Любовница

                ЛЮБОВНИЦА

Конкордия собиралась в отпуск. Как всегда, отпускали ее нехотя, и уже две недели шли споры и склоки о том, кто будет замещать ее. Она не вмешивалась. В конце концов, какая разница, кто это будет. Путевка лежала  у нее в кармане, и все мысли ее были далеко, там, где плещется ласковое море и светит солнце, а не моросит нудный серый дождь, напоминающий, что лето прошло.
Она давно уже мечтала поехать в Крым, и теперь мечта ее начинала сбываться. Неделя подходила к концу, оставалось только сдать все дела – и свобода, месяц привольной медовой жизни на берегу теплого моря без нервотрепки, надоедливых сплетен и ночных звонков с молчанием, которые бесили ее и приводили в неописуемое раздражение.
Бархатный сезон, сентябрь… Уже нет детских визгов и писков с суровыми окриками пап и мам, дедушек и бабушек, закончились семейные идиллии под грибками и на пляжах. Теперь золотая пора искателей приключений. Мужики, вырвавшиеся из семейного круга, бьют копытами и просеивают женщин через сито, словно на золотом прииске, выискивая самое лакомое, что есть на данный момент. Они впиваются в женщин глазами и медленно скользят по ним, отмечая каждый недостаток или достоинство, точно выглядывают хорошую скаковую лошадь достойной для себя породы. Каждая новенькая сразу попадает под обстрел – и тут, либо пан, либо пропал! Все решается на первой неделе: на щите или со щитом!
Женщины дефилируют в привезенных нарядах, презренно и придирчиво поглядывая друг на друга, кто кого, и мило улыбаясь одними губами, как принято в приличном обществе, где нужно сохранять лицо. Конкордия знает, что это за улыбки! О, пираньи, готовые разорвать друг друга на мелкие кусочки из-за одной неосторожно брошенной кем-то фразы или комплимента! О, зубастые акулы, готовые заглотнуть любого, кто отважится приблизиться к ним, и томно глядящие невинными взорами вокруг себя! Хищницы с ангельскими голосами и застенчивой скромностью девственниц, под которыми искусно скрыты клыки вампирш, могущих высосать из своих жертв все до последней капли и проливающих крокодиловы слезы по их пустым кошелькам… О, этот театр под названием «Курортный роман»!..
Вино, фрукты, танцы и рестораны, бессонные ночи и нарушения всех режимов… Бильярд, карты, пляж, экскурсии – все крутится, как в сумасшедшем доме, сменяя картину за картиной, и только нехотя прерывается необходимым прописанным набором  оздоровительных процедур, ни в какой степени не способных восстановить затраченную на удовольствия энергию.
Конкордия сладко потянулась, как кошка, разбуженная после теплого сна. «Еще два дня и все будет кончено, - подумала она. – Можно паковать чемодан и давать отходную. А там…поезд, мелькающие за окном дома и пейзажи, дорожный чай и беседы с попутчиками и – наконец – чей-то вскрик «море!», и его свежесть, врывающаяся через открытое окно вагона, и его шум, который ты слышишь в стуке колес, и волнение приближающейся конечной станции начала твоего отпуска».
Работается почти на автопилоте. Так всегда бывает перед отпуском. Конкордия просматривает документы и деловито рассовывает их по папкам. Ей никогда не нравились неряшливость или небрежность хоть в чем-то. Она любила жить с запасом и терпеть не могла что-то делать на ходу, если это можно было сделать заранее. Разложив все по полкам аккуратными стопками, она еще раз придирчиво окинула  все взглядом и широко подмахнула свою подпись под словом «Сдала».
- Ну, вот, - сказала она вслух, - теперь, кажется, конец. Дело за вами. – Она сунула начальнику листок. – Завтра отходная и ту-ту…

… Конкордия не любила своего имени. Она считала его чересчур вычурным и неестественным. И множество раз поминала свою бабку по отцовой линии, по настоятельному желанию которой и было выбрано это имя, нелицеприятными эпитетами и сравнениями. Родня с отцовой стороны всегда подчеркивала свое превосходство над остальными, с кем общалась, явно намекая на прошлое, о котором Конкордия имела весьма смутное представление. Домашние звали ее Корочкой, внушали, что имя это редкое и красивое, но это еще больше злило ее, поэтому она решила сменить его, как только станет получать паспорт. Какой же тогда разразился скандал и истерика! В семье объявили Конкордии бойкот и всеми средствами показывали ей, какую моральную травму наносит она им  своим решением.
- Ты совершенно ни с кем не считаешься! – Вопила мать. – Теперь твоя бабка скажет, что это я нарочно настроила тебя против нее, что это все мое тлетворное влияние на твой незрелый ум! Но тебе наплевать на мать! – Она делала паузу, а потом заискивающе смотрела Конкордии в глаза. – Корочка, доченька, ну какая тебе разница…Ты же их знаешь… Они всегда считали, что я не ровня отцу… Ну, зачем ты снова даешь им повод… И отец… Они же опять начнут терзать его. Послушай моего совета: оставь все, как есть. В конце концов…
Конкордия не любила семейных сцен. Она не выносила нудных наставлений и поучений отцовой родни и не выдерживала слез матери. Даже когда ее обижали в школе, она не жаловалась, а предпочитала молча отреветься где-то в уголке или хорошенько дать сдачи, упрямо продолжая молчать при расспросах учителей. В классе смеялись над тем, что родители зовут ее Корочкой, и ехидно обзывали  Конкой или Конармией. Она стеснялась своего имени, и везде, где нужно было ставить свою фамилию и имя, писала от него только первую букву. Дралась Конкордия отчаянно, и в классе ее побаивались даже мальчишки. Но те, с кем она дружила, звали ее просто Катя, и это было ей приятно.
- …в конце концов, надо думать, - огрызнулась Конкордия, - это же невозможно выговорить! Подумать только, Конкордия Ивановна… Как ты могла повестись на поводу у этой старой крысы? Есть же столько нормальных имен, например, Катька или другие…
- Не смей так говорить, - вспылила мать, - какая ни на есть, она твоя бабка. И потом, Конкордия ничуть не хуже Екатерины. Катька, Катька  - так в деревнях овец кличут, а когда разозлятся, всех Катек называют котяхами…
- Ну, да, а Конкордия  - это благородно, особенно с таким отчеством!
- Перестань! – Мать умоляюще посмотрела на нее. – Никому нет дела, что будет написано у тебя в паспорте. Если тебе так не нравится твое имя, ты можешь знакомиться любым. Но все должно остаться, как есть, если ты, конечно, не хочешь, чтобы между нами разгорелась война. Пойми, девочка, худой мир лучше доброй ссоры…
Конкордия уступила. Но совет матери ей понравился. Она успокоилась, и уже не комплексовала, как раньше, зная, что при определенных обстоятельствах вольна выбирать любое имя, какое ей только заблагорассудится…

…Конкордия сунула свой увесистый чемодан в багажный ящик и уселась к окну. Пассажиры и провожающие сновали туда-сюда, и в вагоне стояла обычная отъездная суета. Небольшая корзинка со съестным вкусно пахла домашними пирожками и копченой курицей. В ее купе никого из других еще не было, и Конкордия с любопытством поглядывала на проходивших пассажиров, ожидая своих новых соседей. Ее пузатый желтый чемодан, до отказа набитый нарядами, с трудом был закрыт на оба замка и стянут ремнями. Конкордия поморщилась, видя, с какими баулами и сумками идут пассажиры, едва протискиваясь по тесному коридору. «Сейчас ввалится какая-нибудь толстая тетка, - подумал она, - и заорет, что нижняя полка ее и ей нужно освободить весь багажный ящик. И придется карячиться, чтобы забросить его наверх».
- Вот оно, - услышала она густой мужской голос, – вот наше купе. Так, давайте сюда, - в двери показалось красное лицо мужчины с двумя чемоданами, и следом за ним всунулась женщина, яркая, полная, в цветастой легкой юбке и с длиннющими ногтями на белых пухлых пальцах.    
- Здравствуйте, - прогудел мужик, - а мы ваши соседи. Позвольте Вас несколько потеснить. Он ловко поставил один здоровенный чемодан в багажный ящик противоположной полки и уставился на Конкордию. – У нас два нижних.
Конкордия поднялась и отошла в сторону. Второй чемодан был еще больше первого, и крышка полки никак не хотела закрываться. Поклажа Конкордии казалась перед ним просто пузатеньким колобочком.
- Незадача, - сказал мужик, - вынимая его обратно. – Придется закидывать его наверх. – А ну, девочки… - он рывком швырнул его вверх. Чемодан тяжело бухнулся на загудевшую доску. – Вот и все… а Ваш я поставлю на место. Располагайся, Галочка, а я пока выйду… здесь как-то душновато…
Соседка  кинула на Конкордию оценивающий взгляд и уселась напротив. Вагон постепенно успокаивался. Пассажиры занимали свои места, провожающие выходили.
- Кажется, у нас еще кого-то нет, - проговорила женщина низким грудным голосом, почему-то кивая в сторону Конкордии.
- Еще есть время, - ответила она, - минут десять…
- Не люблю опаздывать, - продолжала женщина, - уезжать куда-то, это всегда так волнительно. Лучше пораньше. Сел, занял свое место – и до конца… Вы тоже?..
Конкордия кивнула.
- Это хорошо. Взрослая женщина, а не какие-нибудь алкаши или молодые олухи, которые только и знают, что пить и орать всю дорогу. – Она опять внимательно посмотрела на Конкордию. – Отдыхать?
- По путевке, в санаторий. – Конкордии стало смешно. – А что, допекли Вас молодые?
- Еще как! – Женщина многозначительно потрясла кулаком. – Я, знаете ли, учитель. То есть раньше работала учителем. Теперь, слава богу, все. Отмучилась. Теперь Вадик работает в хорошем месте, и я вместе с ним… Устала, устала с этими оболтусами и обормотами! Нервотрепка… Теперь спокойно, свои дети выросли, внуков пока нет, только и время, что пожить для себя. А Вы в какой санаторий?
- В «Восход», 26 дней…
- Отлично, и мы туда же… Однако Вадик… пора бы уже на место… Вадик! – Закричала она из коридорного окна и замахала ему рукой.

