«Если сто раз с утра все не так,
Если пришла пора сделать шаг,
Если ты одинок – значит, настал твой срок
И ждет за углом перекресток семи дорог».
Андрей Макаревич
Желтый лист тополя неторопливо опускался вдоль окна, паря в потоках теплого воздуха вдоль стены высотки. Со стороны Илье Филипповичу стало казаться, что это приветливо машет чья-то ладошка, приветствуя его или прощаясь с остатками тепла прошедшего знойного лета. Свинцовое небо не пропускало солнечные лучи, и весь город от этого казался серым и мрачным.
Окна его квартиры все выходили на перекресток семи дорог, каждая из которых была ключевой в транспортной системе этой части города. То ли воображение градостроителя было не здоровым, то ли сами горожане в спешной застройке пустырей новым жильем, торопились выполнить завет предков про дом, дерево и сына, но так уж случилось, что теперь все перемещения людей и машин вдоль этого берега реки сходились в один узел, который нельзя было миновать. Это был магический перекресток семи дорог в его родном городе. В нем, как в солнечном сплетении человеческого тела, соединялись в единое сплетение дороги, судьбы и эпохи.
День и ночь перекресток жил бурной жизнью, пропуская сквозь себя всех желающих покинуть свой дом и устремиться по делам, как сердце человека прокачивает через себя всю кровь от разных частей и органов. Удивительным было то, что не зависимо от сути и важности этих дел, все они не могли минуть злополучный перекресток, как не минует капля крови клапанов сердца. И если Андрей Макаревич на аналогичном перекрестке не смог найти ни людей, ни машин, то Илья Филиппович испытывал тихую зависть к талантливому музыканту от того, что давно уж не имел такого счастья, чтобы хоть на миг избавиться от машин и от людей за окнами своей квартиры ни днем, ни ночью.
Стоило ему, как сейчас, прильнуть к стеклу любого окна своей квартиры, как перед его глазами открывалась одна и та же панорама развороченного кем-то людского муравейника. В свободные минуты, он с интересом разглядывал подробности хаоса, творящегося круглые сутки за окнами.
Высокий этаж позволял ему наблюдать все происходящее с высоты птичьего полета. План перекрестка всякий раз представал его взору, словно на ладони, во всем своем многообразии и безобразии. Освежало мрачную картину разнообразие движущихся огней автомобилей и руководящее подмигивание трехцветных блюстителей порядка.
День за днем, наблюдая за перекрестком, он досконально изучил его нрав. И теперь, спустя десятилетия своих наблюдений, он чувствовал его, словно любимую женщину даже на расстоянии. Ненависть сменяла тоску в недолгие моменты разлуки с ним и порождала нежность при встречах, которая угасала все быстрее с каждым длительным свиданием.
Управляла всей суетной круглосуточной жизнью транспортной развязки невидимая сила, которая отдавала свои команды через трехглазых уполномоченных, призывая всех временных жителей к соблюдению порядка. Для этой цели невидимая власть установила свой свод правил и законов в надежде на то, что все жители перекрестка безоговорочно признают его единственно верным, и тут же радостно устремятся сей свод соблюдать. Она была столь уверена в том, что с ее приходом, все в одночасье станут счастливы уже от одной мысли, что мудрая и справедливая власть взялась следить за порядком во время их временного проживания.
А раз уверенность никто не мог поколебать ввиду недосягаемости невидимой власти, то управление населением было сведено до трех простых световых сигналов, которые различались лишь светом: стоять - красный, вперед – зеленый, ждать – желтый. Простота управления, сведенная до трех команд, видимо, была взята из опыта дрессуры собак, но со значительным сокращением разнообразия самих команд.
И надо отдать должное хозяевам, система очень часто срабатывала. Особенно в те моменты, когда желающих для временного поселения были мало. Интересное начиналось тогда, когда поток желающих, словно наводнение, заполняло все семь дорог до краев, и часть их выплескивалась за их границы: на тротуары, газоны. Они, словно саранча, в минуты пика своего желания поселиться на перекрестке заполняли все свободное пространство, оставляя без внимания то, для какой цели пространство было кем-то оставлено свободным.
