Лучше поздно, чем никогда.
Эти заметки были написаны в конце 2004 г., направлены в редакцию "Литературной Газеты", но опубликованы не были.
Перечитав их сейчас, в конце 2012 г., обнаружил, что "предмет" "не рассосался", а лишь "разбух", и потому стоит привлечь к нему внимание.
Дискуссии о путях развития России идут с незапамятных времен. Наиболее раннее начало относится к широко известному летописному воззванию: «Земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет, приидете княжить и володеть нами».
Один из последних материалов – статья доктора философских наук Карена Свасьяна «Час челяди» в «Литературной газете» № 50 за 2004 г. Эта статья и послужила толчком к подготовке настоящего материала.
Общий тон статьи: короткий постсоветский период России создает впечатление «хорошо продуманной бестолковости», «эпоха реформ была, по сути, эпохой переименования вещей и сообразной им мимикрии», «по существу же не было вообще никакой перестройки, а были лишь акустические перемены: слух, измученный левитанскими интонациями, отдыхал на всех этих брокерах, рокерах, спикерах, …реформаторах».
Результат такой бестолковости – Россия «ещё раз» выведена «за черту абсурда: хотели гражданского общества – получили общество уголовное. Хотели протестантски вымуштрованных чиновников – получили крупное и мелкое ворьё. Хотели бизнеса – получили … кидняк». «Ещё раз» - это второй раз после 1917 г. Хотя: «Разница с 1917 годом впечатляет изяществом симметрии: тогда это была уголовщина, вытянувшаяся до государственности, теперь это стало государственностью, опустившейся до уголовщины». «…никакой гражданственности, конечно, не получили, зато государственность потеряли».
Основная причина полученного результата – «государственно гарантируемая возможность совершать преступления без наказания», сформировавшая «челядь, опьяненная своей безнаказанностью», «продажность чиновников... выглядит чуть ли не единственным абсолютом в мире сплошных относительностей». «…здесь впечатление таково, будто за пять лет правления молодого энергичного президента не провинился ровным счетом ни один чиновник. Их вообще не наказывают. Их даже не снимают. Их – перемещают. А они наглеют».
Предлагаемый рецепт лечения – нужна действенная власть, которая «наказывает», нужен «кулак», который «мало сжать, кулаком надо ещё и ударить».
В статье К. Свасьяна приведено достаточно много «контрольных» точек российской истории, определивших ход развития России и, в общем-то, «достижение» упомянутых результатов. Однако представляется недостаточным внимание, уделенное «кулачным» периодам истории, в т.ч. сравнительно недавним, о которых известный поэт яркокрасочно писал: «…партия – это рука миллионнопалая, сжатая в один громящий кулак». Эта недостаточность бросается в глаза, учитывая выдаваемый автором рецепт лечения российских болезней.
Изложение «ужасов» последних российских 15 лет, в принципе достаточно верное, к сожалению, не сопровождается пояснениями, что подобные «ужасы» - достаточно типичное явление для любых революционных периодов. А события этих лет, без сомнения, - революционные для России.
О возможном сценарии дальнейших российских событий К. Свасьян спрашивает-утверждает: «Неужели всё идет к концу…?»
А. Мелихов в том же номере «Литературной газеты» (статья «Человека создало воображение») несколько подробнее формулирует подобный сценарий: «… народы, в какой-то исторический миг не сумевшие обеспечить своим членам удовлетворительный комфорт и безопасность, … должны сходить с исторической сцены».
Что делать? Этот вопрос только в осознанном и сформулированном виде уже более 150 лет стоит на российской исторической сцене. Такое «долгожительство» свидетельствует о том, что в России ничего не делается, а если делается, то совсем не то, что надо для снятия подобного «проклятого» вопроса. Это относится и к «кулачному» средству, которое Россия уже испытывала, испытывала неоднократно и всегда с отрицательным результатом. Не видно никаких оснований надеяться, что на этот раз результат будет иным.
К. Свасьян, помимо «кулачного» рецепта даёт ещё одно кардинальное предложение: «… чтобы не стать концом, [надо] повторить начало», а именно повторить старославянское приглашение иноземцам: «Земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет, приидите княжить и володеть нами». Это – сейчас. А раньше, до 1917 года, «…начинать надо было бы … не с марксизма, а с замены православия кальвинизмом».
