Я, вроде, шел тогда домой. С работы. Работал на складе. Вечная полутьма. Грязные лужи на бетонном полу. Контингент - Кавказ. Шесть дней в неделю по двенадцать часов в сутки. Охуенная работка.
Так вот, шел я домой. Нес пакет с пивом. Много пива. Прохладное пивко после работы дает тебе возможность не оказаться в окружении войлочных стен. Я имею ввиду: после такой работы как у меня.
Жил я тогда в одной пятиэтажке в цыганском районе. То есть, район как район, но цыганвы здесь было больше чем бродячих собак, а бродячих собак было дохуя. Квартира была практически без мебели. Койка, холодильник, стол и два табурета. Сортир был с трещиной и смывался через раз. Дерьмом воняло стабильно. В раковине лежал гандон. Вроде использованный. От старых жильцов. Я его не трогал: пусть себе лежит, мне-то что?
Жил я один. Никакой женщины у меня не было. Года два. Или три. Да и откуда ей взяться? Чтобы кого-то подцепить надо где-то бывать, чтобы где-то бывать надо иметь пару купюр в лопатнике, чтобы иметь пару купюр в лопатнике...
Короче, я уже шел по двору. Аккуратно нес свое пиво. Попыхивал сигаретой. Пацанва бегала туда-сюда: гонялась за девчонкой на красном велосипеде. У девочки, от скорости, задирался сарафанчик и были видны трусики. Бело-розовые. В полосочку. Я думаю, что приметил это дело раньше тех пацанов, что уже битый час носятся за ней. Гораздо раньше. Мне стало немного стыдно и, даже, досадно за себя. Вернее, за то что я обратил внимание на этот момент. Да и черт с ним.
У подъезда, где я жил, стояла женщина. Весьма-весьма. Лет тридцати. Глаза огромные. Светло-голубые. Как два Нептуна. Волосы темные, простые. На ней была серая юбка, черная водолазка и черные туфли. Просто, но мило. Она таращилась на меня и глупо улыбалась. Я, обычно, в ответ не улыбаюсь. Просто прохожу мимо опустив голову. Решил исполнить этот номер и сейчас. Зачем тебе строить улыбки женщине и вилять перед ней задом, если у тебя в пакете пол ванны пива. Это тебе не к чему. Просто идешь домой, заливаешься пивком и ложиться спать. Отличный вечер. Отличная жизнь. Пошел нахуй, ага!
Я уже был на подходе. Только устремил глаза в асфальт, как услышал ее голос.
- Молодой человек! Не подходите!
- Что-что? - я поднял глаза и остановился. Она глядела на меня и, вытянув руки, делала отталкивающие движения, выставив ладони вперед.
- Не подходите, говорю вам! Стойте где стоите!
- П-почему это?
- Я...я это...того...
- Что "это...того"?
- Пшыкнула!
- Что, простите?
- Не прикидывайтесь дурачком. Пшыкнула, говорю я.
И тут до меня дошло. Пшыкнула. То есть...пшыкнула, ага...гхмм...угммм...ага...пшыкнула, значит.
Я улыбнулся. То есть просто улыбнулся, а не заржал. Тут было не до смеха, ведь, она пшыкнула, а я стоял как истукан и заставил ее повторить это глупое слово два раза. Это было слишком для меня одного. Слишком. Может она сбежала с психушки или еще откуда? Все это дело начинало попахивать сумасшествием. И мне стало, даже, быть может, немного стыдно за нее, или обидно даже. Ведь ситуация то глупая, а она вроде и не смутилась ни разу.
Я стоял. Она стояла. Мы смотрели друг на друга. Я смущался за нее, она не смущалась ни за кого. То есть, в глупой ситуации оказалась вовсе не она, а я. Хотя я и не при делах совсем. Какого черта?
- Ф-ф-фуууух. Вроде бы все. Можете проходить.
- С-спасибо.
- Вы...вы тут живете?
- Тут. - я снова опустил голову и уставился ей в ноги. Что за идиот.
- А что у вас в пакете?
- Да...собственно, ничего..пустяки, знаете.
- Меня зовут Клара. - я молчал и смотрел на ее туфли, иногда поднимая глаза до подбородка, но затем опуская обратно. - А вас? - я представился.
- А я знаю, ЧТО у вас в пакете! У вас пиво. Сто лет не пила пиво.
"Сто лет не пила пиво". "Сто лет не пила пиво". То есть...это...получается что же...
- Н-ну ладненько, мне пора. - я попытался быстренько проскочить мимо всего этого в темноту открытой двери подъезда.
Я уже был на финишной прямой. Уже почти срывал голубую ленточку грудью. Уже видел себя на своем пьедестале с медалью из дерьма на шее и бутылкой пива в руке. Как:
- Не хотите меня пригласить к себе?
Я остановился. То есть, все таки...гхмм...все таки...да. Повернул голову и сквозь плечо сказал:
- Пойдемте.
Мы поднялись ко мне. Я засунул пакет в холодильник, предварительно вытащив из него две бутылки. Протянул ей. Она села на койку. Я на табурет.
- Мило у тебя тут.
- Не то слово.
