Начало см.www.proza.ru/2012/08/17/180
ПЕРВЫЕ УСПЕХИ
Только для зрелых душ, интересующихся
историей отечественного приборостороения
Учась в МВТУ, мы мечтали о небе. Мы не собирались стать лётчиками, но все хотели разрабатывать новые приборы для самолётов. Когда по окончании института я была направлена на работу в головное предприятие оборонной промышленности, то сначала немного расстроилась, но потом включилась в его тематику и проявила к ней интерес. Немаловажным обстоятельством явилось также то, что наша фирма находилась совсем недалеко от моего дома. Теперь, после защиты кандидатской диссертации мне предстояло работать в головной фирме авиационной промышленности, чему я была несказанно рада.
Перед переходом на новую работу сразу же после собеседования с заместителем начальника Московского института электромеханики и автоматики по кадрам и режиму я была приглашена в кабинет самого начальника института, доктора технических наук Алексея Дмитриевича Александрова. В этом кабинете я побывала в первый и последний раз. Больше личных контактов с руководителем предприятия у меня не было, и в дальнейшем все письма, отчёты и другие документы, которые я приносила ему на подпись, я оставляла у секретаря.
В тот день, войдя в кабинет, я увидела невысокого, достаточно молодого, симпатичного мужчину с приятной улыбкой. После взаимных приветствий он сел на краешек стола, свесив ногу. Разговор зашёл, естественно, о предстоящей мне работе по расчёту вредных моментов токоподводов, снижающих точность прецизионных акселерометров - приборов, измеряющих ускорение. Созданием новых типов этих приборов занимался сектор кандидата технических наук Ильи Григорьевича Архипова, входивший в состав отдела Вадима Александровича Гаранкина. Именно туда я и была направлена работать. Я хорошо запомнила своё первое впечатление от встречи с Алексеем Дмитриевичем, поскольку он очаровал меня. Это ощущение не покидало меня и в дальнейшем, хотя в последующие годы начальник института никогда не проявлял по отношению ко мне каких-либо знаков внимания.
Перед моим зачислением на должность исполняющего обязанности старшего научного сотрудника я договорилась с администрацией института об отпуске. Впереди у меня была поездка с мужем Николаем и маленькой дочкой Лилей на Азовское море, в Бердянск. Однако в самый последний момент муж отказался ехать со мной, что явилось для меня первым страшным и серьёзным ударом. Это было началом конца моих радужных надежд на счастливую семейную жизнь. В Бердянск мы отправились вдвоём с Лилечкой, которой тогда не было ещё и четырёх лет. Перед моим возвращением в Москву в Бердянск приехал Николай, и я передала ему дочку. Однако Николай не выдержал режима, связанного с уходом за ребёнком, и вскоре привёз дочку в Москву, а сам возвратился в Бердянск, где продолжил свой отдых.
После пребывания на море выглядела я неплохо. Помню восхищённые взгляды коллег мужа, который уже два года работал в МИЭА, и комплимент в мой адрес Сергея Сергеевича Куликова, работавшего с Николаем в одном отделе: “А ведь эта красотка - жена Николая Валько”. В то же время в конструкторском отделе и в секторе Ильи Григорьевича меня встретили настороженно: молодая, интересная, кандидат технических наук, пришла со стороны, да ещё “сверху”. Кое-кто отнёсся ко мне просто ревниво, особенно Гена Людиновский, ведущий конструктор акселерометра с упругим подвесом. Мне также показалось, что ведущий инженер Владислав Аникейчев, замещавший начальника сектора в его отсутствие, полагал, будто я буду претендовать на это место. Поэтому мне во что бы то ни стало нужно было переломить эту нездоровую ситуацию, поскольку я совершенно не претендовала ни на какую административную должность. Меня интересовало только продвижение по научной стезе. И прежде всего мне было необходимо утвердиться в глазах коллег как достойный специалист.
