Начало романа.
- Говорят, на этом острове властвует зло, - тихо заметила Галка, поправляя съехавший кожаный пояс и старательно завязывая бантиком его длинные шнурки.
Двое молодых людей, оживленно размахивая руками, пробирались по узкой тропинке, спрятавшейся в зарослях мелкого кустарника. Они оживленно жестикулировали, то и дело останавливаясь и отдирая от одежды колючки, в изобилии росшие в кустах и траве, покрывавшие землю. Дневная жара уже спала, и влажный воздух наполнился тяжестью предзакатных минут, красноватые отсветы плясали на окружающих предметах, неумолимо намекая на близость ночи.
- Да нет, злу там дана власть, но все оборачивается к добру, а пространство пронизано особым невидимым светом, но настает момент, когда ты начинаешь чувствовать его кожей, он словно преображает твои мысли, заставляя их течь по-особому – легко и спокойно.
- Это как?
-А очень просто, ты понимаешь, что свет окружает всего тебя, хотя кругом темнота.
- Это значит, что зло не имеет власти? Что свет живет во тьме, а тьма в свете?
-Это значит, что злу дана власть, но пространство наполнено светом, добром - повторил Пашка, сам до конца не понимая, как объяснить устройство острова, куда они сейчас спешили. Это был нелегкий шаг – решиться пойти туда, на этот таинственный остров, где порой бесследно исчезали люди, как говорили хранители. Но что-то звало сердце в тот край, и наступил момент, когда не оказалось сил сопротивляться настойчивому желанию.
- А зачем люди приходят на остров? – спросила Галка после продолжительного молчания, во время которого они шли по едва заметной в траве тропинке, спотыкаясь об оплавленные куски рыжего метала, разбросанные по всей округе и изогнутые временем самым причудливым образом, Почва становилась суше и светлее, трава казалась мертвой и сухой, кусты почти исчезли, обнажив железное нутро окружающего пространство.
- За острыми ощущениями, - раздраженно ответил Пашка.
- Зачем ты так, - обиделась Галка, уже собираясь пустить свою знаменитую слезу, производившую впечатление всегда и на всех при любых, даже самых неблагоприятных для девушки обстоятельствах.
- Ладно, я скажу тебе…- решился Пашка, - там, на этом острове раньше был особый мир, так говорят старейшины, они его не видели, но слышали его отзвуки..
- Это какие такие отзвуки? Прошлого что ли?
- Не перебивай! Да, да, отзвуки… этот мир дарил легкость чувствам, ну в смысле исчезновения печали. Было достаточно смотреть на все и слушать пение птиц, и еще там не было времени…И человек никогда не плакал, будучи свободным от перемен, происходящих во времени. Как говорят, прошлое никогда не исчезает бесследно, оно отбрасывает тень в настоящее, как и будущее не всегда молчит. Остров – застывшее настоящее, прошлое и будущее. Кто-то из хранителей объяснял это тем, что нет никакой разницы между прошлым и будущим, хотя, я этому не верю. Или просто не понимаю, - горько вздохнул молодой человек.
- Ты шутишь!
- Замолчи, не перебивай, а раз на острове не было времени, то и не было перемен настроения, оно всегда было хорошим, отсчет секунд не требовал перемен от окружающего мира, достаточно было просто смотреть…А потом пришло время, а с ним появилось и зло. Наши инженеры говорят, что время – это изменения, чередование, а разве может чередоваться добро с добром? Или зло со злом? Это абсурдно с точки зрения теории вероятности изменений.
- Да, наверное, ты прав, - чувствуя себя совсем глупой, ответила Галка, - добро с добром чередоваться не может. Добро либо есть, либо его нет, и тогда все окружающее кажется печальным.
- Конечно, не может! – уверенно заметил Пашка, - и вот когда наступило время, край стал манить людей. Там вспоминаются забытые истины, обретаются утраченная чистота и потерявшаяся мудрость. Время на острове чередуется особым образом, как говорят многие, побывавшие там…
Пашка замолчал. Шли некоторое время молча.
- Все, осталось немного, сейчас будет высокий бетонный забор, построенный еще во времена первых искателей.
