Бог есть дух и поклоняются ему не на той горе или этой, а на всяком месте в духе и истине. Это известно всякому, более или менее образованному христианину. Это известно из евангельского эпизода, приводящего беседу Христа с самарянкой у колодца, и рассказанному всеми четырьмя евангелистами(Матф. 4:12; Марк. 1:14; Луки 4:14; Иоан. 4:1-42).
Итак, на всяком месте в духе и истине. Из этого напрямую следует, что место поклонения – географическое, материальное – значения не имеет. «Дух дышит, где хочет» (Ин. 3. 8)
Закономерно возникает вопрос: зачем же тогда нам каждое воскресенье в обязательном порядке приходить в храм и почему не считается христианином тот, кто этого не делает?
Потому ли, что это единственное место, где мы можем причаститься Тела и Крови Господней, то есть материально, а не духовно соединиться с Богом? Эта возможность завещана нам как существам слабым в духе, плотским и маловерным. Но как часто мы забываем, что к этой возможности приложен целый ряд требований к нам. Например, безусловная любовь друг к другу или хотя бы намерение эту любовь иметь, это молитва «едиными усты, единым сердцем» и так далее.
Если нет этого единства, если каждый сам по себе, а то и враждебен один другому или – что совсем не редкость - теснит ближнего, стремится использовать в повседневных нуждах, то не является ли Причастие в этом случае всего лишь таким же использованием Бога?
Не снижается ли в этом случае православное богослужение – бесспорно прекрасное – до уровня театрального действия, в ходе которого мы переживаем катарсис, вызванный красивым пением, иконописью, свечным пламенем и ароматом ладана?
Но, приходя в театр и переживая катарсис от соприкосновения с искусством, мы ведь ограничиваемся платой за билет, иногда цветами и аплодисментами. Далее мы идем домой и живем свою жизнь. Каждый свою. Мы не даем обязательств приобрести театральный абонемент в обязательном порядке или вступить в общество друзей данного театра, не даем обязательств содержать режиссера или приходить на спектакль каждую среду или, например, четверг, не даем обязательств зазывать в этот театр своих друзей и родственников или на каждом углу рассказывать, какой хороший это театр. И это честно.
Чем дольше живу, тем более свидетельств получаю, что вера моя, пусть слабая и колеблемая, не напрасна. Но если кто-то желает так страшно рискнуть, чтобы превратить веру миллионов людей в фейк, разве я обязана делать вид, что верю в это лицедейство, и того хуже - подыгрывать?