10. «Может, будет хоть час, когда нам повезет».
Виктор Цой.
Узнать ничего не смогли. В больнице творился переполох. Врачи, медсёстры бегали не останавливаясь, шумели, не обращали на посетителей внимания. Когда гомон стих, подошёл лечащий врач:
- С больным случился приступ. Сорвал капельницу, пытался выскочить в окно, убежать из больницы. Не могли поймать, успокоить, пока не потерял сознание. Накололи, поставили капельницу. Сейчас он в реанимации под надзором врача и санитара. Пока туда не надо заходить. Нам не известны причины припадка. Возможно, травма головы оказалась более серьёзной, чем мы думали. Вероятно, повреждён мозг. Чтобы поставить окончательный диагноз, требуется время.
- Значит, не совсем пропащий, не всю совесть потерял, - вырвалось из уст отца. Врач не понял:
- Простите, что Вы сказали?
- Так, мысли вслух. Не обращайте внимания.
Мария не вняла уговорам отца сохранить ребёнка. На чаше весов «против» накопился слишком большой вес. Нужен уход за Виктором. Впереди ещё длительное лечение. Самой предстоит перенести три операции. Начались занятия в институте. Виктору обещала помочь с диссертацией. Не известно, его ли ребёнок. На этом фоне блекло выглядели бездоказательные подозрения. Отец долго не соглашался. В конце концов, убедила. Поддался на уговоры дочери. Съездили в соседний город. За соответствующую плату нашли практикующего врача. Отец не мог успокоиться:
- Это самая большая глупость из всех, которые я когда-нибудь совершал.
- Прости, папа. И успокойся. Нарожаю я тебе внуков.
Прервав беременность, посетила Виктора. Объяснений не требовала. Не хотела унижать любимого человека. Он не оправдывался. Перебросились несколькими малозначащими словами о здоровье.
- Меня кладут в стационар на три недели. Будут сращивать надкол на челюсти. Обещают надеть на голову какой-то скафандр. Приходить не смогу. Потерпишь тут без меня.
- Что там соседка обо мне наплела?
- Для меня не имеет значение твоё прошлое. Я люблю тебя такого, какой ты есть.
- Про бабушку я сказал, чтобы не приглашать тебя в дом. Знал, что тебе наклевещут на меня.
- Не надо оправдываться. Ты ни в чём не виноват. Папа говорит, что было, то прошло. Если хочешь, он будет приходить к тебе.
- Нет, не надо. Он и так для меня много сделал.
- Он сделал для нас.
- Мне стыдно смотреть ему в глаза.
- Ладно, лечись. Потом разберёмся.
Поцеловала, ушла. Надолго улеглась в больницу для поправки здоровья. Три недели существования в скафандре выдержала стоически. Но нужный эффект был достигнут. Трещина заросла, Челюсть восстановила свои функции. Оставалось научиться жевать.
Навестила Виктора. У него процесс лечения внутренностей завершился нормально. Для длительной фиксации фрагментов костной ткани с целью выпрямления ноги и её удлинения, установили компрессионно-дистракционный аппарат Илизарова. Устройство выглядело не менее внушительно, чем её скафандр, только закреплено было на ноге. Несколько больших блестящих колец, держащихся на проходящих через кости спицах, исключали возможность свободного передвижения.
Проконсультировалась с врачом. Он посоветовал забрать пациента домой:
- Мы, конечно, можем держать его и месяц, и два. Но наше вмешательство больше не требуется. А дома он будет чувствовать себя лучше. Процесс выздоровления пройдёт быстрее. Сложности в управлении аппаратом нет. Мы дадим инструкцию, схему регулировки натяжения спиц. Ежедневно надо одни ослаблять, другие подтягивать. Обычно проблем не бывает. Если возникнут, вызовите врача на дом.
- Как много времени на это уйдёт?
- Полтора-два месяца. Но может понадобиться второй сеанс.
Поговорила с Виктором. Предложила забрать его к себе. Наотрез отказался:
- Не хочу Вам мешать. Буду жить у себя дома.
- Тогда и я переберусь к тебе.
На это заявление никак не отреагировал.
Отца беспокоить не стала. Ничего не сказав родителям, заказала такси. Купила костыли. Подъехали к дому. Помогла выбраться из машины, подала костыли. Усадила на скамейку. Первая трудность возникла сразу по приезду: дверь закрыта, ключей нет.
- Где твои ключи?
- В мотоцикле.
- И что мы будем делать?
- Звать дядю Васю. С монтировкой.
- А в доме есть запасные ключи?
- Есть. Висят на гвоздике, рядом со счётчиком.
- Тогда, зачем нам дядя Вася?
