Любанская фронтовая операция – одно из кровопролитных сражений Великой Отечественной войны. Поскольку эта работа – художественное произведение, я постарался избежать перечисления номеров воинских частей и названий ряда населённых пунктов, за которые велись бои.
А названия – красивейшие! Волхов, Малая Вишера, Чудово, Ильмень, Спасская Полисть, Любино Поле, Пересвет-Остров, Новая Кересть… Эти названия напоминают каждому русскому о нашей древней истории.
На ход военной операции я попытался взглянуть с двух сторон – глазами русских и немцев. Для этого я включил в работу отрывки из воспоминаний участников тех кровопролитных боёв как с нашей, так и с немецкой стороны.
1.Обстановка на Волховском фронте в конце 1941 года.
Любанская операция была разработана Генеральным Штабом РККА в декабре 1941 года и осуществлялась силами Ленинградского и Волховского фронтов. Её конечной целью являлась снятие блокады с города Ленинграда.
Со своей стороны, командование вермахта поставило своей задачей удержать оборонительные рубежи по реке Волхов и в начале января 1942 года перейти в контрнаступление.
И Ставка Верховного Главнокомандования (СВГ), и Верховное командование сухопутных войск вермахта (ОКХ) считали данное направление второстепенным, поэтому не могли существенно укрепить свои войска и создать значительный перевес в живой силе и вооружении.
Командующий Волховского фронта генерал армии (впоследствии – маршал) К. А. Мерецков отмечал, что войска после предыдущих продолжительных боёв были утомлены и ослаблены, многие дивизии вместо штатных 10 – 12 тысяч человек насчитывали всего по 3 – 4 тысячи. Во 2-ю ударную армию не прибыла артиллерия, не было танков, не успела сосредоточиться даже та авиация, что была в наличии на фронте.
В то же время в небе безраздельно господствовала немецкая авиация.
Остро ощущалась нужда в средствах связи, транспорте, продовольствии, фураже. Немецкие пехотинцы почти все имели автоматы, а наши красноармейцы были вооружены винтовками.
Войска имели лишь четверть от необходимого числа боеприпасов, полностью отсутствовали всякого рода запасы и резервы. К моменту начала операции несколько дивизий и часть вооружения всё ещё находились в пути.
Пополнение в войска прибывало наспех обученное, не имеющее навыков в тактических приёмах и в обращении с оружием, не умеющее действовать в лесистой и болотистой местности. В бою новички терялись, скучивались и представляли собой прекрасные мишени для немцев. Некоторые лыжники очень плохо ходили на лыжах.
Автомобильный транспорт практически отсутствовал, грузы перевозились лошадьми. Ввиду дальности расстояний от пунктов снабжения до передовой и трудной проходимости дорог один оборот гужевого транспорта в оба конца составлял несколько суток.
Работе транспорта мешали не только природные факторы, но и регулярные авиационные налёты и артиллерийские и миномётные обстрелы, осуществляемые противником.
Немцы же с октября месяца успели хорошо оборудовать свои оборонительные позиции, не испытывали недостатка в людях и вооружении.
Учитывая это, Ставка Верховного Главнокомандования решила перенести начало наступления с 25 декабря 1941 года на 7 января 1942 года.
2. «Мы туда колесили с потехами…»
15 ноября 215-я немецкая пехотная дивизия, расквартированная во Франции, была направлена на Восточный фронт. Транспортировка дивизии происходила на 65 составах; составы шли через Германию, не останавливаясь. Проехали Восточную Пруссию, пересекли балтийские страны.
(215-я пехотная дивизия – одно из многих десятков войсковых соединений, принявших участие в сражениях группы армий «Север» в конце 1941 – первой половине 1942 годов. О битве на Волхове и расскажут нам немецкие очевидцы – участники тех сражений)
Настроение в дороге было радостное. Из вагонов звучали песни и музыка губных гармошек, которая умолкала, когда в противоположном направлении проходили длинные санитарные поезда. Речь шла не о каком-то приключении, а о кровавой войне. Но жизнерадостность молодёжи брала своё, и из вагонов опять начинали звучать мелодии, которые тогда все напевали, насвистывали, играли: «…как тогда, Лили Марлен!».
