Котёнок

Котёнок, этакий пушистый серый комочек, смешно закидывая на сторону задние лапки, небольшими  прыжками приблизился к Денису, остановился метрах в двух, долго разглядывал чужого человека, потом деловито понюхал какой-то цветок, фыркнул, недовольно  помотал головой, снова посмотрел на сидящего на земле человека, осторожно, видимо уже имел печальный опыт общения с незнакомцами,  приблизился, сел, прижав сбоку хвост, потом встал и начал карабкаться по  грубой ткани джинсов. Взобрался на торчащее вверх колено, внимательно посмотрел до предела расширенными зрачками прямо в глаза. Не увидев в них агрессии, спустился вниз и, царапая сквозь тонкий свитер острыми коготками кожу, залез на грудь, доверчиво потёрся о небритый два дня подбородок, громко замурлыкал и начал устраиваться на плече, уткнувшись мордочкой  за мочку уха.
Денис погладил котёнка и впервые за всё утро улыбнулся.
Нынешний день начался для него не самым лучшим образом. Вернувшись с гастролей и положив на стол полученные  двадцать пять  тысяч рублей – гонорар и отпускные, снова, в который уже раз услышал столь привычные упрёки жены, что нормальные мужики не на сцене кривляются, а вкалывают и семью содержат достойно. А вот у них добытчиком приходится быть ей, хрупкой женщине, которой хочется  жить в нормально обустроенной квартире или ещё лучше – загородном доме, ездить на хорошей машине, а не на подаренных её отцом «жигулях», которые старше их замужней дочери, красиво одеваться, иметь дорогую косметику, чтобы  не стесняться выходить на люди. Длинный монолог о его никчёмности был уже хорошо знаком до каждого слова, они точно так же произносились и полтора десятка лет назад, когда Денис уступил жене, оставил театр, два года был «челноком», возил из Турции дублёнки, из Китая электронику, из Польши – всякую дребедень. Эти товары жена умело продавала коллегам и их знакомым чуть дешевле, чем на рынке и в магазинах, и вроде успокоилась. Они отремонтировали квартиру, достроили, наконец, дачу, купили подержанную иномарку, оделись сами. Но материальная сторона лично ему  совсем не приносила удовлетворения. Денис постоянно во сне видел себя на сцене, и когда во время случайной встречи с главным режиссёром тот  спросил, не надоело ли талантливому артисту заниматься бизнесом, Денис  честно признался, что очень скучает по театру, по зрителям, по той сумасшедшей работе, которая приносила ему возможность полной творческой самореализации.
- Так в чём дело? – хлопнул главный его по плечу. – Я тут задумал одну пьесу поставить,  но нет у меня человека, который бы потянул на главную роль. Может вернёшься?
И Денис тотчас согласился. Он снова с самого утра до полуночи пропадал в театре, с полной самоотдачей играл в нескольких спектаклях, репетировал в будущих премьерах. Жена  в театр принципиально не ходила, но самодовольно выслушивала от бывавших на постановках коллег похвалу в адрес мужа, не забывая подчёркивать, что это она создаёт ему все условия для проявления таланта, оградив от всех семейных обязанностей.
А незадолго до гастролей кто-то из доброжелателей сообщил жене, что у её мужа роман. Не просто роман, а самая настоящая страстная любовь. Денис  был на все сто уверен, что это козни актрисы, претендовавшей на яркую роль, отданную режиссёром недавней выпускнице Щепки, где предпочтение отдаётся благовоспитанным девицам с длинной косой. Именно этот типаж полностью  соответствовал роли в новом спектакле, в котором, по замыслу автора пьесы, скромная девушка  до безумия влюбляется в мужчину почти вдвое старше её.
- Дружище, да вам даже играть не надо, - говорил режиссёр Денису. – Все только и говорят, что она втюрилась в тебя по уши, да и ты на неё не ровно дышишь. Так что потрясающий   успех заведомо гарантирован.
Этот спектакль тоже значился в гастрольной афише, что к привычным упрёкам жены по поводу нищенской зарплаты добавило ещё и подогретую доброжелателями ревность. Спектакль действительно получился замечательный! Его премьеру сыграли в первый день гастролей, это мгновенно подстегнуло интерес избалованных зрителей одной из культурных столиц страны к постановкам провинциального коллектива.