…Конкордия сразу узнала его, хотя прошло уже много лет со дня их последней встречи. Он располнел, раздался в плечах, «заматерел», как говорят в таких случаях. Его былая пышная шевелюра изрядно поредела, но он еще имел вид весьма щеголеватый и холеный. Он был все так же шустер, быстр и пластичен, и двигался так, словно танцевал, легко, плавно и непринужденно. Лицо его сияло все той же знакомой ей улыбкой, должной выражать не только хорошее расположение духа своего хозяина, но и  его благожелательное отношение к другим.
- Здравствуйте, - пропел он своим протяжным распевным говорком, выдававшем в нем уроженца  славянского юга, - прошу прощения за беспокойство, но придется вас потревожить. – Он по очереди посмотрел сначала на Конкордию, потом на пару. – Небольшая поклажа…
Конкордия встала со своего места, указывая ему на  багажный ящик.
- Большое спасибо, - проговорил он, внимательоно всматриваясь в нее, и ловко положил  свой небольшой добротный чемодан. – Мы не могли с Вами где-то встречаться, Вы напоминаете мне кого-то…
- Вряд ли, - Конкордия почувствовала, как наливается злостью и раздражением, - вряд ли. Хотя,может быть… очень давно…
Она впилась в него глазами, словно хотела высверлить в нем дырку. Он встретился с ее взглядом и смутился. «Боже мой, - пронеслось в голове Конкордии, - он еще может краснеть. Неужели он не узнал меня, или притворяется… Старый лоснящийся кот с масляными глазками… - Она с удовольствием отметила, что он в замешательстве начал суетиться, и поняла, что заронила в него тревогу. Он не любил неожиданностей и загадок. От них всегда можно было ожидать каких-нибудь подвохов, а он был расчетлив и практичен и всегда оставлял себе запасный выход, чего нельзя было предусмотреть в таких ситуациях. – Ничего, пусть поерзает, - усмехнулась про себя Конкордия, - любопытно будет посмотреть, как он начнет выкручиваться…»
- Все едем до конца? – Спросил он пару, усевшись возле Конкордии и, казалось, ее не замечая. – Владлен… - Он протянул мужику руку. – Будем знакомы. Как-то неудобно ехать и не знать  имен друг друга.
- Вадим, а это моя жена, Галина, прошу любить и жаловать. – Соседка милостиво кивнула и тоже внимательно посмотрела на незнакомца.
- Теперь Ваша очередь, - обернулся Владлен на молчавшую Конкордию. – Как Вас зовут? – Он опять пристально посмотрел на нее. – Честное слово, я Вас где-то видел…
- Меня зовут… - Конкордия запнулась, не зная, какое имя ей произнести. Вдруг все повыскакивало из головы, и только одна мысль стучала ей в мозг: назовись! – Марина, - неожиданно выпалила она первое, что вертелось на языке. – Марина.
- Прекрасное имя, - голос его звучал вкрадчиво-ласково, и Конкордию начало мутить от этого слащавого распевного голоска, тихого и льющегося, как вода. 
Она вспомнила, как много лет назад она встретила его первый раз, как он тогда был вкрадчиво услужлив и любезен со всеми, и как он вился перед ней, сверкая своими темными глазами. Она тогда была еще совсем юна и все воспринимала с чистой наивностью неопытной души, смотря на мир широко распахнутыми доверчивыми глазами. Ей и в голову не приходило хитрить, ловчить или плести закулисные интриги, какими была полна взрослая жизнь. Все ей было в новинку и казалось добрым, открытым и искренним. Тогда она еще не знала коварных уловок мужчин и женщин, которыми они пользовались для достижения своих целей. Наивность юности всегда подобна белому незапятнанному листу, и душа ее была именно таким листом, на котором жизнь писала первые свои строчки.
Ее, домашнюю девочку, воспитанную в строгости и книжных идеалах, легко было обмануть, походя и шутливо, с усмешкой отмечая порывистость ее искренних полудетских чувств и первую пробуждающуюся чувственность взрослой женщины.
Да, он тогда играл с ней, как кошка с мышкой, давая ей именно столько повода думать, что она ему нравится, чтобы вовремя все обратить в невинную шутку и немедленно дать ей знать, что все, что она надумала – только ее фантазии, и он никогда ничего такого не думал и не желал. Запасный выход постоянно светился за его спиной яркой табличкой, готовый немедленно открыться ему для отступления. Но тогда она еще ничего не знала…
Конкордия усмехнулась про себя. Теперь он сидит, непринужденно болтает с соседями и даже не смотрит в ее сторону. Она никак не могла понять, притворяется ли он или точно не узнал ее за давностью лет. Беседа шла ни о чем. Несколько дежурных фраз, обмен любезностями и неловкая пауза, говорящая, что необходимый лимит приличий использован и нужно либо замолчать, либо начинать говорить по существу.
- Однако, нам не мешало бы переодеться, - безаппеляционно заявила Галина и встала с места, - мужчинам бы следовало давно догадаться об этом. – Она сделала знак Конкордии.
- Да, да, - засуетился Владлен, видимо уже тяготившийся наступившей паузой, - непременно. Воля женщин – для нас закон. Пожалуйста, мы выйдем в коридор.
Он в упор посмотрел Конкордии в глаза, и она вновь увидела в них замешательство. «Он вспомнил меня, - подумала она, - только никак не поймет, дурачу ли я его, или это наваждение, лукавое сходство незнакомой женщины…- Владлен напрягся, и на его скулах четко забегали желваки. – Психует, - отметила Конкордия, - он всегда так себя вел, когда чего-то не понимал и не знал, что делать. Зацепило…»
Поезд набирал скорость, и вагон качало все сильнее и сильнее. Дверь купе захлопнулась, и Галина, обращаясь к Конкордии, заговорила своим низким грудным голосом, словно зачитывала приговор в суде.
- Как он тебе?.. Липкий и слащавый, как сироп, не говорит, а истекает… А глаза, ты заметила, какие у него глаза… Тоже сладенькие и масляные… И весь он какой-то округленький и гладенький, словно полированный. Не зацепишься…
- Не простак, - Конкордия была поражена ее прозорливостью. – Знаете, Галя, я бы еще добавила, что несколько трусоватый. Так, как бы чего не вышло…
Она хмыкнула, ловко напяливая на себя цветастый сарафан.
- Чего «выкаешь», проще будь… Я хоть и учительствовала сама, а люблю по-простому. Сама-то я не из Москвы. Муж у меня военный был, он и привез. А сама я с Черниговщины, там по-простому. Потому всяких таких я сразу вижу, как рентген… Да ты не стесняйся, переодевайся давай, а то мужики там заждались небось…
Это «небось» и ее гулкий гудящий голос рассмешили Конкордию. В цветастом сарафане Галина выглядела еще солиднее и напоминала известную куклу-купчиху, которую сажали на чайник. Конкородия натянула фланелевые домашние брюки и футболку.
- Поражаюсь тебе, - вздохнула Галина, – как ты сохранилась так, худенькая, как девочка. А я… Правда, я двоих родила. Но и раньше худой не была. Грешок имею насчет поесть. Вадик мой тоже покушать уважает, вот и плыву. Пробовала всякие там диеты… Да куда там. Терплю сперва, а потом как напрусь – и все на месте. Помучилась-помучилась раз несколько и плюнула. Природу гнуть, что против ветра… Себе дороже. А ты, небось, не ешь ничего… Калории все считаешь…- Она распахнула двери. – Идите, что ли…
Вадим  один стоял у окна напротив и смотрел на мелькающие пейзажи и весело бегущие столбы.  Владлена рядом с ним не было. Он неспешно и важно прошел в купе и сел на свое место.
- А где же этот-то? – Кивнула в сторону коридора Галина. – Курить что ли пошел? Не сиди, переоденься тоже. – Она подтолкнула Конкордию к выходу. – Пошли-ка теперь мы постоим.
Она широким жестом захлопнула дверь и молча уставилась в окно. Ответ Конкордлии ее не интересовал. На свой поставленный вопрос она ответила сама, и тут же забыла о нем, полагая, что ответ ее верный и другого не будет.  От скорости вагон трясло, и Конкордия ухватилась за нижний поручень у окна. Галина, облокотившись, что-то говорила, но она не слушала ее. Она знала, что  Владлен не курил, а следовательно, он просто убежал от расспросов своего нового соседа, чтобы собраться с мыслями и переварить все наедине. «Струсил, ты точно струсил, - отметила она про себя.  Я знаю тебя. Теперь ты меня не проведешь. Боже мой, и как я могла тогда влюбиться в него, в это сусальное ничтожество, имя которому просто «никто»?». Галина ткнула ее в бок.
- Вон он плывет, смотри, - она скосила глаза в сторону. – Уже хватил, голубчик… Скоренько он. Надо Вадиму сказать, чтобы ни-ни с ним. Не нравится он мне…
- Рарешите, - Владлен протиснулся мимо Галины, - вы уже все, девочки? Вадим там? – Он указал на дверь.
- Там.
- Ну, тогда и я, с вашего разрешения. – Он толкнул дверь и снова посмотрел на Конкордию. – Потерпите, девочки, мы недолго.
- Да ради бога… - Конкордии стало дико смешно, и она, расплывшись в улыбке сделала ему почтительный реверанс. – Пожалуйста, пожалуйста…
Галина прыснула.
- Чего это ты так с ним? Смотри, над такими открыто смеяться опасно. Такие, знаешь, «Девочки, девочки», а потом… Вон мой, он грубоватый малость, зато мужик. Я на него иной раз разорусь, хоть святых выноси, а он только молчок. Что ни скажу, все хорошо. В доме я голова. И ни тебе отчетов каких, куда что дела, ни приказов. Как скажу, так и будет. А этот гад, поди, шкуру спустит, если что… «Девочки…»
- А чего мне его бояться, - Конкордия пожала плечами, - муж он мне что ли… Дядька чужой и все. Да пусть хоть лопнет от злости, мне то что.
- Не замужем ты? – Галина взяла Конкордию за правую руку. – Кольца у тебя нет. Замужние с кольцами едут, хоть и без мужиков. Поймать что ли кого там надеешься? Напраслина… Покрутить кого – найдешь, а серьезно… Это не на курортах искать надо. Лучше всего на работе. Там они все на виду: каков работник, человек какой, товарищ, ну и все прочее… А там… Все коты шкодливые. Я потому своего одного никуда и не пускаю. Он хоть и тихий у меня, а попадется какая шалава – и поминай, как звали! А когда на глазах, не больно-то по сторонам глядеть будет. Вот этот точно там дрозда даст! Сразу видать, котяра…
Она решительно двинулась  в купе, всем своим видом выражая полную уверенность и непререкаемость собственного мнения. Конкордия не торопилась. То, что Владлен уже успел изрядно подвыпить, говорило ей о том, что он выбит из равновесия и теперь можно было ожидать, что он начнет делать глупости. «Он повелся, а мне нужно выдержать, - думала она. – Чертовски неприятно, что отпуск начинается с такой встречи. Не хватало только, чтобы он снова начал играться в свои игры. Галина права, он не столь разборчив в достижении своих целей. Одно утешает: я уже давно не та, что раньше. И меня не так-то просто положить на зубок. Да и он, похоже, уже многие из них обломал. Котяра…».
Настроение Конкордии не то чтобы упало, но чувство смутной тревоги отняло у нее покой и теперь дергало ее изнутри. Под мерный стук колес она начала медленно считать, стараясь успокоиться, и даже потрогала свои загоревшиеся щеки. Они пылали, и она поняла, что нервная краска залила их. «Странно, - мелькало в ее голове, - иногда люди живут в одном доме или даже подъезде и ничего не знают друг о друге, или ищут и не могут найти, а здесь жизнь сталкивает лбами, сводит вопреки всему, словно смеется, тех, кого давно развела, и кому не следовало бы встречаться никогда. Зачем? Странная штука судьба… и непонятно, почему она перекрещивает пути ненужных друг другу людей, какой смысл она видит в этом…».
- Предъявляем билетики, - мысли ее прервала проводница.
Конкордия вошла в купе и достала билет. Владлен сидел у окна и внимательно следил за ней. Его блестящие масляные глаза  бесстыдно шарили по ее фигуре, и она физически чувствовала его раздевающий взгляд. Ей стало противно до тошноты. Она опустила глаза и увидела его руки, держащиеся за край сиденья, такие холеные, смуглые и цепкие, как крючки,  с которых трудно сорваться. Он еще сдерживался, но психоз уже начинал вырываться наружу, и Конкордия напряглась, готовая отразить его атаку.
Проводница ловко рассовала билеты по кармашкам и вышла. Галина закопошилась по сумкам, доставая съестное. Вадим оживился и вожделенно поглядывал на столик, который заполнялся пакетами и баночками, пахнущими вкусно и аппетитно.
Конкордия деликатно встала и прошмыгнула в коридор, на ходу пожелав им приятного аппетита. Владлен вышел за ней. И почти сразу же, неожиданно и напористо схватил ее под локти и горячим шепотом зашелестел ей в уши.
- Корочка, неужели это ты… Я даже сразу не узнал тебя. Как ты изменилась. Была такая девочка, а теперь… Это все-таки ты?
- Это вы мне? – Конкордия почувствовала, как в ней закипела злоба. – Меня зовут Марина. – Она отдернула его руки. – Не трогайте меня. Я не давала Вам никакого повода… Умерьте свой пыл и не распускайте руки.
Лицо Владлена оплыло. Он тут же одернул руки и отошел от нее в сторону.
- Мне показалось, - начал он. – В Вас есть сходство, и эта фраза…Прошло много лет, и я думал…
- Вы ошиблись, - резко оборвала его Конкордия. – Бывает. Иногда встречаются люди, которые напоминают тебе прошлое, о котором не хочется помнить… - Она с удовольствием увидела, что ее хлесткий удар достиг цели. Желваки его скул заходили ходуном. – Что поделать, дежавю не всегда несет в себе приятное. И внешнее сходство не есть по сути одно лицо.
- Да, да,  Вы правы, - Владлен говорил своим певучим елейным голоском, но Конкордия видела, каким бешенством налиты его глаза, и чего стоит ему этот привычный тон. – Я ошибся, теперь я точно вижу, что ошибся. Минуло столько лет…
«Пошел ты к черту! – Конкордия приникла к стеклу окна. Тук-тук, тук-тук, стучали колеса вагона. – Так неожиданно тогда все началось… А осталась только пустота, немой глухой вакуум».

