«Дай, Джим, на счастье лапу мне…»
Эти слова с детства поддерживали меня, добавляли мне сил. Всегда…
***
в 6л., когда мать-алкоголичка жестоко избил меня на глазах соседки. Через неделю после этого к нам домой пришли чужие, но хорошо одетые люди с казёнными лицами. Они что-то говорили матери, но она не реагировала, по причине очередного запоя. Только спустя несколько лет я понял, что это были судебные пристава, сообщившие матери о лишении её родительских прав. Меня определили в детский дом.
***
в 10л.. когда впервые подрался с мальчишками, на четыре года старше меня. Они обозвали мою мать шлюхой. А этого я не смог простить. Помню. Что думал только о том, чтобы не упасть, а когда упал – о том, чтобы не проломили голову. Голову мне не проломили, но рёбра пересчитали. И ни в последний раз… Подобное повторялось снова и снова… До тех самых пор пока я не научился считать рёбра своих обидчиков.
***
в 13л., когда девушка, нет ещё девочка, влепила мне пощёчину за попытку невинного поцелуя. А тем же вечером я случайно застал её в тупике коридора, целующуюся с моим лучшим другом.
***
в 18л., когда моя возлюбленная порвала со мной. Она ничего не сказала, не объяснила. Всё было понятно и так. Заверения в любви, обращённые ко мне, не помешали ей выйти замуж за другого. Любила ли она его? Да, любила … его деньги.
***
в 19л., когда служил в Афгане… И не успел, не успел … закрыть собой, уберечь своего друга. Он вернулся домой – за неделю до дембеля – в цинковом гробу… Помню, как я просил прощения у его матери, стоя перед ней на коленях. Помню её тонкие, плотно сжатые губы и бледные до ужасающей прозрачности руки. Помню слезинку, одну единственную, скатившуюся по щеке и голос … такой спокойный и родной: «Ты ни в чём не виноват!»
***
в 23г., когда я вот так же стоял на коленях перед этой женщиной, получая не прощение, но благословление. Я женился на сестре своего друга. Это было нелегко – любить и бояться в этом признаться. Мне тогда казалось, что она не для меня, что она заслуживает лучшего…
***
в 43г., когда я узнал о её болезни. Помню, как вернувшись с работы, увидел в прихожей упакованные вещи. «Я уезжаю. Нам нужно оформить развод», - просто сказала она. У меня было такое чувство, что мне вонзили нож между лопаток.
«Почему?» - спросил я спокойно.
«Так надо», - ответила она, уходя.
Я не стал её останавливать. Не хватило сил. Утром позвонил сын – он тогда учился в институте и жил в другом городе. Никогда не забуду его взволнованного голоса: «Как мама?»
- Она ушла.
- Куда?
- Не знаю.
- Найди её и верни! Не оставляй её … прошу! Не сейчас! Ей осталось каких-то 1-1,5 года…
Я не дослушал. Нашёл и вернул… И берёг… Ей давали год, но она боролась … а я вместе с ней… Она прожила ещё четыре…
Но однажды утром … её не стало …
***
Дай, Джим, на счастье лапу мне … За три недели до своего конца, словно чувствуя, что осталось совсем чуть-чуть, жена принесла в дом щенка. Такого смешного и неуклюжего. И назвала его Джим… Она сказала тогда: «Когда меня не станет, рядом с тобой всегда будет кто-то, кто будет любить и поддерживать тебя, даже если все другие будут далеко».
Так и случилось…