Дневник VI-21 Душа смятения и кротости полна
22 марта 2006 г. Вижу я сон: компания молодых людей разного пола, я смотрю на них сверху, я скоро должна присоединиться к ним, они берутся за руки, танцуют, произносят несколько раз одну и ту же фразу: "Суд идёт?... А суд будет?... Суд уже идёт". Но никакого суда нет.
Наяву я бодра весь день.
25 марта. Чехов гений, которого проглядела А.А.Ахматова.
26 марта. В Лито Дома медиков я читала стихи свои. Один поэт сказал, что это настоящая поэзия, что он слушал меня с удовольствием, одна дама сказала: "Многозначительно...", но купила книжечку "Слёзы в цветах".
Опять я услышала, что стихи мои оторваны от жизни, ведущий сказал, что они искусственны, позже он пытался реабилитироваться. Он кажется мне человеком сухим, не романтичным, узковатым. Ему чужды мои стихи, мне его стихи кажутся не стихами, в них нет поэзии. Он подарил мне стихи Иннокентия Анненского.
27 марта. Снилась мама.
28 марта. Я пела в частном доме. Хозяйка квартиры умна, много знает, люди ей не интересны, ей интересны только музыка, книги и путешествия.
Мой друг поэт Саша Тимофоеевский звал меня на свой вечер.
Из Праги звонил Илья Шифрин. Спросил, в каких городах Европы я была. Советовал сделать паспорт. Голос у него красивый, спокойный, тёплый, чуть ироничный.
30 марта. В Консерватории слушала "Трагическую" сонату Николая Метнера, она показалась мне интересной. Рахманинов был мне тяжёл. Играли ученики Сергея Доренского, блестящая виртуозная игра, мастерА.
Гуляли с Мариной Михайловной, она часто ездит по Подмосковью, часто ходит на концерты. Мы говорили с ней о Борисе Житкове, о Куприне.
1 апредя. Сегодня я пыталась одурачить около семи человек, звонила им, меняя голос, говорила, что им звонят из Рахманиновского фонда, но предательский смех разоблачал меня. Здорово я сегодня нахохоталась.
Вечером я успела на концерт Володи Оксиковского. Он был трезв. Но душа моя не вибрировала в такт его пению, он оглушил меня. В 10-20 вечера Володя закончил петь. Мы с ним поцеловались, прощаясь. Вблизи лицо его красиво. Он очень худой. Я прикоснулась к его плечу - одни косточки.
2 апреля. Я спала, просыпалась, засыпала и всё время снились мне Володя Оксиковский и Галя, его жена, общение нашим было хорошим и плодотворным.
3 апреля. Читаю книгу моего первого учителя по Алексеевской гимнастики Елены-Алёны Арманд - не оторваться, так интересно. У Алёны свой стиль, пишет она сочно, ядовито, умно, но страшная Россия встаёт со страниц этой книги.
4 апреля. Алёна Арманд насмешлива, не романтична, наблюдательна, но я не чую в ней живого дыхания сердца. Может быть, я не права.
7 апреля. Думаю об Алёне Арманд с сочувствием. Книга её вызывает противоречивые чувства. У неё много достоинств, встречаются непонятности. Есть поэзия, глубина, грубый натурализм, самолюбование и отсутствие боязни предстать перед человечеством в неприглядном виде. Какие мотивы двинули Алёну в тот край, где она оказалась?
Господи, почему Ты даёшь мне такое одиночество?
8 апреля. С интересом дочитываю книгу Алёны. Я узнала кое-что новое о несчастной России, о природе людей.
О природе богов мне пока не открыто.
Гибнет ли Россия, Господи? Кто спасёт её народ и её интеллигенцию? Пьянство, убийства, самоубийства, д.т.п., болезни, брошенные дети, брошенные родители... Каждый год уносит миллионы жизней.
Одна из подруг постоянно исчезает, не звонит мне. Я не нужна ей. От неё идёт отчуждённость, недавно я это ощутила. Месяц назад она просила меня помолиться о матушке, монахине. Кто помолится обо мне?