…Их знакомство произошло случайно и спонтанно, как это часто бывает в жизни. Тогда она только рассталась со своим мужем и пребывала в том состоянии опустошения, которой бывает от большой усталости и нервного перенапряжения. Она долго терпела всевозможные унижения своего благонравного и настойчиво скрывала их от матери. Но постепенно чувства к нему таяли, и она начала понимать, что все его оскорбления и обиды исходят только из одного, что он никак не может подмять ее под себя ни образованием, ни положением в обществе, и только таким образом пытается утвердить свое собственное мужское «Я». Ей и самой было непонятно, как она, коренная москвичка, у которой было столько поклонников, вдруг так неожиданно для всех влюбилась в приезжего провинциала мимолетным знакомством, и очертя голову бросилась во все тяжкие. Он был тогда так предупредителен и обходителен, что очаровал даже бабу Липу, отцову мать. И она, вопреки всем ожиданиям, дала свое согласие на их брак. Счастье длилось недолго. Он быстро перевелся в Москву, его прописали, и только тогда он вдруг переменился, словно только и ждал, когда прочно укоренится в столице. Конкордия с удивлением обнаружила, что он большой любитель выпивки и прочих столичных удовольствий, которые могли дать деньги, и семейная жизнь для него сущие оковы, которые теперь он не прочь сбросить. Нет, она не уличила его в измене. Но его бешеная ревность, недоверие и постоянные упреки свели ее почти к изоляции от прошлых друзей и подруг, зациклив только на его персоне. Он же предпочитал ей свободу. А когда она попыталась вырваться из этого замкнутого пространства, избил ее так, что она еле доплелась до матери. Последние нити, державшие  их союз, были порваны, и она подала на развод. Как же он тогда струсил! Он долго не давал развода, вымаливал у нее прощение, вновь надел маску благочестия, но Конкордия была непреклонна. «Разбитая тарелка целой уже никогда не будет!», - отрезала она.
Он еще пытался плести интриги с квартирой, всеми правдами и неправдами пытаясь зацепиться за Москву, но дело не выгорело. Его с треском выгнали, и с тех пор Конкордия ни разу не виделась с ним, несмотря на все его просьбы и ухищрения. Она не переживала о нем, но и не стремилась к новым знакомствам, давая себе время отойти от всех обрушившихся на нее неприятностей. Да и все, что плыло ей в руки, не интересовало ее. Она повзрослела и смотрела теперь на мужчин другими глазами, цепко вглядываясь в их нутро. 
   Когда она увидела его в первый раз, Владлен не произвел на нее никакого впечатления. Он был невысок, худощав и несколько суетлив, что мешало  сразу разглядеть его. Его танцующая походка и услужливость, выдавала в нем человека, умеющего обходить острые углы и стремящегося со всеми построить, если и не дружеские, но довольно сносные отношения, что немало значит для любого продвижения по службе. Он был расторопен, любезен с женщинами и улыбчиво молчалив с начальством, готовый признать свои ошибки и немедленно исправить их, как того требовало начальственное мнение, даже если оно было, мягко говоря, не совсем верным. Но он не возражал, не доказывал и не отстаивал свою точку зрения, а предпочитал оставаться в стороне, внимательно наблюдая, как спорят с начальством другие, спотыкаясь на ровном месте и набивая себе шишки. Он был первый, кого уже тогда Конкордия отметила про себя будущим карьерным взлетом. Она не ошиблась…
Поначалу он как будто и не замечал ее, да и ей незачем было смотреть в сторону женатого мужчины, обремененного женой и детьми. Работа заставляла общаться теснее, и Владлен сначала, чтобы просто расположить ее к себе для более комфортного сотрудничества, стал уделять ей ничего не значащие знаки внимания, непонятно как переросшие в сугубо мужской интерес к ней. Конкордия сразу почувствовала перемену его отношений. Да и окружающие то и дело полушутливо-полусерьезно подтрунивали над ней, намекая, что она ему очень нравится.
- Смотри, девка, не наделай беды, - совестили ее женщины, годами гораздо старше ее, -  у него ж двое, схватит тебя его жена за ногу… Обсиротишь детей, так на чужом несчастье счастья не найдешь…
Конкордия злилась, негодовала. У нее и в голове не было разбивать его семью, но чем больше ей зудели в ухо, тем меньшее расстояние отделяло ее и его от решительного шага. Но то ли судьба, то ли чье-то сущее бдение развели их тогда в разные стороны на несколько долгих лет. Все случилось потом…

Конкордия зябко поежилась. От открытых окон в коридоре гулял сквозняк, и с каждым часом становилось все прохладнее. Она нехотя рванула ручку купе.
- Ну, вот, теперь комплект, - услышала она голос Вадима. – Не желаете ли в картишки? В покер, в бридж…
- Не умею, - Конкордия отрицательно покачала головой, - только в подкидного… да и то, знаете ли…ломает что-то. Наверное, в коридоре продуло. Чайку бы, а они что-то не шевелятся, - Конкордия кивнула в сторону проводников. – А пора бы…
- Чайку да, - поддержала Галина. – Я бы тоже не против. Ты сходил бы там, пошевелил их, - обратилась она к мужу, - не толкнешь, так и не покатятся! Я тебе сейчас коньячку в чаек накапаю, так враз оживешь, а то и рюмочку… Перед обедом сам бог велел!
Вадим крякнул от удовольствия и, расплывшись в улыбке, вышел из купе. Владлен молча тасовал колоду, сидя у окна. Конкордия видела, как задрожали его пальцы, когда она присела возле него на скамью, и как он натужно улыбнулся, стараясь поддержать непринужденный разговор.
- А мы научим, Мариночка, - запел он, глядя на Галину, как будто искал у нее поддержки. – Наука нехитрая, от скуки помогает… В дороге делать нечего, разве что книжку почитать…
- Да можно и в дурака, крест на крест, - проговорила Галина, - мне-то все равно. Вот как она…
Конкордия поморщилась. Входить в игру ей не хотелось, но и показывать свою неприязнь к Владлену не входило в ее планы. Разжечь любопытство Галины и дать ей пищу для разговоров, чтобы потом, там, в санатории, она вспоминала и обсасывала это с другими, позволить Конкордия не могла. Она вспомнила наставления бабки «держать лицо» и согласно кивнула.
Владлен начал метать карты.
- Кончай дела картежные, - ввалился Вадим, на ходу дребезжа стаканами. – Освобождай-ка стол, мать, сейчас другие стаканы подойдут. Кому сколько? Мы вот с Галиной моей чаевники, так штуки по три за воротник прольем! Ну, а уж вы сами за себя решайте…
- Если чай хороший, и я три осилю, - Конкордия заулыбалась в предвкушении горячего пахучего чая. – Покрепче бы только…
- Это не беспокойтесь, - Вадим выставил ладонь вперед, - у меня плохо не будет. Не допущу. Лично проконтролирую. А ты?
- Мне и одного хватит, - Владлен сгреб карты в кучу, - чай не водка…
- Ничего, мы сейчас супругу мою раскулачим на бутылочку, - Вадим ловко подмигнул Галине, - обещала же… Вы тут, женщины давайте, организуйте чего закусить, а мы за чаем… Пошли что ли Влад…
- Развеселился, - Галина притворно заворчала, - видал, прыткий какой стал сразу. Стимул появился. Идите уж…
- Стимул, мать, стимул, - засмеялся уже из коридора Вадим. – Одна нога здесь, другая – там…
Галина с Конкордией закопошились в сумках, вынимая то одно, то другое, торопливо раскладывая по пластмассовым тарелкам.
- Мой как выпьет, за десятерых рубает, - приговаривала Галина, раскрывая очередной сверток. – Да и этот, небось, пожрать не дурак. Что там в ресторане-то, один  обман. Что ел, что не ел, а денег нет. Сдается мне, голодный он, как волк. Вон злой-то какой с голодухи…
Конкордия опешила.
- Да ты не удивляйся, - махнула Галина рукой, - я в школе со своими гавриками, как рентген, видеть насквозь настропалилась. Мужик голодный – зверь. Помягчает, как брюхо набьет. Ты только насмешек над ним не строй… он такой… с закидоном… - Конкордия повела бровями, делая вид, что не понимает ее. - Не простой, то есть. Себе на уме. Такие самые непредсказуемые. Чего не ждешь, а они тебе – хоп! – и в дамки… С виду ти-ти-ти, а что внутри, один бог знает!
Вадим вернулся один без чая, довольно потирая руки.
- А чай, а друг этот где? – Галина повела бровями, выказывая мужу явное недовольство. -  Что случилось-то?
- Сюрприз, бабоньки, сюрприз, - загоготал Вадим, - не ворчите, любушки! Будет вам и чай, и какава и все остальное… Подождать только чуть надо, у самого терпение на исходе. Но мужская солидарность…
Конкордию душил предательский смех. Она готова была побиться об заклад, что Владлен пошел за шампанским. Он был абсолютно уверен, что истинный джентельменский набор это – шампанское, цветы и коробка конфет - без которого ни в одно приличное женское общество дороги нет. Конкордия представила, как он сейчас расшаркивается с какой-нибудь буфетчицей или официанткой, и не в силах сдержаться захохотала вслух.
- Держу пари, - сказала она, смеясь, - что сейчас Влад принесет шампанское и что-нибудь к нему, что удастся выцыганить в ресторане. Я угадала? – Конкордия пытливо уставилась на Вадима.
- Не знаю, как насчет чего-то еще, - смутился он, - а с шампанским Вы угадали точно.
«Еще бы, - про себя подумала Конкордия, - уж мне ли его не знать… После  стольких лет знакомства, я читаю его, как азбуку и даже могу по пунктам рассказать, что он будет делать, когда напьется. И, если кто и знает его лучше меня, то это жена и то вряд ли… Домохозяйка, которая всю жизнь просидела около кастрюль и детей, стирая и гладя рубашки мужа, едва ли сможет просчитать, как он ведет себя в другом обществе без ее недремлющего ока. А она, Конкордия… она знает. Она даже знает, что он будет говорить жене, когда не придет ночевать, как станет вдохновенно и правдиво врать, оправдываясь таким виноватым тоном и так отчаянно поругивая кого ни попадя, чтобы усыпить ее бдительность, что можно будет подумать, будто кто-то и впрямь совершил над ним тяжкое насилие, лишая его заслуженного сна и отдыха и заставляя гореть ради долга, друзей или суровых непредсказуемых обстоятельств службы. А потом, повесив трубку и мгновенно забыв про все, предаваться сладострастным удовольствиям, растягивая минуты в часы и даже сутки. И, встретив ее на службе, сладко щуриться и облизываться истекающими влагой глазами, как сытый самодовольный кот, только что вдоволь наевшийся не своим припрятанным лакомством, приворовывая его по случаю у ротозеев-хозяев.
Конкордия поудобнее уселась у окна напротив Галины.
- Застрянет еще там, - ввернула та, водрузив на стол коньяк и пластмассовые   дорожные стаканчики, - наливай что ли…
Но едва Вадим взялся за пробку, как дверь купе распахнулась и в ней показалась лоснящаяся физиономия Владлена. Он был румян, и Конкордия сразу поняла, что он уже успел хорошенько подзаправиться в ресторане. Полы его пиджака были запахнуты, и он нежно поддерживал их обеими руками.
- Здравствуйте, - промурлыкал он, ощериваясь во весь рот, - а вот и я… - Он стремительно и ловко распахнул  пиджак и вынул две бутылки шампанского, затем, словно фокусник, откуда-то сбоку выхватил пухленькую коробочку, - это женщинам, - проговорил он и стрельнул глазами в сторону Конкордии, - помнится, кто-то очень любил эти пирожные…
- Эклеры, - деловито сообщила Галина, раскрыв коробку и демонстрируя ее содержимое Конкордии, - любишь?
- Обожаю… -  Конкордия сделала Владлену гримасу, - и шампанское тоже. – Она повертела бутылку в руках. – Полусладкое…
- Сладкого, к сожалению, не было, - Владлен плюхнулся рядом с ней.
«Пошел ты к черту! – Опять подумала Конкордия. – Хочешь расколоть меня на старое – не выйдет! Твое время ушло, и сколько бы ты теперь не шаркал передо мной ножкой и не лебезил своим елейным языком, «я уж не та и ты уж не тот…» - вспомнилось ей откуда-то.
- Finita la comedia, - сказала она вслух с невинным видом, - начнем, пожалуй! Ну, мужики, открывайте закрома!
Она видела, как от бешенства у Владлена затряслись руки. Пробка вылетела под потолок, и на Галину обрушился поток живой пены. Конкордия прижалась к стенке купе и наблюдала, как Владлен неловко, и сбиваясь, извиняется перед ней, разливая по  стаканам шипучий напиток.
- Я-я… это у меня первый раз, честное слово… даже не знаю, как это случилось. Обычно я открываю аккуратно… Наверное, теплое…и я еще взболтал его, когда шел… Растрясло…
- Да ладно, - Галина вытерлась полотенцем, - не страшно. И потом сарафан все равно старый. Высохнет. Давайте уже, а то мы все никак не начнем.
Пили за знакомство, за удачный отдых, за хорошую погоду, за здоровье друг друга и за всякую ерунду, прищедшую на ум, и вскоре вся компания была уже здорово навеселе, совершенно перейдя на «ты». И только Конкордия никак не хотела тыкать Владлену, искусно обходясь с ним  безликими фразами. Вадим много шутил, и Конкордия подыгрывала ему, прячась за него, как за ширму, от колких неприятных намеков и взглядов Владлена. Даже когда они чокались в очередной тост, она незаметно уходила от его бокала, ловко уворачиваясь от его прикосновения. Владлен несколько раз, как бы невзначай, называл ее настоящим именем, но всякий раз встречал ее недовольный взгляд и насмешку.
- Кто же это такая Корочка, - говорила она, - что меня с ней постоянно путают… Я же сказала: меня зовут Марина.
- Покажи ему паспорт, - Галина хлопнула ладонью о ладонь. – Пусть успокоится… И вправду, Влад, кто она? Только не говори мне, что жена или сестра, все равно не поверю. Знаю я вас, мужиков! – Она погрозила Владу пальцем. – Все вы холостые, как запервый семафор заедите.
- Ну, чего ты пристала к человеку, - видя, что Владлен злится, вступился за него Вадим, - ну, пассия и что с того… Не он первый, не он последний, - Вадим подмигнул ему, - эх, житуха наша семейная! Пилили бы поменьше, так и …
- …так и совсем бы хвосты на сторону отвернули, - продолжила Галина. – Счас! Вспомни-ка, дружок, как твой начальник нас наставлял: «Пилите их бабоньки больше для их же, чертей, пользы!». Понял? Вот так!
Вадим развел руки в стороны, заулыбался и замолчал, всем своим видом показывая Владу, что бессилен перед такими аргументами своей жены.
«Ай, молодца, - одобрила про себя Галину Конкордия, - как отшлепала мужиков! Это тебе не твоя домашняя тютя, ей лапшу на уши не навешаешь! У нее Вадик и в наморднике и на коротком поводке. Вот так, Влад «дружок»!».
Ночью ей спалось плохо. Было душно. Вадим уступил ей нижнюю полку и сладко похрапывал над полкой Галины. Конкордия уткнулась носом в стенку и боялась пошевелиться, слыша, как беспокойно ворочается наверху Владлен. Она слышала, как он ночью вставал и выходил в коридор, а потом несколько минут стоял возле нее и смотрел ей в спину. Чувствовал ли он, что она тоже не спит, или высматривал что-то свое, она не знала и облегченно вздохнула, только когда он лег на свое место.

