«24 января 2011 года террорист привёл в действие взрывное устройство в зале прилётов в аэропорту Домодедово. В результате взрыва погибли 37 человек, ранение получили 172», - эти сообщения новостных каналов облетели весь мир за считанные секунды. Время долго не сотрёт из памяти тот трагический день, когда страна в очередной раз содрогнулась от бессмысленной жестокости террористического акта, направленного против мирных граждан. Среди погибших - трое мужчин из одной семьи: глава семейства Николай Васильевич Юрашку, его зять Николай Павлович Кочергин и муж внучки Денис Анатольевич Лапшов.
Интересно, знакомо ли тебе, уважаемый читатель, чувство непрощения к себе за что-то совершённое или несовершённое в своей жизни? Меня же в настоящее время просто угнетает и тяготит груз невыносимой совести, то и дело напоминающий мне о том, к чему пыталась приступить несколько раз в своей жизни. Всякий раз, когда, как говорится, дело доходило до дела, как будто некая стена вставала между моими намерениями и этим самым делом. Чтобы лишний раз не злоупотреблять твоим вниманием и не заставлять разгадывать чужие загадки, скажу, что муки совести терзают меня перед памятью человека, которого вот уже более года нет в числе живых и на которого мне хотелось быть похожей. Никогда раньше я не встречала столь же честного и порядочного человека, каким был Николай Васильевич Юрашку. К величайшему сожалению, всё меньше и меньше остаётся таких же светлых и добрых людей, открытых и искренних, душевных и миролюбивых, в жестоком мире этом, где ценятся совсем иные качества характера, в котором, как кажется, не являются особой добродетелью поддержка друга и товарища, где чем-то ненормальным со стороны смотрится взаимная и преданная любовь парня и девушки. Складывается впечатление, что даже понятия об этом в недалёком будущем станут чем-то нереальным и фантастическим, а о многих человеческих качествах можно будет узнать только из книг или кинофильмов. Корю же я себя за то, что не написала в своё время об этой, положительной во всех отношениях, личности, а теперь стараюсь глупо оправдаться, хотя понимаю прекрасно, что перед Господом ни одна моя отговорка не будет хоть сколько значительной, да и совесть, словно червяк, не даёт отдыха и душевного спокойствия. С Николаем Васильевичем я была знакома постольку, поскольку мне посчастливилось жить в том же селе, которое для него стал родным уже много лет тому назад.
Встретившись как-то с ним, мы долго беседовали на различные темы. Я поинтересовалась тогда у Николая Васильевича историей его жизни и тем, как он очутился в Липицах, ведь фамилия его говорила о явно не местном происхождении.
- Родился я в Молдавской ССР, в селе Готешты Кагульского района. Окончил шесть классов румынской школы, хотел поступить в музыкальное училище, так как пел в церкви, чему научился у деда Василия, нашего сельского священника. Но пришла советская власть и закрыла румынскую границу по реке Прут. Сей факт повлёк за собой то, что остался я дома, стал работать в сельском хозяйстве. Немного погодя, к нам в село приехал вербовщик из Саратова, стал зазывать нас, молодых ребят, на стройку. И я завербовался тайком от отца. Таким вот образом и уехал из родных мест, где родился и вырос.
- Николай Васильевич, а что же Вы строили?
- Проводили мы железную дорогу в посёлке шарикоподшипникого завода. На стройке я проработал до её завершения. Затем начальник треста № 13, который нас вербовал, предложил всем желающим отучиться по строительным специальностям: на штукатура, каменщика, маляра. Я поднял руку и сказал, что хочу учиться на штукатура. Меня отправили в школу ФЗУ, после которой я проработал вплоть до завершения строительства шарикоподшипникового завода.
Начавшаяся война заставила многие заводы и фабрики, изготавливавшие мирную продукцию, в спешном порядке переориентировать свои производства на военные заказы. Николай Васильевич попросил перевести его токарем на завод, который начинал осваивать выпуск продукции для фронта: завозил новую технику, устанавливал дополнительные станки.