Гастроли прошли с небывалым за последние годы триумфом, зато дома ждал скандал. Причём,  на этот раз, прежде, чем хлопнуть дверью, жена поставила ультиматум: «Или ты сегодня же бросаешь этот свой чёртов театр, или чтобы вечером духу твоего не было в моём доме!». Она так и сказала – в моём доме, напрочь игнорируя обстоятельство, что эту трёхкомнатную квартиру семья получила в качестве подарка от областной власти, когда Денис стал заслуженным артистом.
Весь день Денис провёл в гараже, готовя машину к дальней поездке в родные края, куда они с женой обычно ездили на несколько дней во время отпуска. Поменял тормозные колодки, масло, почистил свечи, протёр провода, проверил   давление в шинах. Под вечер зашли мужики из соседних гаражей, отметили начало его отпуска.
Эта выпивка только подогрела разгоревшийся утром скандал. Жена  заявила, что никуда она с ним не поедет, а вот он может уматывать к чёртовой матери куда угодно. В конце концов, Денису надоело в сотый раз выслушивать одно и то же, он оделся и ушёл ночевать в гараж, прихватив по дороге бутылку.
Проснулся поздно. Настроение было отвратительным, состояние ещё хуже. Посмотрел на недопитую водку, сделал большой глоток, включил радио, но через несколько минут с раздражением убрал музыку.
Вышел на улицу, побродил вдоль  закрытых гаражей. Народ или работал или был в отпуске и на дачах. Дошёл до автобусной остановки, сел в первый же подошедший и только на конченой увидел, что приехал в микрорайон, где до получения квартиры они с женой жили в комнатке будто случайно притулившегося среди «хрущёвок» рабочего общежития, куда его, как молодого специалиста, поселили по договору руководства театра и подшефного предприятия. Было в те годы такое шефство – заводы оказывали материальную помощь творческим коллективам, а те, в свою очередь, выделяли места на свои спектакли и устраивали выступления перед рабочими  в канун  государственных и профессиональных праздников.
Выйдя из автобуса, Денис тут же в ларьке купил бутылку пива и медленно пошёл вдоль аллеи. Он не был здесь почти двадцать лет, а в те годы они с женой и дочерью по выходным очень часто гуляли по дорожкам этого сквера, посаженного когда-то к очередной годовщине комсомола. Тополя с тех пор превратились в высокие раскидистые деревья. В центре города от тополей несколько лет назад начали избавляться, заменяя их жиденькими яблонями и рябинами, только  те почему-то  упрямо не желали приживаться. Но вырубить сразу все не получилось, а потом сменился губернатор, и его затею по борьбе с тополиным пухом, на который у высокопоставленного чиновника была аллергия, быстро забыли. Сейчас во многих местах тополиный пух белым ковром покрывал зеленеющие газоны и дорожки, а здесь, в сквере, его почему-то не было совсем.
Денис прошёл до конца аллеи с кое-где стоящими садовыми скамейками, повернул в сторону и сел под дерево. Он когда-то читал, что тополю можно пожаловаться, если плохо на душе или кто-то обидел, можно обнять его, а можно просто прислониться спиной. Денис согнул ноги в коленях, прижался затылком к коре дерева, закрыл глаза и задумался.
В сквере кроме него никого не было. Видимо от городской жары все старушки прятались на дачах, а молодые мамаши с детишками в колясках появятся только ближе  к вечеру, когда солнце будет клониться к закату и не так сильно жарить.
Денис  отхлебнул пива, пока оно не успело нагреться, снова откинулся спиной к дереву, закрыл глаза и сразу же задремал. Но вдруг сквозь сон услышал какой-то шорох. Открыл глаза и прямо перед собой увидел большого пса. Тот некоторое время  с любопытством разглядывал   чужого человека, потом свернул в сторону, подбежал к соседнему дереву, пометил его и неторопливо отправился дальше.
- Видимо, я занял его место, - с улыбкой подумал Денис. – Пёс хотел это дерево пометить, а пришлось другое.
Но улыбка сошла с лица, как только подумал, что пока они жили в комнате общежития, среди шумных соседей, с громкими разговорами приходивших со смены ближе к полуночи, а в дни авансов, получек  и выходных устраивавших  пьяные посиделки, они с женой чувствовали себя счастливыми.  Всё начало меняться с получением квартиры, вдруг потребовавшей  денег на мебель, на красивые шторы, люстры и прочие атрибуты интерьера. Денег не хватало, а жене хотелось, как у людей. И вот тогда начались упрёки, размолвки, ссоры, а потом и скандалы. И вот вчера его, будто нашкодившегося котёнка, выставили за дверь.
