Намерение завести домашнего питомца возникло у нас давно. Очень хотелось поселить у себя маленькое существо, которое согревало бы своим теплом съемную двухкомнатную берлогу, которому можно было бы дарить свою любовь. Традиционный «кошачий» вариант был отвергнут сразу: на кошек у меня аллергия. Собака, имеющая заслуженную репутацию лучшего друга человека, тоже не подходила: с ней надо гулять по крайней мере два раза в день. По нашей жизни это было нереально. И, потом, не составляет тайны отношение очень многих москвичей к собакам и их хозяевам (к сожалению, очень часто небезосновательное). В любом случае, если себя нельзя полностью оградить от воздействия московской социальной среды, то в отношении своего животного сделать это было просто необходимо.
Однажды в зоомагазине мы случайно увидели крольчат и заинтересовались вопросом «кролиководства» в условиях мегаполиса. Как домашний житель кролик обладал рядом очевидных преимуществ: не станет лаять или орать мартовскими ночами, вегетарианец (соответственно, минимум нежелательных запахов). Стали рассматривать в сети фотографии представителей разных пород данного семейства. Мне больше всего понравился вислоухий баран. Кролики этой породы имеют исключительно серьезный и основательный вид. В тоже время, в их облике есть что-то очень забавное и комичное. Жена одобрила кандидатуру. Дело осталось за малым: найти нормальный питомник с крольчатами соответствующего возраста.
Найти питомник декоративных кроликов в Москве оказалось делом несложным. На сайте одного из них была размещена фотография шести трехнедельных крольчат. Поскольку заниматься разведением кролов мы не планировали, заводить было решено самца. А цвет выбрали рыжий (был еще один черный). Рыжий – солнечный и жизнерадостный цвет. Разлучать крольчат с матерью можно только начиная с полуторамесячного возраста, поэтому на тот момент (это было в марте 2010 года) ограничились тем, что позвонили и «забронировали» своего будущего питомца. Ждать оставалось еще три недели.
Время в ожидании нового члена семьи прошло быстро. На работе получилось очередное «окно» и я мог спокойно и не спеша поехать в питомник, посвятив этому весь день. Питомник оказался размещен в самой обыкновенной городской квартире многоэтажного дома. Помимо интересующей меня кроличьей семьи, там проживало еще семь или восемь кролов разной породы, окраса и половой принадлежности. Помню, тогда еще удивился, что пребывание такого количества животных не нанесло маленькой квартирке существенного экологического ущерба.
Хозяйка питомника подробно изложила мне основные правила кролиководства в городских условиях и рассказала о родословных интересующих меня крольчат (о том, что у кроликов тоже есть родословные, до того я и не догадывался). Затем мы пошли выбирать крольчонка. В не самой большой клетке компактно разместились крольчиха и шестеро ее детей. Из четырех самцов рыжего цвета я выбрал самого шустрого и активного. После этого наш будущий питомец был помещен в переноску. Напоследок хозяйка выдала ему с собой немного корма. Как она объяснила, это был антистрессовый паёк. А стресс получился значительный. Из тепла и клетки с близкими родственниками животинку запихнули в пластиковую коробку и вытащили на мороз. Потом около часа в дико ревущем метро. И потом еще минут двадцать тряски в маршрутке. Но наконец то мы дома. Там нас уже ждала подготовленная клетка с поилкой, подстилкой и сеном. Соблюдая в точности все инструкции, я сначала поставил переноску рядом с клеткой, потом переоделся и вымыл руки, и уже чистыми руками извлек крольчонка из коробки и посадил в клетку. Антистрессовый паёк оказался не тронут. Видимо, стресс был слишком силен. «Перемещенное лицо» было крайне напугано. Он сел в углу, сжался, и даже не стал проявлять любопытства к новой окружающей обстановке.
И тогда я сразу проникся симпатией к этому испуганному, беззащитному и настолько милому существу. Раньше я где-то прочитал, что когда вы только привезли кролика домой, то на первое время его лучше оставить в покое. Народ они пугливый, впечатлительный. И своим вниманием вы будете только усугублять ситуацию. Так я и сделал. Ушел в другую комнату заниматься своими делами. Вечером пришла с работы жена. Её я тоже заставил вымыть руки перед знакомством с семейным пополнением. Надо сказать, к тому времени крольчонок уже немного освоился: начал потихоньку точить сено, оставленное в клетке. Жене он очень понравился, что не удивительно. Не понравиться он просто не мог.