И действительно, через минуту тропинка уперлась в серую глыбу, которая перегораживала все пространство впереди и уходила далеко в заросли дикого кустарника и крапивы. Судя по внешнему виду, здешние края редко посещались людьми. Забор порос мхом и потрескался во многих местах. Верхний бетонный слой потемнел, и в проемах глубоких трещин показалась проржавевшая железная арматура, начавшая уже рассыпаться рыжей крошкой.
- Подождем, сейчас подойдет проводник.
- А кто это будет? – спросила Галка, с удовольствием усаживаясь на мягкую и необыкновенно пушистую голубоватую траву, которой славились эти заброшенные места.
- Местный чудак, он живет в хибаре на краю леса, не общается с людьми и любит молчать. Его зовут по-разному: проводник, старик, странник.
- А свое имя у него есть? – спросила Галка с любопытством.
- Кажется, есть, но его никто не помнит.
Справа раздался шорох, который стал громче и из ближайшей рощи появился странного вида мужчина и быстрым шагом направился в сторону гостей, чуть прихрамывая на правую ногу. На вид ему было лет пятьдесят, седые волосы стягивал деревянный обруч, простая льняная рубашка была расшита ярким геометрическим орнаментом, в руках он нес мешок, на котором болтался фонарик и старый компас с изогнутой стрелкой.
- Приветствую! – первым заговорил Пашка.
- Приветствую, странники, - ответил мужчина, - раз вы здесь, значит, время пришло.
- Время чего? – вставила Галка.
- А вам девушка, нужно больше молчать и думать, - заметил проводник.
«Молодец старик, - подумал Пашка, которому самому порядком надоело любопытство Галки, - осадил-таки!».
- Это почему?
- Потому что ваши слова чаще раздражают, чем радуют собеседников, а вы не понимаете этого, - заметил проводник, развязывая холщовый мешок и доставая оттуда сплетенную в тугую косу из когда-то белых шелковых нитей потрепанную толстую веревку, потемневшую и засаленную от грязи и времени.
Галка замолчала, обиженно надув губы.
- Вы готовы к встрече с островом? – спросил проводник.
- Конечно, готовы! - не удержалась Галка, восторженно выразив свое нетерпение оказаться там, где, как ей казалось, произойдет то, что перевернет жизнь, придаст годам неповторимую значимость и смысл.
- Не будьте самонадеянны, маленькая леди, а лучше подумайте, как вы будете себя вести, когда встретите его…
- Кого его? Мне Пашка ничего такого не говорил …
- Что ж вы молодой человек не предупредили девушку о такой важной подробности нашего путешествия?
Пашка сконфужено посмотрел на проводника и уже готов был начать оправдываться, но проводник заговорил сам.
- Вы девушка, должны знать, что там, за забором, можно встретить кого угодно, в краю этом давно живут люди. Никто не знает ни их имен, ни истории, но многие полагают, что это первые странники, которых забрал или приютил остров. Но главная встреча – это встреча с Монахом. Толком не могут сказать даже старейшины, ни кто он, ни откуда пришел, ни куда идет, он появляется неожиданно и так же неожиданно исчезает. Монах может предупредить вас об опасности, а может и подтолкнуть к ней. Наперед невозможно предсказать, что будет. Но его нельзя обижать ни словом, ни делом, ни мыслью. Он словно веха на пути: пройдешь ее, все будет хорошо, споткнешься, пеняй на себя.
- А что, он может читать мысли?
- Да, как и все жители острова. Поэтому вы должны не думать о привычных вещах, а сохранять разум свободным от суетных размышлений, пустых обид и излишней горечи. Хотя, это очень сложно, ведь на острове мысли начинают сильнее лезть в голову, словно играя с человеком.
- А почему остров называется островом?- спросил Пашка.
- Потому что он живет своей жизнью и по своим законам, точнее, по общим законам, но там они становятся очевидными. За истиной и идут туда многие, чтобы увидеть ее… Он как открытая книга, что ли. Там любая мысль сразу имеет последствие, а зло - воздаяние. Поэтому многие возвращаются оттуда другими или застревают там, пока не найдут правильных слов и мыслей. Туда не попадают случайные люди. Много сотен лет назад там стоял город, жили люди. Но произошел какой-то взрыв, и город опустел, само место обнесли бетонным забором. Появились проводники, что стали водить туда желающих. Остров дал приют уставшим и ищущим, он дал свободу искавшим ее.
