Я поселилась в селе Байгора с намерением дожить свои последние годы на родине отца. В этом селе мне всё было знакомо и мило. Тут жила моя тётя Маня с мужем Васей, у которых я часто гостила ребёнком. Не особо мудрствуя, я решила заняться крестьянским трудом на отведённом мне приусадебном участке в 6 соток. По разным причинам в селе пустовало много приусадебной земли и мне не препятствовали в освоении тридцати соток у дома. Потом я завела пуховую козу, купила тёлку, решила вырастить корову. Двадцать соток под горой мне выделили под овёс для сена. К тому времени заботу о вспашке земли взял на себя совхоз. Правда, местные трактористы капризничали, вымогали у своих односельчан выпивку, но всё это было не обременительно.
Шли перестроечные эксперименты над страной и над народом. Старые законы не работали, новые не подготовлены. Мутное время, когда хорошо информированные мэны хватали за чуб удачу, а шустрые энергичные человеки не упускали мелкую возможность. Мы с мужем не ориентировалась в обстановке, ловить удачу не умели и не хотели. Мы с грехом пополам выполняли простую работу на земле и вдвоём существовали на свою пенсию, которая не поспевала за ростом цен.
К пахоте дочка привезла нам лекарства, продукты, которые давали по талонам, и наши пенсии – одной бумажкой в пять тысяч рублей. На эти деньги надо было ухитриться, не умереть от голода до нового урожая.
На дворе весна, запасы с прошлого урожая закончились, вся надежда на привозной хлеб. Не помню, кто-то подошёл ко мне и порекомендовал тракториста-частника.
- Ты не скупись, Зоя. Дай парню двести рублей, он вспашет тебе твою землю. Совхозные трактористы пьяны в дым, сегодня больше пахать не будут, а завтра поедут на Новую Деревню. Ты их завтра не дождёшься, а земля сохнет. Этот парень не чужой, он Тольки гармониста племянник. А Толька по матери тебе троюродным братом приходится. Поняла?
Я поняла. Толька – мужик порядочный, никогда меня не подводил, на гармошке не умеет играть. Мальчишкой мечтал стать гармонистом, даже в пастухи пошёл работать, чтобы заработать деньги на инструмент. Но учиться музыке ему не пришлось. Только прозвище заработал. Я почему-то решила, что и племянник у него нормальный парень. На всякий случай послала мужа в магазинчик разменять купюру. Сама отправилась к реке поглядеть козу. Муж не дошёл до магазина, встретил тракториста у дома.
-Дядя Валера, я к вам пахать еду. Ты надолго уходишь?
-Я сейчас вернусь. Вот деньги разменяю в магазине. У нас только пятитысячная купюра.
- Не ходи. Я тебе сам разменяю.
Возвращаюсь домой, огород вспахан, а муж сидит у стола, как потерянный. Лицо серое, спина согнулась, в глазах слёзы.
- Подвёл я тебя, Зоя. Подвёл. Тракторист все наши деньги забрал и уехал, - поведал он мне.
- Как забрал? А как мы жить будем? Он отнял у тебя деньги? – я ничего не поняла.
- Он не отнимал. Я не ходил менять деньги. Встретил у дома тракториста, он обещал сам их разменять. Я дал ему нашу купюру, а он забрал её и поехал. Когда я закричал, он бросил на дорогу сто рублей и уехал.
- Как уехал? Куда уехал? – я не знала, что и думать.
- Домой уехал, в Грязи. Он там живёт.
- А где живёт?
- Не знаю.
Я выскочила на улицу и бегом к гармонисту. Ворвалась в дом, как Баба Яга на метле, и заорала:
- Толя! Твой племянник обворовал нас!
- Не кричи. Не я его к тебе привёл. Что я могу? Вон твоя соседка Дуська - его бабка. Иди к ней, пусть она тебе помогает.
Я понеслась к соседке. Опустив голову, бабка неподвижно сидела у дома на низенькой скамеечке.
- Дуся! Что плохого я сделала? Ведь нам с голоду умирать без денег! Овёс сеять, картошку сажать бесплатно не будут. Огород надо тоже засадить, рассаду купить. Где я денег возьму? И хлеба купить будет не на что. Дуся, нам умирать придётся, просить не у кого, - я громко зарыдала от обиды и безысходности.
