Сейчас стало модным всячески превозносить достоинства старой русской армии, причем делать это непременно в ущерб Советской армии.
Мол, при «царе-батюшке» в армии были сплошные «чудо-богатыри» и Кузьмы Крючковы, а в РККА – воевали только под страхом «штрафбатов» и «заградотрядов».
Разумеется, были в истории царской армии героические и славные страницы. Их надо знать, помнить и гордиться ими.
Однако многими, тонко чувствующими коньюнктуру, историками эти достоинства зачастую всячески раздуваются, а недостатки (которых тоже было великое множество) – замалчиваются или попросту отрицаются.
Нередко встречается при этом то, что в народе называют «усердие не по уму»...
И уж совсем не стОит сочинять откровенные мифы.
Так, Странник 68 в свой статье пишет о том, что в годы Первой мировой нашим: «Генералам приходилось отступать, но армия под их началом отходила дисциплинированно и организованно, только по приказу».
Это ЯВНАЯ и ЗАВЕДОМАЯ НЕПРАВДА.
К сожалению, нередкими явлениями в годы Первой мировой были: бегство с позиций подразделений и частей, самовольное, без приказа, их оставление и т.д.
Наш знаменитый генерал А.А. Брусилов ещё в начале лета 1915 года подписывает следующий документ:
«Приказ Командующего VIII армией генерала Брусилова А.А. от 5 июня 1915 г:
«Кроме того, сзади надо иметь особо надежных людей и пулеметы, чтобы, если понадобится, заставить идти вперед и слабодушных. Не следует задумываться перед поголовным расстрелом целых частей за попытку повернуть назад или, что еще хуже, сдаться противнику. Все, кто видит, что целая часть (рота или больше) сдается, должны открывать огонь по сдающимся и совершенно уничтожать их.
Мы начали отступать не по своей вине, но отступаем уже второй месяц. Пора остановиться и посчитаться, наконец, с врагом как следует, совершенно забыв жалкие слова о могуществе неприятельской артиллерии, превосходстве его сил, неутомимости, непобедимости и т.д. А потому приказываю:
…Второе - для малодушных, сдающихся в плен или оставляющих строй, не должно быть пощады. По сдающимся должен быть направлен и ружейный, и пулеметный, и орудийный огонь .... Хотя бы даже с прекращением огня по противнику, на отходящих или бегущих действовать тем же способом, а при нужде не останавливаться также перед поголовным расстрелом».
(М.К. Лемке. «250 дней в царской ставке». Минск. Харвест. 2003). Н.А. Свиридов)
Как видно, требования у Брусилова жесточайшие:
«Не следует задумываться перед ПОГОЛОВНЫМ РАССТРЕЛОМ ЦЕЛЫХ ЧАСТЕЙ (!!!) за ПОПЫТКУ (!!!) повернуть назад или, что еще хуже, сдаться противнику».
Легендарный Брусилов требует СОВЕРШЕННО УНИЧТОЖАТЬ (!!!) добровольно сдающиеся врагу подразделения и части своих войск, применяя для этого ВСЕ виды огня, включая орудийный!!!
Такого беспощадного требования, даже в приказах грозного Народного комиссара обороны СССР, в годы Великой Отечественной войны, нигде не встретишь.
А ведь ситуация в 1941- 42 г.г. на фронте была для Сталина куда сложней и трагичнее, чем у Брусилова в 1915 году…
Впрочем, о несуразных сравнениях Странником 68 боеспособности наших войск 1914 и 1941 годов – речь ещё впереди.
Но, может быть, у Брусилова просто «дрогнули нервы» и на самом деле прав Странник и «Генералам приходилось отступать, но армия под их началом отходила дисциплинированно и организованно, только по приказу»?!
Посмотрим, что писал 6 июля 1915 года своей жене командующий Северо-Западного фронтом генерал М.В. Алексеев:
"На душе так тяжко, так трудно, что я хочу поделиться с тобою, не дожидаясь приезда к тебе фельдъегеря, а отправляю это письмо с нарочным…
время от времени получаются такие печальные результаты, проявляются признаки такого малодушия, трусости и паники, что ими сразу наносится непоправимый ущерб общему делу и проигрыш сражений.