- Постойте, но ведь мы не готовились к путешествию заранее, - заметила немного притихшая Галка.
- Вы - нет, но остров уже готов к вашему приходу. Это он вложил в ваш ум желание увидеть его, случайных людей там не бывает, а раз вложил, значит, вы готовы, а мое дело лишь провести вас по нему и, если все получится, вывести обратно. И еще: он не любит пустых разговоров, они оскорбляют его.
- Что значит пустых?
- Это значит пустых, вот как ваши вопросы, милая леди…
Галка покраснела, но сдержалась, хотя ей очень хотелось сказать что-нибудь обидное проводнику.
- Вот-вот, вы уже разозлились, и, будь мы на острове, началась бы страшная гроза или того хуже - ураган. Будьте осторожны с эмоциями, хотя вы сразу все поймете. А теперь пройдем вдоль забора направо до засохшей сосны, там есть ворота и ключ, который всегда храниться в разных местах.
- А как же мы его найдем, если он храниться в разных местах? – полюбопытствовала Галка.
- А очень просто, методом поиска, милая леди.
Молча двинулись в путь, оказавшийся не таким уж легким, всю дорогу приходилось продираться сквозь густой кустарник, который казался непроходимым гостям, каждой веткой хватая за одежду. Прошло уже полчаса, а сосны все не было видно.
- Нам еще долго идти? – нетерпеливо спросила Галка.
- Ровно столько, сколько будет длиться ваше нетерпение, молодая леди, - тут же ответил проводник.
- А что делать?
- Успокоиться и не думать о времени и пути, только так путь и время станут незаметными.
- Но ведь мы еще не на острове, - заметил Пашка.
- Мы уже там, здесь нас держит только нетерпение вашей спутницы.
Прошло еще полчаса пути и, наконец, показалась сосна.
- А вот и ворота, - довольно прошептал проводник, - поищем ключ.
Долго искать не пришлось, он блестел на самой нижней сухой ветке, сверкая металлическим блеском в лучах почти зашедшего, красноватого солнца. На тяжелых кованных чугунных воротах висел ржавый замок, который и предстояло открыть ключом. Казалось, что этот замок не открывался уже тысячу лет, его поверхность была изъедена дождями и хранила на себе следы многочисленных проявлений времени, глубоких царапин, уже успевших покрыться ржавчиной.
- Поторопимся, - сказал проводник, - солнце уже близко к закату.
Быстро открыли ворота, которые нещадно скрипели, наполняя округу металлическим стоном. За ними показался великолепный пейзаж: сочная зеленая трава перекатывалась плотными волнами в разные направления, словно бы ветер и не думал нестись только в одном, а предпочитал капризное непостоянство. Из травы то и дело выглядывали проржавевшие металлические детали, не то фюзеляжи старинных самолетов с птичьими крыльями, не то погнутые временем рельсы какого-то железнодорожного пути, как говорили старейшины. Ведь всем известно, что обитатели этих мест раньше ездили по земле на двух тонких железных колесах, цепляясь за железные рельсы, что крепились к земле деревянными брусьями. «Представляю, какой стоял грохот» - подумал Пашка.
- Я пойду первым, - сказал проводник, вы не бойтесь, главное - контролируйте мысли, никаких сильных эмоций, раздражения, нетерпения, остров не терпит этого…
- Так он что, живой? – неуверенно спросила Галка.
- Он живой, как и вся природа. Но его жизнь заключена не в словах, оттого и кажется непонятной.
- Я в другом смысле, ну думает он, что ли?
- Вы опять задаете глупые вопросы, разве может дерево думать как человек? – отрезал проводник.
- Я не знаю, - начала раздражаться девушка.
В этот момент ветер внезапно подхватил какой-то предмет, похожий на дырявое ведро и с силой швырнул его прямо к ногам Пашки.
- Вот видите, я же говорил вам, не нужно раздражаться!
-А при чем тут я? – возмутился парень.
- А притом, что вы ее друг, а от несдержанности чувств больше всего страдают близкие, это элементарная истина, которую знают все новички, приходящие на остров! Да ив жизни это знание ещё никому не помешало.
