14. «И есть чем платить, но я не хочу
Победы любой ценой».
Виктор Цой.
Прошло два месяца. Придя домой, отец застал дочь за телевизором. Смотрела передачу об Узбекистане. Даже такому маленькому прогрессу обрадовался. Решил поговорить:
- Мария, что если мы все вместе поедем в горы? Покатаемся на лыжах. Поваляемся в чистом снегу. Купим морковку, слепим снежную бабу. Тебе пойдёт на пользу чистый горный воздух, и нам не повредит.
- Я подумаю, папа.
- Конечно, подумай. Теберда, Домбай. Можно в Карпаты или на Кольский полуостров.
- В горы не хочу. Поедем в Самарканд. Там тепло. И есть мечеть, которой три тысячи лет. Хочу дотронуться до неё.
- Хорошо, поедем в Самарканд. Придёт мама, обговорим детали.
Встала, ушла в свою комнату.
Родители не посмели перечить дочери. Решили поехать в Узбекистан:
- Дней пять побудем в Ташкенте. Потом в Самарканд и Бухару.
Видимо, дочь была готова к разговору:
- В Ташкент не хочу. Там нечего смотреть. Такая же цивилизация, как у нас.
- Это столица Узбекистана.
- С 1930 года. До этого столица была в Самарканде. А после землетрясения шестьдесят шестого года старые постройки снесли, настроили новых коробок.
Наметили посетить Самарканд и Бухару. Оформили отпуска, взяли билеты. Успокаивало то, что дочь пошла на контакт. Надеялись за время путешествия выветрить из памяти всё, связанное с неудачным замужеством, наладить отношения, закрепить их. Договорились никогда не вспоминать о прошлом.
Прибыв в Самарканд, родители оценили выбор дочери. Город понравился. Здесь было что посмотреть. В Музее возникновения Самарканда Мария задавала экскурсоводу много вопросов, он с удовольствием отвечал. Ознакомились с историей города. Это – один из древнейших городов мира, центр исторической области и государства Согдиана, второй по величине город Узбекистана, основанный в VIII веке до нашей эры. Ровесник древнего Рима. Более двух тысяч лет город являлся ключевым пунктом на Великом шёлковом пути между Китаем и Европой, а также одним из главных центров науки средневекового Востока. В XIV веке стал столицей империи Тамерлана и династии Тимуридов.
Каждый день заказывали новую экскурсию по достопримечательностям города. И с удовольствием наблюдали, что дочь избавляется от депрессии. Грусть на лице всё чаще стиралась улыбкой.
Посетили Регистан, парадную площадь – шедевр градостроительного искусства Средней Азии. Медресе Улугбека – прямоугольное здание с обширными аудиториями и мечетью; по углам – минареты; с восточной стороны – громадный портал. Его стены почти сплошь покрыты богатейшим декором: орнаментальные мозаики из цветных кирпичиков, поливной и резной керамики; мраморные панели. Мария с увлечением рассматривала достопримечательности, трогала руками, нежно гладила, прижималась щекой, слушала отзвуки тысячелетней давности.
Побывали в Мавзолее Гур-Эмир, построенном Тамерланом. Это однокупольное здание со склепом. Купол ярко-синего цвета с глубокими розетками и белыми вкраплениями, диаметр его 15 метров, а высота 12,5 метров. Большие выемки придают куполу изумительную выразительность.
Мария настояла, чтобы зайти в Биби Ханым во время службы. Это гигантская соборная мечеть, когда-то самая большая мечеть в Исламском мире и самое большое здание старого Самарканда. Построена по приказу Темура в честь удачного похода в Индию в 1399 году. В настоящее время мечеть превратилась в красочный символ Самарканда, окруженный многочисленными легендами.
Входу в мечеть предшествовали различные процедуры: омовение, снятие обуви, покрытие головы. Здесь задержались надолго. Мария осматривала, знакомилась с обычаями. На стенах, вместо икон – изречения пророков, цитаты из Корана. Всё на узбекском языке. Дождавшись конца службы, подошла к имаму, долго с ним говорила. Родители не мешали. Вернулась с Кораном на русском языке. Каждый вечер с увлечением читала, подчёркивала понравившиеся места.
Накануне отъезда посетили центральный базар Самарканда. Он практически не сохранил старых построек, но до сих пор хранит дух древней торговой культуры великого города. Старинное ремесло представлено традиционными мастерскими, где работают мастера резьбы по дереву, чеканщики и ювелиры, гончары и жестянщики.