Конкордия поселилась в двухместную палату. Ее соседка Ленка оказалась бойкой словоохотливой женщиной, с ходу введшей ее в курс дела. Она приехала в санаторий на неделю раньше, и была здесь уже старожилом. Пока Конкордия распаковывала свой чемодан и прихорашивалась после дороги, она без умолку щебетала, подробно рассказывая про все прелести санаторной жизни.
- Два раза в неделю здесь танцы, кино показывают, экскурсии разные, библиотека, бильярд… Ну, а так, в основном, все на пляже кучкуются, загар ловят…Лежбище котиков просто. Теннис есть, пинг-понг, бадминтон, если интересуешься. А вообще-то скучновато, если компании нет. Кормят, правда, хорошо, на убой.  Ты, сейчас давай, как раз к обеду оформишься, стол тебе назначат, диету…
- А есть не хочется, - промямлила Конкордия, - поспать бы после дороги. Да вот еще, хочешь? – Она протянула Ленке коробку. – Эклеры, вчера не съели. Ешь, а то испортятся.
Ленка открыла коробку и с удовольствием принялась уплетать пирожные. Конкордия сразу почувствовала, что она ей понравилась. Было такое впечатление, что они уже давно знакомы и хорошо знают друг друга. Не было между ними того стеснения, которое бывает между малознакомыми людьми в первые минуты их знакомства.
- Сегодня тоже танцы, - чмокала набитым ртом Ленка. – Пойдешь?
- Не хочется, - Конкордия и впрямь с дороги устала и хотела пораньше лечь спать. – Отдохну чуть. Куда они денутся эти танцы…
- Да брось ты, - Ленка досадливо махнула рукой, - пойдем. Наспишься еще. Посмотришь, что к чему… И потом…
Конкордия внимательно посмотрела на нее. Ленке было около тридцати лет, русая, с короткой стрижкой, приятной наружности и, как говорится, «с фигуркой». Несколько оттопыренная нижняя губка придавала ей вид озабоченный или обиженный и портила ее лицо. Но в основном Ленка была ничего.
- Одной идти не хочется? – В лоб спросила Конкордия. – Не нашла что ли никого? – Ленка кивнула. – Ладно, пойду за компанию, шут с тобой, где наша ни пропадала…
Столовая кипела пестрым разноцветьем платьев и сарафанов. Старожилы резко отличались от новичков смуглой бронзовитостью или шоколадной чернотой, и вновь приехавшие смотрелись на их фоне еще бледнее. Зал гудел оживленными голосами, звоном ложек и вилок и весь был наполнен тем характерным неистребимым запахом казенных столовых, который Конкордия не терпела с детства. Она поморщилась, ну что ж, месяц придется потерпеть.
Ее посадили недалеко от Ленки к веселой и смуглой паре, которая встретила ее доброжелательно  и весело. Срок их пребывания истекал, и они уже готовились к отъезду, а потому охотно делились с Конкордией своими впечатлениями от отдыха.
- Мы довольны, - щебетала женщина за обоих, - Вам непременно понравится. Обслуга отличная, кормят прилично, воды, грязи – все, что угодно. Море теплое, фрукты, бархатные ночи… - Она немножко помолчала. – А домой все-таки хочется, 26 дней многовато… Недельки две пройдет, и хочется домой.
Конкордия слушала, медленно оглядываясь вокруг себя. Глазами она искала своих попутчиков, с которыми рассталась утром, при регистрации. Никого из них не было.
- Вы кого-то ищете?  - Участливо спросила женщина, заметив, как Конкордия крутит головой. – Наверное, они в другом зале. Здесь два зала.
- Да нет, - соврала Конкордия.- просто смотрю, в каких нарядах здесь публика. Рябит в глазах от красок. Я тоже понавезла целый чемодан, и смотрю не напрасно…
Женщина понимающе улыбнулась и кивнула. И в этот момент Конкордия увидела вплывающую дородную фигуру Галины и следом за ней идущих Вадима и Владлена. Они что-то оживленно обсуждали, и Владлен шарил по залу глазами, словно процеживал незнакомую публику, отсеивая в этой неразберихе все ему не нужное. Конкордия пригнулась и расплылась в улыбке. Ей не хотелось встретиться с Владленом глазами, и она приняла беззаботный вид увлеченного разговором человека.
Она вспомнила, как Владлен отирался возле нее, надеясь услышать ее настоящее имя, и как она, сославшись на плохое самочувствие, проскочила вне очереди, оставив его с носом. Но она знала, что теперь он не оставит ее в покое, и если и не будет ей досаждать, то все равно будет держать ее на мушке. Боковым зрением она видела, что он заметил ее и даже сказал об этом Галине и Вадиму, вытянув в ее сторону свою руку. Конкордия же по-прежнему делала вид, что не видит их, а вся поглощена беседой.
- Маринка! – Донесся до нее гулкий голос Галины. – Что ж ты от нас откололась? Мы к тебе, а ты упорхнула. Давай подгребай к нам после обеда.
Конкордия встрепенулась и закивала головой, хотя ей вовсе не хотелось снова попасть в компанию Владлена. «Надо что-то срочно предпринимать, - подумала она. – Иначе он не отцепится. Пусть танцует перед кем угодно, но только не передо мной. Может, сказать Галине… Опасно. Еще ляпнет что своему Вадиму или по простоте душевной Владлену. Итак смотрит и бдит, точно мать родная, любопытно… Пусть лучше пребывает в неведении. Догадка все-таки только догадка. Ладно, слепой сказал «Посмотрим…».
Конкордия лениво поковырялась в тарелке и встала вместе с парой. Ей хотелось показать Владлену, что она уже нашла себе компанию, а потому продолжала болтать, меля всякую чепуху, лишь бы показать ему, что ей весело и в нем нет никакой нужды.
Войдя в свой номер, она плюхнулась на постель. На пляж идти не хотелось. Наверняка, после обеда все пойдут именно туда, потому Галина и махала ей рукой. А там с ними  непременно будет и Владлен. Вошедшая Ленка оборвала ее мысли.
- Чего лежишь-то,  - сказала она, – на пляж собирайся, для чего сюда приехала, спать что ли? – Ленка шустро натягивала на себя купальник и складывала в сумку полотенце и всякую ерунду. – Давай, покажу тебе все…
«Это выход, - мелькнуло в голове Конкордии, - Ленка, соседка по палате, мы вместе… Неудобно отказывать девчонке в компании. Пусть все идет, как идет, там будет видно…»
- Сейчас, - Конкордия вскочила с постели, - айн момент, и я в полном твоем распоряжении!
Через десять минут обе они лежали рядышком на лежаках, надежно запрятав свои носики под листочки и подставив свои тела под теплые лучи солнца.
Кожа Конкордии была настолько бела, что, казалось, отливает в синеву. Она с удовольствием подставила себя под теплые ласковые лучи солнца и задремала. Ленка продолжала что-то бубнить себе поднос, и время от времени командовала ей «Перевернись!», пока и сама не задремала. Обе они, осовевшие и разомлевшие от солнца, ни на кого не обращали внимания и даже не заметили, когда возле них остановились два крепких мускулистых мужика. Один из них бесцеремонно и нагло взял Конкордию за обе ступни и тряхнул так, как будто хотел выбить ковер или половик. Конкордия, обалдело повернув голову, встретилась с его серыми стальными глазами и сурово рявкнула:
- А ну, геть, пока цел!
Мужик присел рядом с ней и, нисколько не смущаясь, все так же нагло и бравурно произнес, не отводя своих глаз:
- Разрешите познакомиться! – Он был по-спортивному крепок, уверен в себе и, как показалось Конкордии, здорово навеселе.
- Вы не в моем вкусе, - отрезала она. – Я больше брюнетов уважаю.
Ленка повернула к ним свою голову, но молчала, не вступая ни в какие пререкания, а ожидая, чем закончится дело.
- Смотри, какой перчик, - произнес его дружок, такой же белесый и крепкий, как он. – Откуда ж такая?
- Оттуда, - присела Конкордия  на лежаке и накрыла горячие плечи, - хватит, уходить надо, не то сгорю сразу.
- Москвичка, не видишь что ли, - засмеялся первый, - видал, как фасонит! Ну, так как? Куда вечером пойдем? Ваш выбор…
- Прямо так сразу? – Конкордия язвительно улыбнулась. – Откуда ж такие орлы?
- Дальняя авиация, - мужик подмигнул. – Меня, между прочим, Саша зовут, а его – Сергей. Чего время-то зря терять?
Конкордии стало смешно. Ленка незаметно толкала ее в спину: соглашайся!
- Прямо с двумя? - Конкордия сделала легкий кивок в сторону друга, надеясь, что  заинтересуются и Ленкой.
- Там разберешься, - ответил первый, которого звали Саша. – Только ты быстрей разбирайся…
- Мы вечером на танцы идем, - сказала она, - посмотреть охота, что да как. А вы, значит, ребята кредитные. Смотри, Ленка, какой товар пропадает! Лады. Там посмотрим…
В палате Ленка распекала ее, как могла. Ей было обидно и досадно, что не на нее, а на Конкордию обратили внимание эти два вполне, по ее мнению, подходящих мужика. И перспектива радостно и бурно провести остаток срока явно пришлась ей по душе.
- Чего ты кочевряжишься, - выговаривала она Конкордии, - нормальные мужики. Составим компашку, повеселимся. А то так и со скуки сдохнешь здесь! А то начала: посмотрим да поглядим…
- Вот и кадрила бы сама, - огрызнулась Конкордия, - а то лежит, как в рот воды набрала.
- Так не ко мне же, - Ленка вздохнула, - порезвиться охота. Ребята богатенькие, поводили бы нас повсюду. Летчики, знаешь, шикануть любят! А то вот, подцепят кого другого – и ку-ку!
Конкордия молчала. Не объяснять же ей, что нельзя бросаться сразу на первого встречного-поперечного да и Владлен… этот еще на хвосте повис, оторваться бы надо. Эх, Ленка, Ленка!..