Ведущий рычаг модернизации современной России.
Как отмечают многие исследователи истории цивилизаций, Западная Европа начала свой цивилизационный рывок около 500 лет назад. До этого момента Европа и Россия находились примерно на сопоставимом уровне социально-экономического развития; на таком же уровне были и многие страны Востока. Считается, что цивилизационный рывок Европе обеспечила Реформация, её, по выражению М.Вебера, упоминаемого К. Свасьяном, «протестантский дух».
Появившийся в результате Реформации протестантизм, особенно такие его формы как кальвинизм и пуританизм, сформировал у европейцев новый дух, дух призвания к честному, рационально организованному труду в земной жизни (в то время – во имя славы Господней). Именно этот, новый, дух обеспечил, по мнению М.Вебера, ускоренное развитие западного общества, формирование современной европейской цивилизации на основе демократии и новых форм капиталистического хозяйствования.
Россия и исповедуемое ею православие не прошли никакой реформации. Потуги патриарха Никона к минимальному реформированию православной церкви захлебнулись в противостоянии с церковным традиционализмом, а сам реформатор погиб в монастырских застенках. Остался незыблемым дух православия – славить Господа молитвами в надежде на утешение в загробной жизни, а все мирское – «суета сует», которую надо терпеть лишь как неизбежное.
«Застойный характер религиозной жизни привел к тому, что уже с середины ХVIIв., т.е. до Петровских реформ, присущее русскому обществу противоречие между принципами стабильности и развития приняло характер противостояния самобытности «святой Руси» и западничества («латинствующие»). Православие сопротивлялось европейским влияниям в духовной жизни, представляя их как «отступление от чистой веры Христовой»» - пишет Б.С.Ерасов (Социальная культурология», Аспект Пресс, М, 2000, с.485).
Все последующие движения в России носили «старт-стопный» характер (с преобладанием «стопа» над «стартом»), отражаемый в систематическом чередовании бессмертных русских вопросов «кто виноват?» и «что делать?». Вину за «не то», сделанное в 1917 году, конечно, «следует свалить» на немцев: ведь это их Вебер Макс почти на полсотни лет отстал со своими трудами от их же Карла Маркса. А наш «великий народ» как всегда непогрешим.
Совет «…начинать надо было бы … не с марксизма, а с замены православия кальвинизмом» в 2004 году, конечно, запоздалый для действий 1917 года. К сожалению, он ещё и не полный для российских условий, поскольку православие так и не смогло преодолеть язычество в России. Почти через 1000 лет после Крещения Руси, в конце XIXв. философ-богослов С.Н. Булгарин говорил о «недостаточной укоренённости христианства в русском народе… народная вера включала в себя на равных правах веру в Христа и во всякую почвенно-языческую нечисть» (цит. по: В. Кантор «О национальном мифе непонимания», ЛГ от 25.02.98, №8). Действительно гуманистические ценности христианского учения, в первую очередь такие как «не убий», «не укради», «не сотвори себе кумира», православие так и не смогло внедрить в России. Потому, например, на протяжении многих веков Россия несла на себе несмываемое клеймо «воруют-с». А Россия ХХ века, отказавшись от христианской веры вообще и заменив её на ложную коммунистическую идею, способствовала ещё большей деформации народного сознания. Немалое число потомков «первопроходцев» коммунистической революции превратились в «первопроходимцев» криминала, первыми в мире (по свидетельствам западной прессы) догадавшимися – ярконаглядный пример - разбавлять автомобильный бензин водой.
Тем не менее – лучше поздно, чем никогда. Особенно в нашем случае, в котором «никогда» практически однозначно ведет к реализации сценария, обозначенного К. Свасьяном и В. Кантором.