Рядом находится множество чайхан – павильонов для чаепития, наполненных атмосферой традиционного самаркандского гостеприимства.
И, конечно, на базаре купили характерный самаркандский хлеб "оби-нон", испеченный в глиняной печи. Этот круглый тип хлеба, похожий на диск Солнца, свойствен всему региону Центральной Азии, но самаркандский отличается особой пышностью и оригинальностью оформления.
Мария осматривала товары так внимательно, будто хотела их приобрести. Отец пошутил:
- Выбирай всё, что нравится. Я заплачу.
- Нет, папа. Мне нравится здесь так много, что покупать ничего не буду.
- Напрасно. Когда мы ещё сюда попадём?
- Вы – не знаю. А мне здесь понравилось.
Подробности не стал уточнять. Экскурсовод пригласил в Мавзолей Ак Сарай – Белый дворец, усыпальницу самаркандских Тимуридов. Потом были мусульманское культовое сооружение Мечеть Хазрат-и-Хизр, Некрополь самаркандских правителей и знати Шахи Зинда,
Вечером Мария предложила сходить в Самаркандский медицинский институт:
- Завтра, пока вы будете собираться, я зайду в мединститут. Если возьмут на четвёртый курс, переведусь сюда учиться.
Что можно было на это возразить? Дочь вышла из депрессии. Понятно её желание уехать из тех мест, где перенесла много горя и позора. Отец решил идти вместе с ней:
- Я пойду с тобой. У меня скорее получится договориться.
Мать выдвинула встречное предложение:
- Толя, давай подумаем о том, чтобы переехать сюда всем вместе. Нас там ничто не держит. Устроимся здесь на работу, Маша продолжит обучение. Заживём новой жизнью. Город и в самом деле хороший.
Дочь подбежала к матери, расцеловала:
- Это правильное решение. Я не хочу возвращаться. Слишком свежи в памяти пережитые страдания. Вы уезжайте, решайте свои дела, а я вас буду ждать здесь. Мне понравилось поведение здешних девушек. Понравился их статус. Понравилось отношение мужчин к женщинам. Да, женщины ислама не имеют таких прав, как в православии. Но наши женщины не видят такой заботы от мужчин, как здешние женщины. В Коране это всё подробно расписано. Я спрашивала имама, он говорит, что я, несмотря на то, что крестилась в православном храме, могу принять мусульманскую веру.
Много вопросов роилось в головах родителей, много аргументов они могли привести против такого решения дочери, но отговаривать не стали. Решили, что уже и так слишком много насоветовали.
Долго обсуждали этот вопрос, взвешивали все за и против. В конце приняли решение, что оставлять девочку одну нельзя. Итоги подвела мать:
- Доченька, мы согласны с твоим решением о переезде сюда на постоянное место жительства. Но после всего, что нам пришлось пережить, мы боимся расстаться с тобой на день, не то, что на месяц. Не известно, сколько понадобится времени на решение всех дел по переезду. Надо рассчитаться мне и папе, взять твои документы в институте, продать квартиру, или хотя бы сдать в аренду. И здесь надо предварительно порешать многие вопросы. Это быстро не сделаешь. Вместе уедем, вместе вернёмся. Поговоришь с Аркадием. Он тебя любит, может быть согласится переехать сюда.
- Я не хочу говорить с Аркадием. Не хочу отсюда уезжать. У меня плохое предчувствие.
- Аркадий ничего не знает. Тебе нечего бояться. Мы тебя никуда не отпустим. Всё время будем рядом.
Мария хотела сказать: «Вы и раньше всё время были рядом», но смолчала. Не хотела лишний раз обижать родных людей, которым и так принесла много горя.
Последний день потратили на разведку. Посетили мединститут, городской отдел здравоохранения. По предварительной договорённости, проблемы с трудоустройством жены и переводом дочери должны решиться просто. С работой главы семейства было сложнее. Решение этой проблемы оставили на потом.
По плану должны были переехать в Бухару. Мария отказалась:
- В Бухаре женщинам запрещают посещать мечети. Я туда не хочу.
Заехали только потому, что из Бухары были билеты на обратный проезд. Сдали одни, купили другие и уехали в свой родной, но опостылевший город.
В дороге обговорили план мероприятий по переезду семьи в другой город. Работа предстояла огромная. Надеялись, что игра стоит свеч. Главное – здоровье дочери. Остальное можно устроить и в Самарканде.