И вот первые впечатления после солнечной Франции: безрадостные дороги, ледяной северо-восточный ветер попеременно со снегом и снежной крупой, обледеневшие улицы…
А как добирались до линии фронта наши красноармейцы?
«Подъезжаем к Малой Вишере. Из-за леса на небольшой высоте вынырнули фашистские стервятники. Несмотря на сильный зенитный огонь, «юнкерсы» навалились на скопление эшелонов. Заходы на бомбёжку делают тройками, шестёрками и девятками. А всего их, пожалуй, не меньше тридцати.
Появилось несколько наших истребителей. Несмотря на явное меньшинство, они смело ринулись в атаку. Однако «юнкерсы» не одни, они под охраной «мессершмиттов», которые кружатся повыше. Завязался жаркий воздушный бой».
В результате налёта (в одном только лыжном батальоне) появились раненые и убитые, потеряны половина лошадей, значительная часть имущества и почти всё продовольствие, разбиты полевые кухни.
3.Фронтовые будни.
Ввиду растянутости фронта ни русские, ни немцы не имели сплошной линии обороны. Между отдельными укреплёнными участками имелись «окна» - занесённая снегом болотистая местность, охраняемая лишь передвижными лыжными отрядами.
Немцы эвакуировали с передовой далеко в тыл (попросту - выгнали из домов) местных жителей и превратили деревни в неприступные крепости. Минные поля, проволочные заграждения, несколько рядов траншей, густая сеть дотов и дзотов, укреплённые подвалы и погреба. И, помимо этого, на подходах – снежные валы высотой от двух метров и более, облитые водой. Атакующим красноармейцам приходилось взрывать такие ледовые валы.
Чтобы окопаться, немцам приходилось взрывать небольшие отверстия в замерзшей до твердости камня земле. Теперь им пришлось воевать, не имея возможности получить горячую пищу на боевых постах, так как хлеб при транспортировке превращался в камень, и его надо было оттаивать.
Суп тоже превращался в кусок льда. Не было возможности помыться или сменить бельё. Неудивительно, что очень скоро бельё «бравых вояк» начинало кишеть насекомыми. Такой образ ведения войны после комфортной службы в тёплой Франции немцам казался дикостью.
Шапка на голове, дико растущая борода, нос, оклеенный лейкопластырем для защиты от мороза, стальной шлем с маскировочной накидкой и, сверх всего, если имелся, белый маскхалат. Этот наряд немецкого пехотинца совсем не походил на парадную форму, в которой он совсем ещё недавно щеголял в Париже.
Но русские ежедневно атаковали, и немцам приходилось сражаться, не обращая внимания на снег и лёд. Как нажимать на спуск станкового МГ, миномёта, винтовки, если на руки надето несколько пар перчаток? Каково было раненым, которых надо было как можно скорее вытаскивать из снега? И как на таком морозе идти в атаку, ударную или дозорную группу, тащить с собой тяжёлое вооружение, ящики с боеприпасами и всё остальное снаряжение?..
(МГ – «машиненгевер», немецкий станковый пулемёт МГ-34, калибр 7,92 мм)
Ежедневно имели место атаки со стороны русских, причём, как с фронта, так и с тыла. Особенно досаждали русские лыжные отряды («белые призраки», как их прозвали немцы): они, невидимые на фоне снега в своих маскхалатах, просачиваясь через разрывы в немецкой обороне, наносили удары по тыловым частям и коммуникациям противника, минировали дороги, взрывали мосты. Не проходило суток, чтобы отдельные немецкие подразделения не теряли с десяток - другой человек убитыми и ранеными. Потери же атакующих русских были несоизмеримо большими.
В таких условиях бои на Волхове проходили не только на немецкой передовой, но и в глубоком тылу. Не было места, которое было бы застраховано от нападения.
Справедливости ради следует сказать, что так же действовали и немецкие лыжники на русской территории.
Не меньшее беспокойство причиняли немцам ночные лёгкие бомбардировщики ПО-2, которые немцы вначале презрительно именовали «швейными машинками» и «хромыми утками». Передвигаясь ночью на небольшой высоте с включенными габаритными огнями над позициями немцев и над шоссе Спасская Полисть – Чудово - Любань, они вызывали на себя огонь пулемётчиков и зенитчиков. После этого, отключив огни, русские лётчики с поразительной точностью сбрасывали бомбы на обнаруженные огневые точки немцев.
