Кормить его не станете?
- Нужно, чтобы он ослаб.
Прошло еще два часа.
- Я почти успокоился, - сказал Князь. – Я точно понял, что план наш провалится. А когда понял, так и успокоился. Почти.
- Князь! Князь!
По дворцовой дорожке бежал младший Страж.
- Ну вот и кончились мои мучения, - сказал Князь и закрыл лицо руками.
- Князь! - заорал младший Страж.
- Помолчи, - сказал Князь. - Дай сердцу успокоиться.
- Князь! Она уже пилит.
- Кто она? Что пилит? – грозно спросил Страж, хотя уже все понял. Князь сидел, спрятав лицо в ладонях.
- Анастасия пилит. Пилит медное кольцо, что на шее у Чужого.
- Но там же стража! – сиплым голосом закричал Князь. – Где стража?
- Стражников Васька прогнал.
- Но у них же были ружья?
- Васька ружья отнял и очень побил стражников. Стражники лежат там на траве и плачут.
- Но они стреляли?
- Было три выстрела. Но, наверное, не попали.
- Они хорошие стрелки, - мрачно сказал Страж.
Пилить кольцо было трудно. Пилка была без ручки, маленькая, и совсем рядом была шея…
Максим с нежностью смотрел на Настины ноги и все хотел повернуть шею, чтобы увидеть что-то ещё. Настя пилила со стороны затылка.
- Да, не вертись ты, - сердилась Настя. Она пилила наискосок, боясь поранить шею. – Я все руки изрезала.
Примчался Васька с огромной пилой, подложил свою ладонь между шеей Максима и кольцом, и в две минуты распилил кольцо поперек. А затем просто разогнул кольцо.
Максим и Настя бросились друг другу в объятья. Васька смотрел на них и громко смеялся.
- Васька, - сказала Настя. – Сбегай, приготовь еды. Много еды. И с этой едой иди к бараку у вулкана. Через пару часов мы вернемся и запируем. Я совсем голодная.
- Хорошо, - сказал Васька.
- А я отведу Максима к водопаду и помою его. Он весь в дерьме. От него воняет, как от коня.
- Как от козла, - радостно засмеялся Васька и быстро исчез.
Настя и Максим спустились к основанию водопада. Туда, где вода разбивалась на тысячи брызг и переливалась цветами радуги.
- Сюда молодые парочки ходят мыться, - засмеялась Настя
- А если приходит ещё кто-нибудь, то они остаются наверху. Так что снимай с себя козлиную одежду.
Максим разделся догола и прыгнул в озерцо. Настя тоже разделась и ловко постирала трусы, шорты, рубашку Максима и расстелила на солнышке высохнуть. Затем они постояли под водопадом. Затем Настя потянула Максима к небольшой гротик… Затем они взяли свои одежды, забрались на верх водопада и уселись голые на скамейку, подставляя свои тела солнцу.
Васька с огромной корзиной с уставленными друг на друга тарелками приближался к бараку.
Дети были одни уже почти двое суток. Это были необычные дети. Их жизнь разделилась на Детский Дом и больницу. Бывало, что они надолго теряли сознание. Но всегда возвращались к жизни, укрепляли свою веру во всемогущество взрослых и рассказывали друг другу о своих трудностях.
Когда они увидели Ваську с огромной корзиной еды, они радостно бросились к нему навстречу и пошли рядом с Васькой, держась за его одежду и говоря ему ласковые слова.
Некрепкие мозги Васьки поняли самое главное – дети очень голодны.
Васька поставил корзину на пенёк толстенного дерева, открыл коробку. Там были большие наборы разнообразной снеди на три персоны.
Дети сразу догадались, что эта еда для них. Начали они с жареной картошки с мясом. Затем салат. Затем пирог. Затем кисель и фрукты. Было ещё пол-литра водки, но водки Васька им не дал.
Потом началась игра. Васька подбрасывал их вверх, кружил, держа за руки. Играли в пятнашки. Сходили к отмели и набрали разноцветных полупрозрачных камешков.
Дети были счастливы, как никогда в их маленькой жизни.