Только подумал про котёнка, как почти сразу же и увидел этот милый пушистый комочек месяцев трёх от роду. Особенно умилило, как он деловито обнюхивал лепестки какого-то небольшого цветочка.  И вот это беззащитное существо устроилось теперь на плече и старательно мурлычет, уткнувшись холодным носом прямо за ухо.
- Наверное, выпустили на улицу погулять, а он заблудился, - подумал Денис. – Или из окна выпал. Хозяева теперь беспокоятся, ищут, а он вот тут плутает.
У Дениса даже мысли не могло возникнуть, что такое беззащитное крохотное животное  кто-то мог просто принести в сквер в надежде, что найдутся сердобольные люди, приютят, покормят, оставят у себя дома.
- Покормят…  Как же я сразу не догадался! Ты же наверняка голодный. – Денис, придерживая на плече  спящего котёнка,  встал на колени, допил пиво, поднялся на ноги и направился к ларьку на остановке. Купил небольшой кусок колбасы, стаканчик сметаны, водки, вернулся под то же самое дерево.
 Котёнок с жадностью набросился на колбасу, потом Денис  вытряхнул на крышку немного довольно густой сметаны.  Это угощение оказалось незнакомым, и пришлось смочить палец в сметане и намазать котёнку нос. Тот начал недовольно облизываться, но быстро распознал вкус и стал угощаться самостоятельно.
На дорожке показался паренёк лет десяти.
- Мальчик, можно тебя на минутку? – позвал его Денис. Тот подошёл и остановился в нескольких шагах.
- Ты не его ищешь? – спросил Денис и показал на котёнка.
- Нет, я просто домой иду.
- А-а, ну, извини!
 Мальчишка успел пройти несколько шагов, когда Денис окликнул его снова:
- Слушай, мальчик, у тебя дома есть альбом для рисования или пара чистых листов бумаги?
- Есть, а что?
 - Ты бы не мог мне подарить пару листов? И какую-нибудь картонку, чтобы удобнее рисовать.
- А Вы что, художник?
- Так, рисую немного.
- Щас принесу. У меня от изо осталось.
- Спасибо! И ещё чёрный карандаш, если есть.
- Есть. Совсем целый, потому что мы чёрным не рисовали.
Очень скоро мальчишка вернулся и протянул тоненький альбом для рисования.
- Тут у меня  почти половина чистая.
- Спасибо большое! А это твои рисунки? -  спросил Денис, листая альбом.
- Да.
- Молодец! У тебя хорошо получается!
- Меня и учительница хвалит, - подтвердил мальчуган, не торопясь уходить.
Денис в несколько минут набросал рисунок. Котёнок, нюхающий цветок получился очень милым.
- Кла-ассно! – похвалил мальчуган.
- Правда, понравилось?
- Конечно!
- Тогда дарю. Тебя как зовут?
- Дэн.
- Денис что ли?
- Да.
- Будем знакомы! Меня тоже Денис. Надо же какое совпадение!  Держи, Денис, на память. Можно я ещё пару листов из альбома вырву?
- Да берите всё, мне он уже не нужен.
- Нет, брат, ты своими рисунками не разбрасывайся. Храни, вырастешь, своим детям будешь показывать. А я с твоего позволения ещё пару листочков возьму.
- Да, конечно! У Вас вон как здоровски получается. Мне бы так научиться.
- Научишься ещё! Надо только захотеть.
Дэн взял альбом, но продолжал стоять.
- Дядя Денис, а почему Вы тут один водку пьёте? Вы же не бомж?
- Трудно объяснить. Понимаешь, захотелось одному  побыть.
- Так Вы же всё равно не один. Вон, с котёнком…
- А, - засмеялся Денис. – Действительно, не один.
- А можно я его подержу?
- Конечно, можно.
Мальчуган осторожно  взял котёнка на руки, тот сразу же замурлыкал.
- Какой смешной…
- Хочешь такого?
- Да я бы взял, но у нас овчарка.
- Тогда понятно. Хотя собаки с кошками очень часто дружат.
- Наш бы тоже задружил, да мама не разрешит взять.
- Ну, я думаю, что этот просто потерялся. Наверняка у него есть хозяева и давно его ищут. Тебя ведь тоже наверняка уже потеряли.
- Нет, не потеряли. Если что, меня хорошо видно, вон наши окна на первом этаже, - показал Дэн в сторону стоящей неподалёку «хрущёвки». - Папа скоро с работы придёт, мы с ним нашего Рекса пойдём выгуливать. А Вы тут ещё долго будете сидеть?
- Не знаю, - искренне ответил Денис. Идти  домой и заново выслушивать упрёки ему совсем не хотелось, напиваться с соседями по гаражу – тоже.
