Серенький осенний день не предвещал ничего хорошего. Из дома выходить не хотелось. Как бывает в таких случаях, нашлось множество сиюминутных мелких дел, которые позволяли задержаться с выходом. С трудом выпутавшись из пустых домашних хлопот, я, наконец, двинулась в сторону работы.
Моросил редкий дождик, и порывы ветра бросали в лицо холодные брызги. Жались к стенам мокрых домов прохожие. Погода – типичная, хуже некуда. Я безнадежно опаздывала на работу и, уже смирившись с этим, не очень-то и спешила. И напрасно! В этот день, именно на работе, началась моя новая жизнь…
Шел 1989 год.
Накануне.
Всякая история имеет свою предысторию. Была она и у меня. Сейчас я все объясню.
Возвратившись с севера, где несколько лет работала после окончания университета (тогда еще ЛГУ), я устроилась в качестве научного консультанта в Русское Географическое общество. В обязанность консультантов, кроме научной работы, входило курирование какой-либо комиссии, входящей в состав этой организации. Я выбрала для себя комиссию, как мне тогда казалось, "самую дурную". Это была комиссия по аномальным явлениям. Что подразумевалось под курированием – толком не знал никто, но регулярные отчеты комиссий читались исправно. Я никогда не забуду, как забавляло меня это чтение. Чего тут только не было! Снежный человек, аномальные зоны, инопланетяне…
Не покривлю душой – в те времена мне было, хотя и смешно, но интересно. В отчетах отражался какой-то совсем иной мир. Он жил своей жизнью, независимо от нашего отношения к нему. Люди, верящие в существование этого необыкновенного мира, совершали дальние путешествия ради встречи с ним. Постепенно в их лице я увидела терпеливых наблюдателей, верных своей идее, не боящихся нападок толпы критиков. Вопреки всему и всем они делали свое дело, не теряя надежды на то, что собранные ими сведения рано или поздно окажутся нужными и могут пригодиться людям.
Итак, я опоздала. По широкой лестнице я поднималась в свой кабинет на четвертом этаже, когда меня окликнула наша секретарь-референт Маша. Куда-то торопясь, она бросила на бегу:- Загляни ко мне. Есть кое-что для твоей комиссии…
При первой же возможности я спустилась к Маше в кабинет.
- Вот, смотри, - сказала она, протягивая мне газеты, - приходили какие-то латыши и оставили почитать.
Взяв газеты, я поднялась к себе и погрузилась в чтение. Газета называлась "Советская молодежь". Из номера в номер в ней рассказывалось о Пермской аномальной зоне. Серия заметок журналиста П.Мухортова называлась "М-ский Треугольник, или чужие здесь не ходят". Речь шла о встречах с инопланетянами. Для меня эта тема уже не была новой.
От души повеселившись над байками досужего журналиста, решила поделиться впечатлениями с руководителем комиссии по аномальным явлениям – Ю.М.Райтаровским. Я удалилась в пустой соседний кабинет и позвонила. Обменявшись приветствиями, сразу приступила к делу и коротко рассказала о заметках про пришельцев.
Под конец беседы я, пытаясь пошутить, сказала:
- Что-то не понимаю, почему вы все еще здесь, когда ОНИ все ТАМ?!
Ответ Ю.М. прозвучал почти серьезно:
- Мы одной ногой уже ТАМ. Один наблюдатель вчера улетел в Пермь.
И тут совершенно неожиданно для себя я вдруг выпалила:
- А я ?!.
- Нет проблем. Присоединяйтесь! Полетят еще двое. Самолет завтра в 16.
- Позвоню, - бросила я торопливо, совершенно растерявшись от такого предложения.
Надо было что-то делать, что-то решать. Но как?! Я ведь только что вернулась из отпуска. Кто меня отпустит?.. – невесело рассуждала я, вернувшись на рабочее место. Для исчезновения нужен был правдоподобный предлог. И я срочно приступила к разработке версии побега.
И тут случилось неожиданное. Наша руководительница, оторвавшись от своих дел, как будто размышляя вслух, вдруг сказала:
- Наверное, я возьму с завтрашнего дня свой недоиспользованный отпуск. Это дней десять…
Я просто подпрыгнула! Целых десять дней!
- Конечно, С.В., берите на здоровье! – с излишним энтузиазмом почти выкрикнула я и прикусила язык.