Некоторое время шли молча. То тут, то там начали появляться остатки каких-то полуразвалившихся стен из красного кирпича, местами словно бы оплавленного огнем. Было непонятно, что это были за строения: башни с ввалившимся куполом и разлетевшейся в разные стороны черепицей, окруженные необыкновенно высокой травой, похожей на осоку, чьи стебли, подобно растопыренным пальцам, цеплялись за иссушенную временем кладку.
-Пашка…
- Что?
- А тебе не кажется, что мы где-то уже видели все это? – спросила Галка.
- Конечно, видели, в кино, и не один раз…
- Но мы же не в кино, а ты все шутишь, - обиделась девушка.
Закапал дождь, совсем мелкий и теплый, грибной. Проводник внезапно замолчал.
- Мы будем делать отдых?
Ответа не последовало.
- Я же тебе говорил, - заметил Пашка, - он иногда надолго впадает в раздумье и молчит.
- И что теперь? Как долго длится такое состояние?
Дождь усилился, красное солнце скрылось за внезапно набежавшими тучами, а лес, казавшийся рядом, вдруг превратился в маленькую узкую полоску на горизонте.
- Ну вот, это все ты, ты видишь, погода меняется, - Пашка раздраженно пнул ногой какую-то металлическую банку, случайно оказавшуюся на пути.
- Я не могу, мне страшно, - сказала Галка, уже готовая заплакать.
- Успокойся, ты сделаешь только хуже.
Галка попыталась собраться с духом: «Все хорошо! - сказала она самой себе, - только ни о чем не думай»! Но девушка никак не могла понять, как это возможно ни о чем не думать, в голову начали лезть самые разные мысли. Ей припомнилась вчерашняя ссора с соседкой по этажу студенческого общежития. Да, она была студенткой и очень гордилась этим! Галка споткнулась и упала прямо в огромную лужу, что неожиданно оказалась прямо под ногами.
- Паша, помоги!
Пашка ринулся к девушке и помог ей подняться. Ее новенькая курточка с неоновыми пуговицами запачкалась, а на брюках появились предательские серые разводы.
- Только не расстраивайся! – взмолился Пашка, - нам нужно дойти до леса, там можно будет отдохнуть.
Внезапно молчавший все это время проводник заговорил.
- Вот так, девушка, чувства, не контролируемые разумом, начинают нанизываться одно на другое, лишь усиливая предыдущее, и с каждой минутой все труднее успокоится, контролировать себя. Не заводите себя в тупик!
Галка остановилась, закрыла глаза и представила себя в маленькой уютной комнатке на втором этаже родного дома. Молодая девушка любила свой дом и часто приезжала в этот родной и такой любимый с детства уголок на выходные и каникулы, любила родных, хотя часто и ссорилась с мамой и раздражалась от строгости отца, который всегда, как казалось, хотел большего, чем она могла добиться в жизни. Неожиданно успокоившись, Галка поняла, что ее дом – это то местно, куда она может вернуться, даже если и не сможет добиться того, о чем мечтает. Это неизменная часть сердца, воспоминания, дарящие чувство любви и ощущение нужности. Она мечтала о многом: окончить институт, устроится на престижную работу в какой-нибудь компании, занимающейся разработками в биологии органических структур, сделать головокружительную карьеру и похудеть. Да, и это тоже казалось Галке залогом успеха. Но ведь дом оставался домом, и жизнь начиналась с истоков, пусть и таких прозаических.
Дождь прекратился, выглянуло солнце, а лес, хоть и был далеко, но уже не казался недосягаемым.
- Помните это всегда, - проворчал проводник.
Справа показалась низколетящая стайка стрижей, они закружились вокруг развалин старинной башни, с которой уже давно осыпались кирпичи верхней, наружной кладки, обнажая железную арматуру, которая, по-видимому, использовалась в прошлом для укрепления каркаса здания в этих заброшенных, но не забытых людьми местах. Тропинка начала расширяться, справа в канаве валялся брошенный старый автомобиль, сильно помятый, словно его, как футбольный мяч, пинали в разные стороны.
- А он на ходу? – поинтересовался Пашка.
- Наверное, - безучастно ответил проводник.
- Так почему бы нам не поехать на нем?
- Так не принято.
- Кем не принято?
