На тающих губах – безумная луна,
Мгновение как сон, Вселенная – туман.
Узор твоих касаний набегающей волной
Любовь и смерть сплетает, оставляя мне клеймо.
В одном порыве ветра, в одном дыханьи тьмы
Вдруг приоткрылась тайна, и эта тайна – мы!
История, что я вам расскажу, могла в любое время приключиться. Но довелось сему случиться от Рождества Христова в тысячном году. Её поведал бедный трубадур приятелю — придворному шуту. Шут рассказал поэту. Поэта захватил сюжет, он написал балладу, а бумажный след донёс до наших дней преданье это.
В Шотландии сегодня всё спокойно. Угасли распри и утихли войны. Король сумел вассалов примирить, и лишь в турнирах рыцарям возможно теперь помериться сноровкою и силой. Король немолод, вдов. Он ищет королеву себе, чтобы с женою сердцу милой наследника на свет произвести.
Тристан был третьим сыном у отца. Отец его владел богатым замком. Наследником его слыл старший сын. А младший должен был своим мечом себе составить имя и именье. Тристан мечтал о подвигах и битвах. Турниры и крестовые походы манили юношу, и девушек-красавиц не замечал он, грезя ратной славой. Но строгий граф-отец твердил, что для войны ещё сын слишком молод. И вот Тристану уж семнадцать лет. Король на пир сзывает рыцарей — жениться он намерен. Турнир объявлен в честь сего событья. Уж больше ждать у юноши нет сил! Отец его, смирясь, благословил. Пора в дорогу. Как сверкают латы, как нетерпением пылает взор! Взойдя на борт ладьи, танцующей у пирса, Тристан уселся на скамью, мечтам предавшись. Он на девИцу в пышном облаченьи внимание не сразу обратил. Девица та служанку укоряла, и взор её был гневом омрачён. «Девчонке не к лицу так злиться!» - мелькнуло у Тристана в голове. Ладья же птицей помчалась по морской волне, и юноша забылся в сладком сне.
Девицу ту Изольдой звали. Она сердилась вовсе не шутя. Давно желала дева приключений: хотела мир узнать, чужие страны. Мечтала о любви. Но в брак так рано? Пятнадцать ей, и хочется пожить, и повидать, и полюбить. Да только вот отец, любя, по-своему её судьбой распорядился: дочь замуж отдаёт за короля. Брак без любви. Отец сказал - Изольду ждут богатство и корона. Вот только ей отцовский план - как смертнику орудье палача. Изольда, как погасшая свеча, огонь свой обратила в гнев и обжигала ближних, не жалея.
Её, как королевскую невесту, одели в бархат, золото и мех. Но брак сей не сулил утех — жених был ей не мил, бедой казалась свадьба. Злость выпустив на бедную служанку, себя Изольде стало жалко и, вся в слезах, она одна уселась на корме.
На той ладье плыл ветродуй-колдун. Приставлен был он управлять погодой. Хоть и имел колдун преклонный возраст, к любви с большим почтеньем относился, считая, что подобно ветру, она лишь полнит жизни паруса.
- Как молоды они и как прекрасны! - взглянув на молодых попутчиков случайных, колдун подумал вслух.
И дальше - про себя: «Но... друг на друга не глядят совсем. Вся жизнь пред ними плещется, как та волна под днищем корабля, что нас несёт по этой водной бесконечной зыби! А окажу-ка я услугу им — вселю в сердца любовное томленье!»
Всю ночь старик варил, колдуя, зелье. Готово всё, но надобен предлог. И в этом случай вскоре подвернулся. Увидя, как сердитая Изольда на солнце веер мучит, он тут как тут пред ней с волшебной чашей:
- Вот, выпей, милое дитя! Напиток мой взбодрит тебя. И юноше тому преподнеси. Тепло сегодня щедро солнце дарит!