Вечером санаторий зароился и загудел, как улей. Дамы взад-вперед носились с туалетами, а мужчины чинно и степенно наглаживались в бытовой комнате. На утюги стояла очередь.
Конкордия, перетряхнув чемодан, разложила все наряды по кровати и стульям и никак не могла решить, что надеть. Ленка с щипцами вертелась перед зеркалом. Она старательно закручивала колечки волос и который раз принималась красить ресницы, удлиняя их на возможно большую длину, считая, что взгляд – это первое неотразимое оружие женщины.
- Везет тебе, - приговаривала она, завистливо глядя на аккуратную головку Конкордии, - а я со своими лохудрами мучаюсь-мучаюсь, а на улицу выйду, ветер дунет – и  ничего… Да ты особо себе голову не морочь, надевай, что хочешь. В темноте все равно ничего не видно. Там хоть фонари и горят, а все не день, как у негра…
- Была - не была, - Конкордия приставила к себе белую гипюровую кофточку и сшитую по косточке расклешенную черную юбку, - сойду с горчичкой. – Она оглянулась на Ленку. – Ну, как?
- Супер, - Ленка подняла большой палец, - отпад! Только ты, смотри, больше этих мужиков не отшивай, о товарищах подумай…
Конкордия засмеялась: намек поняла.
Уже было темно, и с улицы раздавалась музыка. Санаторий дружными рядами устремлялся на танцы, где с открытой площадки гремели динамики, и массовик затейник пытался расшевелить первую публику. Ленка объяснила: торопиться не надо, народ должен разогреться. Конкордия согласно кивнула, представив, как пожилые тетки и дядьки уселись по лавкам, вокруг танцплощадки, чтобы глазеть на танцующих, отпуская смешки или возгласы одобрения. А принявшие для смелости на грудь мужики, важно прохаживаются по кругу, выглядывая себе пару помоложе и посимпатичнее или кучкуются уже сложившимися компаниями, отмечая в своих рядах «холостяков» и «холостячек».
- Ну, все, пора, - скомандовала Ленка, - идем!
К танцплощадке стекались последние ручейки отдыхающих. Танцы были уже в самом разгаре, и Ленка вертела головой, как пропеллером, отыскивая пляжных знакомых, чтобы дать Конкордии команду «Фас!». На танцплощадке царил полумрак, и только сцена, на которой стояли динамики, сияла огнями. Лестница, по которой они спускались, упиралась прямо в круг, и каждый, кто шел по ней, был у всех на виду. Шпильки на ногах Конкордии цокали, как подковки, и она ощущала себя сейчас скаковой лошадью на старте. Она медленно водила головой поверх пестрой толпы, пытаясь высмотреть Владлена или Галину с Вадимом, и вздрогнула от растерянности, когда еще на лестнице к ней подлетел и крепко схватил за руку худощавый загоревший мужчина.
- Разрешите Вас пригласить, - громко произнес он и потащил ее прямо в центр круга. Конкордия растерянно оглянулась на подругу и положила ему руку на плечо.  – Анатолий, - затарахтел он, - вы новенькая? – Она кивнула. – Будем знакомы.
- Марина. – Танцевал он прекрасно. 
Весь вечер Анатолий не отходил от нее, то приглашая на танец, то терпеливо ожидая, когда она танцевала с другим или стояла отдыхала, нетерпеливо оглядываясь по сторонам и явно кого-то выискивая. Он упорно отводил ее в сторону от Ленки и, в конце концов, она потеряла ее из вида. Мельком в толпе она заметила и новых знакомых, стоявших друг подле друга и внимательно осматривающих всех, кто был в круге и Галину, дородно притиснувшую мужа в уголке скамейки. Они о чем-то оживленно разговаривали и смеялись, кивая в сторону танцплощадки и явно пребывая в хорошем расположении духа. Владлена не было, и Конкордия насторожилась: поступок был не в его характере.
Анатолий был разговорчив, и вскоре Конкордия уже знала, что ему 36 лет, что он радиоинженер и работает в закрытом НИИ, разведен, приехал несколько дней назад и скучает пока один. Нет, он не понравился Конкордии. Было в нем что-то такое, что неуловимо отталкивало ее от него: несколько вытянутое лицо, заискивающая улыбка и голос, тихий, но жесткий и властный. Танцуя, он то и дело отдавал ей команды по разным фигурам танцев, как будто она была его ученицей, а он – учителем, и злился, если она не сразу понимала его и путалась.
Она бы с удовольствием послала его ко всем чертям, но Ленки нигде не было, а идти под обстрел Галины или стоять в сторонке одной ей тоже не хотелось. В половине одиннадцатого танцы заканчивались. Разгоряченная публика шла по номерам, где иногда веселье продолжалось до утра, или ложилась спать. Наиболее отчаянные, втиснувшись в такси или поймав попутку, ехали в рестораны, где под тосты и блюда окончательно формировались парочки.
- Встретимся завтра, - глядя Конкордии прямо в глаза, сказал Анатолий, доведя ее до самой двери, и взял  за руку.
- Спокойной ночи! – Сказала она, резко вырывая свою руку из его крепких пальцев. Она вдруг почувствовала, как какая-то неприятная волна неприязни  поднимается внутри ее, готовая излиться на него спасительной грубостью, но сдержалась. – Не надо завтра…
Навешанная на ключ деревянная груша плясала у нее в руках. Наконец она открыла дверь и вошла, захлопнув ее и прислонившись к двери спиной, словно боялась, что Анатолий зайдет следом за ней. Она стояла недвижимо до тех пор, пока не услышала его удаляющиеся шаги, и только тогда скинула шпильки и бухнулась на кровать лицом в подушку. Ноги гудели. Конкордия повернулась навзничь и уставилась в потолок. «Наверное, Ленка укатила-таки с ребятами, - подумала она. – Ну, пусть… По крайней мере, не будет брюзжать. Сейчас придет делиться впечатлениями, а я буду слушать, как она начнет привирать про то, как  все было хорошо и здорово. Пройденный этап…». Конкордия задремала.
Ленка ввалилась шумная и грозная. Она сердито сбросила туфли и, стаскивая   с себя платье, приступила к допросу.
- Ну, как повеселилась? Я думала, ты сегодня вообще не придешь, а ты лежишь… Видела, как ты там с одним… хорошо танцевали, красиво…
- Не моя заслуга, - нехотя ответила Конкордия. – Он – танцор, я так себе… А ты где была, с ребятами что ли? Я тебя там выглядывала, ты как сквозь землю провалилась. Ребят этих видела, потом смотрю – уже никого… Ну, думаю, дело завертелось…
Ленка шмыгнула носом.
- Завертелось, - вздохнула она, - ничего не завертелось. Я их тоже видела, и они меня. Только толку-то… Помотались-помотались по площадке – и айда оттуда! Уже тепленькие оба… Я сначала постояла на тебя поглазела, потом к бабе одной подошла, мы с ней вместе приехали, так с ней и ее соседкой весь вечер и просидели в кафешке на берегу. Зацепились языками и чесали ни про что…
Конкордия встала с постели и начала раздеваться. Разговаривать больше не хотелось, зато глаза слипались сами. Она торопливо смыла косметику и нырнула под одеяло, чувствуя, как усталость засасывает ее в сонную тьму, и приятное тепло разливается по всему телу.
- Послушай, - голос Ленки вернул ее в сознание, - я тут уже целую неделю – и никого, а ты всего один день – и пожалуйста, то один, то другой, то третий… Научила бы что-ли…
- Флюиды, матушка, флюиды, - шутливо отозвалась Конкордия, - никаких секретов здесь нет. А ты вроде девка боевая, а тут квашня квашней, росомаха… 