- Правилами.
- А кто писал эти правила? – спросил Пашка.
- Те, кто был здесь до вас.
- А можно с ними ознакомиться?
- А вы и так с ними знакомитесь, с самого первого вашего шага и впечатления.
- Это как понять, мне никто не давал читать никакой бумажки, никто не говорил, что можно делать, а что нельзя. Где эти правила?
- Вокруг, вы уже давно их читаете, вопрос только в том, насколько точно вы понимаете язык, на котором они составлены.
- И что это такой за язык? – удивилась Галка. В этот момент они подошли к старой машине, что ушла почти наполовину своим корпусом в грязную канаву, резиновые шины облепили рачки, вода была прозрачной, в ней медленно плавали серебристые мальки и редкая ряска, а дно покрывали заплаты золотистого песка.
- Как красиво! – вскрикнула Галка, - так что же насчет языка?
- Язык как язык, человеческий, - ответил проводник.
- А человечество то говорит на разных языках! – философски заметила девушка.
- Разве? А я думал на одном, ведь люди говорят об одном и том же везде, только формы выражения мыслей меняются.
- Ну, это как посмотреть, - самоуверенно сказала девушка.
- Я же Вам говорил, - ответил проводник, - иногда лучше промолчать, учитывая вашу полную неосведомленность в вопросе мировых языков.
Ветер начал опять усиливаться, казалось, что его порывы становятся настойчивей, словно бы пытаясь расшевелить окружающий пейзаж, сорвать с земли покров растительности, обнажить землю.
- Погода меняется, нужно подождать. Вы оставайтесь здесь, а я попробую дойти до леса, я давно не ходил этим путем, нужно вспомнить и обдумать многое.
- Как это так, одни? – возмутился Пашка.
- Очень просто, одни. Вы главное помните все, что я вам говорил и не ругайтесь.
- Но…
- Никаких но! – отрезал проводник.
- А как вас зовут? – спросила Галка, - вы так и не представились, как к вам обращаться?
- Можете звать меня Алексеем или странником, как больше нравится.
- Алексей, вы ничего не говорили о том, что нам нужно будет остаться одним, - возмутился молодой человек, - мы не знаем остров.
- Это правда, но я буду рядом. И потом, так вы лучше узнаете этот край.
- Ну что ж, идите, - неожиданно для всех, и особенно для девушки, знавшей его упрямый характер, смирился Пашка.
Странник молча двинулся в направлении леса, который выступал впереди зеленой громадой. Он удалялся быстрым шагом, заметно припадая на левую ногу и неуклюже прихрамывая, останавливаясь время от времени и что-то разглядывая под ногами. Вскоре фигура старика превратилась в маленькую точку на краю поля, чья высокая трава клонилась к земле и вновь и выпрямлялась, словно подчиняясь одному ей понятному нервному ритму.
- Что скажешь? – спросила девушка.
- Ничего, давай отдохнем, неизвестно, сколько мы будем добираться до леса.
Галка вскинула голову: стайка стрижей улетела, спугнутая ветром. Солнце еще не зашло, оно казалось огромным и плоским красным шаром, лениво плавающим по орбите времени. Становилось прохладно.
- А может быть, мы зря пошли сюда?
- Не знаю, говорят, что здесь нельзя ни о чем жалеть, остров может обидеться.
- И что будет тогда? – Галка закрыла глаза и задумалась о времени, что порой преподносит странные сюрпризы, объяснить которые человек пока не в состоянии.
- Мы почувствуем это.
- Откуда ты знаешь?
- Так говорят старейшины, - ответил Пашка.
- Ты все время говоришь про старейшин так, словно бы лично общался с ними. А ведь это не так!
- Я общался с теми, кому это удалось сделать.
- Ты так думаешь, что удалось, но ведь никто не знает, было ли это на самом деле.
Внезапно сквозь порывы ветра донёсся едва различимый шум машины. Он то приближался, то удалялся.
- Что это? – испугалась Галка.
- Похоже на двигатель, только какой-то странный, я слышал такой только однажды, когда отдыхал у отца. Он ведь конструктор-археолог, собирает старые машины уже много лет. Так шумел старый вертолет, восстановленный им для какого-то авиационного музея или исторического шоу. Он взлетел только один раз, чтобы достичь конечной точки своего путешествия в каком-то выставочном павильоне. Ты не представляешь, насколько шумными были машины предков.