С другой стороны, немецкие авиация и артиллерия также не давала советским бойцам покоя. Почти постоянно над нашими позициями висела «рама» (разведывательный самолёт «Фокке-Вульф»), и стоило показаться на открытой местности хотя бы отделению солдат, с немецкой стороны по этому участку тут же начинали бить миномёты.
Бои проходили при температуре от - 25 до - 40 градусов и снежном покрове высотой в среднем 1,4 метра. В то время как русские имели тёплое зимнее обмундирование (полушубки, ватные куртки и брюки, валенки), у немецких солдат была только обычная зимняя одежда (тут я должен поправить немецкого участника тех боёв: далеко не все наши красноармейцы имели валенки; большинство бойцов ходили в ботинках с обмотками, реже – в сапогах).
Кроме того, немецкие сапоги имели невысокий, тесный подъём, и солдаты не могли наворачивать на ноги портянки, как это делали русские бойцы; немцы обходились всего лишь тонкими носками. Всеми правдами и неправдами немцы старались разжиться валенками. Чаще всего валенки удавалось снять с пленных или убитых красноармейцев (точно таким же образом обзаводились валенками и бойцы РККА - снимали их с убитых красноармейцев).
С другой стороны, маршал Мерецков отмечал, что одежда наших лыжников была крайне неудобной: полушубки, ватные брюки и валенки стесняли движение, быстро намокали, а возможность переодеться и обсушиться была не всегда.
Разжечь же костёр на открытой местности в условиях фронта было немыслимо – тотчас же по этому участку ударили бы миномёты. Ночевали лыжники нередко (особенно, в тылу у врага), постелив под себя еловый лапник и зарывшись в снег.
Это при 40-градусном морозе!
Пехотинцы размещались в окопах, отрытых в снегу. Накрыв участок траншеи жердями и еловым лапником, под этой «крышей» разводили небольшие костры, кипятили на огне чай, грелись, спали. В некотором отдалении от передовой из стволов тонких деревьев и лапника изготавливали своего рода «чумы», которые вмещали от взвода до роты и где также можно было развести огонь, обсушиться и согреться.
Были случаи, когда боец просыпался утром, и оказывалось, что руки, ступни ног и лицо у него обморожены, а спина обожжена. Измученный за день человек в это время крепко спал и ничего не чувствовал...
4. Рождество на чужбине.
25 декабря 1941 года. Рождественский вечер! Медленно опускается темнота на русскую землю у Волхова. Тоска и мысли поднимаются из тысяч сердец и ищут связи с далекой родиной. Только немногие счастливчики имеют уголок, в котором они быстро украшают срубленные ёлочки свечами и вспоминают о своих любимых. Но большинство солдат, укутанных до кончика носа кусками разных тряпок, стоят или лежат в своих подразделениях на новом месте, пока еще незнакомом.
Они стоят в заснеженных окопах на постах и напряжённо вглядываются в ночную тьму со сверкающими в небе звёздами, или сидят в наскоро сооруженных шалашах или жалких деревянных хижинах, или лежат в углу в укрытии и отсыпаются после напряжения последних недель.
К сожалению, спокойного рождественского праздника не было. И о радостном послании о «мире на земле», по крайней мере, в этой части земли никто не думал.
Наоборот!…
… На основе радиодонесения гауптман Херб послал дозорную группу в морозную «святую рождественскую ночь» в лес. Донесение дозорной группы было однозначным: лес кишит русскими. По меньшей мере, батальон, а может быть, и больше находился на этой стороне Волхова!
Гауптман Херб выслал из Залозья 11-ю роту и часть 12-й роты под командой оберлейтенанта Штриттматера для атаки леса. В середине дороги отряд наткнулся на превосходящие силы русских и ввязался в тяжелый бой. На нескольких метрах расстояния буквально сотые доли секунды решали жизнь и смерть человека. Десятки русских, сибиряков, одетых в отличное зимнее обмундирование, падало под очередями немецких пулемётов, но всё новые появлялись из глубины леса.
Рота была отрезана, сражалась сама по себе, один за другим храбрые солдаты были убиты или ранены. Связной командира группы был убит рядом со своим начальником. Редко смерть собирала такой богатый урожай, как в этот день.
