В творческом и кулинарном содружестве с Максимом Гридневым.
«Не все калории с восемнадцатым ударом часов превращаются в прекрасных принцев».
Авторы
Чем может занять себя красивая девушка в Чебоксарах? Мы предполагаем, что у каждого отыщется искрометный ответ на этот вопрос. И каждого заочно мы провозгласим победителем викторины, если бы не одно «но».
Красивых девушек в Чебоксарах значительно больше, чем высокооплачиваемых профессий и состоятельных женихов. Вот и едут они прямиком в столицу.
А столица имеет годами укоренившуюся привычку: питаться молоденькими провинциалками, приехавшими не только из Чебоксар.
Те, кто пришелся ей по вкусу, расширяют ее административные границы, увеличивают численность населения и помогают удерживать статус одного из самых дорогих и желанных городов мира, не только для чебоксарских девушек.
Но не все аппетитные дарования покупают билеты на поезд «Чебоксары-Москва». Многие, не выдержав натиска столичного ритма жизни и потребительского отношения к себе со стороны мужчин, покупают билеты на поезд «Москва-Чебоксары».
После окончания школы блондинка Виолетта, которая всегда считала, что она родилась брюнеткой, твердо решила не простаивать у железнодорожных касс и не резервировать места с помощью интернета, а смело закрепляться на уже отвоеванной под солнцем родного города территории.
Креативность нынче правит миром, и Чебоксары не являются исключением. Люди перестали ходить в библиотеки и музеи, только лишь потому, что там до сих пор еще не встретили здравую мысль о продаже взорванных кукурузных зерен и уже окончательно расстались с идеей реализации крепких бодрящих напитков.
Чебоксарский национальный музей всех героев представить себе не мог, как ему несказанно повезло. Ведь на него обратила свое внимание Виолетта. И теперь она числилась в его штате экскурсоводом с испытательным сроком. И люди в Чебоксарах от скуки просто ходили на нее посмотреть.
Незыблемое правило музея гласит: все слушают и только один – разговаривает. Ведь массовый ропот и интенсивность дыхания способны перемещать пыль веков. В принципе, в музее так же редко можно встретить кочующую пыль, как и уловить запах сероводорода. Наш случай, очевидно, был исключением из окостеневших с годами правил. Сегодня в музее им все-таки пахло!
- За газо-анализаторские изобретения! – неожиданно гулко и по-кавказски раскатисто прозвучало под сводами музея.
Виолетту ничто не могло удивить, тем более сероводород. Если бы ученые светила заглянули вглубь ее ДНК, то гена, отвечающего за удивление, не обнаружили бы.
- За гирляндизацию многолетних растений семейства елочных! – не унимался невидимый тамада.
В этот час в музее не бывает посетителей. Но уже есть сотрудники: смотритель музея ВасильВаныч, имевший обыкновение дремать, укрывшись буркой легендарного героя, да экскурсовод-стажер Виолетта.
Но голос, который слышался Виолетте, явно принадлежал не смотрителю, и уж тем более не ей. И она отправилась вглубь музейной вселенной, а точнее – к Сатурну*.
*Сатурн, он же сатуратор – автомат по приготовлению и продаже газированной воды с возможностью выбора сиропа. Эта модель собрана в эпоху гласности, плюрализма мнений и борьбы за трезвость на Кутаисском заводе пищевой автоматики.
Судьба не была благосклонна к Сатурну. Вместо того чтобы всецело нести людям радость утоления жажды, он еще стал источником порока. Сообразительные мастеровые из сборочного цеха поставили в его темное нутро дополнительную емкость. И вот уже Сатурн – к разливу винных изделий готов! Вдобавок к вышесказанному автомат был оснащен адаптивной речевой системой, позволявшей создавать и воспроизводить из услышанного разговора тосты с бархатным кавказским акцентом.
Но чтобы великий молчальник Сатурн начал говорить, на него сначала надо было хорошенько надавить: поместить стакан в устройство для его мойки и нажать на него сверху. И вуаля: стакан – моется, а тост – сказывается.
Во все времена, сколько в экспозиции стоял действующий сатуратор, его тосты обозначали лишь одно: кто-то очень хочет пить.
- За сохранение водных ресурсов! – с бархатным кавказским акцентом вновь произнес автомат.