Впрочем, какой же начальник не знает, что подчиненные, немедленно разбегутся кто куда, как только такая возможность представится. Конечно, если они не стоят у конвейера, или не сидят в тюрьме.
В этот день С.В. раньше, чем обычно, ушла с работы. Я немедленно сбежала.
Итак, я еду! Куда и зачем – не знаю, но еду, - думала я по дороге домой. Времени на сборы практически не оставалось, но надо было что-то придумать - что-то этакое, если не строго научное, то хотя бы околонаучное.
И я придумала! Кружок юннатов – вот что мне нужно! Этим кружком руководила моя бывшая ученица, а теперь хорошая приятельница. У нее я добуду мышей и посмотрю, как они поведут себя в необычных условиях аномальной зоны.
Все получилось! Тройку мышей я благополучно доставила домой. И тут я вспомнила про свою университетскую приятельницу. Н.Г была биохимиком и физиологом растений. И опять все получилось. Ее умная голова тут же родила идею опыта с семенами. Утром мешочек с фасолью и зернами ржи был у меня… А вдруг взойдут после, а вдруг не взойдут?..
15 сентября 1989г. В два часа дня в полном туристском снаряжении и с тремя мышами за пазухой я прибыла в аэропорт Пулково. Нашла очередь на регистрацию и пристроилась в ее хвост, совершенно не понимая, что будет дальше. Это была чистая авантюра!
Накануне мне так и не удалось дозвониться до Ю.М., чтобы уточнить детали поездки. Положение мое с нормальной точки зрения с каждой минутой становилось все более нелепым, я бы даже сказала – смешным. Билета на самолет у меня не было, но Ю.М. говорил мне, что, скорее всего, он и не понадобится. При этом обещал все объяснить позже. Денег тоже было не густо, так как я просто не успела их раздобыть, хватало только на обратный путь поездом. Моя очередь к стойке регистрации неумолимо приближалась. Я вертела головой, присматриваясь к пассажирам, надеясь найти кого-то, кто мог быть причастным к моей поездке.
Вот в хвост очереди пристроился молодой человек с рюкзаком. Почему-то я сразу поняла, что нам по пути, но подойти к нему не решилась. Благополучная развязка всей этой истории выглядела для меня совершенно неправдоподобно. Когда до стойки оставалось три человека, я увидела мужчину в шикарной форме пилотов гражданской авиации, явно направляющегося ко мне. Так и есть. Он действительно подошел ко мне, официально представился и уточнил мою фамилию. Потом он извлек из очереди молодого человека с рюкзаком.
- Следуйте за мной, – сказал пилот и, улыбнувшись, добавил – Мы летим вместе, нас уже ждут в Перми.
Пройдя по летному полю к самолету, мы заняли в нем указанные места в небольшом отсеке для стюардесс.
И полетели!
Наш пилот не управлял самолетом и остался с нами. Завязалась беседа. Пилота звали Сашей. Оказалось, что он имеет самое непосредственное отношение к нашим уфологическим поползновениям, цель которых узнать правду об инопланетянах и их летающих тарелках. Кажется, Саша даже видел что-то вроде НЛО. Посмеиваясь над темой разговора, на вопрос, зачем он едет в эту аномальную зону, он отшучивался: «Хочу привезти люк от летающей тарелки». Молодой человек - Игорь, лингвист по профессии, поддержав шутливое настроение, в ответ на тот же вопрос сказал, что хочет изучить ИХ язык. Ну, а я?! Зачем я-то ввязалась в эту историю?.. Ответ на этот вопрос мог бы звучать так: разобраться с теми братьями по разуму, которые пишут всякую чушь, скорее всего, с целью личной славы (тема-то модная), да и доказать, что все это бред и никаких инопланетян в тех местах не водится. Но никто почему-то не задал мне этого вопроса, и я промолчала.
Четыре часа полета прошли незаметно.
Пермь встретила нас дождем. Но нашу компанию здесь, действительно, ждали. Встречал нас еще один участник будущего путешествия – Алик, тоже пилот гражданской авиации, друг Саши. Мы добрались до пилотской гостиницы, где нам уже приготовили места для ночевки.
Имея многолетний экспедиционный опыт, я решила на всякий случай проверить снаряжение, причем у всех поголовно. Сделать это надо было достаточно деликатно, чтобы не задеть самолюбия мужчин, которые, возможно, имели не меньший опыт, чем у меня. Как же я ошиблась!
