1. Джени
Когда мой ученик стал играть ровнее, я остановила метроном. Сейчас самое время поговорить о звуке.
- А теперь представь себе, что музыка течёт вдоль берегов и ты - тот, кто должен придать ей обрамление, форму и цвет. Давай попробуем соединить эти дивные звуки в одну струю, которая не разделяется на капли, - мальчик посмотрел на меня удивлённо, но я продолжала. - Вот она несётся, играя на свету разными оттенками, а здесь она превратилась в тихий ручей и отдыхает от минувших страстей. Попробуй сыграть первую фразу по направлению к верхней «ля» и округли её снятием руки. Вот так, молодец, получилось! Урок закончился на восклицательном знаке. Мы попрощались до следующей недели, и я, уставшая и, как никогда, довольная учеником, плюхнулась в кресло.
Всё на сегодня. Просмотрю-ка почту и - на кухню, в прозу жизни. Среди обычных официальных писем выделялся плотный конверт, подписанный аккуратным почерком отличницы. Открываю, а в нём самодельная открытка из твёрдого картона. На ней нарисована той же старательной рукой очаровательная, но грустная кошечка. Она опустила глазки и чего-то ждёт, а вокруг неё цветочки и бантики. Забавно! Боже, а внутри открытки целое послание.
Читаю: «Дорогая Джени! (Это меня так по английски зовут). Прошло уже много времени с тех пор, как мы виделись последний раз, но я думаю о тебе довольно часто. Точнее, я думаю о тебе каждый раз, когда играю на фортепиано. Я слышу твой голос, твои бесценные советы о том, как поярче сыграть произведение. Я до сих пор чувствую твою руку на своей руке, когда ты меня осторожно поправляла, если я была слишком напряжена. Как же мне этого не хватает! Я скучаю по тебе, Джени! Могу ли я рассчитывать на то, что ты опять сможешь давать мне уроки? Позвони мне, пожалуйста, я буду ждать с нетерпением. Мириэн.» И те же цветочки вокруг имени «Мириэн».
Я пошла готовить обед с непонятным чувством. Да, эта Мириэн всегда производила впечатление странной женщины. Родом она из Сербии, почти что наша. Её этот восторженный тон, когда она говорила о музыке и о том, как я бесподобно обучаю, всегда вызывал у меня сомнения в её адекватности. Да и выглядела она довольно странно: всегда в одежде из "секонд хэнд" и обвешанная множеством украшений, чересчур несуразных и вразнобой. Типа, а-ля хиппи. Как-то я похвалила её бусы, так она вся зарделась, как будто я ей сказала что-то интимное. Почему-то мне не хотелось с ней подружиться и понять, что же скрывается за внешней эксцентричностью. Знаю только, что ей где-то за сорок и она сама растит трёх сыновей, с которыми не справляется. Это всё, что я о ней знаю. У неё не всегда были деньги на оплату уроков, да и у меня не всегда было на неё время, поэтому наши занятия были нерегулярными.
И сейчас это послание... почти что объяснение в любви. В любви... Что? В любви? Не может быть! Мне – в любви?
Меня как ошпарило. Как же я раньше не догадалась, что означает эта её экзальтированность! Теперь понятно, почему на открытке нарисована одинокая кошечка, призывающая всем своим обликом: «приласкай меня». Не погладь, а именно приласкай.
От возмущения приготовление обеда не ладилось. Я, женщина с опытом, не разобралась сразу в нюансах её поведения. Вот уж, неожиданное рядом!
Да, но Мириэн просила позвонить ей. Как культурный человек я конечно же позвоню и не подам вида, что всё поняла. Просто вежливо откажу. И тогда она отстанет!
На следущий день вечером я набрала номер её телефона. Мы славно поговорили, она рассказала о том, что сейчас играет, и, конечно же, как ей нужна моя помощь. На мои вежливые объяснения о том, как я сейчас занята, помимо работы много рисую (так оно и есть), она напросилась на чашку кофе, чтобы посмотреть мои рисунки. Я, как воспитанный человек, отказать ей не смогла. Договорились на четверг. Она спросила, не могу ли я порекомендовать ей преподавателя фортепиано, такого же хорошего, как я сама, потому что она меня забыть не может. Я конечно же порекомендовала одну свою знакомую, прекрасного преподавателя, живущую не так далеко. Мириэн записала номер телефона Арины, и я со вздохом облегчения положила трубку. Ничего, что она зайдёт в четверг утром. По крайней мере, я уже знаю кто она такая и как себя вести. Мы попьём кофе, она посмотрит мои художества и на том разойдёмся. Красиво и интеллигентно.