- Ну, видали, как ты вчера зажигала с каким-то, - встретил Конкордию у входа в столовую Вадим. – Мы с Галиной моей зрели… Здорово, знаешь, прямо, как на балу. Уж он тебя повертел. Кто такой? Владлену, значит, в отставку? А мы тебя вчера ждали, а ты уже с другим…
Конкордия поморщилась. Галина мгновенно уловила ее неудовольствие и вступилась:
- Не болтай зря! Ты, Маринка, на него не обижайся, мелет, сам не знает чего! Какой с Владлена кавалер, в дороге пил и сейчас не просыхает. И этот туда же! Смотри у меня! – Она сложила кулак и приставила его к носу Вадима.
- Соседку бросать одну не хотелось, - как можно спокойнее ответила Конкордия, - а этот так, просто. Пригласил – пошла. Видела я вас вчера. Сидели в уголочке, смеялись. Хотела подойти, да куда там…
- Ладно-ладно, - Вадим добродушно похлопал ее по плечу, - чего уж там, у нас еще все впереди. К врачу вот талоны, на первичный прием, лечиться будем.
- Будем! – Конкордия усмехнулась. – Отчего только? Я все свои процедуры заранее знаю: гальванический воротник, хвойные ванны и кислородный коктейль по три порции…


То, что Владлен пил, Конкордию не удивило. Она давно замечала за ним этот грешок. Но он умел держаться, концентрировал в таких случаях всю свою волю, старался поменьше говорить, и людям, плохо его  знавшим, иногда трудно было определить то, что он пьян. Он никогда не позволял себе пьяных выходок или срывов, даже в глубоком хмелю доводил дело до конца и позволял себе отключиться только, когда был совершенно уверен, что все в порядке.
Он как будто не проявлял к ней никакого интереса, не подходил, не искал встреч, но чувство непонятной тревоги не покидало Конкордию. Той легкости, которую она привыкла чувствовать на курорте, уже не было. Она кожей ощущала его  постоянное присутствие и то, что он незаметно и ненавязчиво наблюдает за ней. Нет, она не боялась его, она просто была стеснена, и это не нравилось ей. Для нее история их отношений давно была закончена, но он… Он был болезненно самолюбив, и последние всплески стареющего дон-жуана были опасны.
Она нисколько не удивилась, когда в один из дней в их палате раздался стук, и он неожиданно вырос перед ней, вытянутый, как струна, и выбритый до синевы. Выражение его лица было жестким и давало понять, что разговор будет не из легких. Мельком взглянув на Ленку, он попросил ее оставить их одних.
- Все-таки это ты, - сказал он таким тоном, точно она сделала что-то ужасное и непоправимое, - не отпирайся, я все узнал. Не люблю, когда меня держат за дурака или морочат мне голову. Ты это сделала, чтобы дать мне понять, что не желаешь знать меня?
- Ты угадал, - ответила она. – Наши пути давно разошлись, и не зачем было выяснять это. Все прошло, мы  ничего не значим друг для друга, и не пора ли зажить каждому своей жизнью? И если ты думаешь, что я…
- Я ничего не думаю, - оборвал он Конкордию, - я знаю… я виноват перед тобой, - он помолчал, как будто искал нужные слова, - но тогда так получилось, я не мог иначе…
Конкордия почувствовала, как у нее застучало в висках, и горячая кровь прилила к щекам. Ей стало жарко и душно до дурноты. И тогда она торопливо, сбивчиво, боясь, что он остановит ее, заговорила странным, севшим от волнения голосом, словно решившись покончить все одним ударом.
- Перестань! Твои излияния теперь ни к чему. Слишком много времени прошло с тех пор. Даже если что-то к тебе у меня и было, все выветрилось давным-давно. Не осталось ничего, даже сожаления. И если признаться честно, не ты, а я тебя соблазнила…
Конкордия принялась ходить по комнате из угла в угол, как дикая кошка, которую заключили в клетку.
- Я, я, - продолжила она, - впившись  глазами в Владлена. – Ты помнишь ту неуклюжую девчонку, с которой ты так забавно играл  при нашем первом знакомстве? Тогда ты был еще в самом начале, и тебе было интересно наблюдать за неопытностью полудетской души. Тогда ты еще не мог, боялся позволить себе все, на что был способен: карьера, деньги, связи – все было впереди, и нельзя было оступиться, сделать опрометчивый шаг, ведь все могло рухнуть в один момент. А ты так рвался ко всему этому, не правда ли? – Владлен побледнел и на скулах у него выступили красные пятна. – Не злись, - Конкордия уселась на кровать, - лучше возьми стул и сядь напротив. Так вот. Ты тогда не увидел главного, что перед тобой был уже не ребенок, а женщина, женщина, которой ты был не безразличен. Впрочем, - Конкордия сощурилась, - сдается мне, что ты так поступал не только со мной…
Скулы Владлена заходили ходуном, и Конкордия даже услышала скрип его зубов. Он всегда скрежетал зубами, когда очень злился. И это говорило лишь об одном, что она попадала в цель  и била его по самым больным местам.
- Тогда ты уехал, даже не простившись, кто я была ля тебя? Легкий флирт… Сколько их было твоих таких флиртов?.. Но я, я тогда дала себе слово, что достану тебя во что бы то ни стало. Для этого просто нужно было повзрослеть и поумнеть. Скажи, ты вспоминал меня тогда хотя бы изредка?
Владлен отрицательно покачал головой.
- Я так и знала, - Конкордия усмехнулась. – Я следила за тобой, я, как врач, держала руку на твоем пульсе, я знала про все твои шаги, я видела, как ты старательно и постепенно карабкался наверх, я не мешала… А потом…как говорится, все вопрос времени,  тактики и стратегии…
- Ты за мной следила? – Владлен удивленно вскинул брови. Это не было игрой, Конкордия видела, что он действительно обескуражен и изумлен ее признанием. – Ты за мной следила?
- Да, - ответила она. – И я поймала тебя. Теперь мы квиты, и ты свободен.
- Хорошо, только ответь мне на один вопрос, - Владлен опустил голову, словно боялся теперь увидеть ее глаза, - почему ты так и не вышла замуж?
- Как часто я слышу этот вопрос от мужчин, - в голосе Конкордии слышалась насмешка, - все очень просто. Не могу подобрать по себе. Выйти для того, чтобы просто выйти замуж, это не по мне. Ты не первый и не последний. И потом… меня никто и никогда не выберет, если его не выберу я.
 Некоторое время оба молчали, не зная, как закончить разговор. Наконец, Владлен встал, почти вплотную подошел к ней и взял ее за плечи.
- Ты сильно изменилась, - сказал он сдавленным голосом. – Мне жаль, что все так вышло. Время пошло тебе на пользу. Ты стала совсем другой, холодной и опасной. Я, я хотел бы…
- Нет! – Конкордия вывернулась из-под его рук. – Все ушло, нужно жить дальше.

Ленка вошла тут же, как только он вышел. По лицу Конкордии обильно текли слезы. Она застеснялась своей слабости, и все пыталась улыбнуться. Но вместо улыбки выходила какая-то жалкая гримаса, и Ленка принялась утешать ее.
- Из-за него что ли? – Она качнула головой в сторону двери. – Из-за этого? Брось, нашла из-за кого! Козел какой-то… Да ты перед ним… конфетка! Плюнь! Чего он сюда приперся? Обижал? Выгнала бы и все! Да ты оглянись, какие вокруг тебя мужики вьются, не то, что этот…
- Не из-за него, - Конкордия вытерла слезы, - из-за себя…

Ленкины потуги не имели результата. Все ее попытки найти кавалеров оставались тщетными. Она, напуганная слезами Конкордии, уже не приставала к ней с просьбами, а тихо страдала от скуки, с утра до вечера пропадая на пляже и довольствуясь местными развлечениями.  Конкордия жалела ее, и, наконец, решилась помочь.
- Вот что, - сказала она, в очередной раз завидев пляжных знакомцев, шагающих мимо них. – Хорош страдать, подруга! Пристраивайся ко мне в хвост, взлетать будем!
К летчикам Конкордия благоволила больше всех. Отчасти потому что в юности была в пионерском чкаловском отряде и Гагаринской дружине, отчасти, потому что отец служил в авиации, но более всего потому, что летчики были в  обращении ребята простые, не жадные, не кичливые и не зашоренные всякими напыщенными традициями ранжирования, как моряки. Люди, которые каждый раз поднимались в небо, рискуя собственной жизнью, не имели привычки делить друзей по размерам звезд на погонах и ширине лампасов на штанах, а потому все были между собой запросто, без особых кивков на должности и звания. Это Конкордии нравилось, в их среде она чувствовала себя, словно рыба в воде, да и они, чувствуя ее расположение, считали ее «своей». Это не значило, что моряки или сухопутчики были чем-то хуже, но, как говорится, сердцу не прикажешь. 
    Стряхнув  с огромного махрового полотенца песок, она небрежно сунула его в сумку, так, чтобы его было легко спихнуть на землю, и тихо скомандовала Ленке:
- Собирайся и за мной!
Ленка непонимающе вытаращила на нее глаза. На пляж пришли недавно, и уходить ей явно не хотелось. «Росомаха, - снова подумала Конкордия, - ну, куда с ней…»
- Вставай, говорю, - зашипела она, - меняем позицию…
Ленка нехотя засеменила за ней. Когда они поравнялись с летчиками, Конкордия незаметно спихнула свое полотенце на песок, продолжая, как ни в чем ни бывало, шагать дальше. Ленка раскрыла было рот, но Конкордия громким, не терпящим возражения голосом, оборвала ее слова:
- И вечно ты выберешь неподходящее место, надо же поближе к морю! Песок везде одинаков, а ты…
- Эй, девчата, - наконец послышался голос одного из ребят, - полотенце потеряли! – Конкордия обернулась и расплылась в улыбке. – На чем лежать-то будете?..
- Вот спасибо, мальчики, - Конкордия повернула к ним, - а мы поближе к морю решили перебраться…
- А нам с вами можно? – Ребята воззрились на нее с явным намерением последовать за ними. – Полотенца за вами подбирать, чтоб не потеряли…
Конкордия обернулась на Ленку. Она сияла и кивала головой, словно лошадь в цирковом поклоне, что означало только одно, что она  безоговорочно согласна.
- Как можно пренебречь предложением нашей доблестной авиации, которой «сверху видно все», - закокетничала Конкордия, - от винта! – И зубоскальная компания ринулась искать новое место.