Наконец, русские отступили в юго-западном направлении мимо Залозья в глубину леса. Но они появились в следующие дни на шоссейной дороге.
5.Наступление на запад.
7 января 1942 года наступление советских войск началось по всей 150-километровой полосе фронта и почти везде - безуспешно, развиваясь практически по одному и тому же сценарию. Вследствие острой нехватки снарядов артподготовка была кратковременной и не смогла подавить все огневые точки противника.
От восточного берега Волхова до передовых немецких позиций расстояние составляло до полутора километра, которые красноармейцам следовало преодолевать по снегу в полтора метров глубиной. Убитые так и оставались стоять по грудь в снегу.
Противник ожидал наступления наших войск на хорошо подготовленных, оборудованных позициях, с большим количеством дзотов и пулемётных площадок. Волхов простреливался как фронтальным, так и фланговым огнём.
Неудивительно поэтому, что немцы расстреливали наших бойцов, как куропаток. За первые же 30 минут такого, с позволения сказать, «боя», 2-я ударная армия потеряла убитыми и ранеными около 3 тысячи бойцов. Весь Волхов был усеян трупами красноармейцев.
Из воспоминаний красноармейца А. С. Доброва:
«Наши тридцать замерзших человек поднялись из оврага и цепью побежали в Теремец. Руки у бойцов были сомкнуты впереди и спрятаны в рукава, а винтовки висели у них на ремнях. Мы тоже все по команде комбата: «Вперед!» бросились на лёд Волхова и побежали к Теремцу. На Волхове весь снег был исчерчен полосами от пуль перекрестного огня пулеметов, образуя квадраты по 40-50 см. Такой плотный огонь не оставлял никакой надежды на выживание».
А вот как вспоминает этот бой ветеран 215-й немецкой пехотной дивизии:
«Батальоны ожесточенно сражались за свои шкуры. Скрюченные от холода пехотинцы лежали в своих снежных окопах, канониры стояли у своих орудий. Час за часом проходили в высшей боевой готовности. В коротких паузах между боями ухаживали за ранеными, пополняли боеприпасы, восстанавливали порванные линии связи. Потом с криком «ура!» приходила новая волна атакующих через широкий Волхов.
МГ молотили нападающих, артиллерия и минометы расстреливали их заградительным огнем, нападающие залегали. Но комиссары криками поднимали оставшихся в живых, те опять поднимались и бежали к западному берегу реки. На них опять обрушивался огонь. Убитых и раненых становилось всё больше, они покрывали речной лед».
Но не везде на широком фронте немцы смогли отразить атаки. То тут, то там возникали прорывы. В разных местах разгорался рукопашный бой.
С 10 января атаки противника прекратились. Русским войскам ценой огромных потерь удалось захватить лишь небольшие плацдармы на западном берегу Волхова, которые не имели стратегического значения.
Мерецков потребовал замены командующего 2-й ударной армией генерал-лейтенанта Г. Г. Соколова. Вместо него Ставка прислала генерал-лейтенанта Н. К. Клыкова.
Генерал Соколов, попавший в РККА из наркомата Внутренних дел, по мнению Мерецкова, был далёк от понимания современного боя, обстановки в своём подразделении не знал и не вникал в неё, а руководил в основном приказами следующего типа:
1. Хожденье, как ползанье мух осенью, отменяю и приказываю впредь в армии ходить так: военный шаг – аршин, им и ходить.
2. На войне порядок такой: завтрак – затемно, перед рассветом, а обед затемно, вечером. Днём удастся хлеба или сухарь с чаем пожевать – хорошо, а нет – и на этом спасибо, благо день не особо длинен.
3. Холода не бояться, бабами рязанскими не обряжаться, быть молодцами и морозу не поддаваться. Уши и руки растирай снегом!
Такой вот «Александр Суворов» 20-го века.
6. Повторное наступление.
13 января 1942 года после полуторачасовой артиллерийской подготовки четыре армии под сплошным пулеметным огнем, устилая Волхов трупами, рванулись к западному берегу. Немцы, подготовленные к отражению советского наступления, встретили наступающие войска ожесточённым огнём. К исходу второго дня наступления удалось переправиться через Волхов на некоторых его участках.