Конечно, первым делом стали думать, как нашего нового друга назвать. Всякие пошлые клички мультгероев отвергли сразу. А по второму каналу в это время шел сериал «Ликвидация». Под влиянием блестящей игры Маковецкого, решили назвать крола Фимой. А официально - Ефим Геркулесович (отца, согласно родословной, звали Геркулесом).
В последующие несколько дней Фима освоился окончательно. Занялся исследованием квартиры, а после завершения этого проекта приступил к спортивным тренировкам: стал носиться вдоль и поперек комнат на максимальной скорости, делая резкие повороты в конце участка. При этом его довольно часто заносило, как заднеприводную машину с нешипованной резиной по гололеду. Еще ему очень понравилось играть с картонными валиками от рулонов туалетной бумаги: он брал их зубами за край и, немного подержав вертикально, закидывал назад за голову. Мы долго думали, что должно было означать это действие, но к определенному мнению так и не пришли.
Прошло примерно два месяца. Мы окончательно определились с выбором кормов. Фима ел нормально, а во время бодрствования вел себя активно, не внушая нам никаких опасений. Надо сказать, в выборе сена он повел себя крайне непатриотично, наотрез отказавшись от продукции отечественного производства. Завоевало его расположение австрийское сено «Альпийское». Однажды, когда Ефим после традиционной дневной сиесты начал сладко потягиваться и зевать, я обратил внимание на прям таки неестественно длинные его передние зубы. Известно, что грызуны сами стачивают свои резцы при правильном прикусе. За более подробными сведениями из области анатомии кроликов пришлось полезть в интернет. После чего проверил у своего подопечного прикус. Да, так и есть: прикус неправильный. При правильном прикусе верхние резцы должны быть впереди нижних. У Фимы было наоборот. В ближайшую субботу поехали в рекомендованную хозяйкой питомника ветклинику. Находилась эта клиника в Марьино, то есть ехать надо было через всю Москву. Это было второе «путешествие» Ефима. Но на этот раз оно уже не повергло его в такой шок. В клинике некоторые удивились появлению такого экзотического пациента. Зубы подрезали, вернее даже не подрезали, а обкусали когтерезом. Врач сказала, что данную процедуру теперь нужно будет повторять ежемесячно один или два раза. Ну что ж… Никуда не денешься. Такую неприятность мы переживем.
Но тут наметилась еще одна неприятность: пришло в Москву это страшное лето 2010 года. Столбик термометра не опускался ниже 40 градусов. Горели торфяники. Весь город затянуло едким дымом. Причем, дымовая завеса была настолько плотной, что в безоблачный полдень можно было спокойно смотреть на солнце без всяких защитных очков, как на луну. Невыносимо было самим, но что должен был переживать кролик с его меховой шубой, вдобавок ко всему этому? Конечно, и тогда нашлись те, кто решил погреть руки на человеческих страданиях. В тот раз ими оказались продавцы и монтажники климатической техники. Не хочется даже вспоминать, какую цену эти мерзавцы запрашивали за установку самого обыкновенного кондиционера. Вариант с кондиционером отпадал. Но как было уберечь кролика от таких губительных условий? Прочитали на каком-то сайте, что животным помогает замороженная бутылка со льдом, завернутая в полотенце. Воду в бутылке заморозили, в полотенце завернули, в клетку положили. Но Фима не оценил ноу-хау неизвестного изобретателя, и обниматься с этой бутылкой не стал. Вместо этого, как только его выпускали из клетки, он безошибочно находил самое прохладное место в квартире: под ванной на кафельном полу. Заметив такой маневр, мы стали наливать в ванну холодную воду. На какое-то непродолжительное время это тоже давало прохладу. Кроме того, периодически мы стали ему мочить водой голову и уши.. Ефим стал очень мало есть, что доставляло нам беспокойство, но борьба продолжалась.
В конце концов, пришел август, и с ним стала уходить эта жуткая жара. Фима стал нормально питаться и начал вести себя намного активнее. Он даже освоил новое спортивное упражнение: прыжок на бегу и в сторону. То есть, это нужно было совершить перемещение во всех трех измерениях одновременно. Фигура сложная, чего там говорить… Видимо, таким образом кролики тренируют маневр ухода от атаки хищников.