Вечером Конкордия с Ленкой ждали гостей. Ленка одевалась и красилась с особой тщательностью, то и дело спрашивая Конкордию: «Ну, как?». Конкордия поднимала кверху большой палец и говорила: «Супер!», наблюдая за ней с незлобивой насмешливостью.
- Только ты смотри, голову себе очень не забивай, - наставляла она ее, - курортные романы долгими не бывают и, как правило, плодов не дают. Так что, чтобы потом не плакать, ни на что не рассчитывай. Флиртуй, время приятно проводи, а тут, - Конкордия постучала себя по груди, - в глубину не пускай.
- И как это у тебя получается, - Ленка завистливо вздохнула, - я вот так не умею.
- Военная тайна, - засмеялась Конкордия, - разглашению не подлежит. У нас с тобой сегодня операция «Штопор». Ты как насчет этого, - Конкордия изящно щелкнула себя по горлу, - крепкая или нет? – Ленка пожала плечами. – Смотри у меня… Главное, вовремя выйти из «пике». Летчики ребята крепкие, ты за ними не гонись. Пригуби, поставь… В общем, головы не теряй! А то иногда из крутого  «пике» приходится выходить исключительно через «мертвую петлю»…
Ленка разинула рот и застыла в изумлении. Ее нижняя губа отвисла еще больше, и теперь она напоминала щелкунчика, которым колют орехи. 
- Ну, ты даешь! - Сдулась она, выпустив, казалось, весь воздух из легких. – Что еще за «мертвая петля»?
- А это, матушка, когда ты будешь пикировать в кровать, нужно дать по тормозам, чтобы вернуть обожателя в надлежащую тебе фигуру.
- Супер! – Воскликнула Ленка и опять подняла большой палец кверху.
На ужин они не пошли. Сервировав легкий стол из фруктов и сладостей, обе они уселись в ожидании кавалеров. Мужики не заставили себя долго ждать. Они  ввалились шумно, радостно и так, будто побывали здесь уже не раз. В руках они держали по букету цветов и два целлофановых пакета, в которых обрисовывались очертания бутылок и чего-то еще, завернутого в кульки и свертки.
- Вот, - они водрузили пакеты на стол и неловко, стесняясь, сунули им цветы. По всему было заметно, что они еще не очень опытные кавалеры и им очень хочется произвести на дам самое наилучшее впечатление. – Купили на все вкусы – шампанское, коньяк, вино… и так, закусить, чем бог послал…
Тарелок не было, и Конкордия с Ленкой, убрав с подноса графин, разложили на нем все рядками. По номеру поплыли запахи ветчины, рыбы и сыра. Вазу с фруктами поставили ближе к спиртному, порезав на дольки и тут же насыпав конфет.
- Не многовато ли, ребята? – Растерянно промямлила Ленка, обескураженная таким  обилием бутылок и тревожно глядя на Конкордию.
- Пьем, все, что горит…
- …пока милиция не остановит, - закончила Конкордия, упредив знакомую концовку. – Нам шампанского.
Вечеринка затянулась допоздна. Шустрые компанейские ребята скучать не давали. Наскоро перекусив, и слегка под хмельком, всем гуртом двинулись на танцплощадку и вместе с другими до самого конца прыгали и кружились под тусклыми фонарями, освещавшими то тут, то там мелькающие рядом пары. Ребята по очереди меняли их, и Ленка уже несколько раз спрашивала Конкордию, кого из них как зовут. Конкордия смеялась: кто из них Саша, а кто Сергей, она не помнила сама. Да и так ли это было важно…
На следующий день договорились идти в ресторан. Мужики заранее должны были заказать столик и потому с утра намеревались убыть в город. Ленка торжествовала. Глаза ее светились благодарностью и нескрываемой радостью. Она несколько раз переглядывалась с Конкордией, словно спрашивала, так ли все, как надо. Конкордия кивала: пока все идет по намеченному плану.
В номер обе вернулись без помады на губах.

Нельзя сказать, что все это радовало Конкордию, но киснуть в одиночестве на отдыхе не имело никакого смысла. Все, что для Ленки было в новинку, для нее уже было пройденным этапом, и она заранее могла предвидеть весь дальнейший ход событий. Добросовестно проинструктировав подругу, она решила, что умывает руки, и дала ей полную свободу. Сама же не давала мужикам никаких поводов и умело уворачивалась от их намеков, тем не менее, не идя с ними на окончательный разрыв. Впрочем, она не могла сказать, что они были чрезвычайно нахальны. Они держались вполне прилично, сразу же поняв who is who. Вадим при встрече лихо ей подмигивал и только разводил руками, а Галина подтрунивала над ней или отпускала ехидные шуточки, явно завидуя ее успеху. Конкордия не смущалась и не обижалась. Случись Галине отдыхать одной, ей пришлось бы куда хуже Ленки. И потому все ее колкости она пропускала мимо ушей или парировала так удачно, что Галина замолкала надолго.
Анатолий пару раз еще пытался сунуться к ней на танцах, но завидев дюжих парней, вьющихся рядом, вскоре окончательно оставил свои попытки. Владлена же и вовсе не было видно, как будто он исчез без следа. Даже в столовой Конкордия ни разу не встретила его и поняла, что он стал просто избегать ее.
Она не заводила о нем разговоров и ни о чем не расспрашивала, ожидая, когда Галина или Вадим сами заговорят о нем. Но они молчали, и Конкордия уже решила, что он сам попросил их об этом, когда неожиданно Галина на очередном завтраке задержала ее на выходе из столовой.
- Подожди, - сказала она, - новость есть. – Конкордия остановилась и удивленно посмотрела на нее. – К Владлену сын приехал, - зашептала Галина, как будто сообщала какую-то неприличную вещь, - а он пил все время… Орали оба друг на друга, словно сумасшедшие. На весь этаж. Вадим сказал, сын вроде тоже по путевке. Видать, мать настропалила. Теперь ему той воли не будет.
Конкордия пожала плечами.
- Симпатичный парень?
- Ничего. На него похож, молодой только. Я уж своему Вадиму говорю, теперь не лезь к ним. Пусть сами. Так все равно…
У Конкордии загорелись глаза. Она быстро прикинула, сколько может быть лет этому парню, и ахнула: именно столько, сколько было Владлену в их первую встречу. Ее залихорадило не только обыкновенное женское любопытство, но и что-то другое, что она сама не могла объяснить. Ей страшно захотелось увидеть его, так неожиданно всколыхнувшего в ней память.
- Посмотреть бы на него, - как можно спокойнее сказала она Галине, - любопытно все же. Женат, не знаешь? Лет сколько?
- Да ты что? – Галина повертела у виска. – С ним что ли хочешь закрутить? Не шуткуй, Маринка, тебе Владлен голову за него оторвет. Парень же совсем молодой…
- Молодой, не молодой, а лет под тридцать, судя по папаше, есть, - парировала Конкордия, - не в мальчиках ходит. Посмотреть охота отпрыска. Столь же прыток, как папаша, или пожиже будет… Владлена и в столовке совсем не видно, как сделать, не знаю…
- Башку бы тебе оторвать! – Фыркнула Галина. – Вот скажу Владлену…
- А говори, - Конкордия начала злиться, - беги, докладывай! Я девушка свободная, что хочу, то и ворочу. Не пугливая…
Галина отплыла от нее в таком негодовании, что Конкордии сразу стало ясно, что больше она к ней не подойдет. Однако мысль познакомиться с сыном Владлена прочно засела ей в голову и свербила ее мозг навязчивой неотступной идеей. Она не стала отслеживать их в столовой, а рассудила, что мимо дискотеки молодой парень не пройдет, и искать его нужно именно там. Придет ли туда Владлен или нет, расскажет ли ему Галина про их разговор, ее не заботило. Она уже знала, что будет делать.

«Я должна его узнать», - говорила Конкордия про себя, блуждая по толпе взглядом. Она уже несколько раз отказалась идти танцевать, сославшись на вывих в ноге, и упрямо искала в полумраке знакомое молодое лицо. Александр и Сергей наперебой предлагали покинуть площадку и пойти куда-нибудь посидеть, но она, словно не слыша их слов, вертела головой. Ленка, не понимая, в чем дело, мялась возле нее и то и дело дергала ее за руку.
- Уведи их, - одними губами попросила она Ленку. – Я потом, мне нужно…
Ленка глупо вытаращила глаза и прошамала оттопыренной губой:
- Они без тебя не пойдут.
«Росомаха, вареная курица, - про себя шипела Конкордия, поливая Ленку самыми неизящными выражениями и продолжая упорно шарить глазами по толпе, - на что ты годна! Достанется же кому-то такое сокровище…»
- Идите в номер! – Скомандовала она мужикам. – Я чуть позже буду. Мне вон с той дамочкой переговорить надо, - она показала в сторону сидящей Галины, и почти тут же каким-то шестым чувством уловила, что кто-то смотрит ей в спину.
Она обернулась: оба они – и отец и сын – смотрели на нее в упор. Конкордия почувствовала, как кровь отливает от ее лица, и она холодеет, словно внутри у нее кусок льда. «Держи лицо! - Стукнуло ей в голову. – Держи лицо, и не подавай вида!».
- Ты хотела с ним познакомиться, - все так же глядя на нее в упор, сказал Владлен, - пожалуйста. Мой сын Сергей. Старший. Капитан. Двадцать семь лет. Холост.
- Похож, - спокойно сказала Конкордия, - с исчерпывающей характеристикой. – Конкордия. Госслужба. Надцать лет. Не замужем. Видимо папа забыл от волнения, что даму положено представлять первой, - дала сдачу Конкордия.
- Очень приятно, - мягким голосом произнес Сергей и протянул ей руку. – Я исправлю его ошибку. – Он слегка коснулся губами руки Конкордии и улыбнулся ей. – Могу ли я пригласить Вас на танец?
- Можете, - сказала она, - мне так хочется наверстать упущенное.
И тут же, забыв про Владлена, Ленку и двоих поклонников, она закружилась с ним в вихре, не слыша и не видя никого, кроме него. Ей казалось, что она не танцевала, а летела, порхала, словно бабочка, не чувствуя своих ног,  поднимаясь на каких-то волшебных волнах, которые несли ее по кругу. Она смотрела на него, не мигая, боясь отвести глаза, и сердце ее стучало гулко-гулко, как тогда…
Его руки были нежны и теплы, и сам он был легок, пружинист и гибок, как молодой побег, еще не успевший сменить свою зеленую кожицу на коричневую кору, и от него веяло молодой сочной силой, свежей, как предрассветный ветер.

Галина больше не здоровалась с Конкордией и делала вид, что не замечает. Вадим незаметно кивал, но тоже перестал шутить, боясь вызвать «праведный гнев» жены. Ленка ничего не спрашивала, только изредка поглядывала на Конкордию с немым вопросом. Ее разжигало любопытство, но спросить напрямик она не решалась: Конкордия не имела привычки делиться с ней подробностями. Кроме того, срок ее путевки уже истекал, и она готовилась к отъезду, мрачнея день ото дня в преддверии скорой окончательной разлуки. Ленка недоумевала, почему Конкордия вцепилась в этого молодого парня и теперь стала притчей во языцех всего санатория. Судачили разное, и она приносила Конкордии на хвосте все, что слышала по сторонам. Подобно сороке, она выпаливала ей все, что говорили, не стесняясь тех едких выражений, которые всегда сопутствуют подобным сплетням, но Конкордия только загадочно улыбалась  и молча посмеивалась, никак не комментируя такие новости.
Сергей перебрался к ней за стол, и теперь они на виду у всех любезничали друг с другом, вызывая на себя цунами всевозможных эмоций – восхищения, порицания, раздражения и злобы, которые сыпались на них отовсюду. Доставалось и Владлену, за спиной которого слышались ехидные шепотки, но подойти открыто к нему не решался никто. Даже Галина, надутая от важности, больше не лезла к нему ни с какими разговорами, а молча созерцала «безобразие» в позе напыщенной классной дамы.
Летчики хмыкнули, увидев все ее проделки, и тихо отступили, наблюдая, как и все остальные, за развитием событий, свидетелями которых они были. А Конкордия словно назло провоцировала глазеющих на них дамочек, проходя мимо и крепко держа его под руку или тонкими  женскими уловками заставляя его делать то, что ей хотелось с невинным видом, что она здесь ни при чем. Тогда Сергей улыбался, и в его глазах начинали прыгать бесенята, знакомые ей еще со времен молодости его отца, и хитро прищуривался, понимая ее игру. Он и сам не мог понять, как женщина, старше его на тринадцать лет, вдруг смогла его заинтересовать и даже понравиться. Он не только не тяготился ее обществом, а наоборот, искал его и совершенно не ощущал разницы возраста, словно она была также молода, как и он.
Сергей знал, что разница в годах между ней и отцом была такой же, как между нею и им, и они были знакомы давно. Смутные догадки иногда бродили в его голове, но он гнал их от себя, боясь навлечь гнев отца и расстроить свой удачный флирт, который день ото дня нравился ему все больше. 
-Ты заигрался, - сказал ему отец, когда он в один из вечеров вернулся слишком поздно. – Это не твоя пара, и пора положить этому конец.
- Не вижу здесь ничего плохого, - попытался отшутиться Сергей, - мы просто злим всех этих кумушек, которые только и делают, что бьют языками по зубам. Мы на отдыхе, и потом… ты же сам нас познакомил.  А она мне понравилась…– Он внимательно посмотрел на отца. Отец сидел с опущенной головой и сжатыми кулаками, по лицу его взад-вперед ходили скулы. – Ты…ты… - Сергей запнулся, - ты…ревнуешь ее? – Он почувствовал, что сейчас случится что-то такое, что ему не нужно было бы знать, и поспешил опередить. – Ты можешь не отвечать мне…
- Отчего же? – Отец поднял на него глаза. – Ты уже взрослый мужчина, и тебе многое не надо объяснять. – Некоторое время он сидел молча, как будто обдумывал, стоит ли говорить сыну все, что было между ним и Конкордией. Наконец, он решился. – Она моя любовница, - проговорил он и опустил голову. – Правда, это было довольно давно. Мы не виделись много лет, и только здесь… Впрочем, я не представляю для нее больше интереса. А ты… ты можешь повторить мои ошибки.
Сергей молчал. В нем боролись несколько чувств: жалость и брезгливость к отцу, презрение к себе и непонятное чувство  стыда к Конкордии. Он вспомнил мать, ее вечные хлопоты по дому, ее халатик, в котором она готовила им всем завтрак, и ее безропотное ожидание отца без расспросов, скандалов и упреков, которые она, наверное, выплакивала тайком от них, чтобы не нарушить покоя их маленького мирка.
- Зачем же ты познакомил нас? – Спросил он, в упор глядя на молчавшего отца. – И ты с ней обманывал мать и нас…
- Не только с ней, - отец поднял на него глаза, полные глухой тоски и злобы. – Не только с ней… Зачем я познакомил вас? Сам не знаю… от глупости, от гнева, может быть, еще отчего-то…не знаю… Ты спал с ней?
- Нет! – Сергей резко вскинул голову. – Она не давала мне повода… и я тоже…
- Все происходит незаметно, - сказал Владлен, - иногда сам не понимаешь, как… Она…она взрослая и опасная женщина…
- Но я тоже давно не мальчик, - Сергей видел, как отец напрягся еще больше.
- Тем более, - сказал  он. – Ты должен ей все сказать, это не для тебя.