Звук усиливался, на горизонте показалась странного вида машина, создавалось впечатление, что она подпрыгивала на воздушных подушках, изменяя высоту своего полета по особой траектории, понятной только пилоту и ей самой.
- Это вертолет, я так и знал! – закричал Пашка сквозь нарастающий шум двигателя и железных лопастей центрального винта, яростно разрезавшего воздух.
Крылатая машина быстро приближалась к ним. Оказавшись рядом, она зависла на какое-то время и плавно села на поле. Из ее чрева вышла странного вида девушка с короткой стрижкой, одетая в комбинезон из грубой ткани серого цвета, плотно облегавший ее стройную, немного худую, фигуру. Она подошла к гостям и спросила, не объяснив ни словом свое присутствие и настойчивое внимание.
- Кто Вы и зачем здесь?
- Я Павел, а это Галка, мы здесь всего пару часов.
- Вы знаете, что остров не любит праздного любопытства? – ее взгляд казался странным и слишком пристальным привыкшим к рассеянному созерцанию молодым людям.
- Мы давно хотели попасть сюда, - ответила Галка, - только вот сейчас решились. Поверьте, привело нас сюда не праздное любопытство, а желание понять жизнь.
- Сюда хотят попасть многие, только приходят единицы. Нелегко решиться на то такой шаг: пойти в неизвестность. Но я вижу, что вы еще не знакомы с той жизнью, понять которую так хотите, вам будет сложно, неподготовленные не задерживаются здесь надолго, а выносят отсюда только случайное. И помните, понять – не значит принять. И это усложняет многое, - загадочно произнесла незнакомка.
- Мы готовились, - Пашка громко чихнул от пыли, что поднялась от приземления громадной металлической птицы, - и понять, и принять.
- Нет, а потому будьте осторожны. Нельзя принять новое только потому, что ты готовился понять мир, это глупо.
Девушка резко повернулась спиной к гостям и быстрым шагом направилась к машине, легко запрыгнула внутрь, захлопнув за собой проржавевшую дверь, на которой почти не сохранилась краска. Двигатель надрывно зашумел, и вертолет поднялся ввысь, его лопасти медленно крутились под солнцем, отбрасывая на траву тонкие и подвижные тени. Машина стала удаляться. Откуда-то из травы послышался печальный крик гагары. Галка знала этот крик. На озере, где жила ее семья, к ним часто прилетали эти птицы. Всегда важные и задумчивые, они кричали по утрам о чем-то своем, но почему-то очень близком человеческому сердцу. Крик не прекращался и становился все громче и громче.
- Откуда здесь гагары?
- Не знаю, - ответил задумчиво парень.
Крик не прекращался, он заполнял собой все пространство, словно бы призывая слушателей прислушаться.
- Я больше не могу, мне становится не по себе, - тихо заметила девушка, - когда же вернется странник?
- Успокойся, - Пашка как-то по-особому посмотрел на девушку.
- Легко сказать! – всхлипнула Галка.
В этот момент в небе показались орлы, они медленно парили над полем, а потом начали снижаться, привлеченные беспокойным криком гагары.
- Давай попробуем лечь на траву и успокоится.
Галка достала из рюкзака шерстяной плед и раскинула его на земле. Ребята легли на него и закрыли глаза, решив ни о чем не думать, а просто отдыхать. Ветер касался их лиц и рук, словно бы толкая незнакомцев прочь. Они не знали, сколько прошло времени, только внезапно услышали над собой знакомый голос.
- Пора идти!
- Наконец-то! – обрадовалась девушка.
- Ничего не произошло? – спросил проводник.
- Прилетала странного вида девушка на допотопном вертолете и задавала много вопросов, - Пашка вскочил на ноги и попытался размять затекшее тело.
- Хранительница правил. И что она сказала вам?
- Что-то о том, что здесь не место праздному любопытству, - иронично констатировал Пашка.
- Значит, вас приняли на этот путь.
- Кто? – спросил Пашка.
- Тот, кто позвал. Но быть званным, не значит пройти испытания. Здесь все равны.