- На токаря я отучился в течение трёх месяцев. Вскоре послали от завода поработать в МТС, находящуюся в Красноармейске (Бальцере). К тому времени выучился на вечерних курсах на тракториста-машиниста широкого профиля и весной работал на тракторе в поле, летом – на комбайне. А зимой трудился шлифовщиком.
Теперь же поведать мне хочется о той, которой суждено было стать спутницей и подругой по жизни для Николая Васильевича. Юрашку Валентина Георгиевна родилась в 1926 году. Мама – учительница, папа – директор школы. Когда началась война, семья проживала в Дракино близ Серпухова. Отец ушёл на фронт, а через три месяца пришла похоронка из военного госпиталя. На руках у матери осталось трое детишек, младшему - 7 лет. Уже в середине лета немецкие бомбардировщики летали над их домом бомбить железнодорожный мост через Оку. Односельчане часто наблюдали воздушные бои наших истребителей с фашистскими самолётами. «Мимо деревни шли наши отступающие части - сплошной колонной, плохо одетые, с забинтованными руками и ногами. Двигались они от Высокиничей в Калужской области к Серпухову», - вспоминала позднее Валентина Георгиевна. В начале октября ночью подъехала военная машина и Валю с мамой, братом и сестрой отвезли на речной вокзал и погрузили на баржу, где было много серпуховичей. Плыть старались в основном ночью, опасались бомбежек, поэтому до места назначения добрались только через месяц. Это была Республика немцев Поволжья. Дома там стояли пустыми, так как советских немцев к тому времени выслали в Сибирь и весь городок Бальцер заселили эвакуированными людьми. Валентина Георгиевна рассказывала, как она вместе с сестрой ходили и снимали старую солому с крыш домов, которой потом кормили корову. Надой от неё был невеликим, всего 3-4 литра молока в день, но этого хватало, чтобы менять его на хлеб.
Маму Вали поставили бригадиром полеводческой бригады. Когда сёстры освоились на новом месте, тоже пошли работать в колхоз. Лопатили пшеницу, чтобы не портилась, на быках ездили на уборку подсолнечников, которые к тому времени были уже под снегом. Девчушки совсем молоденькие, мороз ужасный, а быки очень упрямые, но не выполнить норму было нельзя: все прекрасно знали, что эта работа нужна фронту.
В начале года девочки пошли учиться на курсы трактористов и токарей, стремясь освоить эти мужские профессии, а весной их уже направили на работу во вновь созданную женскую тракторную бригаду. Валентина получила старенький трактор ХТЗ. Приходилось и пахать, и культивировать, а зимой работать на ремонте техники. Два года Валя проработала на тракторе и каждый год получала награду - значок «Отличник социалистического сельского хозяйства». Кроме трактора ей пришлось еще осваивать токарный станок. Теория - это одно, а на практике всё оказалось гораздо сложнее. Сначала Валя целыми днями стояла около работающего токаря, который уже считался мастером, хотя был всего на два года старше. Ему совсем не хотелось тратить время на обучение, так как нужно было выполнять свою норму. Но Валино упорство помогло ей стать настоящим токарем, и вскоре она уже работала самостоятельно. А сразу после Дня Победы тот самый токарь - Юрашку Николай Васильевич, который и был Валиным учителем, стал ее мужем. В 1945 году они вместе с мужем получили медали «За доблестный труд в Отечественную войну».
Там же, в Бальцере, в семье Николая Васильевича и Валентины Георгиевны родилось трое детишек: две девочки и мальчик.
- Из города этого, - продолжал свой рассказ Николай Васильевич, - мы планировали уехать сразу же по окончании войны, так как из Молдавии мама мне прислала вызов. Но нас с Валей не отпускали с работы, потому что в совхозе не хватало рабочей силы.
- Каким же Вы всё-таки образом оказались в наших краях?