Конкордии почему-то не спалось. Все складывалось так гладко и удачно, что настораживало и тревожило ее. Словно каким-то чудом все плыло ей само в руки, без усилий, труда и препятствий, которые она так привыкла преодолевать с самого раннего детства. Она лежала с закрытыми глазами и слышала, как кряхтит Ленка, ворочаясь с боку на бок и вздыхая о предстоящей разлуке и отъезде, за которыми оборвется ее веселая ниточка отдыха и новых знакомств, и ей было жаль ее, росомаху и курицу, которая будет киснуть в Москве, живя этими воспоминаниями.
- Не спишь? – Спросила она, поворачиваясь к ее кровати лицом.
- Не сплю,- ответила Ленка, - уезжать не хочется. Еще один день и все! Опять работа, в Москве холодно. Завидую я тебе. Что ни захочешь – все получается, везучая.
- Глупая ты, Ленка. Не о том жалеешь. Это все так…пузыри мыльные. Они ж все женатые. Говорила же я тебе, дурочке…
- А этот твой, молодой? Ты ему нравишься, я вижу… у вас с ним что-нибудь было? – Ленка спросила и испугалась, даже в темноте зажав рот рукой.
- Не было и не будет, - Конкордия сказала это так спокойно, что у Ленки отлегло от сердца, - просто хороший парень. Помнишь, как у Высоцкого «Где мои семнадцать лет?..». Нет, Ленка, мое где-то затерялось…
- И мое…
Еще долго они молчали и думали каждая о своем в сонной тишине южной ночи, такой густой и липкой, как смола, и такой теплой  и вязкой, как пуховый платок, накинутый на плечи. И легкий запах ночных цветов, и шум прибоя, и луна, такая яркая и висящая совсем близко над окном, почему все не так? Кто перепутал все, или она сама сделала что-то не так? Конкордия не знала.


Утром Ленка упаковывала чемодан. Она больше не жаловалась и не расспрашивала ни о чем, но по опухшим глазам и красному носу Конкордия сразу поняла, что она проревела всю ночь. Идти на завтрак она отказалась, и Конкордия, не дождавшись обычного стука в дверь, за которым появлялось улыбчивое лицо Сергея, пошла одна. Неприятное тоскливое чувство сосало под ложечкой. Она увидела пустой стул Сергея и тут же переметнулась взглядом в сторону Галины, сидевшей наискось поодаль. Нет, ничего странного в ней она не заметила. Значит, дело было не в ней. Она еще раз посмотрела на входные двери, но Сергей не появлялся. Теперь ей казалось, что вокруг на нее устремлены довольные злорадные взгляды, и ехидные язычки уже щиплют ее, как пираньи, раздирая на куски своими острыми ядовитыми зубами. «Держи лицо! – Вспомнила она опять наказ бабки. – И улыбайся, улыбайся, во что бы то ни стало!».
Конкордия медленно уселась за стол и обвела зал улыбкой. «А что, собственно, произошло? – Думала она. – Этого следовало ожидать. Нельзя же, в самом деле, воспринимать все это серьезно. Да и Владлен, странно, что он еще так долго смотрел на все  сквозь пальцы…»
Мимо проплыла Галина, выразительно показав  ей глазами на пустой стул, и ощерившись всеми зубами. Конкордия равнодушно пожала плечами, что могло означать только одно: что же здесь такого… Она, не торопясь, доела свой завтрак и встала, чтобы выйти из зала. И только тогда она увидела входящего Сергея, напряженного и натянутого, как готовая сорваться струна. Они разминулись, не сказав друг другу ни слова. Но ей сразу стало ясно, что дело именно в ней и что причиной тому стал Владлен.
В номере Ленка по-прежнему копошилась с чемоданом. Она вскинула на Конкордию взгляд и отрицательно покачала головой.
- Его не было, - сказал она. – Он пришел, ты его там видела?
- Да, - ответила Конкордия, - он пришел позже.
- Что-то случилось?
- Случилось. Даже наверняка случилось.
Ленка запнулась. Лицо Конкордии было спокойным и даже беззаботным, и она никак не могла понять, жалеет ли она о случившемся или нет. Ленкины чувства всегда читались у нее на лице, и каждый сразу мог определить, в каком она настроении, но Конкордия… Конкордия умела держать лицо.
- Хочешь остаться еще на неделю? – Внезапно  спросила она Ленку. – Поменяемся местами. Ребята все устроят.
- Ты хочешь уехать? – Ленка остолбенело смотрела на нее. – Он  обидел тебя? Да?
- Нисколько. Просто так надо. Думаю, это будет правильно.
Ленка стояла в глубоком раздумье. Конкордия видела, что ей очень хочется остаться, но чувство страха и неуверенности мешает ей дать положительный ответ.
- Давай сюда билет, - скомандовала она, - оставайся! Не бери в голову, трусиха, все будет окей! Поверь мне, не ты первая, не ты последняя…- Конкордия сгребла свои наряды и принялась упаковываться, не давая Ленке опомниться и дать задний ход. – Ну, где билет?
Ленка порылась в кошельке и протянула ей сложенную бумажку. Конкордия, не глядя, переложила билет  в свою сумку и вынула деньги.
- Я договорюсь, - сказала она. – Гуляй, Ленка! Будешь меня потом добром вспоминать. Расскажешь, что да как. И не провожай.

Вокзальная духота и суета действовали Конкордии на нервы. Она торопливо шагала вдоль состава к своему вагону, на ходу разворачивая билет и отсчитывая номера на вагонах. Ей хотелось поскорее сесть на свое место и отсечь от себя эту вокзальную сутолоку тревожной спешащей толпы. Пробравшись на свое место, она перевела дух и уставилась в окно. «Все вокзалы похожи друг на друга, - подумала она, - крики, спешка, суета. Носильщики с поклажей, провожающие. Встречи, расставания, слезы, цветы, улыбки… Все одно и то же. – Она вытянула ноги вперед. – Сейчас придут мои попутчики – и в Москву! Три недели на море вполне достаточно. Интересно, как Ленка…»
Стук в окно прервал ее мысли. Сергей глядел на нее растерянно и виновато. Он что-то говорил ей, но за шумом вокзала  она не слышала его. Лицо Конкордии загорелось, и сердце застучало гулко и звонко, колотясь в ее грудной клетке, как загнанное.
- Я не умею читать по губам, - прошептала она, не понимая, что и он не слышит ее.
Он кивнул и тут же исчез из окна, побежав к входу. Конкордии стало душно. Она почувствовала, как по спине потекли струйки пота, и внутри что-то задергалось, как нарыв.  Она закрыла глаза и начала про себя считать: «Раз, два, три…». Нужно было во что бы то ни стало успокоиться, обязательно успокоиться.
- Как хорошо, что я успел, - услышала она и открыла глаза, - зачем ты это сделала? Это из-за меня, из-за них, из-за отца? – Сергей строчил, словно пулемет, не давая вставить ей даже слово. – Ты струсила, ты испугалась их всех? Я виноват, я дурак, но я… я не подлец! Где твой чемодан? Ты должна вернуться!
- Я должна уехать, - голос Конкордии звучал спокойно и тихо. – Просто я так захотела. Не из-за тебя, не из-за них, не из-за отца… Знаешь, в жизни бывает такое, что вдруг подхватывает тебя и гонит куда-то, и этому нет никакого объяснения. Так будет лучше, я знаю, для всех. И не надо ни в чем себя корить. Ведь нам было хорошо с тобой? И мы ничего и никому не сделали плохого…
- Ничего… - так же тихо ответил он и обнял ее.
Конкордия почувствовала, что она  проваливается  куда-то в бездну, где нет никого  и ничего, кроме его рук и губ, таких нежных, властных и сладких, и что ее самой уж нет, а есть они, перемешанные и слитые в одно целое…
- Мы, кажется не вовремя, - чужой  смущенный голос вернул их в реальность.
- Да нет, - Конкордия отстранилась и слегка оттолкнула Сергея от себя, - мы просто прощались. Теперь уже все…
Он сделал ей прощальный знак рукой и побежал по узкому вагонному проходу против катившегося на него течения навьюченных пассажиров, по-спортивному легко и изящно огибая их баулы и корзины. У окна он еще раз остановился и постучал ей, загорелый и улыбающийся, как всегда.

Поезд стучал колесами, унося ее все дальше и дальше. На душе было спокойно. Конкордия устало растянулась на верхней полке и думала, как она приедет в Москву и как проведет остаток отпуска, как потом ей позвонит Ленка и расскажет, что там было без нее, и как завистливо будут глядеть на нее сослуживцы, сравнивая свою бледность с ее бронзовым загаром. И как Леонид Иванович, ее сослуживец, умница и большой хитрец, которого побаивалось даже начальство, лихо подмигнет ей и скажет при всех очередной нескромный комплимент, что она посвежела и похорошела и имеет вид женщины, одержавшей ряд блистательных побед на личном фронте. А она в тон ему ответит короткой фразой из оперетки: «Об этом ни слова!», и он закончит вместе с ней дуэтом: «Молчим! Молчим!».
Конкордия улыбнулась. Поезд тихо укачивал ее и мчал в неизвестность, о которой она еще не догадывалась и не могла знать, и только смутное предчувствие чего-то хорошего тихо баюкало ее и окутывало теплым добрым сном.