Оказалось, что пилоты дальше, как "на шашлыки" никуда не ездили! "В детстве, конечно, что-то было…" - промямлили мои герои и по моей просьбе предъявили сначала тонкостенные стаканы, которые они собирались брать в путешествие, а потом, слегка задрав брюки, признались, что у них кроме начищенных штиблет и одной пары кроссовок на двоих вообще-то ничего больше не имеется. Тонкостенные стаканы Алик достал в местном магазине. Непонятно, почему он не купил кружки. На мой вопрос об этом он ответил просто – "Не знаю как-то… Так привычней…". После такого допроса Алик куда-то сбежал. Время было позднее, магазины уже закрылись и оставалось только гадать куда он помчался. Однако вскоре он вернулся, сияя от счастья и неся в руках…стопку из 8 (!) граненых стаканов, которые, как оказалось, сумел раздобыть в еще открытой пилотской столовой. Бросив стаканы на кровать, он снова исчез. Вернулся с кроссовками. Выпросил у кого-то…
Окончательно меня развеселила проверка продуктового запаса. Похоже, господа пилоты и вправду собрались на пикник. Они с гордостью предъявили мне две сырые тушки жирных куриц, семь буханок черного хлеба на пять дней, двадцать сырых яиц и четыре пачки какао.
В отличие от пилотов у Игоря продукты и снаряжение соответствовали.
Получив полное представление о предстоящих тяготах путешествия, я стала выяснять, знает ли хоть кто-нибудь дорогу в зону. Оказалось, что этот вопрос должен был решить Алик, заранее засланный в Пермь.
Предъявленная им "карта" представляла из себя клочок бумаги в клеточку, где едва проступали какие-то каракули, нанесенные простым карандашом. Я просто лишилась дара речи!.. Команда безмолвствовала!
Наутро, плотно позавтракав в пилотской столовой, мы вышли из гостиницы навстречу своим приключениям.
Дорога
Утренняя электричка, битком набитая рабочим людом, доставила нас на станцию Шумары. Шел дождь, и мы поспешили под крышу маленького вокзальчика. Надо было приготовиться к нелегкой и почти неизвестной дороге. Бросив рюкзаки в зале ожидания, мы пустились на разведку.
Прохожие в этих местах, судя по всему, не водились, спросить о предстоящем маршруте было некого. Оставалась железнодорожная касса.
Женщина в кассе, скучающая над какой-то книжкой, когда мы обратились к ней со своей просьбой, охотно ответила: "о зоне-то слыхивали, - и добавила задумчиво - да кто ж его знает, где она…может, и в Молебке…". Заветное слово прозвучало, и мы, как гончие псы на звук охотничьего рога, помчались на привокзальный пятачок, где по информации Алика якобы иногда можно было увидеть автобус, который, возможно, пойдет до Молебки, "если водитель захочет". Вскоре мы поняли, что этот автобус мы никогда не увидим! Чтобы это случилось, нам надо было ехать до станции Шумково, которая осталась где-то позади. Мы ее проехали. Расстояние от Шумар до этого пункта равнялось часу пути.
Побегав под проливным дождем по железнодорожным путям, мы пристроились в какой-то продуктовый "поезд" в три вагона, который развозил продукты по маленьким полустанкам железной дороги от Перми до Свердловска. Ехали долго. Сначала в сторону Свердловска, все дальше и дальше от цели. Потом обратно, мимо Шумар к Шумково. За окном продолжал лить проливной дождь, и теплый, даже жаркий, вагончик был очень кстати.
В Шумково мы снова помчались на привокзальную площадь в поисках мифического автобуса в сторону Молебки. И он действительно оказался мифом. Местный пьяница объяснил нам это на понятном русском языке. Оставалось одно хорошо известное мне средство – попутная машина.
Накрывшись от дождя куском полиэтилена, мы почти три часа просидели у дороги, пока, наконец, вдалеке показалась машина. Увы, нам было не по пути. Еще через полчаса история повторилась.
И вот, наконец-то! Нас взяли!
В кузове самосвала было до неприличия чисто, и мы, счастливые, устроились среди каких-то мешков.
Радость была недолгой! Мешки были набиты…гвоздями.
Вскоре асфальт кончился, и началась раскисшая от дождя проселочная грунтовка. Около часа мы тряслись, сидя на своих мокрых рюкзаках, пока машина не остановилась в каком-то населенном пункте. Водитель вышел из кабины и наотрез отказался ехать дальше под предлогом плохой дороги. Он куда-то исчез, и мы его больше не видели.
