Возвращение дождя. Мокрая штриховка оконного стекла, стекла, за которым ты. Вчерашний ураган разбудил птиц, дремлющих на окраине ночи, птицы испуганно рванули в небо, дождь проснулся уже к утру. Странный день, первый день без твоего голоса, день, когда вода с волос по холодным плечам и ниже, дождь из глаз, дождь до самой ночи, и ночью опять дождь. Где-то далеко ты садишься на поезд, умытыми рельсами мчишься в направлении "от", закрывая глаза от усталости, от невозможности просто быть. Один из трудных самых дней. По битому стеклу босиком, по осколкам упавших звезд, тех, что когда-то сверкали, тех, что обернулись невыносимой болью.
Когда нежность бесконечна. Листая старые, ветхие книги, шелест страниц - шелест дождя - шелест времени. Падающие страницы - листья, пожелтелые временем, листья вечной непроходимой книги - то, что никто не узнает, как плохо может быть просто от того, что не дано увидеть. Слез слишком много, чтобы позволить себе просто заплакать. Слишком тяжело, чтобы выпустить из рук. Шар из хрусталя, тот, что таит в себе тяжесть всех непролитых слез, сумрачный взгляд неба из глубины нашего забытого пруда. Там, где можно сидеть, уткнувшись лицом в колени, там, где можно не жалеть воды. Вот слезинка, горячая как звезда, чтобы рук не обжечь - в стеклянный сосуд и экспонатом в музей. Слова, падающие с гор стеклянными потоками. Падение воды. Бездна для упавшей воды. Для падающего и возносящегося дождя. Вот горный хрусталь в оправе ресниц - деревьев. Озеро, ждущее обнаженных наших объятий в своей глубине. Чистый песок, золотом отливающий, если смотреть снизу. Если же сверху - просто зеркальная гладь, возможность выбора добровольного освобождения.
Лебедем, теряющим жемчужное оперение, маленькой черной ласточкой, распластавшейся на холодных камнях...