В экспозиции героев гражданской войны, опираясь на чеканную карту Поволжья и Урала, стояло милое существо с симпатичными большими ушами слегка фисташкового цвета. Виолетта видела, как боролись с недугом похмелья практически все хоть раз знакомые с ней мужчины. Но чтобы нечто в аналогичном состоянии прикладывало свои уши к холодной чеканной меди революционной карты – такую картину она наблюдала впервые.
- Огурцами-то-солеными-лечите-вы-кого? И-и-и-к! – подавляя икоту, проокало симпатичное существо, завидев Виолетту.
- Ой! Вы, наверное, с вологодской делегацией приехали? – спросила Виолетта, бессознательно переходя на поволжский говор. – Прощения прошу, я так рано вас не ожидала. А где же остальные?
И только тут Виолетта, уже готовая стать сожжённой на костре инквизиции Жанной, рассмотрела еще одно симпатичное икающее нечто. Второе нечто использовало пластину цвета обручального кольца в качестве подставки и потерянно шарило в мойке сатуратора в поисках стакана. По укоренившейся традиции, в этот час им там даже не звенело.
- Ох и ВасильВаныч, – посетовала Виолетта. – Раньше хотя бы разрешения спрашивал...
* * *
Тридцатью годами ранее.
На перекидном календаре красного дерева, пустившем корни на столе генерала управления космическими средствами Ухватова, алела надпись: 12 апреля 1982 года. Неотмеченный профессиональный праздник заканчивался бездарно: тяга к выпивке пропала у генерала с тех пор, как космическое противоборство двух супердержав встало у него поперек горла.
Генерал воздушных сил страны, расположенной по другую сторону Атлантики, опередил его на десять лет. Он был одним из тех, кто запустил корабль с посланием от имени своего, еще не окончательно пришедшего в негодность, экономического строя. А, значит, мог снова и снова позволить себе крепкий алкоголь.
Старт отечественного ракетоносителя с космическим зондом «Октябренок-1» откладывался на сутки. "На верху" были не довольны. Ухватову казалось, что из угла кабинета доносятся чьи-то всхлипывания. Так могла плакать только его пенсия. Нервы были готовы к тому, чтобы на них сыграли скрипичные концерты всех известных композиторов. Сейчас его могла спасти только... птица. И непременно - аист, и обязательно - белый, и исключительно пятизвездочный! А генерал мог спасти все человечество потом...
- Лейтенанта Митрича ко мне! – бросил генерал по селекторной связи, обдав микрофон давно забытым ароматом.
Весь стартовый городок замер в томительном ожидании. Все знали, Ухватов зовет к себе не на рюмку чаю.
Альфред Митрич всегда мечтал стать космонавтом. В матовом блеске своих молодых ногтей он сразу разглядел жизненный ориентир. Он представлял, как открывает новые миры, где его хлебосольно встречают братья по разуму. Фантастика, астрономия, газетные вырезки о достижениях науки и почтовые марки с профилями героев космоса стали прочным фундаментом, на котором день за днем возводилась его мечта.
И Митрич шел к ней, не растрачиваясь на интриги. А потому был непостижим для начальства и непредсказуем для сослуживцев. Здоровый авантюризм молодого лейтенанта обретал свое воплощение там, где меньше всего ждали его командиры.
- Товарищ генерал, лейтенант Митрич по Вашему при…, - хотел по форме доложить космонавт.
- Да не мельтеши ты! И так тошно. Сядь! – счастливчиков, которые за последние десять лет видели генерала в хорошем расположении духа, можно было сосчитать по пальцам.
Лейтенант обреченно присел на краешек стула. Под фуражкой испуганной птицей трепетала лишь одна мысль: за что на этот раз?
- Тут такое, товарищ лейтенант, дело… - Ухватов задумался и потянулся за начатой пачкой сигарет. – Исследовательский зонд запускаем. Наши спинозы хотят знать: мы во Вселенной сами по себе или там кто-то еще отыщется? Послание написали, ячмит твой халат! Вот мы, значит, какие и с чем нас едят…
Лейтенанту было невдомек: к чему это клонит высокое начальство? Но от глупого вопроса он воздержался.
- Прогрессивное человечество-то – со всей душой. Другое дело, с чем к нам пожалуют «они»? И главное, хватит ли у нас сил дать отпор, случись что, - генерал прикурил и выпустил кольцо дыма. – Есть мнение, что чем дольше там о Земле не знают, тем для них же лучше! Поэтому, во что бы то ни стало, мы должны «их» ввести в заблуждение!