Изольда, не почувствовав подвоха, охотно выпила из чаши колдуна. К Тристану обративши взор, она невольно закусила губку: «Ах, что со мной? Огонь в крови. Томление в груди! Чтоб ни было, противиться не стану!»
- Отпейте, сударь! Дивное вино! - промолвила, приблизившись к Тристану. - Меня зовут Изольда. Рада услугу оказать вам, милый рыцарь!
- А я – Тристан! Премного благодарен. Давно я жаждою томим!
«Тристан! Как он красив! Как благороден взор! Его глаза синее волн морских, что беззаботно плещутся за бортом! Корабль наш замер, но попутный дует ветер! Как я не замечала до сих пор изгибы губ его, упрямство подбородка? Волос, чернее ворона крыла. Тристан… Звучит, подобно серенаде!»
Тристан взял кубок из дрожащих рук. И вид, и поведение девицы его немало удивило. Желанье пить, однако, победило. Её влечение он принял за испуг: «Что это с нею? Непонятный взгляд. Изольда. Я не знаю, право. А может, в кубке смертоносный яд? Но даме отказал – и ты уже не рыцарь! Ну что же, коли яд. Я смерти не боюсь. И, чтоб она не замышляла, я буду верен рыцарским законам!»
Осушен кубок, и любовь вино толчками гонит по сердцам. Нет больше ни ладьи, ни королей, ни стран. Их двое лишь – Изольда и Тристан! Он глаз не может отвести от этого лица, вдруг ставшего таким прекрасным. Она молчит, и у него нет слов. А то внезапно разом говорят. О чем – неважно. Важен жест и взгляд. Полу-улыбка, вздох, прикосновенье. Какой восторг, и мука, и паренье! Как будто крылья за спиной. И белых чаек тени по волне. И отраженье лиц в глазах друг друга. Уж день померк, но страсть горит сильней!
Ночная тишина. Трепещет парус. И мерно плещется волна. Почти все спят. Изольде не до сна. Корсет развязан. Освобождён Изольды тонкий стан. Но не свободно сердце! О, словно сон — их встреча! А взгляд его! И только он перед глазами. Изольда влюблена. Любовное томленье владеет ей, как море кораблём. Как сладко замирает сердце. Как громко бьётся. Как горит лицо. Какая слабость, и какая сила! Как плавится душа. «Тристан. Тристан!»
«Изольда... Милая Изольда! Как мог я жить, не зная о тебе! Волнуешь, словно море, мои думы. Как трепетный рассвет ты хороша! Твои глаза, как звёзды в чёрном небе, мерцают тайной. Ты чиста, как небо в ясный полдень. Нет жизни мне отныне без тебя! Изольда... Милая Изольда».
Тристан нигде покоя не находит. И кружат мысли в хороводе вокруг неё — Изольды! Что она!? Быть может, тоже думает о нём? Иль сладко спит? Прекрасное лицо спокойно. Рассыпана волос златая канитель на мягких шёлковых подушках. И грудь вздымается, как тихая волна... В ночи волшебница-луна по морю разбросала блики. Не слышно голосов и смолкли чаек крики. Весь мир уснул - Тристану не до сна!
В ночи они друг друга отыскали. Нашли местечко тайное в ладье. И, словно в море, погрузились в бездну любви и страсти. Позабыто всё — турниры, свадьбы, битвы, короли. Бурлит в их венах лишь вино любви. О, жаркий шёпот, пылкие объятья, горячий трепет губ! Измято платье, отброшен стыд, отвергнут долг — всё это скроет ночь. А полная луна - свидетельница тайной страсти, не выдаст их, позволив им сполна познать всю глубину любви и счастья.
Но вот уж позади порыв желаний, жар, прикосновений ласка. Изольда и Тристан. Ужели им не снится эта сказка? Окончена двух тел влюбленных схватка - запретный плод доеден без остатка!
