ДГ12а В конце всех концов 1
А сердцу удары даются с трудом -
Покой не придет ни сейчас, ни потом.
Мы останавливаемся на постоялом дворе как можно дальше от основных потоков идущих в столицу людей и обозов. Но даже здесь Тенедар не в безопасности. Кимаарис не забывает ничего, никогда, и уж особенно – покушения на свою жизнь, а потом дерзкого, наглого побега из тюрьмы.
Манихот выбирает комнату наверху - маленькую, но чистую, и даже с камином, и расплачивается сам, не давая мне раскрыть кошелька. Арканд проходит первым, и располагается на самой большой из кроватей.
- Ты вообще кого-нибудь уважаешь? – Тенедар заходит следом, и начинает отстегивать меч. – Зашел, взял, что тебе надо. А Домиарна не надо спросить – на какой постели он захочет лечь? Он в конце концов твой хозяин.
- Давайте не будем. – Тихо говорю я. Усталость наваливается тяжелым покрывалом, и не хочется ничего, кроме отдыха.
Снизу тянет запахами еды. Я слышу мысли Арканда. Он голоден и зол.
- Я не собираюсь с тобой ссориться. – Бросает последний Тенедару, и уходит, хлопнув дверью.
Манихот провожает его с раздраженным выражением лица.
- Здесь всего две кровати. Хочешь лечь со мной?
Хочу ли я лечь с ним?! Ну и вопрос!!! А он ждет ответа, грациозный, и даже где-то царственный.
Я молча киваю, скрывая жгучее желание настолько, насколько возможно, и обессиленно сажусь на кровать.
- Почему ты позволяешь своим слугам так с тобой обращаться? – Манихот садится рядом, и обнимает меня за плечи. – Ты, тот, кого молва зовет Чернокнижником, таинственным магом, выполняющим неподвластные разуму чудеса?
- ... и палачом, выполняющим ремесло не за деньги, а ради удовольствия. Мы можем отложить этот разговор до завтра?
- Нет, мой мальчик, не можем. Ты вышел живым из огня, но не находишь в себе сил приструнить это быдло?
- Живым из огня вышел Релемилл.
- Пусть так считает народ. А я разговаривал с твоим отцом.
Свет от десятка свечей падает на его лицо кружевом из крадущегося темного и мерцаюшего светлого, и кажется, что это борются в нем сострадание и непримиримость.
- Суть ситуации не в этом, а в том, что если вы сейчас погонитесь за Адениумом, то живым из огня не смогу вытащить вас даже я. Ваш жизненный зазор уменьшается с каждой минутой. Я уже не вижу вашего будущего. Оно превратилось в одно непроглядное, черное бархатное полотно, вздымающееся на ветру под раскатистые, рокочущие, глухие удары.
Тенедар хочет что-то сказать, но осекается, и долго смотрит на свечу. Он смотрит на нее, не отрываясь, когда Арканд возвращается с ужина, и засыпает на своей кровати, не говоря нам ни слова. И он смотрит на нее, расстегивая рубашку, готовясь ко сну. И он смотрит на нее, лежа в постели, обнимая меня.
Свеча догорает, и гаснет. Только не в моем сознании. Там она продолжает властвовать надо мной всю ночь, и ведет вперед через сложный, запутанный лабиринт, не обещающий облегчения моей душевной боли, но зато таящий другие награды, впрочем как и опасности.
Мне снится, что я бегу по кладбищу, и ищу чью-то могилу. Читаю имена на надгробьях, но все они – не то, что я ищу. Спускается туман, и я спотыкаюсь, падаю, но поднимаюсь, и продолжаю бежать, заглядывая в мертвые лица камней, называющих не те имена.
Марево окутывает все так сильно, что я уже ничего не вижу. Пытаюсь пробить туман волной, но не чувствую связи с генератором. Его нет. Я – это не я, а кто-то другой. Кто? Но это не важно, потому что мне нужно найти ту самую могилу.
Впереди – море темных камней, тонущих в тумане, и я не знаю, куда теперь бежать. Вдруг впереди начинает мерцать свет. Я тороплюсь туда, и вижу, что на одной из могил горит свеча. Но на камне нет надписи. Свеча горит все ярче, пока лед на граните не начинает таять, и капли воды не складываются в имя – Сана Ликива.
Я просыпаюсь за несколько секунд до атаки. Слишком быстро. Они бегут сюда слишком быстро. У нас так мало времени. Тенедар и Арканд вскакивают от моего крика, и едва успевают схватить мечи, когда дверь бувально слетает с петель, и в комнату врываются прекрасно одетые, великолепно экипированные люди, которые бросаются на нас с неотвратимостью старости.
Начинается драка, в которой Арканд отражает удары ловко и умело, а Тенедар нападает смело и спокойно. Звон и сверкание мечей в лучах восходящего солнца завораживают, и покоряют уровнем боевой подготовки с обоих сторон. А я стою у стены, и меня никто не трогает. Это кажется странным, и это должно меня настрожить, но в тот момент не настораживает.
Через несколько минут разгоряченной битвы кажется, что мои друзья выигрывают – с напором и удвоенной энергией они выгоняют нападавших из комнаты, и те убегают, или скатываются по лестнице, оставив на полу одного раненого, или убитого.
Бальтонари оборачивается ко мне со зловеще-радостной улыбкой, а Тенедар делает резкий облегченный выдох. Они смеются, и жмут друг другу руки.
Но я не разделяю их восторга. Это не все. Вернее, это все, в смысле конец.
- Одевайтесь быстрее! – Кричу я, и их лица вытягиваются непонимающе.
Одевайтесь, чтобы вас не утащили полуголыми.
Внизу раздается ржание лошадей, а на лестнице – топот большого количества тяжелых сапог.
- Лорда Гидеалиса взять живым! – Доносится с улицы резкий приказ.
Я холодею, и оборачиваюсь к Тенедару.
- Кому вы рассказали о том, что едете в Тюстридж?!
- Только моим преданным людям. – Он качает головой, медленно приходя к тем же, что и я, выводам.
В комнату врывается вдвое больше рыцарей, и наше сопротивление оказывается сломлено очень быстро. Кто-то касается моего плеча. Не поднимая головы, я бросаю взгляд в окно - Арканда и Тенедара заталкивают в карету, и понимаю, что шансы таковы, что я вижу их в последний раз в жизни.
- Прошу вас пойти с нами. – Твердый и властный голос нависающего надо мной рыцаря не оставляет сомнений, что если я откажусь, то силу применят и ко мне.
Меня сажают в другую карету. А в голове крутится навязчивая мысль – преданность и предательство – это однокоренные слова или нет, и если да, то почему?