Когда Максим и Настя подошли к дому, их встретил паровоз: на шее Васьки сидел маленький Женя, на расставленных руках Маша и Вова. Васька бегал по кругу, и все четверо в унисон говорили «Чух-чух. Чух-чух.»
Дети увидели Максима и Настю, попрыгали с Васькиных рук и бросились обнимать пришедших.
Настя стояла остолбеневшая.
- Мы прилетели. Серебряная пещера! А где пешера? - шумели дети.
- Я знаю, где пещера, - сказал Максим. - Я вас проведу. Но нам нужно много воды.
- Васька, - сказала Настя. – Слетай к Степану. Принеси десять литров медовой воды. Мы все пойдем к вулкану.
- Хорошо, - сказал Васька.
Максим взял за руки детей, и они пошли. Дети все оборачивались и кричали : «Дядя Вася, не уходи. Мы скоро вернемся.»
Васька умчался, а Маша подошла к Анастасии.
- Вы такая красивая, - сказала Маша. - Меня зовут Маша. А вас?
- Анастасия, - сухо сказала Настя.
Дети мгновенно распознают настроение взрослых.
- Вы сердитесь? - спросила Маша. – Не надо.
- Я не сержусь, Машенька, - сказала Настя. Просто все это так неожиданно.
- Вам не успели рассказать про нас?
- Не успели.
- Настенька, можно, я буду любить вас…
Мимо промчался Васька с баллонами медовой воды, помахал девушкам рукой с баллоном и помчался к вулкану.
Дети сидели в парилке уже два часа, когда вдруг легкая дверка отворилась, и к ним заглянула…Баба-Яга.
Степаниде было сто лет и, как она была уверена, здоровье ей придает эта баня в вулкане. Конечно, удивились все трое.
- Кто вы такие? – спросила Степанида.
Дети замерли. Дырки, из которых шел пар , были большие.
-Вот я сейчас наберу крапивы. Игру себе нашли. Рано вам срам свой показывать. – Степанида повернулась и пошла к зарослям крапивы.
Крапивой по голому телу! Вова быстро стал натягивать на себя одежду. Женя вышел из парилки, поднял с земли маленький камешек и бросил в подходившую старуху.
И камешек был маленький, и бросал его Женя скорее в сторону, и не бросал даже, а подкидывал, …но дело было сделано.
Старуха приближалась с крапивой в руках. Женя смотрел на неё глазами, полными слез.
Степанида за свою вековую жизнь никогда не наказывала и не обнимала детей. В возникшую паузу Вова успел сказать:
- Мы больные. Мы помрем, если не будем сидеть здесь и пить воду.
Степанида смотрела на голенького, невероятно хорошенького мальчика. Все инстинкты говорили ей, что надо взять его на руки и прижать к своей груди. Старуха повернулась и пошла прочь. Чем дальше она уходила, тем больше сгибалась её спина.
От пережитого волнения Женю вырвало, и он на за что не хотел идти в парилку.
- Я боюсь. Я засну и упаду в эту яму, - плакал Женя.
Прошло несколько дней. Жизнь в лагере пришельцев налаживалась. Еду каждое утро им приносила мрачная женщина. Ставила корзину на краю поляны, забирала использованную посуду и корзину и, не говоря ни слова, уходила.
Вот только Максим часто пропадал, а Женя никак не хотел идти в вулкан лечиться. Ребята затаскивали его, но через некоторое время он падал в обморок.
- Почему Настя к нам не приходит? Мы ей не нравимся? – спрашивала Маша Максима.
- Она боится до нас дотронуться, - говорил внимательный Вова.
- Не говори так, - расстраивалась Маша. - Она такая красивая. Она любит нас. Настя придет. Обязательно.
И Настя пришла. Она остановилась в двадцати шагах от барака и подождав, когда Максим подойдет к ней, сказала:
- Степанида умерла.
- Почему умерла? – спросил Максим.
- Она несколько дней не ходила к вулкану париться и умерла. Так говорят соседи. Говорят, она последние дни была весёлой, нарядно одевалась и пела детские песни.
Дети все слышали, но не проронили ни слова.
- Степан её хоронит.
- Пойду помогу ему.
- Не ходи. Степан тебя застрелит. Он понимает, что она не ходила к вулкану из-за приезжих детей.
