В нашей стае шесть собак, а главарь стаи человек. Его зовут Михайлыч, он наш защитник, кормилиц и просто любящий нас всех хозяин. А теперь познакомьтесь с остальными членами стаи. Я старший по возрасту, мне 15 лет, зовут меня Бобби. Моя жена – сука Матильда, ей 12 лет. Наши сыновья Серый и Мальчик, им уже по семь лет. Остальные прибились к нашей стае недавно, это Дружок и Рыжик, они совсем молодые ребята. Как образовалась наша стая, это типичная для нашего времени история.
Михайлыч с детства любил собак, всегда в его семье жили псы. Так 15 лет назад, будучи уже немолодым человеком, он подобрал на улице малюсенького, беспомощного щенка. Это был я. Как я очутился один, на холодной и мокрой земле, я сказать не могу. Но это было страшно! Он принес меня в свою квартиру, обогрел, накормил и я стал его собакой, верной и преданной. Пять лет я счастливо жил в семье Михайлыча, а потом умерла его жена баба Дуня. Сын его Петр женился и привел в дом жену Юлю. Вот тут и началась война. Юля не взлюбила меня с первого взгляда, она вообще не любили собак и кошек. Она считала, что наше место на улице. Михайлыч пытался защитить меня, но силы были не равные. К Юле присоединился Петр, а когда появился у них ребенок, вопрос встал ребром – собаке место на улице. Так я потерял кров, но не хозяина. Он нашел мне место в подвале, Там находились старые сараи и в своем сарайчике он оборудовал мне лежанку. Принес старую фуфайку, поставил миску для еды, другую для воды и я стал жить там.
Вскоре я познакомился с Матильдой, судьба у нее была похожа, хозяйка умерла и дети выгнали ее из дома. Пристанища она не имела, голодала, спала, где придется, и я привел ее в свой сарай. Михайлыч, против ничего не имел, он понимал, как одиноко домашнему псу одному. А потом у нас появились щенки, Петрович, спасибо ему, находил для них добрых и заботливых хозяев. Мы с Матильдой и Михайлычем несколько раз навещали их. Похоже, им там не плохо живется.
А двое наших сыновей Мальчик и Серый остались с нами, им не нашлось хозяина. Но они хорошие ребята, послушные и умные. Когда кто-то заходит в подвал, они прячутся, и молча лежат, ожидая ухода чужака. Понимают, что люди могут нас всех выгнать отсюда. Да мы вообще стараемся заходить в подвал, когда нас никто не видит.
Дружок и Рыжик попали в нашу стаю года два назад маленькими щенками, они осиротели, когда их мать попала под машину. Несколько дней они жалобно пищали у подъезда нашего дома, а потом увязались за Михайлычем, когда он нес нам ранним утром еду в подвал. Он всегда старался это делать пораньше, что бы меньше людей видели, что он подкармливает целую стаю собак. Щенки с такой жадностью набросились на еду, что мы все отошли в сторонку и с жалостью смотрели на сироток. А потом Матильда облизала малышей, и они уснули, прижавшись к ее пушистому брюху. Так они тоже вошли в нашу стаю.
Михайлыч не мог уже прокормить такую ораву на свою пенсию, да и его домашние все больше притесняли старика, он был им обузой. И он нашел выход. Теперь ранним утром он вел свою стаю на мусорку. Там в контейнерах он, вооружившись палкой с крючком, доставал пакеты. А из них можно было добыть что-то съедобное: косточки, хлеб, кашу, остатки колбасы, селедочные головы. Я приучил свою стаю, что первым получаю еду я, потом Матильда, потом Мальчик и Серый, потом Дружок и Рыжик. Хорошо, что люди не забывают о нас, оставляют что-то вкусненькое, вроде косточек, рядом с контейнером. Позавтракав, мы идем домой. Теперь настроение у нас бодрое, мы весело носимся по дороге, не забывая заглянуть в заросли под окнами домов, может кто–то из жильцов захотел поделиться с нами своим завтраком. Бывает и такое. Мне вот недавно мальчишка с балкона бросил половинку сардельки. Вкуснота, я вам скажу!
Михайлыч, как всегда, заходит в магазин «Мария». Там он покупает маленькую бутылочку, кусочек колбаски и половинку черного хлеба. По дороге домой мы заходим в один из уютных дворов, утром там пустынно. Мы весело носимся по детской площадке, а наш хозяин садится на скамеечку завтракать. Он выпивает пару глотков из бутылочки и жует хлеб с колбасой. Потом делит остатки своей трапезы на шесть частей и подзывает нас. – Ребята, ко мне!- Мы, опять по строгой очередности, подходим к нашему главарю и получаем свою долю угощения. Теперь мы провожаем Михайлыча до его подъезда и разбегаемся кто куда. Мы с Матильдой укладываемся в густых кустах позади дома, а молодежь резвится среди соседних домов. Вечером все повторяется.
Это летом. Летом благодать, под каждым кустом можно найти пристанище, солнышко пригревает, птички поют, и жизнь радует. Есть хозяин, есть кров, накормлены, что еще надо? А вот наступят холода, зарядят дожди, плохо, конечно, но пока жив хозяин, терпеть можно. И в непогоду Михайлыч по утрам и к вечеру ведет свою стаю в «общественную столовую», на мусорку. Там, натянув на голову капюшон плаща, он роется в мусорных контейнерах, добывая еду своим подопечным. А мы, прижавшись друг к другу, пытаются укрыться от дождя под навесом трансформаторной подстанции, к которой прилепилась площадка для мусора. И по зову своего хозяина по одному подбегаем, что бы съесть свою порцию еды. А потом торопливо бредем домой, бегать уже не хочется, скорее бы под крышу. Михайлыч даже в магазин не заходит, скорее бы в тепло. Выслушав выговор невестки, ложится на диван, укрывается с головой одеялом и, согревшись, засыпает. И во сне видит покойную жену. Она жарит яичницу и, улыбаясь, рассказывает что-то веселое про их любимца Бобби. А я, Бобби, лежу под батареей и улыбаюсь, как могут улыбаться только счастливые собаки.
А мы, мокрые, продрогшие псы, опасливо озираясь, ныряем в дыру подвальных дверей. В своей сараюшке мы, тесно прижимаясь друг к другу, согреваемся и засыпаем. Нам снятся летние, солнечные дни, вкусные косточки от холодца, которые иногда приносит из дома наш хозяин. Снится мальчик Сережа, который часто кормит вкусным супом с накрошенным хлебцем. Добрый мальчик, он нас частенько подкармливает, особенно зимой. Жалеет.
Но проходит и зима, наступает тепло. Главное, Михайлыч, хоть и постарел, как-то сгорбился, но еще может отвести нашу стаю в «столовую», накормить, принести свежей водички в подвал, подбросить на холодный пол подвала что-либо тепленькое и мягонькое. Вот осенью принес с мусорки ватное одеяло и расстелил на полу. Всю зиму с благодарностью вспоминали его. У меня, старика, уже ноют на холоде косточки, не греет и вытертая шкура, для меня это одеяло было спасением. Но, все-же, перезимовали, теперь не пропадем, лишь бы Михайлыч не хворал, а то что-то покашливать начал, да и ходит уж очень медленно.
Вот так живет наша стая. Многие нам завидуют, некоторым значительно хуже приходится. Нам повезло. Есть еще добрые люди на свете!