Поскольку модернизация любого общества – «дело рук» самого общества, постольку это дело требует дееспособных в соответствующем направлении членов этого общества. Представляется, что для формирования дееспособных для нашей задачи членов общества необходимо воспользоваться идеологией кальвинизма-пуританизма, конечно, с поправками на обстоятельства современного момента. Главное в кальвинизме-пуританизме – воспитание у членов общества духа призвания к честному, рационально организованному, профессионально производительному труду. Европа затратила на такое воспитание несколько столетий, используя подчас далеко не «белоперчаточные» методы. М. Вебер, например, отмечал: «Церковно-полицейский контроль над жизнью верующих в том виде, как он осуществлялся в сфере господства кальвинистских государственных церквей, мало чем отличался от методов инквизиции» («Протестантская этика и «дух» капитализма», Пер. с нем.- Ивано-Франковск: Ист-Вью, 2002).
Россия «профукала» «свои» 500 лет. Но сейчас она может воспользоваться опытом и знаниями Запада и провести свою модернизацию за гораздо меньший срок (но, конечно, не за 500 дней). Однако начальным условием является общественное признание факта отставания от Запада и понимания неизбежности модернизации по западному образцу. Главное препятствие здесь – великодержавный шовинизм и раздуваемый со времен появления лозунга «Москва – Третий Рим» миф об исключительности России и избранного ею пути в процессе мирового развития.
«Замена православия кальвинизмом» - конечно же, образ. В современном западном обществе кальвинизм ушел в тень, оставив после себя наследство – развитое капиталистическое общество.
Уже 100 лет назад М.Вебер отмечал: «Еще менее мы склонны утверждать, что субъективное усвоение этих [порожденных кальвинизмом-пуританизмом] этических положений отдельными носителями капиталистического хозяйства, будь это предприниматель или рабочий, является сегодня необходимым условием дальнейшего существования капитализма. Современный капиталистический хозяйственный строй – это чудовищный космос, в который каждый отдельный человек ввергнут с момента своего рождения и границы которого остаются, для него как отдельного индивида, раз навсегда данными и неизменными. Индивид вынужден подчиняться нормам капиталистического хозяйственного поведения: фабрикант, в течение долгого времени нарушающий эти нормы, экономически устраняется столь же неизбежно, как и рабочий, которого просто выбрасывают на улицу, если он не сумел или не захотел приспособиться к ним. Таким образом, капитализм, достигший господства в современной хозяйственной жизни, воспитывает и создает необходимых ему хозяйственных субъектов – предпринимателей и рабочих – посредством экономического отбора… Капиталистическое хозяйство не нуждается более в санкции того или иного религиозного учения и видит в любом влиянии церкви на хозяйственную жизнь такую же помеху, как регламентирование экономики со стороны государства». Это, подчеркнем, - для развитого капиталистического хозяйства.
О нормах капиталистического хозяйственного поведения индивида М. Вебер говорил: «…столь привычное для нас теперь, а по существу отнюдь не само собой разумеющееся представление о профессиональном долге, об обязательствах, которые каждый человек должен ощущать и ощущает по отношению к своей «профессиональной» деятельности, в чем бы она ни заключалась и независимо от того, воспринимается ли она индивидом как использование его рабочей силы или его имущества (в качестве «капитала»), - это представление характерно для «социальной этики» капиталистической культуры, а в известном смысле имеет для нее и конститутивное значение».
Не только нет прямого влияния кальвинизма на жизнь западного общества, но и в России нет прямого влияния православия. Да и о самом православии можно говорить с большой натяжкой – если 100 лет назад оно было внедрено «наполовину» в российскую жизнь, то за последующие 80 лет коммунистического атеизма от него самого в общественном сознании вообще остались, скорее всего, «рожки да ножки». Осталось его наследство – пренебрежение к мирской жизни, к её упорядоченности, организованности.
Наследство это в социалистическую эпоху существенно «обогатилось»: погоня за высокими темпами, которые должны были демонстрировать преимущества социализма, борьба за количество везде и во всем, окончательно подорвали уважение к качеству, к профессионализму. Малоуспешными были и попытки имплантации западных образцов – советская система «перековывала» эти образцы в конце концов в советскую действительность. Так случилось, например, с одним из крупнейших проектов такого рода – с ВАЗом: одни из новшеств были отброшены сразу (в частности, система управления движением руководящего персонала), другие были деформированы до неузнаваемости (к примеру, система управления техническим развитием), а большая часть новизны трансформировалась незаметно, но последовательно под советские традиции. Хотя, конечно, западные «ткани» позволили ВАЗу в течение достаточно длительного времени оставаться недосягаемым образцом для отечественных промышленных предприятий.