Конечно, есть причины: мало офицеров, отсутствие коренных прочных офицеров, малая обученность массы, полная ее несплоченность в войске…
Все это деморализует, сопровождается позорным бегством, массовыми случаями сдачи в плен и потерей своих пушек.
С 30 июня начался бой в 1-й армии на линии Прасныша.
Не сильно опасался за судьбу начавшейся атаки. Думал - хорошо укрепленная позиция, на которой просидели четыре месяца, небольшое сравнительно превосходство в силах на этом направлении дадут мне время подвести по железной дороге резервы и самому, переходом в наступление, отбросить немцев.
Но к вечеру получил замаскированное донесение, что позиция 11-й Сибирской дивизии прорвана и "дивизия уже не представляет из себя боевой силы", - читай, что дивизии уже нет. Всего еще не знаю, но видно, что дивизия бежала от одного артиллерийского огня, не дождавшись атаки, а кто дождался - поднял руки вверх.
(11-я Сибирская дивизия под командованием генерала Зорако-Зораковского входила в состав 1-го Туркестанского корпуса и насчитывала 230 офицеров, 14 397 штыков, 26 пулеметов, 42 орудия. Вот эти мОлодцы получили презрительную оценку М.В. Алексеева).
Алексеев достаточно самокритично оценивает и свои действия:
«Конечно, я не сумел проявить высокого дара, присущего полководцу, и но неясным признакам не решился начать перевозку резерва с опасного тоже места двумя днями ранее. Имей тогда под рукой свежую дивизию, быть может, можно было бы если не задержать беглецов, то закрыть образовавшийся промежуток, но дивизия только что ехала, потому что я не допустил мысли, что в несколько часов сделается то, что допустимо в результате многодневной борьбы.
Далее сделали свое дело бестолковость и растерянность начальников, а вся армия Литвинова отскочила в четыре-пять дней на 40-50 верст, т. е. на такое пространство, за которое можно было бы вести борьбу месяц при наиболее трудных условиях".
Генерал Палицын об этих днях пишет так: "1 июля. По телеграмме генерала Литвинова 30 июня в 9 ч вечера 1-й Сибирский корпус уступил свои передовые позиции и отошел на следующую... Рассчитывали на недели, продержались сутки, а корпус из лучших и закаленных. Быстрый отход 1-гоСибирского корпуса произвел свой эффект в штабе главным образом скоротечностью боя. Верили, что, как бывало прежде, можно продержаться долго. Иллюзия эта подорвана».
И это – ДАЛЕКО не всё.
"У Плеве тоже две дивизии позорно разбежались и, кажется, от миража-призрака, что не мешало потерять почти половину людей и винтовок. Это тоже не входило в мои расчеты .
(Тут М. В. Алексеев имеет в виду начальные эпизоды Риго-Шавельской операции, которая продолжалась с 1(14) июля по 7(20) августа. Против 5-й армии генерала П. А. Плеве (четыре пехотные, шесть кавалерийских дивизий, три пехотные и две кавалерийские бригады - общая численность 117 тыс. человек, 365 орудий) наступала германская Неманская армия (шесть пехотных, пять кавалерийских дивизий, две пехотные и две кавалерийские бригады, два отдельных отряда - общая численность 115-120 тыс. человек, 600 орудий).
Эти примеры приводит не какой-нибудь нынешний ангажированный историк, а один из самых заслуженных и авторитетных полководцев русской императорской армии. Обратите внимание, на термины, которыми Алексеев описывает поведение части своих войск: «позорно разбежались… от миража-призрака, потеряв от него «половину людей и винтовок».
А ведь это не какие-то полуразложившиеся ополченческие бригады, а знаменитые сибирские дивизии…
Давайте вспомним другую войну. «Грозу» 1812 года, знаменитую Отечественную войну, закончившуюся разгромом Наполеона и триумфальным вступлением наших войск в Париж. Сколько прекрасных книг о ней написано, как превозносился патриотический подъем охвативший тогда «все категории общества». Всё это было, но было и другое, о чем не любят вспоминать официозные историки. Посмотрите – многие ли исследователи приводят ПОЛНОСТЬЮ официальные «приказы по армии» Михаила Илларионовича Кутузова.