Некоторых скромных успехов удалось добиться 2-й ударной армии, поддержанной танками и авиацией, которой удалось к 25 января захватить деревню Мясной Бор. Основной причиной столь медленного продвижения вперёд был недостаток снарядов и господство немецкой авиации. Чтобы одолеть расстояние в 10 километров, потребовалось две недели ожесточённых, кровопролитных боёв.
Тем не менее, прорыв главной полосы обороны противника состоялся, и нашим войскам удалось создать плацдарм к западу от Волхова. Это был несомненный успех наших войск.
Разгневанный фюрер отправил в отставку командующего и начальника штаба группы «Север».
Из воспоминаний немецких солдат:
«В промежуток с 21 января по 4 февраля гарнизон Спасской Полисти отразил 15 вражеских атак с применением тяжёлой артиллерии, бомбардировщиков и танков. Несколько раз положение в ней становилось критическим, и русским удавалось даже ворваться в Спасскую Полисть, но после ожесточённых боев за каждый дом его снова отбрасывали.
Ещё труднее складывались бои в тонком рукаве, протянувшемся южнее Спасской Полисти до блок-поста, так называемом “пальце”. Угрожаемый со всех сторон, связанный непрочной связью с защитниками в Спасской Полисти, в нём сражались в ужасных зимних условиях части из 20 различных батальонов. Эти части были переброшены для контратаки, для попытки закрытия бреши в Мостках и для действия в этом “пальце”.
Все эти части были разбиты и сильно уменьшились по численности в ужасных снегах волховских лесов по обе стороны дорожной насыпи превосходящими силами русских. Мороз набирал себе жертвы, снег делал то же самое, остаток, часто только несколько выживших, вводились в “палец”, сражались здесь дальше, пока не пробивал и их час.
Имя командира 3-го батальона 390-го полка гауптмана Лайса останется навсегда связанным с описанием боевых действий батальона в “пальце”. На местности, совершенно не имеющей укрытий, угрожаемой со всех сторон, он держался с маленькой группой бойцов, оставшихся после январских атак, как спинной хребет обороны.
Снежные ямы, выложенные ёлочными ветками, и накрытые сверху брезентом, - вот так выглядели “боевые позиции” и батальонный КП. Дни и недели без возможности согреться, при температуре от -40 до -52 С!
«Мы даже были не в состоянии до конца вставить обойму в винтовку, мы вставляли патроны по одному и с трудом задвигали их в патронник, настолько был жесток мороз, так замерзали руки. Мы больше не использовали автоматы, при таком морозе они отказывали. Винтовки были надежнее!» – писал хауптман Лайс.
И еще один абзац из его сообщения нельзя здесь не привести. Эти строчки заслуживают того, чтобы их опубликовать:
«…нельзя забыть ни одного героя войны или героя боя, героев преданности.
Это был наш лучший Ретингер из Хаймсхайма у Брухзаля, это был мой связной. Когда он обморозил на ужасном холоде руки и ноги, он повесил себе на шею ящик с боеприпасами и тащил их с трудом, опираясь на колени и локти, к позиции МГ, находящейся в самом центре боя. Руки и ноги потом пришлось ампутировать. Потом он радовался, что стал унтер-офицером, когда лежал в госпитале на родине. Он умер дома от лишений в Спасской Полисти».
Этот ставшим известным случай потрясающей преданности и товарищества, наверное, был не один. Было много других, совершавшихся в тишине зимних ночей, в снегу и на льду Волхова.
3-й батальон 380-го полка удерживал населенный пункт в тяжелейших условиях от атак намного более сильного, поддержанного тяжёлой артиллерией и танками противника.
Любино Поле тоже подвергалось тяжелейшим атакам. Здесь сражался гарнизон 1-го батальона СС 2-го полка СС под командованием СС-штурмбанфюрера Паннира за каждую пядь земли жёстко и ожесточённо.
Особенно затруднял действующим здесь частям ужасный холод, ставивший жуткие требования к войскам. Именно в эти дни вражеского прорыва наступил резкий удар холода, сильнее, чем когда-либо в последние десятилетия в этой части России.
Однажды утром в безветренную погоду в Спасской Полисти было -57° С.
Хуже всего приходилось на таком ужасном холоде защитникам лиственного леса и в его окрестностях, но больше всего доставалось гарнизону в Коломно, так как там было разбито постепенно всё, даже руины домов и укрытия. Вся группа Лихтенфельса постоянно была под огнем, далеко вокруг не было ни одного дома, в котором можно было бы отогреться и подогреть пищу. Полевые кухни сюда не добирались.