Почтовый ящик был заполнен газетами и журналами. Отец бросил корреспонденцию на журнальный стол. Занялись распаковкой чемоданов. Мария увидела письмо от Лены. Зашла в свою комнату. Распечатала. Начала читать:
«Дорогая моя подружка! В моей жизни случилось важное событие. Я неожиданно вышла замуж. Ты должна помнить Генку из десятого класса. Он за мной пытался ухаживать. Я тогда его отшила. Теперь он приехал во флотской форме. Красавец, что надо. Служил в Севастополе. Остался на корабле после службы. Холостякам положена квартира, женатым – общежитие. Приехал за мной. Я согласилась. Мы зарегистрировались и завтра уезжаем. К тебе не дозвонилась. Приходила домой, не застала. Соседи говорят, вы куда-то уехали. Жаль, что не удалось повидаться, поговорить. А мне надо тебе сказать очень много. Мы были подругами. А ты в последний раз не дала мне открыть рот, выгнала. Но, может быть, это к лучшему. Ты меня всё равно не стала бы слушать. Вот я и решила тебе написать. Признаюсь, Маша, я виновата перед тобой. С Виктором у меня были серьёзные отношения. Он меня использовал, и бросил, как и многих других девушек в университете. Заставил сделать аборт. Пригрозил: если скажу кому-нибудь, убьёт. Ещё раньше я рассказывала ему о тебе. Говорила, что у меня есть подруга, которая не обращает внимания на ребят. Неприступная, как крепость. Он тогда ответил, что Измаил тоже был неприступный, а Суворов его взял. Велел познакомить тебя с ним, и ничего тебе не говорить. Тебя я привела в нашу компанию по его приказу. На моих глазах он подгонял себя под Цоя. Причёску, одежду, повадки. Смотрел фильмы с его участием. Выучил несколько песен. Купил гитару и мотоцикл, чтобы понравиться тебе. Ты запала на него. Но это не любовь! Ты любила одного Виктора, а встречалась с другим. Я уже тогда знала, что он и тебя бросит, потому что не способен любить никого, кроме себя. Но мои попытки объяснить это тебе ты пресекала в самом начале. Понимаю, что совершила гнусный поступок. Но он мне угрожал, заставил организовать побег. Сказал, что Анатолий Васильевич заставил его жениться на тебе, иначе вместо защиты диссертации будет суд за то, что Виктор в Москве изнасиловал девушку. Сказал, что друзья отомстят, если сдам его. Позвонил мне из университета, рассказал, что надо купить. Я купила ему женскую одежду, парик, очки. Заказала такси. Уговорила продавщицу вывести нас из магазина через чёрный ход. Он знал, что отец твой держит его под колпаком, прослушивает домашний телефон, установил круглосуточную слежку за ним.
Не уверена, что ты простишь меня. Но я не хочу всю вину брать на себя. Мы обе виноваты. Ты не позволяла говорить, а я не могла тебя заставить слушать. Лёня ещё не знает, что я уехала. Жаль парня, расстроится. А Аркадий по-прежнему сохнет по тебе. Я ему всё рассказала о тебе и Викторе. Он посоветовал рассказать тебе. Ты теперь свободна. Позвони, он примчится. Может, ещё свидимся. Поэтому говорю до свидания. Извини за сумбурное письмо. Спешу. Лена».
Последнюю фразу Мария не дочитала. В сердце застучали многочисленные молоточки. Под кожей головы забегали мурашки. Глаза затуманились. Сознание покинуло её.
Мать, придя звать дочь к ужину, упала рядом с ней.
Отец вызвал скорую помощь. Пока ожидал, прочитал письмо. В очередной раз позавидовал родителям, которые проверяют карманы детей, читают их письма, дневники. Он, в отличие от них, вёл себя честно, и вот что из этого вышло…
Жену привели в сознание быстро. А дочь опять положили в больницу. Сутки держали в реанимации, родителей к ней не пускали. Затем доктор сообщил неприятную весть:
- В результате нервного срыва у девочки выкидыш. В сознание пришла. Но состояние тяжёлое. С медперсоналом в контакты не вступает. Всё время молчит. Не разговаривает. Видеть никого не хочет.
- Нам можно на неё взглянуть?