- Я бы свои отдала, но нет у меня. Деньги потратила на похороны деда, а что остались, все пропали. У нас никогда много денег не было. Детей было восемь человек. Двоих похоронили, сирот от них вырастили. А где помощь? Нету. Сама не знаю где копейку взять огород обиходить. Кур продам, больше ничего нет. Иди, Зоя, к Витьке, к его отцу. Человек он хороший, жена - злыдня, а он, правда, хороший. Может, поможет.
Нечего делать. Пошла на другой конец деревни к Витьке. Он с женой работал на огороде.
Вообще-то они жили в городе Грязи. Виктор работал завскладом. Зарплата у него хорошая, да ещё он имел неплохую благодарность от клиентов. Огород от тёщи по наследству достался, от него тоже какая-никакая польза. Семья Виктора не бедствовала. Я подошла и заголосила:
- Витя! Мы ж не чужие. За что моей смерти вы хотите?
- Ты чего? Ты чего это? – растерялся мужик.
- Твой сын вспахал мой огород за пять тысяч рублей. Разве это правильно? Это наша пенсия за два месяца. И жить нам на неё надо самое малое три месяца.
- Вот сукин сын! Зачем же ты столько ему отдала? Он же не вернёт! – отец даже как-то передёрнулся от досады. Понятное дело. Стыдно за сына. Я сбавила тон и толком объяснила дело:
- Витя! Нам привезли пенсию одной купюрой, потому что не было на почте мелких денег. Муж хотел разменять её в магазине, а твой сын сказал, что сам разменяет. Муж дал ему бумажку, а он бросил сто рублей и уехал. Это по-божески или по-людски? Как думаешь?
- Да-а...
- Что, да? – вмешалась супруга Виктора. - Что, да? Твой мужик сам дал ему деньги? Сам? Ну и вали отсюда! Не наводи тень на плетень. А ты сына не вини! Они сами дали, он не отнимал! Ишь, вора нашли! Сами из Москвы приехали, а нас винят! Пусть как есть, так и будет. Иди отсюда!
Я замерла с вытаращенными глазами. Моя вина в том, что я из Москвы. А муж сам дал в руки купюру и потому сам виноват, что ему не дали сдачу. Я не понимала где я, с кем говорю.
- Иди! Не стой столбом, не мешай добрым людям работать, - заорала мать тракториста.
- Да, с меня самого четыреста рублей взяли за два огорода, - ожил отец вороватого парня.
- Четыреста рублей, не пять тысяч.
- Пусть как есть, так и будет! – завизжала от негодования мать парня.
- Будь по-вашему. Пусть так будет! – грозно сказала я, резко взмахнув рукой, будто вбивая в землю кол. Повернулась и, несолоно хлебавши, отправилась домой.
Я шла через деревню под взглядами деревенских, которые в этот день все, как один, с утра работали в огородах. Я шла и тихо про себя доругивалась с плохими людьми, которые обидели нас, двух больных стариков. Я приводила аргументы в свою пользу, я призывала к совести. Никто меня не останавливал, ни о чём не спрашивал. Только любопытная бабёнка, телятница Манька, как будто сочувствуя, с улыбочкой меня спросила:
- Ну? Чаго добилася? Деньги вернут?
- Нет, деньги не вернут. Они за них сдохнут, - сказала я по запальчивости, не останавливаясь, и добавила:
- Попомни моё слово! Сдохнет дурак, как собака, которая съела у попа кусок мяса.
Пока шла домой, устала ругаться. В голову пришла здравая мысль, что мне надо самой поговорить с парнем. Надо убедить его хоть что-нибудь нам вернуть. Пусть возьмёт тысячу или даже две, но остальное вернёт нам. И, не заходя домой, я пошла узнавать его адрес. Сама я даже не видела парня, фамилии не знала. Оказалось, никто не знает его имени и фамилии, не знают его адреса.
- У него же есть фамилия. Где-то он с семьёй ютится и где-то работает, - увещевала я своих сельчан.
- Дак, разве всех упомнишь? Мне он ни к чему, мы к нему не ходим, - стандартно отвечали мне.
- Как странно, - подумала я.- Ни его родной дядя, ни бабушка не были у него.