Митрич удивленно осознавал всю важность своей миссии.
- Твоя задача – заменить пластину с посланием! – Ухватов решительно проткнул указательным пальцем табачное облако. – Делай что хочешь, а приказ выполни! Свободен!
Тело Митрича адъютант бережно вынес из генеральского кабинета. В голове не было ни одной дельной мысли. Но для чего тогда нужны друзья? И он понуро отправился к своему закадычному приятелю – специалисту широкого профиля Сергею Палычу.
Палыч зарекомендовал себя на космодроме как человек любящий свою шутку и ценящий чужую. Для поддержания беседы в его шкафу для инструментов всегда были припасены несколько капель для души и нехитрая закуска для тела.
- Когда ты спишь, ты выглядишь умнее, - дружески поприветствовал Палыч растерянного Митрича, как только тот переступил порог мастерской. – Ты по делу или за частичкой невесомости?
- От помощи не откажусь, - и лейтенант передал вольную трактовку генеральского монолога.
Палыч слушал не перебивая. На горизонте маячила причастность к планетарному событию.
- Фредди, не журись! – потянулся заслуженный работник космодрома к заветному шкафчику.
– Мудрость твоя безгранична в пределах твоего рабочего места! – расчувствовался Митрич.
Чокнулись. Закусили. Еще раз… И снова…
- Фредди – ты офицер и мужик, - резюмировал рассудительный Палыч. – У мужиков мыслительные процессы протекают логично. Из-за этого мы не всегда понимаем баб. Но любим за то, что их красивые прически скрывают еще непознанные нами миры.
В устах Палыча любое произвольное сочетание слов всегда звучало как тост.
Все остальное участники планетарного события помнили смутно. И то, как в мастерской отыскали металлическую пластину. И то, как размахивая холодной столовской котлетой, Митрич громко диктовал Палычу несуразный текст. И то, как Палыч упоенно гравировал его с помощью бормашины. И то, как потом красили всё «под бронзу». И то, как обливаясь холодным потом, крепил лейтенант альтернативную редакцию послания внеземным цивилизациям на корпусе космического зонда.
На доклад к генералу лейтенант Митрич пришел в состоянии, которое еще древние греки описывали как всезаполняющее ощущение счастья, на деле не соответствующее объективным обстоятельствам. Но и это он помнил смутно.
Единственное, что отложилось в памяти Митрича, как выдыхал с облегчением и смотрел на звездное небо, в которое устремлялась ракета. Небо, которое своим присутствием, опьяняло и радовало его всегда.
* * *
Смотритель ВасильВаныч в музее, кажется, был всегда: пришел неизвестно откуда, а главное – никуда не уходит. В отсутствие экскурсантов он прохаживался по экспозициям в бурке с плеча легендарного героя, сплевывая в именной кисет шелуху от семечек. А еще ВасильВаныч любил почерпнуть новую тему для светской беседы из популярного издания для нескучных людей «О’Крошка». Но зачастую почта попадала к нему уже изрядно зачитанной. На этот раз ВасильВаныча заинтересовала заметка со словом «пир».
- Креста на них нет! Раньше бывало, писали все про передовиков и труд, а теперь – что и где жрут, - по-стариковски проворчал он.
«…ном сервере прозы «Проза.ру» доступ читателям к первой главе своей фантастической истории «Пир вероникеров».
О том, что сейчас происходит на творческой кухне, расскажут сами авторы».
- Ну, диво какое-нибудь смастерите, чё ли, – съехидничал искушенный музейный смотритель.
«О’Крошка»: А вы любите покушать…
Павел & Максим: Мы не делаем из еды культа. Максим –готовит, Павел – пишет. Но, невозможно без удовольствия есть блюда Максима, и читать без слез произведения Павла. Приходится выпивать».
- Во, заливают! – восхищенно сплюнул шелуху в кисет ВасильВаныч.
«О’Крошка»: Интересно, где вы отыскиваете прообразы ваших колоритных героев?
Павел & Максим: Персонажи сами приходят к нам. И даже если мы описываем какой-нибудь диковинный механизм, то его аналог либо уже есть в нашей жизни, либо готовится в ней появиться. К слову, вероникеров мы пишем прямо с натуры.
«О’Крошка»: После того, как немного увлечетесь… алкоголем?
Павел & Максим: Пишем исключительно в здравом уме и трезвой памяти, но каждую написанную главу презентуем близким и друзьям с особым размахом».