Фима понемногу рос. В детско-юношеской клетке для него уже было мало места, к тому же попасть туда обратно с прогулки можно было только через люк сверху, что самостоятельно он делать не мог, а в клетке сено и поилка. Поэтому решили устроить ему новоселье. Новая клетка была просто шикарной – около 170 см. в длину и 80 в ширину. Дверца была сбоку, что давало возможность ее обитателю самостоятельно выходить гулять по комнатам (когда мы ее открывали, конечно) и возвращаться обратно в свою резиденцию. Взросление кролика также имело еще и другие последствия. Если раньше Фима на диван только заглядывал, вставая на задние лапы, то теперь он научился туда запрыгивать. И с целью регистрации собственности на новые владения он время от времени оставлял там лужи. За эти действия Ефим получил от жены крайне неприятное прозвище – «обоссак». Но это унижение его не поколебало. Он продолжал обозначать принадлежность своих новых территорий вышеуказанным способом, в результате чего чехлы от диванных подушек приходилось довольно часто стирать.
Запомнился один случай, когда мы с Фимой ехали в свою ветклинику в Марьино на очередные дантистские процедуры по стрижке зубов. В метро напротив нас села женщина с дочкой лет пяти. У девочки было такое лицо, как будто в ее жизни только что произошла какая-то страшная трагедия. Я решил это исправить и открыл переноску. Ефим поднял голову, положил передние лапы на край коробки и начал не спеша осматривать интерьер вагона. Девочка, увидев такого диковинного зверя, подпрыгнула как от удара током. Встала и подошла поближе. Фима тоже обратил на нее внимание. А она стояла и улыбалась до ушей, демонстрируя свои редкие молочные зубки. Ребенок был по-настоящему счастлив.
В клинике в тот раз мы попали к другому врачу в кабинет с большим стальным столом посередине. После того, как Ефим был высажен из переноски на этот стол, он начал проявлять некоторое беспокойство. Стал торопливо ходить туда-сюда, подниматься на задние лапы и оглядываться по сторонам. Потом подошел ко мне (я стоял вплотную к столу), также привстал, положил на меня передние лапы и посмотрел в глаза. Надолго запомнился мне этот взгляд, по-человечески осмысленный. В нем читались страх и тревога. «Не бойся, - сказал я, погладив его, - это не мясокомбинат».
Пришел новый год. А вместе с ним традиционное приподнятое настроение и надежды на перемены в жизни к лучшему. Новогодняя сосна Фиме очень понравилась. Раньше я и не догадывался, что кролики едят сосновые ветки. Помимо этого, он еще облюбовал себе место под сосной и очень любил там лежать. В клетку возвращаться оттуда не хотел категорически, проявляя при этом даже некоторую агрессию: рычал и несколько раз пытался укусить. Когда мы были дома, то особо и не возражали… Пусть поживет «в лесу».
На новогодние праздники решили поехать в теплые страны. Сразу встал вопрос о поиске временного приюта для Ефима. Вопреки моим негативным ожиданиям, среди коллег по работе нашлось даже несколько желающих взять к себе кролика на десяток дней. Пришлось проводить конкурс. Одна кандидатура была отвергнута, поскольку барышня жила в собственной квартире. Соответственно, за любую порчу имущества Фима мог быть подвергнут жестким дисциплинарным мерам. Кандидатуру другого пришлось отклонить по причине наличия в семье трехлетней дочери. Маленький ребенок может запросто прибить или покалечить животное только ради любопытства. Выбор пал на коллегу по работе и приятеля, который, также как и я, жил на съемной квартире и у которого был относительно большой сын семи лет от роду.
Когда вернулись с морей и привезли Фиму обратно домой, он был сдержан в эмоциях и не давал волю чувствам. То есть, никак внешне не проявил, что он по нам очень соскучился. Ну что ж.. у зверя характер, надо понимать. По отзывам, в гостях Ефим проявил себя в целом неплохо (если не считать того, что далеко не всегда пользовался лотком в нужных случаях). Играли с сыном знакомого: сначала пацан бегал за кроликом из зала на кухню, затем – Фима за ним в обратном направлении.
Следом за новогодними праздниками пришел февраль, а вместе с ним и день рождения Фимы. 15 февраля мы устроили ему праздничный ужин с одной свечой, шампанским и «тортом» из нескольких видов капусты и орехов. Шампанское Ефим пить не стал, он вел трезвый образ жизни. Свечу тоже пришлось задуть за него. Но капустно-ореховый торт Фима вниманием не обделил. Это событие запечатлели в фотосессии.
Весной у меня как обычно начались долгие командировки по всей стране. Одинокими вечерами в гостиницах я часто писал смски домой, спрашивал как дела у нашего Фимы. Жена присылала мне в ответ ммски с его фото. На них Ефим обычно пребывал полулежа в сладкой дрёме. Либо, Фима бодрствовал в той же позе с широко открытыми глазами. Наверное, в такие минуты он задумывался о необычайной своей судьбе, столь нехарактерной для кролика.