Присев на крыльцо брошенного дома, мы решили ждать. Чего? На этот вопрос у нас не было ответа… Мы просто решили ждать.
Сидели долго. Пока я ко всеобщему возмущению не вспомнила, что именно для такого случая запаслась бумагой от Географического общества, в которой рекомендовалось "…оказать всю возможную поддержку исследовательской группе комиссии по аномальным явлениям Географического общества". Попутчики меня отругали и, оставив Игоря караулить наши рюкзаки, Алик, Саша и я пошли искать помощь у сельского начальства. Направление нам подсказал местный люд.
Я со своей бумагой, как "главное официальное лицо", вошла в чужой двор и постучалась в дверь указанного дома. На крыльцо вышла старая женщина. На вопрос о местонахождении председателя сказала «там» и, махнув рукой в сторону дворовой пристройки, скрылась. Я постучалась в дверь пристройки, и, к моему великому изумлению, из двери в клубах пара показался голый мужчина. Увидав меня, он быстро нырнул назад, но тут же вернулся, прикрывшись тазиком. Мы так и разговаривали с ним в течение пяти минут, а подлые пилоты хихикали за забором.
Конечно, председателю вовсе не хотелось ради нас вылезать из бани. Он направил меня в соседний двор, где жил главный механик, предупредив, что "он, кажется, тоже в бане". Поручив переговоры пилотам, я осталась скромно стоять у забора. И правильно сделала. Сцена повторилась. Была суббота, и люди имели право…
Все же механик покинул баню и повел нас "к Васе", у которого был "газик". Васи дома не оказалось. Мы вернулись к дороге.
Когда уже совсем стемнело, вдалеке показались огни. Они подозрительно медленно приближались, но издали было слышно, как тарахтел мотор. Так и есть – трактор. Большой. С колесами. С прицепом.
Подхватив рюкзаки, мы устремились навстречу этому чуду цивилизации.
Нас взяли!
И снова наша радость была недолгой: через полчаса трактор съехал в кювет и безнадежно застрял. Никакие меры на него не действовали, и водитель пошел пешком обратно в деревню в надежде вытащить свой трактор поутру. Мы остались под дождем одни в кромешной тьме.
Перспектива сидеть до утра на дороге никого не устраивала и, собравшись с духом, мы молча зашагали вперед.
Через какое-то время нас неожиданно нагнал газик. Вернувшись в деревню, тракторист зашел к механику рассказать ему про свой трактор и заодно упомянул про нашу компанию. Они разыскали Васю и отправили его нам вдогонку. Не перевелись на Руси добрые люди!
Через полчаса на горизонте показались огоньки Молёбки. Мы были у цели.
На улице никого не было, но в крайней избе бойко играла гармонь и неуверенные голоса пробовали петь. Там, кажется, гуляли.
Посовещавшись, мы решили спросить о ночлеге. Еле держась на ногах, на крыльцо вышел пьяный мужичок и, увидев незнакомых людей, стал… извиняться. Конечно, на чистом русском… Провожали в армию сына соседа… Мужичок махнул рукой в малопонятном направлении, сказал "спросите Таню" и ушел.
"Таня" оказалась пожилой, больной женщиной. Деньги ей были нужны. Ни о чем не расспрашивая, она пустила нас переночевать на полу и ушла спать за занавеску. Татьяна жила одна и, видимо, ей, больной, было трудно следить за порядком. Пол давно не мыли, и мне "до кучи" пришлось его мыть, прежде чем мы смогли разложить на полу свои спальники. Под конец этой процедуры мы все уже валились с ног…
Проснувшись утром и оглядев место своего ночлега, мы обнаружили на палатях несколько пар разнокалиберных резиновых сапог. Это было то, что нам нужно! Хозяйка уже встала и, увидев, что мы проснулись, предложила чай. Мы не отказались. Достав свою снедь, пригласили Татьяну к столу. Заметив вымытый пол, она рассыпалась в благодарности. Я спросила про сапоги. Они оказались по ее определению неудачными покупками.
- Соседи покупали. Совсем не годные на ногу. Ноги-то болеют, да лечить некому, - сказала Татьяна.
Мы предложили ей выгодную сделку, и после примерки купили пилотам сапоги. Мне было жаль эту женщину, и я тоже купила пару "про запас".