- Я написал письмо в Верховный Совет, и оттуда прислали распоряжение удовлетворить нашу просьбу. На своё место мы подготовили учеников, которые смогли впоследствии заменить нас у станка. И 3 марта 1950 года всей семьёй собрались ехать в Молдавию. К этому времени мама Валентины уже работала в Серпухове, куда она возвратилась после войны вместе со своей старшей дочерью и сыном. По дороге на мою родину решили заехать к ним в гости. Пожили мы тут 3-4 дня и стали раздумывать над своей дальнейшей судьбой. Тёща нам говорила: «Куда вы поедете с тремя детишками, кто вас там ждёт, как будете жить?». Да я и сам понимал, что тяжело будет Вале в Молдавии без знания языка. Я сказал тогда тёще, что решил остаться здесь, и спросил у неё, где земля пожирнее и почернее. Подумав, она направила нас в колхоз, который был расположен на другом берегу реки Оки. На следующий день я уже стучался в конторе в дверь директора МТС Павла Андреевича Карпова.
Поскольку в кармане у Николая Васильевича было две специальности: токаря шлифовальных станков и тракториста-машиниста, ему предложили оформиться механиком с окладом в 750 рублей в месяц и раз в год обещали выдавать по 25 пудов хлеба, так сказать, в качестве премии за добросовестный труд.
- Потом я сказал, что у меня семья - жена и маленькие дети. Павел Андреевич взял меня под руку: «Пойдём, покажу тебе жильё. Если понравится, можешь привозить сюда свою семью». Нас с женой жильё устроило, и мы поселились в Липицах. Первое время, пока дети были маленькие, Валентина не работала, а потом устроилась кладовщицей. В доме том мы прожили недолгое время, после чего перебрались в барачное помещение, а потом уже и в тот, где живём ныне.
На предложенном месте Юрашку проработал 14 лет, после чего долгое время был управляющим Подмокловского отделения бывшего совхоза «Заокский». Дети выросли, продолжили учёбу после школы. Николай Васильевич с теплотой в голосе говорил о своих дочерях и сыне, о том, что, несмотря на тяжёлые жизненные обстоятельства, сумели они с женой дать им достойное образование, а сын даже закончил архитектурный институт в Москве.
Буквально за месяц до трагедии супружеская пара Юрашку отметила 65-летний юбилей. Я помню, как местная наша пресса широко освещала это событие, которое достаточно редко встречается в современных семьях. Прожить 65 лет в любви, уважении и согласии – это даже любящим сердцам не всем под силу. Естественно, что моим следующим вопросом тогда был: «А как же, собственно, вы смогли достигнуть столь почтенного возраста супружества?» Улыбаясь, Николай Васильевич ответил, что в своё время дал себе слово быть однолюбом. «Мне очень нравилась семейная жизнь, и я откровенно не понимаю таких семей, где воспитываются дети от разных браков. Ни себе, ни жене своей я подобной судьбы не желал, не говоря уже о детишках. Никак в толк не могу взять чувства тех родителей, которые после разводов равнодушно встречают своих отпрысков на улице. Как они могут смотреть им в глаза?! Я решил однажды: что бы ни происходило в моей жизни, делать всё возможное, чтобы родные мне люди были счастливыми». Именно поэтому в семье Юрашку никогда не заходила речь о разводе и семья была крепкой и нерушимой в продолжении стольких лет.
В тот трагический день 86-летний Николай Васильевич Юрашку решил сам встретить в Домодедово сына, которого не видел более 10 лет. Вместе с зятем и мужем внучки они ждали самолёт из Канады, когда прогремел взрыв…
Суд по делу о теракте в аэропорту «Домодедово» начался только этим летом и до сих пор не закончен. На скамье подсудимых – четверо. По версии следствия, они помогали террористу-смертникуНо всего в состав банды, организовавшей теракт, входило порядка 35-ти человек, считает следствие. Все они находятся в розыске, в том числе и лидер северокавказских боевиков Доку Умаров, взявший на себя ответственность за теракт. Настигнет ли всех виновных справедливое возмездие? После взрыва в аэропорту тогдашний президент Дмитрий Медведев потребовал разобраться и «с ответственностью должностных лиц, отвечающих за безопасность на транспорте», и уже на следующий день было возбуждено уголовное дело в отношении руководства «Домодедово». Но вину должностных лиц так и не установили и в апреле нынешнего года дело в отношении руководства аэропорта прекратили. Покуда в стране будет царить безнаказанность и вседозволенность, боюсь, что мы не перестанем терять самых дорогих и близких людей, тех, кто может показать молодому поколению пример той настоящей любви, которая должна быть между парнем и девушкой и которая переносит всё!