Мокко допит. Пластиковые стаканчики лежат в корзине пустые, прильнув друг к другу и медленно теряя оставшееся тепло.
Мы идем сквозь холодную тайгу городских скверов, проходим темные переулки, лишенные фонарей и любых источников света, пересекаем яркие центральные улицы - воплощенные архитектурные решения, подсвеченные из уважения.
Я и она. Мужчина и женщина.
Город засыпает на глазах. Улицы становятся умиротворенно пустыми, мягко освещенными оранжевым светом. Лужи покрываются ледяной пленкой.
- Ты не против, если мы будем идти под руку, - говорит она, нежно прижимаясь ко мне.
Я улыбаюсь, отвечая на ее движение своим. Это один из тех вопросов, которые не требуют прямого ответа.
Мы максимально близко друг к другу. И максимально далеко.
Это наша карма. Radiohead в моей голове напевает “this is what your get”.
Действительно – это то, что мы получаем. Это неизбежность.
Ее муж не возражал против прогулки. Дети у бабушки. Дети не могли возражать.
Удивительно, как музыка может ассоциироваться с человеком, и наоборот. Как она способна отражать чувства и эмоции.
Мы уже держимся за руки, проходя пустынную вымершую улицу в самом центре даунтауна.
Ее тонкие пальцы нежно касаются моих. Мы говорим о какой-то чуши, не способные перейти к осмысленному диалогу.
Осмысленный диалог никому не нужен.
Ночной город дышит уютной прохладой и сыростью дождя, выдыхая через канализационные люки. Если есть места тихие и спокойные, мы должны пройти через них. Если есть места темные и опасные, мы должны пройти и через них тоже.
Мои подошвы покрыты землей и травой. Я улыбаюсь.
Почему просто не завершить сериал на пике популярности? Нет, рейтинги. Высокие рейтинги не позволяют все бросить.
Нужно снимать еще, сезон за сезоном.
И вот уже сериал, наконец, завершается - лишенный всего былого блеска, в глубокой яме, всеми осуждаемый, надоевший бред.
Мы не можем вовремя все бросить, нам нужно обязательно все разрушить, чтобы окончить. Мы выжимаем максимум. Остается лишь ничего не стоящая пустота.
В этом жизнь и сериал похожи – никто не может вовремя остановиться.
Я не могу просто забыть ее. Я не могу развернуться и уйти. Ведь нужно же сначала друг друга возненавидеть…
Я смотрю в ее глаза и вижу в них себя. Люди часто к своему сожалению видят в чужих глазах что угодно – чужую домашнюю рутину, чужие тревоги, чужие мечты, чужие воспоминания… но только не себя. Приятно хоть иногда опровергнуть это правило.
Она улыбается, увидев в моих глазах свое отражение.
Природа день ото дня становится агрессивнее, ее жестокость прямо пропорциональна скорости ее гибели. Природа стремительно умирает.
Откуда ни возьмись, налетел ледяной ветер и растрепал наши волосы. Холод обжигает в это время года. Поздней осенью нельзя обманываться даже самой спокойной ночью.
- Проводишь меня к детям?
Конечно, провожу. Разве может быть иначе. Всегда должен быть какой-то квест, который нужно выполнить.
Мои глаза позеленели в оранжевом свете фонарей, ее стали коричневыми.
Она сказала, что мы будто папа и мама, идущие к своему ребенку.
Мы – одинокая парочка, удаляющаяся во тьму по ночной улице, обнимая друг друга и стуча каблуками.
Она спросила меня о детях, представляю ли я себя отцом.
Я ответил, что для того, чтобы начать сюсюкаться с ребенком, мне надо перестать сюсюкаться с самим собой.
Кто придумал материнство? Кто изобрел отцовство?
Временной лаг, данный нам на существование, истекает так же, как истекает время, отпущенное природе на то, чтобы жить. Природа умирает, медленно, но верно ускоряясь.
Как найти смысл в том, в чем его нет? И главное – зачем?
Потрескавшийся асфальт ночной набережной медленно уходит у нас из-под ног, увлекаемый вниз оползнем. Мы родились, прожили свою нелепую жизнь, умерли, а он все еще будет продолжать уходить вниз, да так и не уйдет.
Улиточные скорости. Улиточная жизнь.
Редкие прохожие ползут прочь с ветреной набережной, не купившись на прекрасный вид неонового города. Улитки. Мы ползем в противоположную сторону, все больше погружаясь в ночь.
Ночью кусты кажутся больше и таинственнее – тайные тропы ныряют куда-то вниз, петляя по склону. Мы не меняем направления.
Я рассказываю что-то о себе и слушаю что-то о ней. С губ слетают имена бывших событий, бывших мест и бывших любимых.
Это сеанс коммуникации. Это два одиноких существа, посреди полчищ себе подобных. Это бедные маленькие люди – отдельная женщина, и отдельный мужчина.
Сколько нужно знакомых, приятелей, друзей, близких, чтобы быть счастливым? Сколько нужно окружающих, чтобы не быть одиноким?
И бесконечного множества будет мало.
Блуждающие в осенней ночи, две черные кляксы. Пара тусклых маленьких огоньков, отчаянно жмущихся друг к другу в ночном небе. Это мы.
Она плотнее прижимается ко мне.
Немногочисленные выжившие на ветвях листья шелестят неуместными в ночи помпонами.
Где-то лето. Не здесь.
Я обнимаю ее, проводя по мягким волосам, будто тающим в моих руках. Любовью тут и не пахнет. Мы просто преодолеваем одиночество.
- Мы почти пришли, - в ее голосе мелькнула легкая грусть.
Все завершается. Каждый затерявшийся во времени эпизод маленькой жизни это отрезок с началом и концом.
Моя память еще не раз пустит ползунок воспоминаний по этому отрезку. Воспроизведение начнется, пройдет и закончится. Как и моя жизнь.
Она останавливается и поворачивается ко мне. Перед нами один из многих домов во Вселенной. Квест выполнен.
Я опускаю голову, ее пятки отрываются от земли. Наши губы встретились. Взявшаяся ниоткуда смутная иллюзия мокко, кофейное наваждение – ее привкус, обреченный на бессмертие.
Время остановилось. Мира нет.
Есть только два уже не одиноких человека, застывших вне времени и пространства. Они вертятся в пустоте, неподвижные, скрепленные поцелуем.
Кажется, я не дышу, обнимая ее.
Где-то глубоко в груди разливается тепло. Это значит, что одиночество побеждено, хотя бы на секунду. Хотя бы на застывшее мгновение.
Мгновение, которое можно будет пересмотреть в одиночестве и поставить равнодушное «лайк».
Ей пора к детям.
- Спасибо, - шепчет она.
Спасибо. Ты опять спасла меня. От пустоты, одиночества и самого себя.
Она уходит. Ее образ тает. Мгновение неотвратимо ускользает прочь.
Radiohead в моей голове грустно выводит «I lost myself».
Я уже стою один посреди старых дряхлых домов. Осенний ветер воет в подвальных провалах.
Я снова одинок. Только вкус ее губ еще со мной.
Но и его время на исходе.
…For a minute there
I lost myself
I lost myself…
Radiohead - Karma Police
12.11.2012