- Тогда я к Вам ещё загляну, если вы не уйдёте?
- Заходи, конечно!
Бережно передав мурлыкающего котёнка, держа альбом обеими руками, мальчуган побежал домой.
Денис поставил котёнка на землю:
- Давай, поиграй немножко, побегай. Хватит спать, засоня!
Котёнок важно выгнул спину, потом  вытянул передние лапы, прогнулся вниз, смешно оттопырив зад с торчащим вверх хвостом. Денис сорвал травинку и начал  водить ею возле носа котёнка, тот сразу включился в игру. А когда Денис поднял травинку высоко над головой котёнка, он встал на задние лапки, вытянул передние вверх, а потом, не достав до импровизированной игрушки, молитвенно сложил их перед собой. Это было настолько забавно, что Денис расхохотался, взял альбомный лист и в несколько минут набросал новый рисунок со стоящим в молитвенной позе котёнком.
Денис ещё немного поиграл с котёнком, но тот быстро утомился и с удовольствием устроился спать на плече, снова уткнувшись носом в шею за мочкой уха. И блаженство с души вытеснила враз накатившаяся тоска. Денис долго смотрел на аллею, в тени которой стали появляться первые гуляющие, потом взял лист бумаги и нарисовал босую грязную ступню, уходящую на уровне щиколотки под рваные края штанины. Широкое металлическое кольцо вокруг ноги толстой цепью соединялось с другим таким же, закреплённым на бутылке с водкой.
- Не помешаю? – раздался рядом негромкий голос.
Увлечённый рисованием, Денис не услышал шагов и удивлённо поднял голову.
- Не помешаю? – спросил мужчина примерно  такого же возраста, что и Денис.
- Нет, отчего же!
- Мне сын говорит, мол, там художник сидит с бутылкой водки. Дай, думаю, познакомлюсь, тем более, что рисунок твой сын уже в рамку вложил и на стол поставил. Действительно, красиво получилось.
- Да чего там!  Я ведь не художник. Так, иногда балуюсь.
- Да полно скромничать! Можно присесть?
- Да, да, конечно! -  показал Денис на место рядом. – Милости прошу.
- Смотрю, не пьётся? Сын говорит, давно сидишь, а бутылка едва почата.
- Не пьётся, - признался Денис. – Вот даже нарисовал на тему пьянства.
Мужчина взял рисунок в руки, внимательно посмотрел:
- Да уж! Точно подмечено. Многих знавал, у кого такие кандалы были. Меня Иваном зовут, тебя, сын говорит, Денисом.
Мужчина протянул руку. Денис с удовольствием пожал  крепкую ладонь:
- Может, по глоточку за знакомство?
- Если только по глотку. Ты, вроде, не здешний? Что-то лицо не знакомое.
- Вообще-то жил в молодости вон в том общежитии.
- Так и я там жил! – обрадовался мужчина. - Тоже на заводе работаешь?
- Нет, в театре. Не ходишь в театр?
- Не хожу, - сознался Иван. – Я простой работяга, какие там театры? Не по нам это. А вот сына бы хотелось выучить. Чтобы образование получил, чтобы в люди выбился. Хватит того, что мы с женой всю жизнь у станка горбатимся.
- Знаешь, это ещё достаточно спорно, кто в люди выбился. Теперь вон сам президент уже за рабочие профессии агитирует. Да и зарплата на производстве не чета нашей. А рисовать Дэн пусть продолжает. У него хорошо получается.
- Да нам это и в школе говорят. Мол, талант у парня.
- Талант развивать надо. А вот то, что он у вас добрый растёт, это уже сейчас видно.
- Это точно, что добрый. Он ведь и меня сюда  отправил. Говорит, там дяде плохо, целый день один сидит. Сходи, может помочь чем надо. Маленький, а понимает.
- Они лучше нас понимают, не зачерствела ещё душа.
- Это точно. Так что у тебя, дома проблемы?
- Долго рассказывать.
- А я не тороплюсь. Жена на даче живёт, сын в интернет засел на весь вечер. Так что я тоже, получается – один.
- Может тогда ещё по глоточку?
- Давай, коли без того разговор не получается.
Выпили, помолчали, потом Иван спросил:
- С женой разругался?
- Выставила. Говорит, или театр, или семья. Денег мало получаю, вот основная проблема. А тут ещё ревность добавилась.
- Загулял?
- Если бы! Так, доброжелатели…
- Эти могут, - согласился Иван. – Так ведь, поди, дым не без огня?