Наутро вместе вновь. На шаг не отдалятся друг от друга. В смущеньи слуги. В радости колдун, что смог подарок им такой устроить. День минул, словно миг. Влюблённых ночь в объятиях находит снова. Пусть не наступит утро никогда! Назавтра счастье их закончится бесславно!
Но нет! Такое невозможно! Тристан угрюм, как серый зимний день. Изольда мечется в тоске. А скорой свадьбы тень рассвет неумолимо приближает. Ужели завтра её уже другие руки будут обнимать? Другие губы губ её касаться? Слова любви придётся от другого слышать? Когда б не полюбила, смогла бы, может, это пережить. Теперь же это свыше всяких сил! Но знает дЕвица, как быть! Изольде ведомы секреты многих трав. Искусна в врачевании она. Всего за час готов отвар. И снова в чаше красного вина поблёскивают искры тайных чар.
Рвёт ветер паруса. Уж близок королевский замок. В доспехи облачён Тристан. Под северным холодным солнцем блестит металл, синеет море, пенится волна, на близкий берег набегая. Лицо Изольды бледно. Как она прекрасна! Коралловое платье, губ кораллы. Исступлен взор. Драконами расшит зелёный плащ. Вуаль, как облако, спустившееся с неба.
- Изольда, я не вынесу разлуки! - Тристан сжимает её руки.
Дрожат Изольды пальцы, но голос твёрд и непреклонен взор:
- Отныне неразлучны мы! Мне легче умереть, чем миг тебя не видеть!
- Но близок берег. Там жених отнимет навсегда тебя. Я даже думать не могу об этом!
- Нет, нет, Тристан! Не будет жениха. Не будет свадьбы, как не будет мне жизни без тебя. Готова умереть, и быть с тобою в смерти, коль в жизни не бывать тому!
- Что ты придумала, Изольда?
- Вот! Выпив это, вместе будем мы навек! Готов ли ты, Тристан, последовать за мной туда, где нет разлуки?
- Отдать готов был жизнь я за тебя! Чтоб только ты жила, Изольда! Но если ты готова со мной спуститься в тьму небытия…
- Нет, нет, Тристан! В объятья вечной грёзы!
- Люблю тебя, Изольда, больше жизни!
- И я тебя, Тристан! Твоя навек! Нас не разлучат никакие силы!
Встречает у воды король невесту. По случаю одета свита. И в нетерпеньи бьёт копытом конь боевой его. А белая кобыла принять готова новую хозяйку к себе на спину. Парус на ладье надут попутным ветром. Словно птица, летит она над голубой волной. И скоро, скоро милую девицу прижмёт король к груди.
Но что же это? Лишь к берегу корабль пристал, нашла служанка два недвижных тела. Спокойны лица их, и пальцы сплетены в узор. Все в панике — Изольда и Тристан! Они мертвы! Невеста короля и юный рыцарь! О, горе! Горе и позор!
Вовеки не отмыться перед собою горе-колдуну:
- Что я наделал, греховодник старый! В чужие судьбы вторгся, как злодей! Две жизни молодые улетели, как листья осенью, оторванные ветром! Великий Боже! Виноват я, каюсь! То скука, словно яд, моё существованье отравила! Как я посмел вмешаться в жизни ход, что был задуман высшим провиденьем?
А, впрочем... Может быть, я стал орудьем воли Божьей, что так распорядилась всеми нами? Что в жизни ожидало тех двоих? Его — погибель в поле бранном, во цвете лет, не знающим любви. Её — насилья пытка: свой долг супружеский всенощно исполнять с немилым мужем.
Любовь... Пусть так недолго, они вкусили счастья сладкий миг. За это, право, стоит умереть! Я в этой жизни главное постиг: тьма злодеяний, серость равнодушья рассеются лишь от любви немеркнущего света. А мне за ними вскоре предстоит уйти. И будь сто раз я грешен, но если мне в аду гореть, то не за это. Боже, не за это!