Разбила костылём стекло. Залезла в окно. Открыла дверь изнутри. Вышла, вращая на пальце колечко с ключами.
- Всё равно к дяде Васе надо идти. Чтобы вставил стекло. Он мастер на все руки.
- Стекло подождёт. Пойдём в дом.
Уложила больного на диван. Прошла по дому. Во всех комнатах царил холостяцкий беспорядок. Включила пустой холодильник.
- Где у тебя вода?
- Колонка за углом.
Взяла вёдра. Принесла воды.
- Ты отдыхай. Я пойду в магазин, куплю продуктов. Зайду в аптеку.
Вернулась. Приготовила обед. Накормив пациента, принялась за уборку. Вымела ворох мусора, протёрла вековую пыль, помыла полы. Устала. Присела рядом:
- Мне надо появиться дома. Я не уверена, что предки меня отпустят, на ночь глядя. Потерпи до утра. Завтра сбегаю в институт, разведаю, что и как, потом приду к тебе. Гайки без меня не крути.
- Меня в больнице научили. Я уже сам три раза подкручивал.
- В холодильнике продукты. С голоду не умрёшь.
Поцеловала, выпорхнула.
Подходя к дому, поклялась в споры с матерью не вступать. Клятву сдержала. Пока не пришёл отец, не вымолвила ни слова. Но и с отцом после прерывания беременности контакт потеряла. Молчать было трудно. Всё-таки, о Викторе пришлось сказать:
- Виктора выписали. Я его отвезла домой. Завтра заскочу в институт, потом к нему.
Мать, после нескольких минут молчания, вновь заговорила:
- Хочу тебе напомнить, дорогая доченька, что твои однокурсники в этом месяце заскакивали в институт уже по пятнадцать раз!
Проговорив свою реплику, указала на календарь и продолжила:
- А ты…
- Мама, твоя интонация даёт мне основание считать, что слово «дорогая» ты употребила случайно. У меня был тяжёлый день. Я устала. Завтра будет ещё более тяжёлый. Разреши мне отдохнуть.
Ушла, закрылась в своей комнате. Но заснуть не могла.
Тяжёлые мысли одолевали её маленькую головку. Так много всего одновременно свалилось на плечи, что не было сил не только расставить всё по нужным местам, но даже охватить мыслями, передумать, придумать, что делать, как быть. Когда постучал отец, дверь не открыла. Постучав ещё раз, понял: дочь опять совершила нечто такое, о чём не хочет говорить даже ему. О передислокации жениха сказала. Значит, случилось то, что не должно было случиться. Что? Почему? Зачем? Потоптавшись у дверей, ушёл к себе.
Долго не мог заснуть. Впервые в жизни перед ним стали такие задачи, которые он не мог решить. За трёхтысячный коллектив решал. За себя решал. За одного человека – не мог. Потому что человек этот был намного больше, чем коллектив, намного важнее, чем он сам, намного дороже его собственной жизни, и настолько тонкий, нежный и хрупкий, что от малейшего неосторожного прикосновения мог разлететься на мелкие осколки. Он готов был отдать свою жизнь, чтобы устроить жизнь дочери, но знал: такой жертвы она не примет, да и никакая жертва её не спасёт. Слишком хорошо её знал. Она скорее пожертвует своей жизнью, чем примет жертву от другого человека.
Зашёл к жене. Успокоил. Уговорил оставить дочь в покое.
- Вы за моей спиной плетёте какие-то интриги, а я должна спокойно смотреть на это?
- Никаких интриг нет. Есть разные мелочи. Много-много мелочей, из которых и состоит жизнь. Ни одна из них не угрожает её жизни. Я не хочу тебя привлекать к их разборке. Ты только расстраиваешь ребёнка. А ей нужен покой. Разрулю сам.
Казалось, оба успокоились. Но понимали: это только, кажется.
Дождавшись, пока родители уйдут на работу, Мария встала, позавтракала и пошла в институт. Зашла в деканат. Объяснила ситуацию:
- Я была в больнице, уже пропустила две недели. Предстоит ещё две операции. Да и с таким шрамом не хочу пугать людей.
- Приятно, что Вы понимаете: врач не повар. Недосолил борщ – добавил соли, пересолил – развёл водой, и подавай на стол. В нашей профессии каждый недосол-пересол стоит жизни человека. Принесите выписку из больницы. Оформим академический отпуск на один год.
Пошла в больницу. Взяв необходимые документы, вернулась в институт, написала заявление. Получила визу у ректора. Оказалось, надо сдать студенческий билет.
- Его нет. Я попала в аварию. Мотоцикл упал с обрыва. Все вещи и документы пропали. У меня даже паспорта нет, а Вы требуете студенческий. Где я его возьму?