Любой вид пищи доходил до солдат только в промерзших до твердости железа блоках. Хлеб надо было рубить топором, квашеную капусту пилить пилой. И все это без зимнего обмундирования, которым русские были отлично снабжены!
Несколько дней подряд в Спасскую Полисть каждое утро доставлялось до 10% от общего количества войск с обморожениями. Не удивительно, что сила сопротивления при этом упала. Кто сам этого не испытал, не может представить себе картину того, что сделали эти войска.
Можно сделать тяжёлый упрёк и высшему командованию, которое не позаботилось своевременно снабдить отправляемые на Восточный фронт части достаточной зимней одежды, так как обычное снаряжение, рассчитанное на нормальные зимние температуры, было в России совершенно недостаточно.
Ежедневное отсутствие снабжения, непредусмотрительность высшего руководства, сознание беспомощности при виде страданий заболевших товарищей, вызывали в войсках горечь, не способствующую повышению боевого духа. Тем удивительнее сознание долга немецких солдат, которые никогда не отказывались сражаться и выдерживали, несмотря на все невзгоды».
12 февраля нашим войскам удалось отбить у немцев опорный пункт Мостки, лежащий, как и Мясной Бор, на шоссе Новгород – Чудово, в результате чего горловина прорыва увеличилась до 12 километров. Расширить образовавшуюся горловину не удалось до конца всей операции.
Войска 2-й ударной армии в течение февраля постепенно расширяли зону прорыва в глубину, вводя через узкую горловину всё новые и новые части. Овладев станцией Финев Луг в 40 километрах от Мясного Бора, наши войска перерезали и надёжно оседлали железнодорожную линию Новгород – Ленинград.
При этом наступление на северо-запад, где было немного войск противника, развивалось сравнительно удачно, но продвинуться на юг, к Новгороду, и на северо-восток, к Чудово, было намного труднее, так как в этих направлениях противник оказывал серьёзное сопротивление.
С середины февраля советские войска начали предпринимать настойчивые атаки на Спасскую Полисть - опорный вражеский пункт на передней линии обороны противника, не позволяющий нашим войскам расширить горловину прорыва.
В январе – марте немецкое командование для усиления группы армий «Север» перебросило из Франции, Дании, Югославии и из самой Германии 11 свежих, хорошо вооружённых дивизий.
7. Несбывшиеся ожидания.
Крупная группировка немцев так и осталась зажатой в мешке с горловиной 30 км. в районе Любани. Не хватило у наших войск сил и средств, чтобы захлопнуть этот мешок.
Таким образом, основная цель операции – освобождение Ленинграда – достигнута не было. Ставка Верховного Главнокомандования распылила силы, ударила растопыренными пальцами по всей линии фронта, вследствие чего не удалось добиться намеченной цели.
Впоследствии некоторые советские военачальники высказывали своё мнение о том, что разумнее было бы объединить усилия 2-й ударной армии и Ленинградского фронта и совместными усилиями ударить в направлении Любани, зажатой между этими двумя группировок войск.
В таком случае успех был бы намного более реален, и чудово-любаньская группировка фашистских войск оказалась бы отрезанной. После её уничтожения нашим войскам был бы открыт оперативный простор к Ленинграду, и, возможно, уже в июне – июле 1942 года вражеское кольцо вокруг города Ленина было бы прервано.
Но, к сожалению, Ленинградский фронт Мерецкову не подчинялся. Напротив, Мерецков сам находился вподчинении у представителей СВГ – Ворошилова, Маленкова, Мехлиса, которые почти неотлучно находились рядом с ним, - и вынужден был выполнять их указания.
Про влияние самого Сталина я уж и не говорю.
Ведь всего лишь 7 – 8 месяцев назад Мерецков, избитый, валялся на бетонном полу в камере допросов тюрьмы НКВД, визжал от боли и уже не помнил, как звать его жену и детей.
Свою вину в измене Родине Мерецков под пытками признал, но никого из своих товарищей он не оговорил.
Вернуться обратно в камеру пыток Мерецков не хотел. Ведь и полгода, и год спустя после своего счастливого освобождения при обращении связиста: "Сталин на проводе!" Мерецков смертельно бледнел, его ноги подкашивались... Телефонную трубку он мог взять лишь спустя несколько долгих мучительных минут...
