Старик понуро сидел на лавочке в парке. Перед ним стояла бутылка водки и два наполненных стопарика. Казалось, старику хотелось выпить, но не было с кем. Возможно он даже и ждал тут кого-то, а тот или та не пришли. И он вот так глупо сидел с этой водкой, не зная, как быть дальше. А мимо как раз шел бомж. Хотя может и не бомж, а просто собиратель бутылок из не самых обеспеченных слоев населения.
- Эй, - позвал его старик. – Компанию не составишь?
Как тут отказать?!
Они выпили, познакомились. Старик рассказал о себе много интересного. Оказывается, он всю жизнь работал лесником. Но когда уж совсем артрит замучал, пришлось выйти из лесу ближе к людям. Все же имея мало-мальскую пенсию в городе протянуть легче.
- Конечно, тут и бутылок больше кидают, - подтвердил новый знакомый, который о себе сообщил, что был прорабом, но потерял жену и запил.
Они посидели еще какое-то время, пока не закончилась водка. Но пить еще было куда, а денег не было. Эту не простую дилемму старик предложил разрешить очень просто.
- У меня дома первачек остался. Добьем? – предложил он.
Бывший прораб не возражал.
К покосившемуся дому старика они добрались уже ночью.
- Только ты не шуми, - тихо сказал старик. – Я соседям денег должен. Так что прячусь, даже свет не включаю.
- Дело ясное.
Старик отварил калитку, впустил гостя. Оглянулся, и открыл дверь дома:
- Ну, входи.
Гость вошел. Странно себя чувствуешь, когда заходишь в чужой дом, где нельзя включать свет. Бывший прораб прищурился, пытаясь что-то разглядеть в темноте, но власть тьмы была абсолютной и беспросветной. Лишь в одном месте тускло светились два огонька. И тут эти огоньки стали приближаться. А за спиной захлопнулась дверь.
Гость хотел вскрикнуть, но не успел. Что-то лохматое, страшное набросилось на него, и невидимые крепкие челюсти сомкнулись на тощей человеческой шее.
Старик, оставшийся около дома, вздохнул, перекрестился и сел на порог. В памяти его опять пронеслись относительно молодые годы, когда он работал в лесу. Тогда он вытащил из браконьерского капкана маленького тощего волчонка. Старик выходил его, прикормил. Волк подрос, окреп, но поврежденная нога не позволяла ему охотиться самостоятельно. Потому охотились они вдвоем. Волк выслеживал добычу и гнал ее на старика, который метким выстрелом заканчивал дело. Но со временем и рука утратила крепость, и глаз – точность. Да и волк постарел. Постарел, но не перестал быть лучшим другом для человека. И человек не бросил его подыхать в лесу. И не лишил возможности чувствовать себя волком. Не часто, раз в два-три месяца, но теперь уже старик подгонял добычу для своего друга, потому что волк чувствует себя волком, только пока способен убивать свою жертву.