- Понимаешь, театр – это с одной стороны – одна большая семья, где все между собой по два-три раза переженились и всё про всех знают. С другой – это серпентарий с ядовитыми змеями. Все друг другу завидуют, каждый считает себя непревзойдённым талантом, а потому ядом брызжет, когда главную роль отдают другому.
- Ну, так у нас тоже все чужие премии да зарплату считать охочи. Как без этого-то?
- Так у нас и считать нечего! При наших зарплатах. У нас каждый, кто как может, на стороне приработок ищет. Кто кружок театральный  возглавляет, кто преподаёт, кто корпоративы ведёт. Даже в ресторанах поют. А уж новогодние праздники – это самое выгодное время. Деды Морозы со Снегурочками нарасхват. У нас, собственно,  с этого и началось. Она первый год у нас работает. Только в прошлом году диплом получила. Я её Снегурочкой и позвал, чтобы девушке заработать. А там из дома в дом, с утренника на утренник, везде угостить норовят. К полуночи-то по глоточку да по глоточку и хорошо получается.
- Ну, по пьяному делу оно до постели не далеко.
- Да не было никакой постели! Так, несколько раз поцеловались, и всё. Но девушка немного увлеклась. Если честно, и мне она нравилась, молодая, красивая, способная. А тут как раз в спектакле влюблённых играть. Ну, и доигрались. На репетициях поцелуи понарошку, а на сцене всерьёз. Чувства и взыграли! Перед гастролями кто-то жене позвонил, она первый большой скандал закатила с требованием от гастролей отказаться. А как откажешься, когда ты в главной роли?  А вчера домой вернулся, думал, успокоилась, а она пуще прежнего. Или я, или театр. В гараже ночевал.
- А чего не к друзьям? Не к этой, к зазнобе?
- Друзья все в отпуске. А зазноба, как ты говоришь, замужем.
- Это серьёзно.
- Серьёзно! – согласился Денис. – Да и какая там зазноба, когда ничего не было.
- А что так?
- Так ведь муж у нас в театре служит,  в одних спектаклях заняты.
- Это серьёзно, - повторил Иван.
- Серьёзно! – снова согласился Денис. – А жена без повода взъелась. Ладно бы действительно изменил, так хоть вину перед ней чувствовал.
- У баб, я тебе скажу, просто звериное чутьё. Они это дело загодя чуют.
- Может ещё по глотку? – спросил Денис.
- А знаешь что? Пойдём-ка мы к нам! Посидим по-человечески, закуску сварганим, а то как-то не по-божески, под деревом, будто бездомные. Пошли!
- Неудобно как-то, - засопротивлялся Денис. – Да и пора мне выбираться отсюда.
- Куда? Опять в гараж? У меня переночуешь. Жена, я тебе уже говорил, на даче живёт, на диване в большой комнате и устроишься. Пока я закуску готовлю, с Дэнькой моим пообщаешься. Парень рад будет с умным человеком поговорить. Он ведь настоящего артиста-то никогда живьём не видел. Только по телевизору. Пойдём, а?
 Иван встал, протянул руку.
- Вставай, пошли. У нас дома всё запросто. И мне веселее вечер коротать.
- Погоди, а куда мне котёнка девать?
- У нас собака.
- Мне Дэн говорил.
- А знаешь что, давай мы ему тут еду оставим. Если хозяева не найдутся, завтра снова поесть принесём. Пошли.
Утром, с лёгким после долгих вечерних разговоров с Иваном о жизни сердцем, Денис вместе с гостеприимным хозяином вышел из дома.
- Ну, если надумаешь, дорогу знаешь.
- Да я сегодня, наверное, на родину махну на весь отпуск, родителей навестить.
- Это дело! – похвалил Иван.- Но если не уедешь, приходи! И мне веселее, и Дэнька тебе будет рад.
- Спасибо тебе, Иван! Хороший ты человек! Душевный.
- Ну, будь здоров!
Возле дерева, под которым накануне сидел Денис, и где на клочке бумаги ещё оставались кусочки колбасы и в стаканчике -  остатки сметаны, никого не было. Денис долго ходил по скверу в тщетной попытке найти вчерашнего забавного котёнка, но его нигде не было.
- Дай бог, чтобы попал в хорошие руки! – подумал Денис, уже планировавший отвезти котёнка в деревню к родителям. Ещё раз  внимательно посмотрел по сторонам и, горестно опустив голову,  медленно побрёл к автобусной остановке, чем-то очень похожий на вчерашнего потерявшегося котёнка.  Может, домой попадёт, а может – в чьи-то хорошие  руки.