Я пошла к своей тёте Мане с тем же вопросом. Она чуть не со слезами стала уговаривать меня не убивать парня. Я остолбенела.
- Тётя Маня! С чего ты взяла, что я пойду к нему его убивать?
- Вся деревня говорит.
- Вы все ненормальные! Как я могу убить здоровенного мужика, если я не могу донести ведро воды из колодца? Он на голову выше меня, в два раза шире в плечах. Тётя Маня! Я хочу с ним поговорить, попросить его вернуть мне деньги, потому что у меня больше ничего нет.
- Ты ври, да не завирайся. Как это у тебя ничего нет? Это у нас все деньги пропали, а ты городская. Небось, припрятала чего-нибудь.
- И чего же я припрятала?
- Не знаю, так люди говорят.
Какой смысл говорить с тёткой, если она мне не верит. Я повернулась к двери.
- Зоя! Я знаю, что ты его убивать не станешь. Скорее он тебя от страха убьёт. Не ищи его, не надо. Забудь. Держись подальше от греха. У меня есть деньги, я тебе дам.
Я, сильно обиженная, молча, вышла из дома тёти.
У соседнего дома, покойной бабки Акулины суетились у мангала трое молодых симпатичных мужчин.
- Вы Сашку ищите? – спросил один из них.
- А кто такой Сашка? Нет, я его не ищу, - мрачно ответила я, собираясь пройти мимо.
- Это тот тракторист, что пахал ваш огород. А зачем он вам нужен?
Я заинтересовалась и подошла к мужчинам. Их я тоже не знала. Позже мне пояснили, что один из них, племянник Акулинки, наследник, работает в милиции начальником следственного отдела.
- Я поговорить с ним хотела. Образумить его. Вы его знаете? Знаете, где он живёт?
- Нет, откуда. Просто в деревне о вас говорят, а мы слышали. Зачем он вам. Говорят он мужик здоровый. Он может сильно обидеть.
- Уже обидел. Я бы поговорила с ним. Ему умирать было бы легче. Одним грехом меньше.
Мужчины замерли, а я, вполне довольная своей мудростью, поплыла домой. Тётя Маня обещала помочь, значит, переживём как-нибудь.
Дома я почувствовала себя усталой и голодной. Взяла с печки чайник, налила в кружку тёплой водички, с утра ещё не остыла. Собралась попить. Тут дверь с грохотом открылась, вошла моя троюродная тётка и с порога начала меня воспитывать.
- И что ты какая-то непутёвая. Зачем ты этому прохвосту такие деньжищи подарила? Лучше бы мне дала. И ещё у бедной Маньки из глотки готова последнюю копейку вынуть. Ты знаешь, как эти копейки нам достаются? Это вы там, в Москве, чистенькие ходите, а деньги вам так и валятся. А потом приезжаете и у нас вытягиваете последнее. А она вон сидит и кричит от горя.
- Не надо плакать. Успокойтесь. Я ничего у вас не возьму, - устало отмахнулась я.
Тётка исчезла. Я тут же пошла на почту и отправила телеграмму дочке.
Всю ночь я не спала, ворочалась, плакала, вставала и ходила вокруг дома. Меня мучил один и тот же вопрос:
- Ну, как?! Как такое может быть?
Рассвет я встретила на огороде. Само собой пришло очень мудрое решение: завести пчелу. Для пчелы не нужно сено. Пчеле не нужен большой огород. Про вора надо забыть навеки. Я вернулась в дом, и уснула сном праведника.
Дочь обеспокоилась и привезла нам деньги сама. Где она их взяла, я не спрашивала. Чего спрашивать? Я же знала, что зарплату им не дают. Значит, заняла у кого-то. Она приехала узнать, какая беда с нами случилась. Мы обо всём поговорили. Она обещала, как только дадут зарплату, купить нам мотоблок, чтобы мы не связывались с трактористами. Я размечталась. Дочь уехала.
На следующий день, мне кто-то сообщил, что Сашка умер. Я не помню кто. Сразу я даже не поняла о ком идёт речь. Мне долго говорили, что неизвестный Сашка жил во времянке у дома отца и ждал квартиру, которую ему обещали выделить на работе. У него осталось двое маленьких детей и молодая жена. Он получал хорошую зарплату, жена не работала. Теперь жене не светит квартира и денег не будет. Ещё говорили, что мать убивается, волосы на голове своей все выдрала.