Светофоры, так назывались молчаливые стражи порядка, в моменты пиковых потоков на семи дорогах, продолжали невозмутимо мигать тремя цветами, призывая всех к порядку. Но это лишь усиливало беспорядок. Законопослушные жители пытались выполнять полученные команды, но те приходили не вовремя и некстати, и лишь добавляли суету в царящий хаос. Напряжение возрастало с каждой новой минутой. Наконец появлялись такие, чье терпение и здравомыслие заканчивались, и они начинали действовать по собственным правилам и законам. Часто их действия и поступки не только добавляли беспорядок, но приводили к трагическим результатам, когда жертвами становились спокойные, ни в чем не повинные жители.
Только такие трагедии, разыгранные на сцене перекрестка, заставляли живых и реальных представителей власти оторваться от хладнокровного наблюдения сквозь мертвые экраны мониторов и камер, и поспешить прибыть лично на место происшествия. Ни радости, ни порядка их личное появление на территории перекрестка не приносило всем участникам событий, как и им самим.
Действия вновь прибывших уполномоченных властью были не адекватны происходящему на перекрестке. Они дополнительно сужали и без того узкое для движения пространство и расширяли его там, где он было и без них достаточно свободным. Если им внезапно приходило в голову заменить безмолвных трехглазых коллег, то сразу же наступал ступор всего движения, даже если он до этого имел, хотя бы незначительное перемещение в каком-нибудь направлении.
С той высоты, с которой имел возможность наблюдать происходящее Илья Филиппович, было хорошо видно как то, какие действия и кто предпринимает, так и то, к чему они приводят в целом. Наблюдая раз за разом все это, он невольно стал задумываться над тем, что видел. Часто он придумывал варианты оптимального решения возникших ситуаций и дивился несообразительности тех, кто взял на себя миссию управлять всем процессом на перекрестке.
Иногда случались интересные варианты развития повторяющихся событий. Например, внезапно, в числе нетерпеливых жителей перекрестка, появлялся лидер с особыми возможностями. Такой владелец автомобиля брал на время бразды управления порядком на себя, и оставив свое авто без присмотра, начинал планомерно и уверенно управлять остальными. Очень быстро его действия приводили к ошеломляющему успеху. Движение медленно оживало, и образовавшиеся заторы растворялись в двигающихся в разных направлениях потоках автомобилей.
Каждый раз, когда происходило нечто подобное, Илья Филиппович удивлялся тому, почему такой неординарный житель не оставался управлять порядком, а при первой же возможности старался как можно быстрее покинуть место успешного приложения своих способностей. Но еще больше его изумляло то, почему власть, самостоятельно взявшая на себя миссию управлять порядком на перекрестке, не проявляет интереса к подобным уникальным лидерам автомобильного движения и не привлекает их в свои ряды. Вместо этого присылает бездарных и ленивых своих представителей, которые наглядно демонстрируют на деле свою абсолютную непригодность и неспособность.
Видимо, - рассуждал порой Илья Филиппович,- в таком подходе к делу скрыт особый тайный смысл, который не посвященному в него невозможно понять. Возможно, в том, что исполнители власти столь беспомощные и бездарные скрыта самая важная и главная цель их миссии, которая столь сложна, что недоступна для понимания такого рядового наблюдателя, как я! – обычно, подобное объяснение успокаивало его и останавливало дальнейшие размышления по поводу увиденного в окне.
Тогда, успокоенный и удовлетворенный, он задергивал занавеску на окне и допивал кофе. Затем, докуривая сигарету и размышляя уже над чем-то иным, более интересным для него, чем загадочная миссия власти на его перекрестке, где как нарочно, были сведены все семь важных дорог его родного города на том берегу реки, где он жил уже столько лет.
Так поступил он и сегодня. Докурил сигарету утреннюю сигарету, вышел в коридор, не торопясь оделся и через минуту вышел из подъезда. Поймав на ладонь золотистый лист тополя, он несколько минут внимательно его разглядывал, словно увидел впервые, затем продел его в петлицу пальто и зашагал к углу дома, чтобы повернув за него, выйти на перекресток семи дорог навстречу "своей звезде".
«Там не найти людей, там нет машин,
Есть только семь путей и ты один
И как повернуть туда, где светит твоя звезда
Ты выбираешь раз и навсегда».
Андрей Макаревич