- Мужики, вы бы уж не срамились: то выпиваете, то – нет! – непримиримо прокомментировал ВасильВаныч.
«О’Крошка»: Ваши герои уже побывали на международной космической станции и в общежитии Новосибирского института искусства ведения споров. В какое необычное место им еще предстоит отправиться?
Павел & Максим: Действия новой главы разворачиваются в Чебоксарском национальном музее всех героев. Там есть один весьма интересный персонаж – ВасильВаныч…»
- Итить-колотить! – не веря глазам своим, прочитал ВасильВаныч.
«… сейчас мы как раз работаем над эпизодом, в котором он читает это интервью. Он еще не знает, что ровно через два абзаца отправится к вероникерами, которые прилетели на Землю в поисках кулинарного фольклора, и расскажет им вдохновенную историю приготовления революционного салата «Селедка под шубой»…
ВасильВаныч, пользуясь представившейся возможностью, передаем координаты места встречи: идите… к Сатурну!».
- Завяжу! Вот те крест, завяжу, – ошалело произнес ВасильВаныч. – Главное, у меня к Сатурну шастать – в мыслях еще не было. А они мне про это уже пишут! Ну, бальзаки…»
Он аккуратно убрал издание в левый карман пиджака и, отягощенный пророчеством, действительно направился к Сатурну. В его правом кармане лежал граненый стакан.
- Наверное, больше никого не будет, - растерянно оценила ситуацию Виолетта, уже готовая стать брошенной судьбой на рельсы Анной. – Хорошо, пожалуй, начнем нашу экскурсию. Мы с вами сейчас находимся рядом с экспозицией героев гражданской войны.
- Погоди, дочка! – появившийся ВасильВаныч уже пересек тот возрастной порог, за которым люди охотнее говорят, чем слушают.
Он распахнул бурку и расчехлил популярное издание.
- Знаю я, ребятки, – обратился ВасильВаныч к вероникерам, вздрагивающим от икоты. – Что прибыли вы издалече и больно охочи до нашего кулинарного фольклору.
Все присутствующие недоуменно посмотрели на новоявленного провидца.
- А это, между прочим, научный факт! Здесь все черным по белому расписано, – и с этими словами он протянул ошарашенному экскурсоводу свою периодику. – Считай, Виолетка, у меня – мандат!
И пока та ловила взглядом прыгающие от волнения строчки, ВасильВаныч вышел на авансцену при всей своей красе.
- А сказ мой будет про те незапамятные времена, когда в семнадцатом году власть в стране нашей переменилась, – старик начал раскручивать свою любимую шарманку. – Даже в смутные времена людям чегой-то надо похлебать. Ну, кто, значится, дома питался, а те, у кого водились деньжата, шли прямой дорогою в трактир. Стал быть…
ВасильВаныч аккуратно вытянул из рук Виолетты свое любимое издание, положил его на облучок, пылившейся в экспозиции тачанки, и начал ласково разглаживать страницы. С помощью нехитрых движений его ладоней из «О’Крошки» образовалась креативная скатёрка.
- А в трактирах что? Люди разные столовались, – старик продолжал свой рассказ. – Да как шкалик другой опрокинут, так, значится, о судьбах родины лясы точат. Добро б у них все ладилось. Часто морды друг другу разбивали в кровь, посуду – вдрызг, мебелям, значится, ножки отламывали. Какая тут хозяину трактиру прибыль? Так – одни убытки.
ВасильВаныч неспешно достал откуда-то из бурки закуску. На импровизированной скатёрке появлялись: плавленый сырок, кусочек сальца, бородинский хлебушек, чесночок, вареное яйцо.
- Значится, жил-не тужил в то время купец Богомилов, - казалось, старый смотритель многих из прошлого века еще помнил в лицо. – Держал по всей столице, считай, дюжины столовых и трактиров. Он глядь, люди едят на копейки, а порчи имуществу – на рубли. Непорядок! Так он до чего, шельмец, додумался!
Бутылочка дешевенького плодово-ягодного винца, будто материализовавшаяся из воздуха, украсила собой импровизированный стол.
- Нечего, говорит, антимонию тут разводить! – вошел в раж старик. – Селедки тогда было навалом. Взяли ее, значится, болезную лучком припорошили. Да картох с морквой вареной наложил, а потом свеколкой вареной сверху и придавили. И все это майонезом французским умастили. Во-о-о-о-о-т…
ВасильВаныч еще раз заговорщицки пошарил под буркой и в руках у него появился перочинный ножик и баночка с заточенной в ней килькой в томате.