10 апреля. Сон: на меня устремляются бесы, в разных сушностях находящиеся. Я пытаюсь их отогнать крестом, руки не слушаются моей воли, злой силой они парализованы.
11 апреля. Вечер Саши Тимофеевского в Музее Цветаевой. Он первоклассный поэт, очень умный, зрелый, зрячий, ироничный.
Спела я три Сашиных стихотворения. После чего ко мне подошёл мужчина, хвалил соответствие музыкальной фразы и поэтического слова, дал свою визитку и домашний телефон.
Я прочла стихи свои, посвящённые Саше. Он попросил, чтобы я исполнила песни на свои стихи, посвящённые Арсению Тарковскому.
Петя Старчик удивился моим стихам о Тарковском и спросил: "Ты их писала от лица...?". Тут он назвал имена философов. "От моего собственного лица написала я стихи Арсению Александровичу. Ты моих стихов не знаешь", - сказала я Пете. "Я их на музыку положу", - говорит Петя. Я отвечаю: "Ты мои стихи уже 20 лет кладёшь на музыку..." Петя: "Я о Бродском на твои стихи сочинил...".
Я хочу встретить людей, оставшихся верными дружбе.
Звонил Лёня Бабаджанян, он с трудом выговаривает слова, забывает имена, понятия, слова, названия. Он ходит к своему очень старому отцу, ухаживает за ним. Лёня любит армян. Он хочет прочитать мне свои произведения. Он долго со мной разговаривал, сказал, что если мы будем видеться, то между нами может возникнуть привязанность друг к другу, а он этого не хочет. (Лёня - волшебный человек из моей молодости, художник. Мы пели с ним Менуэты Баха)
Я ответила ему, что мы уже не молодые, что мы с ним никогда не были друг в друга влюблены, а были друзьями.
12 апреля. Я никак не чувствую тепла, исходящего от Ольги С., но и холода не чувствую. Она образованная инопланетянка из каких-то старинных неземных миров. Я вникаю в её стихи, как в незнакомую музыку. Есть совершенные непонятности в её некоторых стихах, которые не кажутся мне поэзией, они очень странные.
В некоторых её стихах есть что-то певучее, печальное, тончайшее, безумное, есть афористические строки, а иногда нечто подобное графомании, некое мистическое бормотание, иногда гениальное, странные сочетания не сочитающихся слов, множество антиномий.
13 апреля. Говорила по телефону с Алёной Арманд, благодарила её за книгу, у неё нежный кроткий голос, но она не поинтересовалась, как я живу. Она выразила, однако, желание почитать мои стихи.
14 апреля. Ночевала у Лины, она добра и тепла. Свежевымытые вьющиеся волосы распущены по плечам, она красива средневековой итальянской красотой.
Была вечером в салоне. Один из поэтов был пьян, говорил грязные нецензурные слова, ругал Бродского. Я заступилась за Иосифа. Как может графоман замахиваться на Бродского, показывая своё невежество и дурной вкус?
15 апреля. Мне снилось, что кто-то из моих знакомых умер во сне, мне предлагали обувь этой женщины.
Слушала пение А.Н.В. Он пел очень страстно о матери и сыне.
Умён, блистателен, горяч
И недоступен - ну, хоть плачь!
Он пел некоторые вещи так, что мороз по коже... Пел он три часа. Я попросила автограф. "Здравствуй, Галя! Можно я просто распишусь?", - сказал А.Н.
На концерте была Наташа К., сказала, что А.Н. не интеллигентен, талантлив, голос красивый, стихия звуков льётся сквозь него. "Больше я на его концерт не пойду", - заявила она.
Мои стихи:
Серебряные полосы в воде.
Кричат утята. Точки белых чаек
Маячат. Только я не замечаю,
Как я больна. Чуть плещется волна.
Кружится голова уже неделю.
Успею ль надышаться, не успею?
Несётся ветр, клубятся облака.
Душа смятения и кротости полна.
2006
Мой рисунок.