Я работала в секторе, где разрабатывались и проводились испытания акселерометров различного типа: так называемых “сухих” - с упругим подвесом чувствительного элемента и поплавковых – с подвесом чувствительного элемента на цапфах, которые могли поворачиваться на некоторый угол в камневых подшипниках скольжения. Отношение сотрудников к работе – Веры Сергеевны Вершининой, Владислава Аникейчева, Володи Зыкова, Тамары Фалинской, Нины Шевковой и, конечно, самого Ильи Григорьевича - было исключительно серьёзным. Меня поражало, как после обеденного перерыва многие из них наперегонки, как мне тогда казалось, бежали вниз на фундамент к поворотным головкам, на которых производились испытания акселерометров. Фундамент представлял собой огромную платформу, установленную на земле в подвальном помещении и не связанную со зданием. Я всегда удивлялась: “Может быть, на всех сотрудников не хватает этих головок? И поэтому коллеги несутся туда со всех ног?” Это, правда, не более чем весёлое воспоминание. На самом же деле люди действительно трепетно относились к работе, вкладывая в неё всю душу. Нашим настольным учебником тогда была книга А.Е. Синельникова “Низкочастотные линейные акселерометры. Методы и средства поверки и градуировки”.
В течение нескольких первых месяцев моя работа, как и предполагалось, была действительно связана с определением нулевых моментов токоподводов в акселерометрах разных типов. Сначала мне было поручено рассмотреть С-образные ленточные токоподводы акселерометра ДА-6С. При идеальной форме момент сопротивления, создаваемый этими токоподводами при отсутствии отклонения чувствительного элемента акселерометра от нулевого положения, равен нулю. Однако в действительности при подпайке токоподводов к чувствительному элементу и корпусу прибора практически всегда возникает искажение их идеальной формы. В этом случае токоподводы оказываются деформированными, и тогда для расчёта погрешностей, создаваемых токоподводами и влияющих на точность прибора, формулы сопромата не пригодны. Для расчёта нулевых моментов токоподводов, возникающих из-за различных погрешностей их подпайки, я применила теорию тонких стержней, которую уже использовала в своей кандидатской диссертации.
У меня не было и тени сомнения в том, как делать расчёты, просто для этого требовалось достаточно много времени. Я приходила на работу и, не отрываясь буквально ни на минуту, решала поставленную передо мной задачу. У меня было ощущение, что коллеги по сектору с затаённым вниманием ждали, каков будет результат моих трудов. Когда отчёт был готов, он был направлен начальнику конструкторского отдела Илье Леопольдовичу Милейковскому, который в своё время занимался как теоретическими, так и практическими исследованиями токоподводов. Илья Леопольдович полностью одобрил отчёт. Это была первая маленькая победа. Дальше мне предстояло рассчитать токоподводы для акселерометров другого типа, что я также успешно выполнила.
Позже самостоятельно, а также в соавторстве с Милейковским и научным руководителем моей диссертационной работы Владимиром Александровичем Бауманом я опубликовала несколько статей в таких изданиях, как “Известия вузов. Приборостроение” и “Труды МВТУ”. Написав статью “Исследование двух схем радиальных упругих токоподводов гироскопических приборов”, я поехала в МВТУ к Евгению Павловичу Попову – создателю теории тонких стержней, чтобы ознакомить его с содержанием статьи. Я понимала, что Евгений Павлович доволен тем, что его теория нашла применение на практике. Решив поощрить мою работу, Евгений Павлович подарил мне свою книгу “Теория и расчёт гибких упругих стержней” с тёплой дарственной надписью. Однако через несколько лет он попросил меня вернуть ему эту книгу и подарил другую – “Нелинейные задачи статики тонких стержней” с более краткой и общепринятой дарственной надписью: “Уважаемой Алле Дмитриевне от автора”. Тогда я подумала, что великие люди бывают весьма озабочены тем, чтобы их слова и записи кто-нибудь ненароком не истолковал превратно. А Евгений Павлович, действительно, достиг больших высот в отечественной науке. В 1992 году он по праву был избран академиком Российской Академии Наук.
Однако продолжать заниматься расчётами токоподводов и дальше мне было неинтересно, поскольку мне хотелось расширить область своих исследований. Я пришла в МИЭА в очень благоприятное для себя время: существовавший ранее научно-теоретический отдел был ликвидирован, и в этих новых условиях я оказалась едва ли не единственным специалистом, занимавшимся инструментальными погрешностями приборов в направлении, которым в то время руководил главный конструктор Евгений Андреевич Правоторов. Поэтому при желании я могла взяться за решение любой задачи, связанной с механикой акселерометров, а позже и гироскопов.