День был пасмурный, рваные тучи плыли по небу, но дождя не было. Зато грязь была непролазная. Скользя по глине и мокрой траве, то и дело падая, мы спустились к реке. Над Сылвой плыл густой туман. По "сценарию" нам предстоял переход реки вброд, но лезть в воду отчаянно не хотелось. Серьезные причины не делать это отыскались сразу, и их было много: быстрое течение, неизвестная глубина, каменное дно, перспектива переодеваний и риск простудиться. О переправе решили справиться в деревне.
Вскоре разведка донесла, что вариант есть. Через пару минут к нам подошел хозяин лодки. Договорились. Нагрузив плоскодонку, мы благополучно переправились на левый берег Сылвы. Здесь начинался наш путь в Зону. Тот самый, что был нарисован на мятом листке в клеточку.
Кто-то из нас догадался показать нарисованный маршрут хозяину лодки. Помимо указанной на листке дороги оказалась еще одна – более короткая. Наш перевозчик что-то долго объяснял, а в конце сказал, что по короткой дороге нам лучше не ходить – заблудимся. Несмотря на его несколько бестолковые объяснения, всем показалось, что все нам ясно, и «назло врагу» мы пошли по неизвестной короткой дороге. Впереди было восемь километров пути.
Дорога шла по ровной низине вдоль берега реки и, если бы не болотистые участки, ее можно было бы признать идеальной. Местами путь шел по галечным россыпям в старом русле реки, которое поросло кустами ивы и осоками. Идти было легко. Трудности притаились дальше.
Преодолев ровную часть пути, мы с трудом поднялись по скользкой глине узкого распадка на какую-то возвышенность и…заплутали.
О большом количестве полян, где были деревенские покосы, перевозчик рассказывал, а вот о вспаханных полях речи не было. И тут все вспомнили, что согласно рисунку распадок внизу делился на два рукава. Стало ясно, что придется спускаться назад по крутому подъему, который мы только что одолели, до безобразия перепачкавшись в глине.
Выбрав новое направление, мы достигли покосов. Однако и тут среди них были пашни, о которых нам не рассказывали. К счастью, на покосы указывала бледная стрелка на листочке в клеточку, и мы как-то определились.
Идти с рюкзаками по свежевспаханной раскисшей под дождем земле дело не легкое, но «карта» требовала пересечь несколько пашен, покосов и перелесков. Совершенно неожиданно мы вышли на открытое пространство большого покоса, откуда открылся великолепный вид на речную долину, поросшую пихтовым лесом. Под ногами была…дорога, уходящая вниз к реке. И мы бодро зашагали, предчувствуя конец пути.
Наконец, сквозь просвет деревьев показалась река.
Ну, вот и пришли. Раскисшая от осенних дождей дорога упёрлась в берег Сылвы. Здесь вдоль реки, уже на территории таинственной Зоны, тоже тянулись деревенские сенокосы. Это место, именуемое Муравейником, давно облюбовали путешественники, любители чудес и необычных приключений. Их скопление и дало шутливое название этому месту. Здесь всегда собиралась куча народу.
С удивлением обнаружили, что место не безлюдно. Несмотря на осень, на берегу стояло четыре палатки.
В аномальной зоне
Свои палатки мы поставили быстро. День клонился к вечеру. Надо было торопиться.
Разожгли костёр, начали готовить ужин. А тут и гости объявились. Заметив наше появление, согласно сложившейся здесь традиции, к костру подошли двое молодых людей и девушка - соседи, обосновавшиеся в палаточном лагере в полукилометре вниз по течению реки. К вечеру мои первые впечатления легли строкой в мой дневник.
Собирая хворост-сушняк для костра и увлёкшись этим занятием, я довольно далеко отошла от лагеря. Разговор был едва слышен, а вскоре и вовсе стало тихо. Однако, не совсем. Я стояла на краю пихтового леса в том месте, где он граничил с сенокосной поляной и отчётливо слышала какое-то шипение и потрескивание. Звуки шли со стороны мокрого после дождя ольшаника. Его заросли отделяли кромку берега от поляны. Звук напоминал характерное потрескивание проводов на линиях высоковольтных передач.
Положив на тропу собранную охапку хвороста, я направилась к ольшанику. Чем ближе я подходила к зарослям, тем отчётливее слышалось потрескивание. Но вот ещё шаг, другой - всё оборвалось. Вернее было бы сказать, что "пропала резкость звука". Он как бы удалился на прежнее расстояние, ушёл от меня вперёд в сторону реки.