- Напишите объяснительную записку, подпишите у ректора. Мы его восстановим, выдадим новый.
- Выдадите новый, чтобы я его тут же сдала? Вы поняли, что сейчас сказали?
- Такие правила.
- А отчислить без студенческого билета можете?
- И отчислить не можем. Его всё равно надо сдать.
- А если я сейчас уйду, и больше никогда к Вам не явлюсь, институт закроют?
- А куда Вы денетесь?
- В другой поступлю.
- Не поступите. Ваш аттестат будет храниться у нас до окончания учёбы.
Ушла, хлопнув дверью. Знала: один звонок отцу решит все её проблемы. Вспомнив, что пообещала сама донести свой крест до Голгофы, звонить не стала. Поехала в своё новое место жительства.
Виктор при встрече радости не проявил. Не умывался. Не завтракал. Во двор не выходил. Хандрил. Выговаривать не стала. Умыла. Накормила. Взяв вёдра, пошла за водой. Спросила, как найти дядю Васю. Зашла, объяснила ситуацию. Помог донести вёдра, посмотрел на окно. Уходя, напомнил:
- Свою работу оцениваю в бутылку водки.
Побежала в магазин. Вернулась с бутылкой «Московской». Стекло уже стояло на месте. Дядя Вася действительно был мастер на все руки.
Сделала ревизию продуктов. Времени затратила мало, потому что в доме никаких запасов не было. Набросала список, опять пошла в магазин:
- Пойду за продуктами. Поскучай немного, я скоро вернусь.
Скоро не получилось. Список оказался слишком велик. Ходила по магазину из отдела в отдел, наполняла сумки. За хлеб заплатить было нечем. Кончились деньги. Раздосадованная, потащила сумки домой. Там её уже ждал отец. Помог распаковать, разложить продукты в шкаф, холодильник. Заметив, что нет хлеба, понял причину. Достал пачку денег, положил на стол. Подошла, поцеловала, прижалась. Долго гладил по голове, пока не перестали вздрагивать плечи. Вывернулась:
- Вы тут поговорите, я схожу за хлебом, будем обедать.
Отец осмотрел комнаты: стены давно не белены, в окнах щели, двери закрываются не плотно. Проверил печь, поковырял кочергой в ящике с углём:
- Вот что, ребята. Поиграли, и хватит. Заканчивайте это представление. Собирайтесь, поедем домой. В таких условиях вы не сможете полноценно ни учиться, ни лечиться. Зарегистрируете брак, сыграем свадьбу, будем жить одной семьёй.
Сделай отец такое предложение раньше, Мария, возможно, согласилась бы. После всего, что произошло за последние дни, отказалась:
- Нет, папа. Мы будем жить здесь.
- Твоё мнение мне известно. Что скажет мужчина?
- Если Мария хочет, пусть едет с Вами. Я останусь здесь. У нас даже паспортов нет, чтобы зарегистрироваться.
- Это не проблема. Паспорта оформим быстро. Я так понял, что сегодня ты домой не придёшь?
- Ты всегда меня правильно понимал, папочка.
Заехал в милицию. Оказалось, паспорта действительно не проблема. В милиции имеются данные на каждого человека. Написал заявление. Зашёл к паспортистке. Заполнил кучу бумаг. Попросили фотографии. Пообещав принести завтра, вернулся домой.
Жена встретила очередным криком. Причины были, но он долго не мог понять той, из-за которой она так растревожилась в этот раз. Наконец, отсеяв все междометия и слова-паразиты, понял: звонил ректор института, сказал, что Новикова Мария Анатольевна хочет взять академический отпуск. Этого ещё не хватало!
- Ты разбаловал ребёнка своими поблажками. Твоя любовь идёт ей во вред. Ты должен был её связать и привезти домой. Если ты на это не способен, этим займусь я.
- Ты забыла, в какой сарай я привёз тебя из студенческого общежития?
- Опять хочешь свалить вину на меня.
- Да, ты ни при чём. Во всём виноват я. Но дай мне возможность хотя бы частично исправить свою вину. Помолчи, позволь заняться делом.
Порылся в архивах, нашёл фотографии дочери. Взяв фотоаппарат, пошёл фотографировать зятя. По пути навестил ректора. Тот пояснил:
- Извините, Анатолий Васильевич. В нашей системе произошёл сбой. Ваша дочь пришла оформлять академотпуск, секретарь потребовала сдать студенческий билет. Поругались, Мария ушла. Я позвонил Галине, чтобы уладить конфликт. Если нужен отпуск, мы сейчас оформим.
- Спасибо, Владислав Фёдорович. Я поговорю с дочерью, потом зайду к Вам.