- Презентовали все это дело аккурат к Новому одна тыща девятьсот девятнадцатому году. Дескать, кушайте – не обляпайтесь, люди добрые! Все цвета в этом блюде: и белый, и красный. Примиряйтесь, мол!
Без лишней суеты смотритель открыл консервы, обыденно очистил яйцо, потом нарезал сырок, сальце и хлебушек.
- И что ты себе думаешь? Народ выпивал и закусывал новым блюдом весьма охотно. А сытому человеку махать кулаками как-то несподручно. Таки дела…
Натюрморт «Поздний завтрак на запыленной тачанке» был дополнен граненым стаканом и еще парочкой пластиковых телескопических стаканчиков.
- Время, стал быть, название салатику подыскивать. Ну, и назвали этот мировой закусон всем на радость: «Шовинизму и Упадку, значится, Бойкот и Анафема» или просто «ШУБА». Уж скока годков прошло, а «шуба» эта в народе нашем почитаема. Да и мне под водочку дюже хороша! Во-о-о-о-о-т…
ВасильВаныч разлил по сосудам бурый напиток, бодрящий его старческую душу.
- Пить-это? – икая, оторопело спросили гости.
- Оно самое. Да и чё здесь пить? – ВасильВаныч очевидно вспомнил свои лучшие годы. – Виолетка, ты – не моги! Ты – ишо на испытательном сроке…
- А Вам, значит, круглосуточно можно? – возмущенно заметила Виолетта, уже готовая стать бунтующей против расового апартеида Анжелой.
- Разумов-наших-сосуды-сообщающиеся-за! И-и-и-к! – вероникеры были на редкость сообразительными ребятами.
- Это, чё ли, по-своему лопочат? – уточнил ВасильВаныч у Виолетты, ополаскивая руки в мойке Сатурна.
- За сообщающиеся сосуды наших разумов! – очнулся вновь Сатурн в своем углу. Его адаптивная система сработала четко.
ВасильВаныч обстоятельно вытер руки о бурку. Он всегда проделывал этот ритуал перед тем, как взяться за стакан. Многозначительно чокнулись и выпили.
- Ох, и крепка ж советская власть! – занюхивая засаленной полой бурки, только и успел оценить градус напитка ВасильВаныч. И отключился.
- Ой, а я – Виолетта! – очевидно, стук падающего тела как-то связан с женской непосредственностью. – А вы на чём приехали?
- Мы – ре-телепировались*! - откликнулись набитые рты с другой стороны тачанки. Аппетит выдавал в посетителях особей сильного пола.
*Ре-телепирация – способность вероникеров к перемещению в пространстве.
- Да, езду на маршрутке приличным словом и не назовешь, - с пониманием констатировала Виолетта.
Как хорошенькой девушке из любого населенного пункта страны проверить мужскую заинтересованность в собственной персоне? У каждой отыщутся свои секреты обольщения.
Два голодных инопланетных мужчины за миллионы световых лет от родного дома явно нуждались в женском внимании и заботе. Настоящая женщина, как уяснила себе Виолетта, ищет путь к сердцу мужчины исключительно через свое умение укрощать его природную агрессию.
Наша героиня была полна решимости с помощью кулинарных талантов пленить сердце потенциального принца даже через желудок его коня. Но не было смысла травмировать доверчивое животное, когда счастье трепетало своими необычайно симпатичными ушами так близко. Осталось только выждать время и провести боевой прием «фаршированный баклан»*.
*Фаршированный баклан, боевой прием – бесконтактное ведение боя. Силы: девушки на выданье. Средства: неприхотливый набор продуктов питания из ближайшего супермаркета. Цель: внимание, благосостояние и особый штамп в документе, удостоверяющем личность мужчины.
- Наверное, дома за вами уже стосковались? – как бы невзначай спросила Виолетта, для которой в данный момент больше подходил образ плачущей Ярославны.
Жуку и Кужу прекратили интенсивно жевать и посмотрели друг на друга.
- Наши дома еще не стыковались, - энергично замотал своими необычайно симпатичными ушами Жуку.
- Они только начали кружить, - резонно заметил Кужу.