Я сделала отчаянную попытку приблизиться к нему, но заросли были столь густы, что пришлось отступить. Вернувшись к оставленной на тропе ноше, я опять услышала отчётливое потрескивание - ольшаник продолжал "звучать".
Оставив пихтовые сучья в лагере у костра и размышляя о причине явления, я пошла обратно. Теперь я решила осмотреть ольшаник со стороны реки.
Спустившись к воде, я направилась к зарослям по едва заметной тропке, вьющейся вдоль реки в густом тростнике. Идти было нелегко. И я отступила, решив просто пройтись вдоль берега, теперь в другую сторону. Тропа то поднималась на возвышающийся берег и шла по пихтовому лесу, то уходила к самой воде.
Быстро темнело. Пробираясь через тростники у самой воды, я неосторожно зацепилась за корягу и резко остановилась, чтобы не порвать одежду. Совсем рядом под чьими-то шагами хрустнула ветка. Казалось, что кто-то шёл в ту же сторону, что и я по тропе, идущей параллельно моему пути наверху в пихтовом лесу.
Оставалось только окликнуть невидимого мне попутчика, но что-то остановило меня. Я пошла дальше и теперь, прислушиваясь, отчётливо слышала эти шаги на лесной тропе. Стоило мне резко остановиться, они тотчас замирали.
Набравшись храбрости, я резко свернула в лес в том месте, где ответвление тропы уходило наверх. Никого... В лесу было темно и жутковато. Тем же путём я вернулась на берег. Стоя у воды, я раздумывала как поступить - продолжать ли путь, или проявить благоразумие, вернуться в лагерь. Ответ пришёл сам собой. Почти за своей спиной я опять услышала хруст ветки под ногой и шаги, равномерно удалявшиеся в тёмную глубину леса. Что есть духу я припустилась к лагерю.
У костра все мирно пили чай и болтали о всяком разном, что происходит здесь и сейчас в Зоне. Я решила поделиться полученными впечатлениями и немедленно доложила присутствующим о своих наблюдениях. Реакция моих товарищей свелась к осуждающе-насмешливому возгласу "Ну-ну!", что, видимо означало иронию - "Ну, началось!"... Гости отреагировали более оживлённо и, переглянувшись, попросили Тамару рассказать свою историю.
Кому не спится?..
Тамара приехала на Урал в компании пятнадцатилетнего племянника Игоря в поисках приключений. О них они начитались, листая подшивку рижских газет за прошлый год. В публикациях о чудесах Зоны "не поверили ни единому слову», но всю весну и почти целое лето мысль о её существовании не давала покоя. В конце лета они не выдержали и сорвались в дорогу. У Тамары оставалась последняя неделя отпуска.
Неверие в чудеса почему-то не прибавило храбрости, и палатку "на всякий случай" они поставили рядом с палатками рижан. Несмотря на усталость, Тамара и Игорь допоздна засиделись у чужого костра, слушая невероятные истории. У рижан, "первооткрывателей Зоны", их было превеликое множество. Нагнав на новичков необходимую для знакомства долю страха, рижане преспокойно засобирались спать, а Тамара с Игорем отправились к дальнему огоньку другого костра, чтобы немного успокоиться. Там, вдалеке, стояли две палатки аномальщиков из Свердловска, не в первый раз посещавших Зону. Вопреки ожиданиям молодые люди оказались спокойными и уравновешенными. Их неторопливая речь и даже некоторое равнодушие к "чудесам" совершенно успокоили ребят. Вскоре, попрощавшись, Тамара и Игорь пошли к своей палатке.
Ночь уже вступила в свои права. Было полнолуние и неотразимая красота полян, залитых голубым лунным сиянием, не отпускала их. То и дело они останавливались, замирая от восторга, к которому чуть-чуть примешивался какой-то первобытный страх.
Наконец дошли до своей поляны. Рижане ещё не спали, но их костёр уже погас. Не зажигая фонариков, Тамара и Игорь нырнули в спальники.
Сквозь тонкую стенку капроновой палатки луна казалась расплывчатым пятном. Игорь уже засыпал, когда вдруг услышал, как кто-то прошёл вдоль стенки палатки в сторону реки. "Показалось" - подумал он, повернувшись на другой бок. И тут же снова послышались тяжёлые шаги. Теперь они приближались со стороны реки. Кто-то возвращался назад. "Рыбак, наверное" - подумал Игорь. Но шаги замерли у самой стенки палатки. Сердце бешено заколотилось от страха. И тут вскрикнула Тамара:
-Смотри!