2. Арина
Образованна и трудолюбива, была бы хороша собой, если бы не чрезмерная серьёзность. Строгость и скромность во всём облике. Привычка не отказываться от работы сохранилась, видимо, навсегда, с ответственного начала эмиграции. Небольшой процент русского дворянского происхождения проявился в коллекционирование фарфора и старинных ковров; в лепке на потолках (добавленной после покупки дома) и классического паркета ёлочкой; в тапочки у входа и, конечно же, брэндовый коричневый рояль в гостиной. На стенах висят в дорогих рамах вышитые Ариной картины на близкие ей генетически темы эпохи ренессанса. Ну и, конечно же безукоризненно ухоженный английский сад! Арина определила для себя стиль будущего сада ещё живя в коммунальной квартире, до приезда в Австралию. Да у неё и выбора особенно не было: не японский же садик заводить. Английский стиль садоводства наиболее точно гармонировал отголоскам Арининого происхождения и, соответственно, системе эстетических ценностей. В новой стране все мечты воплотились. Ну и семья не подкачала: у мужа и детей престижные профессии, финансы в идеальном порядке, место в обществе достойное, а сама Арина – культурная этикетка семьи!
Когда Мириэн позвонила, Арина тут же, не откладывая, назначила урок на среду. Ровно в десять утра, разодетая в пёструю одежду, в красных самодельных бусах и с полной нотами матерчатой сумкой на плече, возбуждённая Мириэн, стояла на пороге «дворянского гнезда». Сменив стёртые босоножки на предложенные тапочки и неуверенно присев к роялю, Мириэн ответила на все вопросы, заданные Ариной: полное имя, год рождения и подробный адрес. Арина, отложив блокнот и посмотрев пристально в глаза растерянной новой ученицы, сказала: «Итак, приступим к уроку».
3. Мириэн
Мириэн не умела анализировать ситуации и разбираться в людях. Поэтому, вернувшись домой, по непонятной ей причине смущенная, она первым делом решила выпить чаю и посидеть на солнышке рядом с котиком Мишкой. Беспорядок в доме был родным и неизбежным, а сейчас после посещения «дворянского гнезда» и после взоров со стены Сикстинской, вышитой, мадонны, Мириэн решила, что убирать дом она не будет никогда. Пусть эти мальчишки делают всё, что хотят - лишь бы были счастливы. А у неё, кроме дома, есть ещё музыка и многое другое. Налив чаю, она вышла во двор, положила руку на Мишку и начала медитировать, но плохое чувство не покидало.
С тех пор, как муж бросил её - с мужчинами упорно не везло. Непонимание и обиды доводили Мириэн до слёз и она спасалась от депрессий игрой на стареньком расстроенном пианино, раздражая этим своих сыновей. Всё, что ей хотелось, это прильнуть душой и телом к человеку, такому же нежному и тонкому, как и она – женщине. А сегодня на уроке с новой учительницей, что-то необъяснимое её напугало, и Мириэн в надежде на успокоение гладила тёплое и преданное Мишкино тельце. Вот сейчас, как обычно, когда ей бывает плохо, позитивная энергия от котика поплывёт по всем чакрам и ей станет легче. Солнышко, чай и котик наполнили её теплом и постепенно смута стала проходить, комфортное состояние подвешенности возвращалось и обычная улыбка расположилась на лице Мириэн. Но неожиданный звонок в дверь прервал её медитацию.
На пороге стояла серьёзная Арина. Не дожидаясь приглашения в дом, она прошла на кухню и, спотыкаясь о разбросанные детские башмаки, стремительно направилась к запомнившейся сумке Мириэн. Не раздумывая, Арина открыла матерчатую сумку и стала там что-то искать. «Я думала, что вы случайно прихватили мои ноты, за которые я заплатила сто долларов. После вашего ухода я их дома не нашла. Ну что ж, - сказала разочарованная Арина, - похоже, я ошиблась. До свидания.» И учительница музыки удалилась, не закрыв за собой дверь.
4. Бах
В то время, когда я размешивала краски, телефон пронзительно зазвонил, прервав тихо звучавшего Баха. Из телефонной трубки донёсся рыдающий голос, и я не сразу поняла, что это говорит Мириэн: «...она пришла ко мне домой ... и без разрешения открыла... мою сумку и... что-то там искала.., она...я... меня никто так не унижал..,ты такая же, как и твои друзья..,а я думала...никогда больше в жизни...ты...она...». Рыдания, затем гудки в трубке. Я застыла с кисточкой в руке, вдруг оказавшейся нелепой, под что-то упорно рассказывающего мне Баха.
Шок – это совсем не терапия, это дорога ведущая в тупик, когда ты уверен, что движешься в правильном направлении, но вдруг оказывается, что это всего лишь самонадеенность и ошибка.
Ненавязчиво продолжал Бах своё полифоническое плетение голосов, не нарушая баланс между ними и не умоляя значимость каждого. Всё в меру. В жизни всего в меру: трагизма и глупости, возвышенности и пошлости, безумия и рациональности. Мимолётно возникающие мотивы, то параллельно - то пересекаясь, оставляют за собой боль и возможность восхождения. А может переплетения и есть наша жизнь?
Диссонанс предпоследнего аккорда приостановил на мгновение время перед тем, как раствориться в светлом, трудно давшемся, мажоре.
И совсем по-новому я услышала Баха.