Большинство же советских достижений имели место в создании средств для уничтожения человека, а не для его жизнеобеспечения («зато мы делаем ракеты…»). Но и эти достижения обеспечивались не столько творческим профессионализмом развитого человека, сколько мощнейшим государственным давлением военно-полицейского типа. «Процесс пошел» в обратную от западной цивилизации сторону.
По-крупному, всё это следует признать наследством православия.
Так что под «заменой православия кальвинизмом» сегодня надо понимать отход от наследия православия и усвоение наследия кальвинизма-пуританизма.
Первые шаги к модернизации России сделаны. К ним следует отнести переход в 90-е годы к рыночным формам хозяйствования и принятие основ западной демократии. Сделан первый шаг и по устранению главного препятствия модернизации: им можно считать открыто прозвучавшее в середине 2000 г. (к сожалению, не достаточно широко) признание президента Путина В.В.: «наш отсталый народ» (цит: ЛГ № 23, 7-13.06.00, с.4).
Имевшие место за годы реформ потрясения, кризисы, спады вполне можно было бы отнести на счет обычных «болезней роста» революционного периода, если бы процессы преобразований не затянулись на столь долгие годы. Почти через полтора десятка лет мы по-прежнему не имеем сколь-нибудь отчетливых признаков приближения России к развитому капитализму и к развитой демократии западного уровня. Это уже говорит не о естественных «болезнях роста», это свидетельствует о существенных изъянах в общественном устройстве России. Представляется, что эти изъяны связаны не только и не столько с недостаточной разработкой правового и экономического полей. Дело здесь, скорее всего в существенных дефектах духовного, этического порядка. Становится достаточно очевидной недостаточность, а правильнее сказать отсутствие, этического обеспечения нынешнего реформирования России. В этой части можно отметить лишь скромные попытки ФЦКБ-ФСФР по «Кодексу корпоративного поведения», да инициативы Русской Православной Церкви по «усовествлению» бизнеса.
Для этического обеспечения модернизации России этого совершенно недостаточно. Хотя бы потому, что за рамками попыток остается огромный массив органов власти и управления, который является «второй стороной» (а может быть, и первой) в поразившем Россию бедствии под названием «коррупция».
Контуры программы действий по этическому обеспечению модернизации России.
Программа действий по этическому обеспечению модернизации России должна, по меньшей мере, содержать следующие разделы:
1. Разъяснительная работа по сопоставлению результатов и причин различий в развитии России и Запада.
2. Определение и формализация этических норм общественной жизни, необходимых для модернизации России.
3. Организация этического обеспечения модернизации России.
Можно было бы отметить следующие моменты по содержанию и осуществлению такой программы.
Разъяснительная работа по сопоставлению результатов и причин различий в развитии России и Запада должна быть честной и объективной. Однако она должна быть достаточно тактичной в части недопущения повального самоуничижения России.
Хотя формулы этических норм для России неизбежно во будут многом заимствованы с западных образцов, тем не менее в них должны найти отражение корневые особенности российского менталитета.
В организации этического обеспечения модернизации России, во введении этических норм следовало бы в качестве первоочередных выделить 2 направления:
а) введение этических норм в практику деятельности руководителей – руководящих работников всех органов власти и управления, предприятий и организаций всех форм собственности и всех отраслей народного хозяйства.
Соблюдение этических норм должно стать ведущим критерием профессионального продвижения руководителей по служебной лестнице. Нарушение таких норм должно быть достаточным основанием для проведения в отношении руководителей антирекламных кампаний.
б) введение в программы всех видов учебных заведений, включая дошкольные и школьные, и форм образования курса «Этические нормы России» (примерное название) с соответствующей адаптацией к уровню и формам обучения.
При изучении этических норм должны быть найдены формы и способы, позволяющие разрешить ключевую проблему такого изучения – как преподавать этические нормы в условиях повсеместного «неэтичного» поведения: в семье, в школе, на улице.
С учетом сложившегося в России «разделения полномочий» между государством и обществом ведущая роль в осуществлении этического обеспечения развития России должна, по-видимому, принадлежать государству. Хотя, конечно, это как раз такая сфера, в которой роль общественности может быть максимальной и практически ничем не ограниченной.