- Дети, мы с Настей уйдем по делам. Не скучайте, - сказал Максим.
- Настя, ты еще придёшь к нам? - спросила Маша робким голосом.
Настя сделала вид, что не услышала.
- Придёт, конечно придет, - сказал Максим.
- А дядя Вася придёт? - спросил Вова.
- Обязательно, - сказал Максим.
Максим и Настя сидят на лавочке наверху водопада. Солнечный день и легкий горный ветерок. Васька прыгает с вершины водопада в озерцо, сделанное водой за миллионы лет. Во время полета Васька слегка планирует – иначе в озерцо не попасть.
- У меня вначале тоже замирало сердце, - отвечает Настя на встревоженный взгляд Максима.
- Там, внизу, у людей он сделал бы карьеру, - говорит Максим. - Такие прыжки, и красив, как бог. Высота водопада метров тридцать? -
- Немножко больше.
- Помнишь, неделю назад Васька играл с детьми из барака. Такие упражнения они и в цирке не видели.
- Да уж, Васька – циркач.
- Дети все спрашивают, почему Дядя Вася больше не приходит?
- Он бы пришел. Васька был в таком восторге от детей…
- Не понял… Что же он не приходит?
- Это я его не пускаю.
- ПОчему?
- Васька очень привязчивый. Он не то, чтобы читает мысли людей, но… в нем что-то есть от зомби. Если Васька с кем-то долго общается, и этот кто-то напряжется пару раз… даже пусть мысленно, пару раз скажет:”Васька, сделай это или то”, - Васька сделает. Представляешь, если какой то ребенок скажет Ваське: ”Побей вон того ребенка…”
- Но я разговаривал с Василием. Он умный, тонко чувствующий человек.
- И тем не менее в нем все это сочетается. Он тяжело переключает свои мозги.
- А почему ты так о нем заботишься?
Настя хитро взглянула на Максима:
- Ревнуешь?
- Что-то в этом духе.
- Васька – мой старший брат. По отцу. Ваське предназначалось большое будущее. Но он стал говорить только в десять лет, а читать научился в пятнадцать.
- Почему же?
- Отец и мать Васьки - родные брат и сестра.
- Что же это у вас всё на родных женятся?
- Это трагедия нашего княжества. У нас шесть семей. Князья грозят репрессиями. Если вдруг какая-то пара начинает бегать к водопаду, можно не сомневаться, что они из одной семьи.
- А как же вы разделились?
- Не так говоришь. Почему мы не соединились? Здесь сначала жили славяне, потом к нам пришли староверы, потом крестьяне, которых освободил Александр второй, потом казаки, потом те, которых прогнали большевики…Всех перечислила?
- Только пять.
- Для уяснения ситуации тебе хватит.
- А ты из какой семьи?
- К нам идет Васька. Ему совсем не нужны эти разговоры.
В покоях княжеского дворца на богато отделанном диване, обнявшись, сидят Настя и Князь. Князь плачет. Настя с легким раздражением роняет слова:
- Ты все знал.
- Конечно, знал.
- Тебя за уши не тянули.
- Не тянули.
- А разве плохая работа у Регента?
- Та же самая работа.
- Тебе твой брат перед своей смертью что сказал?
- Тщеславный я, Настенька.
- Когда я была маленькая, ты казался мне таким умным.
- Я же любил тебя, Настенька. И сейчас люблю. И не женился поэтому.
- Не женился потому, что хотел оттянуть неизбежное.
- Нет-нет. Я любил…люблю
- И велел стрелять в любимую женщину.
- Но они же не попали.
- Ты поглупел от страха, Олегд. Неужели ты думал, что они будут стрелять в меня.
- Нет, конечно. Но они могли застрелить Ваську, и ты бы не пошла дальше.
- Ваську? Ваську нельзя застрелить. Он пулю видит.
- Ты знаешь, Васька поумнел. Ты его не боишься?
- К сожалению. К моему большому сожалению, есть некоторая планка, которую Васька не преодолеет никогда.
Настя встала. Поводила плечами. Хотела трогательно поцеловать Князя но потом махнула рукой:
- Не тяни.
Князь зарыдал в голос. Настя поморщилась.
- Прислать помощника?