Разведка, по экспертному мнению Виолетты, началась успешно. Одинокие мужчины в командировке! Значит, настал черед боевого приема. Действовать надо было стремительно и вероломно.
- Я не такой представляла еду настоящих мужчин, – она позволила себе легкую критику в адрес находящихся на облучке продуктов. – А вы что предпочитаете?
- Мы едим всё! – радостно произнес Жуку.
- Но Всё может съесть и нас, - признался Кужу.
И Виолетта любезно предложила Жуку и Кужу продолжить знакомство в её апартаментах – бытовке музея, чтобы они могли оценить земное гостеприимство, разнообразие блюд и ее непревзойденные кулинарные способности.
Она где-то успела прочитать, что в кулинарии, в любви и на войне, все средства хороши.
- По обыкновению у нас принято встречать дорогих гостей хлебом-солью, – продолжала наступление гостеприимством Виолетта.
Она пристально посмотрела на объекты своего вожделения. На симпатичной груди одного из вероникеров покоилась подрезная решётка от отечественной мясорубки.
- О, эта вещица от Гиора? – Виолетта в причудливом орнаменте пыталась отыскать стиль известной марки.
- Нет, от СерЖа и ВиктОра, - признались Жуку и Кужу.
- Увлекаетесь чем-то? – игриво спросила она.
- У меня своя коллекция низких температур, - гордо ответил Жуку.
- А я – кратирую на спящих потоках Млечного Пути, - надменно дополнил его Кужу.
- А это что, раскатанное обручальное кольцо? – Виолетта кивком головы указала в сторону пластины. – Я ещё никого не встречала, кто бы так оригинально берег память об узах брака.
- Мы не мяли берега в шлюзах мрака, - пространно ответили Жуку и Кужу, пытаясь понять, куда это клонит радушная хозяйка.
- Что ж, это обнадеживает, - неизвестно чему радуясь, проронила та. – А как вы отдыхаете?
- Мы меняемся ушами, - сказал Жуку.
- Хотя твои уши мне все время трут! – пожаловался Кужу.
– А у нас как-то все больше по Египтам принято ездить. Что же угощу вас нежной закуской - «Пылающие пирамиды», – для этого блюда у Виолетты была приготовлена отваренная и очищенная свеколка.
- К чему мне вспомнились пирамиды? - как бы невзначай произнесла она. – Мне ВасильВаныч рассказывал, что фараоны были сказочно богаты…
- Ценны только знания! – мудро выразился Кужу.
- Если они помогают добыть ценности! – уточнил Жуку.
- …И у них было несколько жен, - продолжила гнуть свою линию Виолетта.
Вероникеры сделали вид, что о размерах богатства и истинном количестве жен фараонов не осведомлены.
- Не представляю, как эти несчастные женщины делили своих мужей, - призадумалась чья-то будущая супруга, - Лично мне для настоящего счастья нужен только один, но, желательно, с несколькими зарплатами. А у вас приличные зарплаты?
- У нас всегда большие траты, - откровенно сказал Жуку.
- Хотя покупки чудноваты, - резонно заметил Кужу.
Олицетворение всех хозяек планеты, тем временем, аккуратными небольшими пластинами нарезало свеколку и приступило к приготовлению для неё маринада. Под рукой оказалось все необходимое: оливковое масло, соль, перец, бальзамический уксус и немного сахара.
Затем Виолетта взяла творог и смешала его со сметаной, небольшим количеством хрена и солью.
- Вообще-то пирамиды были построены очень давно, - продолжала она свой краткий экскурс в историю. – Может, это ваших рук дело?
Жуку и Кужу заговорщицки переглянулись.
- Хотя, это несложно, - Виолетта принялась возводить пирамидки. – Вот увидите, даже такая слабая девушка, как я, с этим ловко управится.
В основание каждой из них она уложила немного творога для лучшей устойчивости предстоящей конструкции и на подготовленный фундамент водрузила первую свекольную пластину. Смазала ее творогом и снова повторила пройденный цикл. Так под восторженные взгляды вероникеров было уложено шесть слоёв шедевра.
- Выше не стоит, - предвосхитила их немой вопрос Виолетта. – Так удобнее есть.
Свои монументальные сооружения она полила оставшимся маринадом, и посыпала молотой петрушкой.
- Вот и мои пирамиды, - Виолетта, примеряя образ величественной Клеопатры, поставила кушанье перед вероникерами и достала из шкафчика емкость с благородной настойкой, пробуждающей у всякого неподдельный интерес к угощению.