И до самой своей смерти он не мог простить Сталину его издевательского: "Как вы себя чувствуете, товарищ Мерецков?"
И даже руки не подал... Как будто и не воевали они вместе ещё в 1919 году...
Как раз перед этим К. А. Мерецков прибыл из тюрьмы, его успели подлечить и вставить выбитые на допросах зубы.
8. « Долина смерти».
Для поддерживания своих войск в районе прорыва противник привлёк до 250 бомбардировщиков. Это резко изменило соотношение сил на любанском направлении.
19 марта северная и южная группы немецких войск соединились, окружив в мешке 2-ю ударную армию в четырёх километрах от Мясного Бора.
Нашим войскам в результате тяжелейших боев несколько раз удавалось соединиться с частями 2-й ударной армии, но немцы вновь и вновь ликвидировали прорыв.
Положение войск 2-й ударной армии стремительно ухудшилось, и войск получали уже крайне скудное снабжение. Оно осуществлялось либо посредством самолётов, либо по почти непроходимому для транспорта коридору; таким образом всё приходилось носить на руках по проложенным гатям, а затем и по проложенной узкоколейке.
Этот узкий коридор в районе Мясного Бора обстреливался миномётами и артиллерией противника, подвергался непрерывным налётам вражеской авиации и был назван бойцами РККА «долиной смерти» - по аналогии с ленинградской «дорогой жизни».
Бойцам окружённой армии было отнюдь не до шуток – и без того скудный паёк ежедневно снижался и очень скоро состоял уже из миски «супа» в день, сваренного из крошек сухарей. Вскоре закончились и сухари.
Спасение для умирающих от голода людей состояло в том, что осталось много лошадей корпуса генерала Гусева, убитых еще зимой. Бойцы называли эту пищу «гусятиной». Из–за куска такого мяса или кости случались драки с применением оружия.
Однако и протухшая конина скоро кончилась. Не было соли. Бойцы получали в день по спичечному коробку сухарной крошки, да и то, если удавалось прорваться нашим самолетам, и их груз не попадал в болотную топь.
Цинга приняла массовые размеры. Люди пили хвойный настой и березовый сок, искали молодую крапиву, травку–кислицу и первые листья на деревьях. Кругом плавали трупы, поэтому даже с питьевой водой было трудно – хлорка кончилась, а кипятить воду на костре – значило вызвать огонь немецких орудий и минометов, бомбы «юнкерсов» и «мессершмиттов». За разведение костра приказ по армии грозил расстрелом. Немецкие самолёты сверху поливали места расположения красноармйцев хлоркой и формалином.
Кожаной обуви почти не было, и по весенним разливам люди ходили в валенках.
Санитарное состояние личного состава было весьма неудовлетворительным, был распространён педикулёз. Эвакуация раненых через коридор была затруднена по тем же причинам, что и доставка необходимого. Не имелось медикаментов и перевязочных средств.
Вследствие постоянного голода, отсутствия питьевой воды, медицинской помощи и условий для полноценного сна и отдыха красноармейцы быстро выбивались из сил, стремительно худели и слабели на глазах. Многие умирали при несении боевой службы.
30 апреля наступление в районе Любани было прекращено. Тем не менее, 2-я ударная армия до лета вела тяжёлые оборонительные бои, удерживая захваченный выступ, и только в конце мая получила приказ начать отход. Тогда же был назначен и новый главнокомандующий - генерал-лейтенант А. А. Власов, который отличился в боях под Москвой, и в 1941 году дважды с боями выходил из окружения.
Через неделю после назначения нового командующего армия снова оказалась в кольце. Военный совет армий принял решение в ночь с 24 на 25 июня прорываться всеми оставшимися силами из окружения.
24 июня войска армии, в плотных порядках подошедшие на прорыв, в районе посёлка Мясной Бор подверглась уничтожающему перекрестному огню из всех видов оружия. Спастись удалось немногим.
Утром 25 июня немцы окончательно замкнули кольцо. Вырваться из окружения в ту ночь и мелкими группами в последующие дни смогли, по разным данным от 6 до 16 тысяч человек. Погибли и пропали без вести при прорыве от 14 до 20 тысяч человек. Сам генерал Власов оказался в немецком плену. С ним было пятеро военнослужащих. Вот и вся печально знаменитая "власовская" армия.