Чья-то огромная тень заслонила луну, легла на палатку. Было невыносимо тихо. Этот кто-то продолжал стоять, а они боялись пошевелиться. Когда прошло первое оцепенение, Игорь вдруг отчаянно громко сказал:
- Ну, кто там ещё? Кому не спится?
Ответа не последовало, но тень начала быстро таять и палатку снова осветил бледный свет луны. Шагов не было слышно.
Они долго шептались, а когда стали засыпать, история повторилась. Теперь тень замерла у входа в палатку. Это было ещё страшнее. Игорь, набравшись духу, снова громко и даже заносчиво обратился к неведомому существу:
- Послушай, проваливай, а?...
Шаги удалились в сторону тропы, но тень... осталась. Страх нарастал. Игорь осторожно вылез из спальника и, распластавшись на животе, выглянул наружу через щель чуть-чуть расстёгнутого входа палатки. Никого. Лунный свет как прежде заливал поляну. Игорь уселся на спальнике и снова увидел тень. Несмотря на то, что тень оставалась не прежнем месте, схватив спальники и преодолевая липкий страх, Игорь и Тамара, не сговариваясь, бегом бросились к рижанам.
Их приютили. Однако, и тут покоя не было. Ещё долго они слышали возле палатки шаги, к которым, как оказалось, все тут давно привыкли.
Тамара замолчала. Мы, приутихнув, сидели у огня и, не отдавая себе в том отчёта, прислушивались к тишине...
По палаткам разошлись поздно. Но я никак не могла уснуть: мешал какой-то очень далекий гул. Он напоминал гудение аэропорта.
Маленькие чудеса и открытия
Ночь на нашей стоянке прошла спокойно. Встали поздно - сказывалась вчерашняя усталость. День обещал быть ясным. После завтрака все занялись своими делами. Меня неудержимо тянуло в ту сторону, где вдоль реки росли кусты ольшаника. Туда я и отправилась. Теперь, как старый следопыт, я внимательно осматривала каждую пядь тропы. Надежды мои оправдались - в пихтовом лесу я нашла огромные следы диковинной формы - что-то вроде восьмёрки, расположенной поперёк тропы. Этот крупный след мог принадлежать тяжеловесному существу, но, к моему удивлению, след был неглубоким.
Ценная находка осталась в пихтовом лесу, а я без приключений добралась до ольшаника. Здесь меня постигло разочарование - заросли кустарника молчали. Я в задумчивости бродила по поляне, когда уловила настороженным ухом новые звуки. Прислушалась. Звуки быстро приближались; вскоре на поляну выбежал небольшой табунок лошадей. У некоторых из них на шее висело нечто, напоминающее колокольчик. Ботало - вот как называется это примитивное приспособление, представляющее из себя старую консервную банку без дна с гвоздём, свободно висящим внутри банки и выполняющим функцию язычка колокольчика.
Мирный вид пасущихся лошадей окончательно успокоил меня. Я достала из дорожной сумки бумагу и краски, удобно расположилась, прислонившись к стволу пихты, и весь остаток дня безмятежно рисовала поляну и островок, застрявший в середине быстрой Сылвы. Лошади паслись поблизости, изредка спускаясь к реке, чтобы напиться. Их колокольцы на шеях позванивали, нарушая первозданную тишину.
Когда солнце ушло за лес и стало прохладно, я собрала свои вещи, чтобы вернуться к палаткам.
В лагере царил переполох. Не горел костёр. Чего только не делали путешественники... Происходило что-то странное. Сначала всё шло обычным порядком - разожгли огонь, повесили котелки, начали готовить ужин. И вдруг огонь буквально упал на угли и погас. Тлели раскалённые поленья, но, брошенная на них береста и даже бумага, не загорались. Всё, что летело в костёр, лишь чернело и морщилось, но не горело.
В какой-то момент, озадаченный неудачами народ отошёл от костра, чтобы обсудить создавшуюся ситуацию. И тут, неожиданно для всех, огонь взметнулся, огромным факелом осветив лагерь. Все сбежались к нему с радостью. Но как только это произошло, он снова нырнул в поленья, будто поспешил спрятаться от любопытных глаз. Мы снова отошли от костра. И снова, обдав нас жаром, огонь взметнулся на необычную высоту. А потом всё повторилось сначала. Без огня каша не варилась, а с огнём откровенно подгорала. Огонь дрессировке не поддавался. В конце концов мы остались без ужина. Оказалось, что в тот вечер не только мы легли спать голодными. Огонь вышел из повиновения у всех наших соседей. В конце концов народ, махнув рукой на непокорный костер, покинул место сражения и разбрелся по палаткам. Эта история в Зоне ещё не раз повторялась.
