- Это член! – сказал Сигизмунд. – И чем он вас так напугал?
- Да, я еще не ослепла! Но почему он именно у меня? – возразила незнакомка.
- А у кого ему еще быть? – спросил Сигизмунд.- Не у той же, что лежит и дрыхнет со своим челноком. Совсем озверели, поезда не моют, руки черные как у этого негра!
И Сигизмунд, привстав с челнока незнакомки, вышел в коридор, перед этим громко хлопнув дверью.
Прошло всего минуты три или более. Ягайло провел по груди рукой, он всегда так делал, когда хотел произнести речь или откашляться. И нащупав на место груди что-то большое и упругое, еще раз провел рукой по этому непонятному. Но большое и упругое не хотело исчезать, и он решил взглянуть на это, чтобы это не мешало ему вести умные беседы при откашливании. И в это время влетает Сигизмунд и орет, как будто обрезание ему сделали без его ведома:
- Черножо…
Но присутствующие дальше расслышали только голос рабочего, который кричал за окном: "Ый, Ё мать твою! Стучи сильнее, колёса эти!"
- Ес, Барановичи! – издал голос во сне Натюр и сладко зевнув, перевернулся на другой бок.
- Обычная проверка, - произнесла проводница, открыв дверь, - пишите декларации. И смотрите у меня, все латинскими буквами, а то моду взяли кириллицей писать, писатели!
Она бросила им на стол листки бумаги и вышла.
- Что это? - спросил Ягайло, указывая на свою грудь.
- Еще один! Это твоя грудь! – в оба голоса ответили ему незнакомка и Сигизмунд.
- А вот что у меня, это уже естество! – возмутился Сигизмунд, указывая на свой зад.
- Мужики, подождите, так это что же получается… мы поменялись телами?
- Что значит поменялись? Я вас предупреждал – нет такого поезда, вот и доигрались! – воскликнул спокойный Ягайло.
И все разом взглянули на Натюра, который был беленький и пушистый, свернувшись калачиком на нижней полке, сладко бормоча во сне: «Куш, куш, кыш…», - точь в точь, как филин с рыжими глазами, только белее и пушистее.
Первым нарушил это пустынное безмолвие ночи Сигизмунд:
- Ему же до Барановичей ехать! А мне в Краков нужно! Как я вот с такой жо…, извините, задом, вещь привезу на обозрение?
- Так и мне надо в Краков! Простите, а я как в таком теле, да еще с членом покажу весь свой товар? Не поверят, засмеют! – громко сказала незнакомка.
- Позор! Я с грудью пятого размера! С багажом знаний за спиной! Что я ей скажу? Что? Я вас спрашиваю! – оглушив всех, прокричал Ягайло.
- Так, надо подумать, - успокоившись и взяв в свои руки инициативу, сказала незнакомка, - вспоминайте, как всё это распутство произошло? Я помню, однажды, где-то читала, что бывает такое. И надо вспомнить всю свою прошлую жизнь, и не повторить слова, главное не повторять слова из той жизни. И тогда тела и души соединяться, как и прежде. А какие слова были, ну, вспоминайте? - спросила незнакомка.
- Я помню, ну, это, я вошел, протянул руку Ягайло, хотел как лучше, познакомиться, сказал натюрлих. А он, - кивнул Сигизмунд в сторону Ягайло, - не то что руку не протянул, так еще и отвернулся.
- Я не знакомлюсь в дороге ни с кем, даже будь хоть сам президент мне руку протянет, - ответил Ягайло, - я стал вспоминать и мечтать в это время. Грезить встречей. Еще я сказал, что поезда этого нет. Ну…там еще стая птиц пролетала, я сочинил строчку. А вы ее так и не заметили. И мне стало обидно.
- Так…а я сказала, что душно у вас. А вы как-то пренебрежительно взглянули на меня, как будто перед вами не женщина, а прости господи ввалилась. А у меня между прочим сундук тяжелый. А вы никто глазом не моргнул, нет бы помощь оказать.
И тут снова все посмотрели на Натюра…
- Оргазматик! – воскликнули они в один голос.