Как всегда, год прошел быстро и незаметно. Летом мы с женой снова поехали открывать для себя новые страны, а Фиму на две недели опять определили к своему старому знакомому. Его сын был в восторге, в течение года он часто о нем спрашивал.
Надо сказать, в значительной степени отпуск наши ожидания не оправдал, и приехали мы не сильно расстроенные. Тем более, что дома нас ждал Фима, который стал для нас не просто другом, а близким родственником. А через четыре дня после нашего возвращения произошел случай, которому суждено было стать первым в цепи последовавших за ним роковых событий.
Жена случайно увидела у Ефима блоху. И тут я вспомнил, что у нас давно где-то валяются капли от блох для животных. Купил я их давно, около года назад, когда Фима внезапно начал сильно чесаться. Но насекомых тогда у него не обнаружили, «чесотка» закончилась и про эти капли просто забыли. И вот вспомнили. Конечно, решили Фимку от этой напасти избавить. Когда капали их на холку, смеялись и шутили про «блохастого крола»… Не знали мы тогда это страшное слово: «фипронил». Гадость, которая была действующим веществом в тех каплях, относительно безвредна для кошек и собак, но смертельно опасна для кроликов.
На следующее утро Фима отказался есть свою порцию корма, на который он обычно бросался, опрокидывая миску. Нас это очень обеспокоило. А когда мы вернулись вечером с работы и увидели что корм по прежнему не тронут, то сомнений уже не было: с кроликом случилось что-то серьезное. Несмотря на позднее время, я сразу повез его в клинику, благо она работала круглосуточно. Там нам назначили трехдневный курс уколов и инъекций физраствора. В тревогах и переживаниях прошли следующие дни, пятница и суббота. Ефим по-прежнему ничего не ел и не спал, было заметно, что он очень плохо себя чувствует. А в воскресенье вечером у Фимы начались судороги. Жена побежала в аптеку, купила шприцы и Ношпу. Сделали укол. Тогда всё обошлось. В понедельник у меня появилась возможность уйти с работы с обеда. По прибытии домой сразу забрал кролика, и мы поехали в ветеринарку. Выслушав мой рассказ, врач покачала головой: «Пока трудно что-то определенное сказать. Делайте уколы три раза в день. И начинайте кормить принудительно из шприца без иглы».
Тяжелыми были для нас с женой эти дни… Боюсь, сократили они наш жизненный путь ни на один год. На следующий день, во вторник, надежда решила побаловать нас: Фима съел несколько травинок. И ночью, хоть и также не спал, понемногу подъедал сено. Но надежда обманула. В среду Фиме стало совсем плохо. Когда я пришел с работы, он сидел в клетке сжавшись, привалившись боком к решетке, тряс головой. Я сделал ему укол, после чего он немного расслабился, лег. А ночью у него снова начались судороги, уколы не помогали. Не буду описывать в подробностях ту ужасную ночь, слишком тяжело всё это снова переживать. Самым страшным было то, что мы ничем не могли ему помочь. Нет антидота от фипронила, и не выводится эта пакость из организма с водой. Приступы закончились только под утро. Это был четверг, 18 июля 2012. Перед уходом на работу мы сделали ему уколы и договорились приехать домой в обед. «Дождись нас, Фимуся, - сказал я, гладя его по головке,- мы скоро приедем. Обязательно дождись».
Плохо помню, что я делал на работе в тот день. Кто-то у меня что-то спрашивал, я что-то отвечал. Отправлял даже какие-то письма по электронной почте. Но единственным моим осмысленным занятием было наблюдение за циферблатом часов. Время не просто медленно тянулось, оно стояло на месте! В 13.00 я сорвался с места. До метро бежал, а когда уставал, и начиналась отдышка – переходил на быстрый шаг. Те минуты в дороге тоже тянулись нестерпимо медленно… Но вот я уже поднимаюсь на лифте, открываю трясущимися руками дверь, забегаю в маленькую комнату… Он лежал в клетке на боку с открытыми глазками. Он часто так спал. И иногда тоже с открытыми глазами. Только на этот раз Фимочка не дышал… А я стоял в дверях, боясь подойти ближе, хоть уже и так понятно было, что тут произошло.
Похоронили мы Фиму вечером того же дня в Салтыковском лесопарке, подальше от людских тропинок, под маленькой ёлочкой. Иногда ходим к нему на могилку, приносим цветы.
Павел Дербенцев
Москва, 2012