Здесь никто не помнил, как он умер. Как жил – да. Как умер – нет. И конечно, в очереди не стояли повешенные с веревками на шее, посиневшие утопленники или там всадники без головы, как иногда такую очередь, только что умерших, показывали в дешевых американских фильмах. А вот сама очередь была, хотя и двигалась она достаточно быстро. Все покорно перемещались к развилке, у которой стояло несколько столиков, с работавшими за ними архангелами.
- Фамилия, имя, дата рождения?
- А то вы не знаете? – попытался отшутиться я.
- Самый умный? – произнес архангел, не отрываясь от бумаг.
Мне стало как то не по себе, хотя чего тут уже бояться. В моем случае, самое страшное уже произошло, как мне казалось. А интересно, были ли какие-то литературные обороты, которые он не слышал за последние две тысячи лет? Пока я так размышлял, он видимо нашел мою фамилию в своей амбарной книге.
- Сухомилин, а я вас поздравляю, - после этих слов у меня сразу как-то отлегло от сердца. Вот еще одно странное выражение для мертвого человека, какое сердце? - у вас будет отличная компания для шуток. В ад!
- Ка, ка, ка, как в ад? – начал заикаться я. Но это младенческое лепетание архангел уже не услышал. Теперь передо мной стоял абсолютно красный негр. Странное сочетание, но клянусь жизнью, да что ж за обороты то такие сегодня, он выглядел именно так.
- Не скажу, что заждались, не скажу добро пожаловать, но мы точно рады вашему появлению. – приветствовал меня бес.
- Как в ад? – Я еще не пришел в себя. – Я же хорошо жил, правильно, может не по всем законам, но точно заслужил бо, бо, бо, большего. – Проклятое заикание не делало мою речь особенно убедительной.
- А причем здесь то, как вы жили? Вы же душу свою продали.
Можно сказать, что его слова меня даже обрадовали, хотя я и не понимал, как такое могло произойти. Но почувствовал лазейку.
- Вы меня точно с кем-то путаете. Я свою душу никому не продавал и никаких контрактов не подписывал. Это я точно помню. В карты мне не везло, красавцем-богатеем я тоже не был, да и во всемирных библиотеках и галереях, что-то не видно произведений мною подписанных. И, кстати, кровью, прошу заметить, договоры я не скреплял. Так что, ошибочка у вас вышла. – Моя ирония совершенно не коснулась беса, он продолжал смотреть сквозь меня, приподняв одну бровь.
- Ну и дурак. При жизни дураком был, и сейчас не поменялся. Те, кого ты вспомнил, хоть что-то за свою душу получили, потому что оптом ее продали, а ты свою за гроши, в розницу растранжирил.
- Не понял.
- А что тебе объяснить? На работу ходил, которая тебе не нравилась? Ходил. С женщинами встречался, с которыми ничего общего не было? Встречался. И не только встречался. Вещи покупал, чтобы казаться лучше? А ведь тебе эти вещи не нужны были, не радовали они тебя, и не хотел ты их. Вот так каждый раз ты и терял частичку своей души. Добровольно отказывался. А мы просто ждали и терпеливо собирали все эти осколки. Продал ты свою душу. Даже не продал – потерял.
И стало мне от его слов так грустно и так печально. И даже не потому, что впереди меня ждала бесконечная гиена огненная, а потому, что правду он говорил, этот бес бессердечный. Оглянулся я на свою жизнь, и нечего мне было возразить.
– Так ведь все. – Предпринял я последнюю попытку.
- Все, да не все.
- Что же надо было делать?
- Ты действительно хочешь знать?
- Да.
- Надо было любить. Неистово любить. Или ненавидеть. Смертельно ненавидеть. Светлая душа или темная, но она останется твоей, пока ты следуешь за ней. Только у людей, живущих таким законом, можно купить душу сразу и полностью. На мелочи они не размениваются. Человечища, а не людишки. А вообще, заговорились мы. Пора тебе. Даже у вечности не стоит воровать минуты. Она этого не прощает. Щелчок хвоста и я мгновенно оказываюсь… у себя дома в кровати.
Приснится же такое. А мне завтра на работу вставать… И до пятницы далеко еще… Надо будет из офиса пачку бумаги отжать… Никто же не считает… И к Верке подкатить… Все равно у нее сейчас хахаля нет… Потрахаемся… Что же мне там снилось? Важное такое? А к черту! Спать.