Надо сказать, что на самом деле в эту осень, когда аномалии особенно давали себя знать, с нами происходило нечто странное - практически все потеряли аппетит, есть никому не хотелось. Мы с трудом и без всякого сожаления в первые же дни избавились от двух жирных куриц, заготовленных для похода моими товарищами-пилотами. Навязали их двум новичкам, прибывшим в Зону дня через три вслед за нами. Бедняги еще не знали местных обычаев – избавляться от еды за ненадобностью. А позже мы удачно подсунули соседям целый бидон горячего какао. В такое положение вещей было трудно поверить. В лесу, на воздухе, в походе на отсутствие аппетита обычно никто не жалуется! Мои второпях прихваченные мыши тоже не проявляли интереса к пище.
Небольшой голод в этот вечер был исключением из правил и особых хлопот не доставил.
Другая загадка подкралась ко мне незаметно, когда я почти засыпала. Я услышала далёкий звон колоколов. Сон как рукой сняло. Я стала прислушиваться и размышлять о том, что бы это могло быть. Явление напоминало ощущения, которые хорошо знакомы любителям леса. После дня азартных поисков грибов или ягод стоит только закрыть глаза, как перед тобой встаёт бесконечное множество даров леса, которые весь день попадались на глаза.
Прислушавшись, я вдруг уловила, что колокольный звон выводит необыкновенно красивую мелодию. Её ни с чем нельзя было сравнить. Она завораживающе усыпляла сознание и, вскоре, я заснула под мелодичный звон далёких колоколов. Эта мелодия точно так же звучала в моей голове весь следующий день и вечер, и ещё день, и ещё один... Я пробовала напевать её, а потом стройный рисунок мелодии распался, она перестала быть мелодией и снова превратилась в дальний колокольный звон. Через несколько дней наступила тишина.
...И только в полдень издалека со стороны поляны доносилось мерное побрякивание ботал на шеях пасущихся лошадей.
Туманчик
Как-то ранним утром тихого осеннего дня мы с Аликом добросовестно хлопотали у костра, как и положено это делать дежурным. Готовили завтрак.
В который раз из-под рук пропала соль. Это наваждение преследовало нас не первый день. Мы знали, что она выплывет, но позже. Так было и у других искателей приключений, живших по соседству.
Издали было видно, как у дальней палатки в другом конце поляны разжигают костёр рижане. Мы с Аликом пошли к ним за солью.
Возвращаясь в свой лагерь, остановились полюбоваться первыми лучами встающего из-за леса солнца. Оглянулись и увидели ползущую позади нас полоску тумана. Остановились мы, - и замер на тропе туман. Сделали ещё несколько шагов, - он медленно потянулся за нами вслед. Догнал, собрался бубликом возле наших ног. Мы аккуратно перешагнули через его край и сделали ещё несколько шагов. Он снова догнал нас и изобразил бублик. Мы сделали вид, что торопимся и прибавили шагу. Туман деловито заспешил за нами и не отстал ни на шаг. Когда мы с Аликом, тайно сговорившись, резко остановились, он почти налетел на наши ноги.
Отпрянув назад, некоторое время туман растерянно стоял над тропой узкой белой полоской, а потом обиженно поплёлся назад. Видно было, как он свернул с тропы в густую траву и потерялся, растаял там незаметно.
Через некоторое время мы увидели, как наш туман появился вдали. Он проявил себя в виде белесого шара и слился с обычным густым туманом, ещё висевшим в низине у реки, куда не успели заглянуть первые лучи солнца.
Осень вступала в свои права и почти каждый день отмечала дождями. Они не были похожи на характерные для этих мест обильные летние ливни, но, подобно летним дождям, заканчивались быстро. Дни стояли ещё достаточно тёплые, солнце ещё не совсем остыло, и настроение у всех было прекрасное. Однако сроки нашего пребывания в Зоне стремительно сокращались.
Мы пробыли в аномальной зоне чуть больше недели, но и этого было достаточно, чтобы понять: здесь не все так просто, с этим надо что-то делать, это надо изучать. Таковы были мои первые впечатления.