- Нас же никто не звал! – возразила девушка.
- Это вы так думаете, зовут всех, кто приходит, но не каждый способен пройти остров. А теперь поторопимся, здесь нельзя больше задерживаться.
- Почему? – не унималась Галка, готовая, казалось, продолжать этот спор бесконечно.
- Скоро наше место захватят зыбучие пески, ничего хорошего. Пойдемте скорее. Я думаю, иногда природа учит мудрости, или практичности. Не стоит бороться с переменчивыми ветрами или песками, если можно найти спокойный зеленый оазис и мирно переждать капризы стихии. Борьба должны быть уместной. Все остальное - это глупое упрямство, гордыня, которая всегда приводит к поражению.
Двинулись в путь. Тропинка становилась уже, пока совсем не исчезла в зарослях крапивы. Ее упругие стебли хлестали путников по рукам и лицу, крупные листья темно-зеленого цвета лениво пригибались к земле. Но ветер почти стих и на людей обрушилась гулкая тишина, наполненная непонятным ожиданием начала, что казалось грозным отражением таких глубин чувств, что до этого момента еще не открывались путникам.
- Нам не пройти, – неуверенно заметила Галка.
- Другого пути нет, в обход нельзя, не дойдем до вечера. Эта крапива живая, она не пускает тех, кто в сердце держит обиду, - тихо заговорил проводник.
- Галка, ты, наверное, злишься на кого-то, - заметил Павел.
- Брось, я так устала, что сейчас думаю только о том, как дойти до леса, разжечь костер, выпить горячего чая и расслабится.
- А это не важно, - заметил проводник, - важно то, что обида не была прощена до входа на остров. Вспоминайте, иначе нам не пройти.
Девушка уже готова была заплакать, как внезапно кусты крапивы начали редеть также неожиданно, как и появились.
- Ну вот, вроде легче идти, - облегченно вздохнул молодой человек.
- Пока, но это не значит, что легкость пути станет постоянной для нас. Стойте! - крикнул проводник.
- Что случилось? – вздрогнула деву
- Так не бывает…
- Почему, - глупо спросил молодой человек, до конца не понимая, о чем идет речь.
- Не может быть! – недоуменно заметил странник.
- Вы можете объяснить, что случилось? - Галка бросила взгляд туда, куда смотрел странник.
А тот смотрел прямо перед собой. Из поредевших зарослей крапивы, где то и дело проглядывали широкие ладони лопухов, торчала старая часовня. Да, скорее всего, это была часовня, покосившиеся кирпичные стены посерели и выцвели от времени, вокруг нее бесформенной грудой валялись разбитые камни, когда-то служившие продолжением стен, крыши не было, а внутри стояла каменная скамья, которую подпирали тяжелые валуны, потерявшие форму от времени.
- Это часовня раскаяния, так зовут ее все проводники. По легенде ее построил старый солдат, вернувшийся с войны после долгих лет сражений. Он сильно горевал о ярости, с которой шел по земле всю свою молодость и решил построить часовню для каждого, кто готов отказаться от прошлых заблуждений. Та война не была праведной. А он не хотел ее продолжения, но не мог ничего изменить, разве только себя. Люди приходили сюда, и всегда находилось то, о чем они сожалели. Но что-то случилось однажды, и путь к часовне забылся на многие годы…Возможно, люди просто не хотели больше жалеть о чем-то, старинные стены обвалились, крыша осыпалась, скамья обветшала. И вот мы нашли ее. Мне рассказывал о ней старый друг, а ему дед…
- И что теперь? – спросила девушка, - мы должны найти раскаяние?
- Да, и оставить здесь все обиды, поняв их причины. Память и мысль о прошлом помогают, а легкое сердце еще никогда не задерживало в пути. Хоть раз в жизни, но такие часовни встречаются на пути каждого странника, только чаще люди проходят мимо, не замечая возможности изменить жизнь и обрести легкое сердце. Этот закон не писан, но неизменен для каждого.
- А если я не вижу причин своих обид в себе?- спросила девушка.
- Тогда вы не видите выхода. Во всех событиях всегда есть двое, подтолкнувшие их к развитию, и если что-то пошло не так, то вина лежит на обоих. Время не замыкается на одном человеке, как в хорошем, так и в плохом.