(Дабы пресечь недоумение, а то и возмущение читающих - сию сказку-быль Хасан всецело одобрил. Без егойного одобрения ни одной точки здесь не написано. Патамушо у него на стене вожжи висят. На ржавом гвозде.)
Как-то раз не поехали мы с Хасаном в горы. Мы не только в горы не поехали – его и до моря-то довести трудно было. Идёт бывало идёт, потом свалится посередь проезжей части и стонет: умираю... Возьму за ноги, оттащу в тенёк под дерево, – а то мало ли ещё машина какая б наехала, повредилась бы, – сяду рядом и жду, пока умирать перестанет.
А люди мимо на море спешат – довольные, за руки держатся, что-то оживлённо рассказывают друг дружке, на нас насмешливо косятся. А Хасан говорить совсем не может (да и пишет-то с трудом), одно только в перерывах между умираниями, как ишак, канючит: пивка бы. И вот люди – на море, а я – глупая баба – за пивом. Ну что поделаешь? Не бросать же человека, как пустую бутылку из-под «Туборга»... ещё наступит кто-нибудь, поскользнётся.
Уфф... приволокла Хасана домой. Уложила на кровать у окна. Недозрелый виноград, лукаво заглядывая, каждой перламутровой ягодкой хихикает, намекая на возможность чего-то ещё в этой обстановке, но не с этим бараном. Это было в тот день, когда мы не поехали в горы.
Хасан мгновенно реанимировался в привычном положении, то есть лежачем, и стал банально-пошловато флиртовать. При этом он нетвёрдой рукой пытался стянуть с себя некоторые детали и так небогатой одежды с целью то ли достоинства свои сомнительные продемонстрировать, то ли нужду справить... Кто ж его знает?..
Применив фантастическое терпение, психологические навыки и просто женский опыт, подержав рядом на всякий случай тазик, я, наконец, уговорила бедолагу, укачала-убаюкала, колыбельную по мотивам “Led Zeppelin” спела раз пятнадцать и потихоньку смылась, чтобы хоть немножко окунуться в атмосферу курортного городка, метнуться, типа гуляя, по набережной аллее, присматривая походу чем бы покормить героя моего эпистолярного романа, который, видимо, спьяну перепутал страницы...
Вот так, раздумывая о превратностях судьбы, я шла по аллее, помахивая авоськой с горячим шашлыком. Вдруг невидимый магнит зафиксировал мой взгляд на уличном художнике – высокий, статный, с серебристыми кудрями вдоль тонкого, безупречно красивого лица, он уверенными движениями набрасывал штрихи на лист ватмана... Н-да, однако... протяжно вздохнув, как после... а впрочем, зачем сравнивать, ежели всё равно не светит – значит развздыхавшись в ответ на заинтересованный взгляд совершенно трезвого художника, что по определению нереально, я подчинилась чувству долга и уныло поплелась домой. Отпуск неудержимо прогорал...
И как почувствовала – во дворе меня встретил симпатичный узбек и, снисходительно улыбаясь, предложил: «Здравствуй, красывий женщина! Иди, забери своего друга – он нимножка сильно пьян и кидается в драку». Я рванулась: бедный Хасан, он же такой тщедушный – пальцем ткни и нокаут, а тут дядьки под два метра ростом.
Хасан сидел за столом, поддерживаемый с двух сторон дюжими и далеко не такими дружелюбными, как обычно, азиатами. Он нелепо размахивал руками и едва ли членораздельно вещал:
- Слишь, ты, гразный чурка, я тибэ сичас морда биль буду...
Каким чудом я успела выдернуть Хасана из-под взметнувшихся мощных кулаков – остаётся загадкой, но то, что спасла его, не подлежит сомнению. Однако дотащив беднягу до комнаты, я немножечко, совсем чуть-чуть, пожалела об этом – не всякий мужчина, потерпев поражение, достойно принимает сей факт. Мой друг Хасан не сдавался – настоящий герой! – и излил всплески своей неисчерпаемой аргессии на... впрочем, не будем об этом...
Ночью я проснулась в бисерном поту от южного кошмара и по инерции отшатнулась: у моей кровати стоял Хасан – на коленях что ли? Не поняла... – смотрел на меня круглыми как у бездомной совы глазами и силился что-то сказать. Я уже почти смягчилась и почти потянулась навстречу словам, уместным в такой ситуации – ну типа прасти, дарагой Свэтлик, ты самый лючший баба на свэте (я ж говорю – оригинальным красноречием Хасан никогда не страдал) - и уже почти простила, когда прозвучала сакраментальная фраза:
- Мне бы пивка бы, а?