Кстати, до самого последнего дня в хозводе для генерала Власова держали двух коров. Каждый день их доили и поставляли на стол генералу свежие молоко и сливки.
Мелочь, а приятно.
Безвозвратные потери советских войск во время Любанской операции с 7 января по 30 апреля 1942 года составили 95 тыс. человек, санитарные 213 тыс. человек, всего 308 тыс. человек. Официальная цифра некоторыми историками оспаривается, и называется цифра в 156 —158 тысяч человек только погибшими.
Тем не менее, советское наступление сорвало планируемое на весну-лето 1942 года наступление немецких войск на Тихвин с целью соединения с финскими войсками на Свири, что явилось несомненным оперативным достижением советских войск.
9. Никто не забыт.
Трудно пришлось после войны бойцам 2-й ударной армии - ведь и на них падала тень предательства генерала Власова. На простой, естественный вопрос: "Где воевал?" они отвечали либо молчанием, либо заведомой неправдой, либо стыдливо признавались: "Во 2-й ударной"...
Ещё хуже приходилось родственникам тех красноармейцев, которые считались без вести пропавшими.
Фронтовик Геродник Г. И., воевавший во 2-й ударной, в 1947 году совершенно случайно узнал домашний адрес родителей своего ротного командира и написал им сообщение о том, что служил в роте лейтененанта Науменко Сергея Сергеевича (20-ти лет от роду), который погиб на его глазах и был похоронен с отданием воинских почестей на новгородской земле.
Очень скоро пришёл ответ. Родители погибшего лейтенанта взволнованно сообщали о том, что получили от Сергея одно-единственное письмо и официальное сообщение о том, что лейтененант Науменко пропал без вести. И теперь некоторые в их посёлке намекают: а не перебежал ли ваш сын к немцам?
Как так? Я поражаюсь! В штабе прекрасно знали, что С.С. Науменко не "пропал без вести", а был убит на передовой! Что за канцелярская душа отправила родителям героя заведомо ложное сообщение?!..
Геродник составил подробное описание гибели лейтенанта Науменко, заверил его в военкомате и отправил родителям Сергея. Отослал он и записную книжку покойного, которую сумел сохранить в течение всех этих долгих пяти лет.
Со временем родители погибшего лейтенанта сообщили Героднику, что доброе имя их сына восстановлено, что теперь они пользуются всеми правами и льготами, как родители погибшего в бою участника войны. Естественно, они горячо благодарили незнакомого им человека, который так много сделал для их сына и для них самих и уговаривали приехать в гости. Геродник, конечно, не имел возможности отправиться в далёкий Казахстан.
А в 1965 году Геродник получил письмо от комсомольцев школы, в которой когда-то учился Сергей Науменко. Завязалась переписка, которая длилась ещё не одно десятилетие. А в районной газете Казахской СССР был опубликован рассказ Геродника "Ускоренный Серёжа" (лейтенант Науменко С. С. обучался на ускоренных офицерских курсах).
В 1980 году Геннадий Иосифович Геродник встретился со своим ротным комиссаром, проживающем в Нижнем Тагиле. В последние десятилетия слово "комиссар" у нас стало ассоциироваться с некоей бездушной тварью, которая строчила кляузы на сослуживцем и пистолетом гнала их на верную смерть.
Совсем другим был ротный комиссар Великой Отечественной Фунин Владимир. Вместе с другими бойцами он совершал вылазки во вражеский тыл, делал лыжные пробеги в десятки километров, спал на снегу, вступал в бои с врагом. А в трудные минуты подбадривал красноармейцев, сообщал им сведения, напечатанные во фронтовых газетах и услышанные им по радио. И, на удивление, никакой "ППЖ" у Фунина не было - был ППШ.
Г. И. Геродник сетовал: с каждом годом всё меньше и меньше становилось бойцов, участников тех кровопролитных сражений...
* * *
Список литературы:
- «На службе народу», К. А. Мерецков
- «Долина смерти», Б. И. Гаврилов
- «Моя фронтовая лыжня», Г. И. Геродник
- «Битва в Мясном Бору глазами немецких солдат. - Обзор боев на Волхове»