Зайдя в ставший ненавистным дом, увидел идиллическую картину: Мария и Виктор разбирали рукописные листочки. Взял один, с трудом прочитал неразборчивый почерк. Мария пояснила:
- Это диссертационная работа Виктора. Я хочу ему помочь. Надо собрать библиографию, напечатать, согласовать, подготовить к защите. Ну, ты знаешь.
- Владислав Фёдорович звонил. После твоего ухода, его институт закрывают. Просит вернуться.
- Прости, папа. Не хотела вас волновать. Я уже пропустила три недели. Отстала. Догонять нет ни времени, ни здоровья, да и, откровенно говоря, желания. Виктор не скоро станет на ноги. Я буду помогать ему.
- Желание твоё благородное. Друзьям надо помогать. Но это надо делать без ущерба для своего здоровья. Здесь нет условий для нормальной жизни. Я сдал документы на паспорта. Твои фотографии нашёл. Виктора сейчас сфотографирую.
Раскрыл фотоаппарат, присел на корточки. Сделав на фоне серой стены несколько снимков, ушёл. Заехал в салон, попросил напечатать срочно. Через пятнадцать минут вышел с мокрыми отпечатками. Отдал паспортистке:
- Вы как метеор.
- Я хочу, чтобы и Вы сделали также быстро.
- От меня мало что зависит. Документы сдам сегодня. За паспортами придёте через десять дней.
Мария аккуратно разобрала листы. Подколола по главам, разделам и частям. Навестила руководителя. Расспросила, что и как дальше делать. Засела в университетской библиотеке: надо было найти все печатные издания по теме диссертации. Ходила несколько дней, как на работу. Перебирала карточки, выписывала всё, что отдалённо касалось темы. Материалов оказалось огромное количество. Показывала руководителю. Он большую часть отбрасывал, меньшую оставлял и заставлял искать дальше.
День проводила в университете, вечер посвящала любимому человеку. Убирала, готовила пищу, кормила. Ухаживала, купала, выносила горшок. Странная была их семья. Со стороны могло показаться, что в одном доме живут брат и сестра. А если присмотреться внимательнее, то ни одна сестра не способна на такое безответное самопожертвование. По поведению Виктора, скорее можно было предположить, что это хозяин и служанка.
Отец видел их отношения, но не вмешивался. Дочери нравится, она довольна – этого достаточно, чтобы не мешать её счастью. Хотя, с каждым посещением видел на её лице всё меньше и меньше радости. Казалось, она сама согласилась принести себя в жертву. Отдав на заклание тело и душу, ежедневно безжалостно истощает крупицы своих жизненных сил на чуждого ей человека, не только не достойного такой жертвы, не заслуживающего её своим поведением, отношением к ней, но и не понимающего, чем жертвует любящая женщина, не ценящего её жертву. Это было похоже на эвтаназию, добровольный уход из жизни ради счастья любимого человека.
Мать была иного мнения. Она позвонила знакомому милиционеру. Объяснила ситуацию. Потом сделала письменное заявление, что её дочь похитил некто Суворов Виктор Викторович, удерживает насильно, неизвестно где. Адрес установили быстро. Прибывший наряд милиции застал влюблённую парочку, мирно беседующую за обедом. На похищение это не было похоже. Увидев похитителя, закованного в чудный космический аппарат, наручники надевать не стали. Мария объяснила:
- Это мой будущий муж. У нас паспорта пропали в аварии, папа заказал новые. Когда получим, зарегистрируемся. Я не виновата, что мой жених не нравится маме.
Группа захвата ушла, а Мария долго сидела в раздумье: при словах «это мой будущий муж» она не заметила на лице Виктора никакой реакции. Мог, хотя бы, кивнуть головой.
Отец принёс новенькие паспорта:
- У вас по этому поводу никакие мысли не возникают?
Виктор молчал. Марии нечего было сказать. Попросила:
- Ты не можешь принести с работы пишущую машинку?
- Почему с работы? Я куплю тебе новую.
На следующий день привёз «Ятрань». Мария указала на Виктора, поделилась новостью:
- Мы на этом чуде техники все гайки закрутили. Пожалуй, можно снимать. Отвези нас в больницу.
- Я думаю, прежде надо договориться с госпитализацией.
Поехал, договорился. Отвезли Виктора.
- Академотпуск я тебе оформил. Пять дней меня не будет. Уезжаю в командировку.
Дочери не сказал, что выхлопотал командировку в Москву, чтобы встретиться со школьным товарищем, работающим в органах.
Мария вернулась домой. Делать было нечего. Установила машинку, вставила бумагу, начала печатать. Ей хотелось быть хоть чем-то причастной к делам любимого человека.
http://www.proza.ru/2012/11/14/1122