- Нет-нет. Я боюсь.
Настя мысленно сплюнула и ушла.
Прошло много дней. И вот уж в лагере пришельцев не слышно детских криков и шума.
Дети мирно спят, плохо едят. Немножко сладкого киселя, немножко пирожные. И совсем не хотят ходить в Серебрянную яму париться.
Вместе с ними заскучал Максим и тоже стал мало есть.
Однажды по дорожке рядом с лагерем стал продвигаться караван. Лошади, телеги, целые семьи, домашний скарб.
Максим подошёл к молодому мужчине, попросил закурить.
- Куда двигаетесь?
- До верхней долины.
- Там лучше?
- Там хуже.
- Так зачем же?
- Князь посоветовал.
- Вы послушны.
- Кто послушен, кто нет…Да у нас на хуторе в последнюю неделю четыре смерти. Молодие ребята.
- А причина? Что Князь говорит?
- Да, Князя уже нет. Молодой князь командует.
- Что же со старым князем случилось?
- То ли застрелился, то ли застрелили.
- Счастливого пути. - Максим увидел женщину с кастрюльками и пошёл ей навстречу.
- Что же вы ничего не едите? - горестно спросила женщина.
- Что-то не получается.
- Смотри, чужой. Смотри внимательно. Ведь дети скоро помрут.
- Уезжают люди. Ты не уедешь? - спросил Максим.
- Князь мне наказал с вами быть.
- Так Князя же застрелили.
- То не настоящий Князь был.
- А теперь настоящий?
- Конечно. Прямой наследник того князя, что однажды спустился к людям, … к чужим , заболел детской болезнью… и помер.
Максим и Настя сидят на лавочке на верху водопада. Солнечный день и легкий горный ветерок.
- Васька так полюбил твоих детей, - вдруг сказала Настя. - Звала его на водопад. Говорит, с детьми поиграю.
- Они не мои дети.
- А где же их родители?
- У них нет родителей. Они детдомовские. Скорее, они больничные.
- А тот парень? Большой. Что этот барак расчистил. Он им не родственник?
- Не знаю.
- Уж больно много у вас всех совпадений.
- Бывает.
- Красивый парень был. Высокий, сильный. Я сразу захотела от него ребёнка.
- Так же сразу, как и со мной.
- Не ревнуй. Он сказал мне, что очень любит свою жену.
- Какие страсти.
- Я бы, конечно, его получила…
- Как же он, такой сильный, упал в водопад?
- Он не сам упал.
- Я так и подумал.
- Олег… Это наш горе-князь за моей спиной прозомбировал Ваську…
- Но тот парень был сильный.
- Васька взял его на руки и прыгнул в водопад.
- Что дальше?
- Васька вернулся.
- А тот парень?
- А тот парень не вернулся.
- Его не нашли?
- Его не искали.
- Я пойду. Столкну Ваську в водопад.
- Не дури. Его и десятеро не столкнут.
Настя помолчала.
- Какой парень был. А я даже не узнала, как его зовут.
- Его звали Костя Петров.
- Вот как. Как же я не догадалась.
- Он был детдомовцем, выучился на врача и стал работать врачом в детской больнице. Эти дети смертельно больны. У них нарушен обмен веществ, и кровь полна всяких ядов.
- Бедные, бедные.
- Костя услышал, что где-то здесь в горах есть Серебрянная яма, в которой
у многих восстанавливается обмен.
- А наши старухи решили, что он захотел построить санаторий для лилипутов.
Прошёл день. Прошло два. Прошло много дней.
Женя умер.
Никто не заметил, когда он умер. Он просто лежал с открытыми глазами и не отвечал на вопросы. А потом как-то незаметно перестал дышать.
Вова и Маша сидели смирно. Только глаза стали более круглые, и говорить стали тихо. Про Женю не говорили.
Максим пошёл к Гавриле, хотя видел, как Гаврила понуро шёл с обозом односельчан.
Обоз шёл наверх. В горы. Там было немного холоднее, но там не было столько крестов.
Максим взял гроб, крест и рулон тонкой белой материи. Усмехнулся:”Про запас”. Могилу стал копать прямо у барака. Так попросили дети.
- Мы всегда были вместе.