А ведь в них нередко главной темой была проблема мародерства (среди своего же населения) и огромного дезертирства из армии!
Вот, что гласит, например, приказ по армии № 2 от 18 августа (по старому стилю, это в канун Бородина!):
«Сегодня пойманы в самое короткое время разбродившихся до 2000 нижних чинов.
Сие сделано не старанием начальников, но помощию воинской полиции. …Привычка к мародерству сею слабостию начальства, возымев действие свое на мораль солдата, обратилось ему почти в обыкновенное…».
Итак, две тысячи нижних чинов было поймано в канун Бородина ТОЛЬКО «с помощию» воинской полиции!!!
(Признаться, во множестве прочитанных мною книг, о войне 1812 года, самых разных наших авторов и великих писателей, от Л. Толстого до Д. Давыдова, я не припомню даже УПОМИНАНИЯ о существовании воинской полиции в русской армии и её роли в поддержании дисциплины в ней, да и сохранении её боевого состава. А вот Кутузов ВЫНУЖДЕН был об этом писать.
Обратите внимание и на его упрёк подчинённым воинским начальникам, которые проявляли «слабость» в этих вопросах.
И вот к чему это приводило.
Исследователь истории войны 1812 года Е.Н. Понасенков утверждает, что «по самым скромным подсчетам, более 40 тыс. (!) русских солдат, ступив на французскую землю в 1814 г., разбежались по окрестным деревням «басурман», где устроились на работу к крестьянам и даже вступили в брак с их дочерьми. Причем, когда в 1815 году Александр направил официальную просьбу Людовику XVIII помочь вернуть дезертиров на родину (им гарантировалась безнаказанность и оплата переезда), никто из них не согласился (Понасенков Е.Н. «Правда о войне 1812 года» М., 2004, с. 152).
Так что, как видим, проблемы с дисциплиной в царской армии, даже в самые славные её времена, были огромными, тогдашняя «воинская полиция» отнюдь не бездействовала и даже её усилия не предотвращали огромного дезертирства и бегства из частей.
Возьмём русско-японскую войну.
Генерал-квартирмейстер 3-й русской армии (и будущий начштаба верховного главнокомандующего в годы Первой мировой) М.В. Алексеев писал своей жене о том, что творилось в русской армии после мукденского сражения:
«Трудно подвести итоги наших потерь. Пушек - 32, зарядных ящиков масса, обозов много. Вероятно, выяснена тысяч в 100-120 общая убыль за февраль в армии людей. Но кто убит и сколько, кто в плену и сколько - нет возможности установить вследствие отступления.
Прибавь, что, надо полагать, не менее 12 тысяч негодяев бежали в тыл. Трудно сказать, переловили ли эту дрянь полностью, возвратили ли в полки или известное их число блуждает в тылу, увеличивая выясняемую цифру наших потерь.
Наиболее обидно, что недосчитываются пяти полковых знамен во 2-й армии.
«Уничтожение наших складов собственными руками повело к тому, что спирт попал в солдатские руки, и половина солдат оказалась пьяной. Результат оказался плачевным. Расплывшаяся на широком фронте, эта сволочь повалила назад, уже вполне беспорядочной толпою. Ни увещевания, ни шашки, ни угроза револьвером не могли сдержать мерзавцев, потянувшихся в узкое пространство, еще не замкнутое неприятелем. Бегство обозов, стихийное отступление в одиночку полков представляло картину глубоко возмутительную. Поле усеяно было брошенными повозками, любители наживы бросали ружья и занимались грабежом, и, в общем, каждая каналья искала спасения. Офицеров вообще мало, а в эти минуты и наличные куда-то исчезли, попрятались. Инертные, непредприимчивые, утратившие уже лучших своих представителей, они предпочли последовать примеру своих подчиненных.
Боже, Боже, какое это было разложение армии!»
Сравните эти реалии с высокопарными словами о том, что «генералам приходилось отступать, но армия под их началом отходила дисциплинированно и организованно, только по приказу».
Комментарии излишни.
На фото: наши пленные ПМВ
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/11/18/677