- Вам, больше чем кому-нибудь, нельзя. Не знаю, что между вами произошло, но именно вас она не хочет видеть. Я спрашивал, покачала головой и отвернулась.
С женой случилась истерика. Вначале попыталась прорваться в палату, потом напала на мужа. Била кулаками, царапала, всю вину за случившееся сваливала на него:
- Ты во всём виноват. Из-за тебя дочь потеряла ребёнка. Если бы я знала о твоих проделках, никогда бы не допустила ничего подобного. Сдала бы этого прохвоста в милицию, дочь поплакала бы и забыла. А ты, зная всю его подноготную, плёл за моей спиной интриги. Вместо того чтобы упрятать в тюрьму, заставил жениться на дочери. Ты сам, своими руками, своими действиями погубил ребёнка.
Медсестра сделала укол, усадила в кресло. Новиков сел напротив, сжал голову руками, задумался. И чем дольше он думал, тем больше убеждался, что жена права. Только сейчас понял свою ошибку. Методы управления крупным коллективом он, один к одному, без изменения, перенёс в семью. Легко поощрять и наказывать, когда в твоём подчинении несколько тысяч человек. Не обязательно знать каждого в лицо, интересоваться их проблемами, их радостями и горестями. Достаточно заглянуть в личное дело, и можно решать судьбу человека. Как бы плохо ты её ни решил – завтра на его месте будет новый работник. В коллективе из двух человек эти, десятки лет апробированные методы, дали сбой. Он не только не заглянул в личное дело, он не попытался заглянуть в сердце, в душу, в мысли собственного ребёнка. Шёл по накатанной дороге, добивался намеченных целей, не позволяя никому усомниться в правильности его решений, ущемить его самолюбие. Много лет он был сильным, волевым руководителем и не допускал даже мысли, что может в чём-то ошибаться.
С дочерью у них никогда не было проблем. Полное взаимопонимание. Она ничего не требовала сверх того необходимого, что родители покупали. Подолгу носила одни и те же джинсы, платья, кофты. Не красилась, не пудрилась. Росла послушным ребёнком. Хорошо училась. Допоздна не отлучалась. Считали, что всё так и должно быть, не могли нарадоваться её поведением. Первая поездка с любимым парнем закончилась катастрофой.
Сколько ни думал, ничего придумать не мог. Теоретически, они поступали правильно. Считали, что всё должно было быть именно так. А на практике получилось наоборот. Где, когда, почему, в чём они допустили ошибку? Ответа не находил.
Приехав на следующий день в больницу, узнал ещё одну неприятную новость: Новикова Мария Анатольевна не желает видеться с родителями, не хочет выписываться, просит навсегда оставить её в больнице.
Договорились с медсестрой. Пообещала сообщить, когда Мария уснёт. Зашли. Постояли несколько минут. Сестра попросила выйти. Рассказала:
- Извините, не нужно бы вам это говорить, но у неё на вас отрицательная реакция. При каждом упоминании о родителях она выходит из себя, с трудом успокаивается. Вам лучше к ней не заходить.
Забрал из больницы жену. Вернулись домой. Долго сидели молча. Говорить было не о чём. Позвонил профессору:
- Михаил Семёнович. Что нам делать?
- Пока ничего. Потерпите несколько дней. Мы снимем стресс. С девочкой поработает психолог. Нормализуем психику. Потом станет ясно, что делать дальше. Главное, чтобы не было осложнений. Ослабленный организм может не выдержать два таких стресса подряд.
Несколько дней растянулись на несколько недель. Но изменений в лучшую сторону не наступило. Беды наваливались одна за другой. Из шока ребёнка вывели, а психику восстановить не смогли. Она ела, пила, бодрствовала. Не сопротивлялась, когда давали таблетки, ставили капельницы, делали уколы. Не реагировала ни на какие раздражители. Не разговаривала, ничем не интересовалась. Вела себя, как робот. Родителей угнетало её равнодушие ко всему. Профессор предлагал ждать:
- Мы всё делаем по схеме. Нужно время. Ждите, дайте ребёнку покой, не волнуйте, и сами не волнуйтесь.
Легко сказать – не волнуйтесь. Родители не находили себе такого места, где можно быть спокойными, не волноваться. Днём уходили на работу. Вечером заходили в больницу, задавали один и тот же вопрос лечащему врачу, и уходили с одним и тем же ответом. Дома не разговаривали. Оба чувствовали за собой вину.
http://www.proza.ru/2012/11/14/1098