- Господи! Какие страсти. К сожалению, я не могу ничем помочь. Жаль жену, конечно. Но она, как все, пойдёт на работу, и прокормит своих детей. Всё образуется.
- А чего не спрашиваешь, как он умер?
- Зачем мне это? Я же его не знаю.
- Как это, не знаешь? Он тебе огород пахал. Деньги взял. А ты не знаешь!
- Ого! Значит, не помогли ему пять тысяч рублей. Ну, жене помогут! – мигом обозлилась я.
Что тут началось в деревне! Все были уверены, что это моих рук дело. Это я в отместку взяла, да прибила мужика. Даже нашлась незнакомая бабёнка, которая сказала, будто собираются сжечь мой дом. Мне стало противно. Я, не глядя на доброжелательницу, ответила ей резко с долей презрения:
- Жгите. Вся деревня сгорит с моим домом. Дома стоят достаточно тесно. И страховки никто не получит, потому что поджог - не стихийное бедствие. За него в тюрьму сажают. Если ума нет, то жгите. Тьфу!
Потом я узнала, что экономный Сашка решил искупаться. Со столба электропередачи подключил самодельный электронагреватель. Сунул его в ведро с водой. Очень торопился. Стоя босиком на земле, пощупал пальчиком водичку в ведре. Могучий мужик умер сразу. Мне стало горько и больно. Не поговорила, не спасла ни его тело, ни его душу. Погиб человек из-за мелочной жадности, из-за полного отсутствия уважения к себе подобным. Мелко, стыдно, обидно.
Летом зашла ко мне деревенская подруга детства. Мы попили с ней чайку с булочкой. Выпили за встречу пару раз по рюмочке «Вермута». Разговорились. Заговорили про покойного Сашку, про горе его родителей.
- Зоя, я знаю, что ты его не убивала. Но видно, ты - экстрасенс, и твоя мысль его убила. Существуют наговоры, заговоры, порча...
- Маня, уймись. Я не колдунья.
- Но вся деревня видела и слышала, что ты шла, и ругала его. Потом ты адрес его искала. Вот даже у следователя адрес спрашивала.
- Я хотела поговорить, хотела объяснить, что не в деньгах счастье, и не в их количестве. Я могла ему пригодиться когда-нибудь. Мы же родственники. Нельзя творить зло. Рано или поздно наказание обрушится на голову, когда его совсем не ждёшь.
- Сашка получи-ил... по по-олной... Ты его вспоминала до гибели?
- Нет, не вспоминала. Найти его я не могла. Ни адреса, ни фамилии мне не сказали. Как он выглядел, я не знала. Я его просто забыла. Зачем мне напрасно терзаться обидой?
- Это – правильно. Это – умная мысль. Давай по одной за умные мысли.
Выпили и закусили булочкой. Сидели молча и думали.
- Кто и где учил его воровать, обманывать? Как ты думаешь? – озаботилась я.
- Не-ет! Он домашний парень. Со шпаной не вязался. Он рос в нашей деревне на глазах.
- Выходит, науку он прошёл в своём доме. Узнал от папы и мамы «что такое хорошо, и что такое плохо».
- Велики грехи наши... Как она сказала? «Пусть как есть, так и будет?» Будто приговорила. А судьба наказала и мать, и отца, и сына. Зоя, мне как-то не по душе. Давай выпьем рюмашку за упокой души грешника, может, полегчает.
Выпили, помолчали. Ещё выпили. Я думала и смотрела из окна на Храм, который на фоне неба высился на цыганской горе. Легче не стало. Мы снова пили вино и запивали его чаем.
- Они научили сына злу, а зло к ним же и вернулось, - сообразила я. После того, как мы уговорили бутылку вина, меня потянуло на философию.
- Другие награбили и ничего. Живут богачами, - отозвалась подружка.
- Откуда ты знаешь, как они платят за свои дела? Награды и наказания с неба мы получаем исправно.
- Это конечно. Бог палкой не дерётся. Ну, я пойду. Работать надо. Мои дела никто не отменял. В это воскресенье обязательно пойду в церковь.