Видел ли кто существо более забавное, нежели человек? Как он игрив, сколь обходительны манеры и сладка речь, до тех пор, покуда вы не напомните ему об обязательствах. А пуще того, намекнете, что пришла пора заплатить старый долг. Но горше всего, если нечаянно сообщить ему о долге, что он имеет перед собой.
О долге быть человеком. О долге, предполагающем не просто шанс быть свободным, и стать тем, кем вознамеришься и решишься, но и обязательство за этот шанс бороться. Как возгорится гнев в глазах, до сей поры столь скромных, и слегка подернутых ленцой. И тут вы услышите о себе такое, чего и не чаяли.
Ибо верно о себе судят люди, что все они лгут. И слово, их уста огласившее, есть в лучшем случае фантазия, а в худшем подлый и злонамеренный обман. От того не стоит верить, когда очередное существо единой с вами породы предается мечтам и повествует о планах на будущее и высоком своем предназначении.
Знайте, люди, что нет у вас предназначения иного, и миссии выше, нежели есть, пить и спать, а в промежутках меж тем исполнять силою и хитростью навязанную вам волю тех, кто сильнее и хитрее вас. И между тяжким трудом тешить себя пустыми надеждами на будущее, достичь которого не хватит духу.
До того, как один великий русский писатель возвестил о гордости, звучащей в слове Человек, оно считалось презренным. Поднятое из грязи на небывалую высоту, звание человека преобразило многих. Поэтому важно исправить допущенную писателем ошибку, и вернуть слово обратно на исконное место.
Потому что человек, это действительно звучит странно. Особенно сейчас, в начале нового столетия. Особенно здесь, в России. Давайте лучше не станем тревожить напрасных имен, и начнем звать друг друга господами, как было принято в этих краях в ту давнюю пору, когда населял ее еще подлинно русский народ.
Хотя, как может полагать себя господином тот, кто не волен на своей же земле. И понимая, что никак, он не позволит задавать себе ни один вопрос. Ни слова, ни звука, ни жеста сомнения, не смеет достичь его мозга. Потому что тогда ему придется проснуться. И ужаснуться увиденному вокруг себя.
Однако, прежде чем ужаснуться окружающему миру, надо сперва ужаснуться себе. А это подвиг, на который способны немногие. Но кое-кто иногда решается, и ничуть не жалеет потом о затраченных силах и времени. Хотя с той поры их удел оставаться непонятыми, и иметь репутацию более чем двусмысленную.
Но удовольствие видеть мир по-другому стоит того, что бы считаться немного странным. Потому что это действительно до крайности странный мир. И до крайности странные люди. По счастью, они об этом не подозревают, хотя, иной раз кажется, будто догадываются. Впрочем, большинству удается об этом не думать.
Ведь человек, это действительно звучит странно. По настоящему странно.