Копалось трудно. Но все имеет конец. Максим завернул Женю в материю…Крест был предусмотрительно сделан с длинной ножкой. Максим просто установил крест в ногах гроба и засыпал могилу землей.
Прошло ещё несколько дней. Утром этого дня Вова не встал с кровати. Максим, вернувшись из Ямы, услышал, как Маша сказала Вове.
- Вот прилетит вертолет, и мы улетим домой. Ты помнишь девочек-двойняшек. Их должны были привезти вскоре после нас.
- Вова, вставай, - строго сказал Максим. - Нужно идти к Яме.
Вова смотрел куда-то мимо.
- Он тебя не слышит, - сказала Маша.
- Здравствуйте, - к ним подходил дед Степан.
- Здравствуйте, дядя Степан. Уходите?
- Да, вот ухожу. С обозом.
Мимо тянулась редкая, но непрерывная людская цепь.
- Не жалко оставлять родную землю? Говорят, там у вас наверху холодно.
- Уже много крестов в нашей Долине. Надо уходить.
- И мы, наверное, скоро уйдем. Улетим. Мы ждем вертолет.
- Нет. Никуда вы не улетите. Вам нельзя уходить от Ямы.
- Мне казалось, что все были бы рады, если бы чужие убрались.
- Твоя кровь и кровь этой девочки засорена ядами, как после укуса гадюки.
- Прощай, дядя Степан, - отвернулся Максим.
- Прощай.
Максим копал могилу для Вовы. Копал рядом с крестом, на котором Вова синим маркером написал ”Женя”.
Прошло ещё несколько дней. Максим и Маша не вылезали из Ямы, но чувствовали, что им становится хуже.
Была зима, но в Долине не было ни холода, ни снега. Вдруг радостно засмеялась Маша. К ним шла Настя Маша бросилась навстречу.
- Настя, ты пришла. Ты к нам пришла. Я уже точно знала, что больше тебя никогда не увижу.
Маша остановилась в шаге от Насти.
- Какая ты красивая.
Настя привлекла Машу к себе.
- Ой, Настенька, у тебя будет ребеночек, - Маша погладила огромный Настин живот.
- Ты одна? - спросил Максим.
- Я не разрешила ему приходить. Он ждёт меня у мостика.
Клава сказала про детей.
- Клава носит нам еду.
- Вася очень долго плакал.
- Настя, я пойду полежу, - сказала Маша, подошла к кровати, которая стояла тут же, и легла.
- Прощай, Максим, - Настя поцеловала Максима.
- Прощай, Князь.
Максим копал могилу для Маши и знал, что он её не докопает. Падая и засыпая по дороге, он принёс гроб для Маши, обернул девочку тонкой белой материей, уложил в гроб и забил крышку.
Могила не была готова. Максим ползком добрался до могилы, упал в неё и начал копать. Он услышал шум вертолёта, но слабость погрузила его в сон.
Летчик, который вёз новую порцию детей, был мудрым человеком. Облетев почти всю долину в поисках оврага, он увидел так много крестов, что повернул обратно.
Максим брёл по Долине. Клава из княжеского дома давно не приносила еды. Максим знал, что ему надо поесть, чтобы хватило сил отдать последний долг девочке с крупными глазами.
Долина была пуста.
Максим вернулся к оставленной могтле и упал лицом вниз, раскинув руки и обнимая Землю, которая уплывала от него.
Ночь чернилами наполнила Долину. С горы спустились двое, Женщина
и Мужчина. Мужчина легко нёс громадный крест. Они подошли к гробу Маши. Невдалеке лежал Максим.
Мужчина всё делал быстро и ловко. Он принёс от Гаврилы самый большой гроб, который Гаврила сделал для Князя. Необычно быстро были готовы обе могилы.
- Какой ты большой, - сказала Женщина.
И вот уже Мужчина похлопывает лопатой, придавая могиле красивый вид.
Мужчина и Женщина растворились в чернильной тьме.
Проснувшееся солнце чиркнуло по вершинам гор, окаймляющих Долину, потом спустилось ниже. Любопытный лучик осветил четыре креста и на самом большом увидел буквы из золота, вмятые в перекладину.
Лучик прищурился и прочитал: Отец Князя