Как и на прежней работе, в научно-технической библиотеке я еженедельно знакомилась с новыми поступлениями технической литературы. Однажды в одном из журналов я увидела статью, посвященную расчёту балки с цилиндрической выемкой. В наших акселерометрах ДА – 6С и ДА - 6М использовался упругий подвес маятникового чувствительного элемента, представляющий собой систему двух параллельных торсионов с тонкими перемычками, образованными двумя цилиндрическими поверхностями, так называемыми Х-образными шарнирами. В целом упругий подвес представлял собой пространственную раму с произвольно направленной нагрузкой. Я загорелась желанием сделать расчёт жёсткости, а также ударной и вибрационной прочности этой конструкции.
Не без некоторых колебаний, как мне показалось, поскольку на предприятии, по-видимому, подобные попытки уже были предприняты, Илья Григорьевич дал согласие на проведение расчёта, и эта задача была включена в план моей работы. Я взялась за учебники сопромата. Одно дело – в течение четырёх семестров прослушать эту дисциплину в МВТУ, и совсем другое дело – применить свои знания на практике для расчёта характеристик реально существующего прибора. Расчётам на прочность при динамических нагрузках нас вообще не обучали. В случае возникновения у меня трудностей при решении задач, связанных с тематикой предприятия, мне совершенно не с кем было бы посоветоваться. Поэтому я начала искать людей, которые в случае необходимости могли бы дать мне квалифицированный совет.
Так я стала слушателем двух семинаров. Один из них проводился в Институте проблем механики (ИПМ), где с докладами неоднократно выступал выпускник МВТУ и МГУ Виктор Филиппович Журавлёв, начинавший свой трудовой путь в ЦНИИАГ, где я тогда работала. Второй семинар проводился в Институте механики МГУ, где руководителем семинара был член-корреспондент АН СССР Эдуард Иванович Григолюк. Именно в то время Виктор Журавлёв подарил мне оттиск своей статьи “К вопросу об оценках эффекта Магнуса”, опубликованной в сборнике “Доклады Академии наук СССР“, с дарственной надписью, а позже и свою книгу “Волновой твёрдотельный гироскоп”. Когда в 2003 году я поздравила Журавлёва с избранием его академиком Российской Академии Наук, он с иронией спросил: “Неужели тебе действительно интересно знать, что в Академии Наук проходили выборы и что я избран академиком?” Меня поразило такое недружественное высказывание, и с тех пор я с ним не общаюсь.
На обоих семинарах читались и обсуждались доклады по механике деформируемых сред. На семинаре Григолюка я совершенно неожиданно для себя встретила Ивана Дмитриевича Грудева и впервые услышала его доклад о созданной им теории расчёта пространственных стержней, ставшей основой его докторской диссертации. После доклада я подошла к нему и, представившись, напомнила, что около двух лет назад он познакомился с моей кандидатской диссертацией, в которой я использовала теорию тонких стержней, разработанную Евгением Павловичем Поповым.
Слушателями семинаров были выпускники МГУ, Физико-технического института, МАИ и других вузов, которые проявляли интерес к тематике этих семинаров. Среди них был и Анатолий Герасимович Горшков, чьё благосклонное отношению ко мне я довольно скоро ощутила. Поэтому после завершения расчёта жёсткости упругого подвеса акселерометра ДА – 6С (на что я потратила немало усилий) и оформления отчёта, который я сопроводила красочными эпюрами изгибающих и крутящих моментов, я обратилась к Анатолию Герасимовичу с просьбой посмотреть мою работу, поскольку чувствовала огромную ответственность за её качество. Убедившись в правильности выполненного расчёта, я предъявила его начальнику сектора Архипову и другим вышестоящим начальникам. Поскольку полученная мной расчётная величина жёсткости подвеса находилась в диапазоне значений, найденных практическими методами, я чувствовала большое удовлетворение от выполненной работы. Надо отметить, что и начальство вполне оценило моё усердие.
Главным делом моей жизни стала работа, в жертву которой я приносила абсолютно всё, в том числе домашние дела и заботу о семье. Устав от постоянного напряжения при решении задач, дома я не находила сил, чтобы поиграть с маленькой дочкой или позаниматься с ней английским языком, как об этом просила моя мама. Если вечером мы гуляли с Лилечкой в лесу, благо мы жили и живём в зелёной зоне Москвы, то в ответ на её вопросы, я просила её помолчать, о чём сожалею до сих пор. Правда, я готовила еду и убирала квартиру и в то же время всегда испытывала трепет перед взрывным характером мужа. Я знала, что если я начну выяснять отношения в семье, то не смогу сосредоточиться на работе, поэтому предпочитала ничего не менять в своей жизни.
Продолжение см.www.proza.ru/2012/11/15/6