Жуку и Кужу разом протянули ей телескопические стаканчики.
У каждого пытливого читателя именно к этой части истории окончательно сформируются два ключевых вопроса: есть ли у вероникеров печень и отыщется ли у землян совесть?
- Моя прабабка собирала народные тосты и предания, - поделилась семейной историей Виолетта, – А я, сколько себя помню, всегда записывала рецепты!
Виолетта взяла в руки немного потрепанную общую тетрадь и, листая страницы, продолжила поиск эффективной кулинарной комбинации для покорения желудков странствующих рыцарей Вселенной. Выбор был сделан безошибочно. И в атаку на вероникеров были брошены блюда, проверенные многочисленными застольями.
- Это супчик «От фонаря», - представила Виолетта первое горячее блюдо, - Готовится просто, но сытен до объедения. Варю кусочки солнечной тыквы с лавровым листом и одной картофелиной. Все измельчаю блендером. Пюре разбавляю сливками и бульоном, в котором варилась тыква, до консистенции жидкой сметаны. Для более яркого вкуса добавляю сыр или плавленый сырный продукт, сок лимона, соль, перец. А прямо перед подачей на стол – несколько капель оливкового масла, зелень, обжаренные семечки тыквы и обжаренную на оливковом масле дольку лимона.
- А вероникеры женятся? – внезапно вернулась к вопросу удачного замужества увлеченная идеей земная девушка.
- Мы де-ронируемся, - оторвавшись от горячего супчика, пояснил Жуку.
- Но это не так вкусно, - вытирая очаровательными ушам свой портал для приема жидкостей и вкусностей, признался Кужу.
- А салат «Баркасы-ананасы» – моя гордость, - Виолетта кончиками своих осветленных волос поняла, что двигается в правильном направлении. – Когда под рукой есть целый ананас, то я делю его на две равные части, стараясь сохранить на каждой из получившихся половинок листья его буйной шевелюры. Но сегодня с тем же успехом подойдут и консервированные дольки. Нарежу их небольшими сочными кусочками.
Сочетаю оливковое и сливочное масла в пределах разогретой сковороды. И обжариваю парочку раздавленных зубчиков чеснока. Обжаренный чеснок на этом свою миссию выполнил. А в ароматный союз двух доведенных до жара страсти масел погружаю испуганные креветки. Жарю их до умопомрачения.
Умопомрачение – это такое состояние, когда разум не способен без легкого головокружения воспринимать исходящий от продукта тончайший аромат.
Теперь вынимаю креветки из кипящей масляной ванны, и предлагаю им комфортно разместиться на бумажной салфетке. После столь горячего приема эти морепродукты будут рады перевести дыхание, а заодно и избавиться от остатков масел на своих золотисто-коричневых боках.
Смешиваю с любовью нарезанные кусочки ананаса, остывшие креветочки, разрезанные пополам маслины, кусочки сыра Фета, листочки петрушки.
Для соуса я беру: смесь из свежевыжатого лимонного сока или сока лайма, небольшое количество майонеза (только для придания салату нежно-шелковистой структуры), оливковое масло, соль и перец.
После бережного перемешивания перекладываю эту вкусность в «лодочки» из ананасов или раскладываю по тарелкам. Для украшения использую сочные листья зеленого салата, помидорчики черри.
- Вот, теперь готово. Угощайтесь! – Виолетта приглашала вероникеров отведать новое блюдо.
Каждый из тех, кто живет на Земле, гостеприимен по-своему. Мы радушно принимаем даже странников Вселенной. И наше желание распахивать душу – не поддается математическому анализу. По крайней мере, мы еще не слышали, чтобы за открытие формулы человеческого радушия кого-то удостаивали известной премии. Может, вероникерам повезет больше?
- Вологодские приехали! – в дверном проеме в разгар дегустации материализовалась всклокоченная от сна фигура ВасильВаныча. – На колу – мочало, начинай сначала!
В планы вероникеров, несклонных к полноте, не входила еще одна дружеская встреча с хлебосольными землянами. Они должны были ре-телепироваться к намеченной цели.
Виолетте и ВасильВанычу на память были оставлены недоумение и легкий запах сероводорода, а вероникерам – последняя фраза ВасильВаныча. Так уж принято в их укрытом от праздного любопытства мире…
«Пир вероникеров. Второе горячее» блюдо подано.