Я почувствовал себя лучше. Проще что-ли. В своей тарелке. Это была МОЯ игра. Я был у СЕБЯ дома. Сидел на СВОЕМ табурете. Потягивал СВОЕ пиво. Смотрел на ЕЕ ноги. И какого черта я смущался все это время? Смотрел в пол и чесал нос каждые пятнадцать секунд?
Женщины меня закрепостили. Унизили меня своей красотой и легкостью. Своей ветреностью и, в то же время, недоступностью. Я был унижен и растоптан все эти годы. Я боялся заговорить, улыбнуться, поверить в то, что меня тоже могут хотеть, любить или еще чего похуже. Я и сейчас с трудом в это верил. Осознание действительности приходит не сразу, а может и не приходит вовсе. Может быть это просто шутка? Может она сейчас посмеется надо мной и уйдет восвояси, так и не допив бутылку. Но она не ушла. Сидела, пила пиво, мотая ногой, закинутой на другую. Смотрела на меня своими большими голубыми глазами и улыбалась.
Мысли в голове проносились со скоростью ****ого света. С каждым ее смехом над моей фразой ко мне возвращалась уверенность. Уверенность в себе. Уверенность в ней.
Мир уже не казался мне кучей вонючего дерьма в унитазе с трещиной, не способном спускать воду.
В конце концов я перебрался к ней на кровать и, подняв подушку, прилег возле стенки. Она осталась сидеть на краю. Мысль о том что она не в себе становилась все прочней и прочней.
- Знаешь чем я занимаюсь?
- Нет.
- Хочешь скажу?
- Ну?
- Только не смейся!
- Не буду.
- Обещай мне!
- Обещаю.
- Я помогаю таким как ты.
- То есть?
- То есть, я ДАЮ СЕБЯ таким как ты. Таким людям, которые уже забыли женское тепло. Которые ненавидят этот мир и потеряли в нем себя. Вообщем, таким же сумасшедшим, как ты.
- Типа...проститутки что-ли?
- Если хочешь, можешь это называть так. Только самое странное для тебя будет заключаться в том, что я помогаю не только тем кто на Земле.
- То есть?
- Ну что ты заладил-то: "то есть" да "то есть". Люди-то не только на Земле живут. Есть еще и другие планеты и все такое.
- Типа ты хочешь сказать, что ты инопланетянка?
- Вроде того, только я такой же человек как и ты, или кто-другой. Просто с другой планеты. Вот и все.
- Гмм...
- Ты не смеешься. А значит сдержал свое обещание. Это достойно мужчины. - она положила недопитое пиво на пол и легла возле меня. - Ты мне нравишься.
- Ты мне тоже, Клара.
Она повернулась на бок, положила руку мне на грудь и мы поцеловались. У нее со рта пахло пивом и несвежестью. Мне это понравилось. Это, как бы, уравнивало нас. Доказывало, что мы люди и оба хотим одного и того же. И у нас у обоих есть изъяны, и еще куча всякого дерьма за пазухой. Это было реально. Не как в тех порнухах с бритыми влагалищами.
Я задрал ей юбку и обнаружил, что она без трусов. Поводил рукой по ногам целуя ей шею и глаза. Гвоздь программы уже набух. Затем я стащил с нее водолазку и впился ртом в груди, что младенец. Еще немного повозившись кое-где рукой и скинув с себя шмотье, я влез на нее и вставил. На долго меня не хватило. Кончив, я немного отполз и глотнул пивка из ее бутылки. Она улыбалась и что-то говорила. Что-то очень приземленное и простое. Мне это нравилось.
Через некоторое время мышца опять напряглась. На этот раз я провозился дольше. Затем еще раз и еще раз. И каждый раз все дольше и дольше. Было хорошо. В перерывах мы болтали о всяких, никому ненужных вещах, пили пиво, курили. Про межгалактическую проституцию я больше не упоминал. Она тоже. Потом она уснула. Я не спал. Я знал, что быть может больше не увижу ни ее ни себя таким. Пытался растянуть удовольствие, знаете ли. Как ребенок, который оставляет сосиску напоследок, поедая всухомятку макароны.
Но завтра нужно было рано отчаливать на работу, если, конечно же, я и дальше хотел покупать себе сигареты, платить за квартиру и пить иногда отраву. И я уснул.
Когда я проснулся Клары в постели не оказалось. Я прошел на кухню - пусто. Я зашел в туалет и поссал, специально целясь в трещину. Это было моей игрой. Забава такая. Ссать на трещину. Забавно же, хехе.
В холодильнике оказалось еще немного пива. Я выпил пару. Выкурил сигарету. И вернулся в комнату, чтобы одеться. На столе увидел записку. От нее.
Я не хотела тебя будить. Да и не зачем. Решила оставить тебе записку. Вот эту. В ней и прощаюсь. Вряд ли мы еще увидимся. Мне было, правда, хорошо с тобой. Но (пообещай мне не смеяться!) поступило сообщение, что Марсу нужна моя помощь. Помнишь чем я занимаюсь? Марсу нужны женщины. А я (правда же?) женщина.
Не унывай! Клара.
Я не смеялся. Присел на табурет и закурил еще одну, стряхивая на пол пепел. Он падал на паркет и забивался в щели. Я перечитал записку еще раз. Потом еще раз.
Сумасшествие какое-то. Бред сивой кобылы. Ерунда. Она действительно сумасшедшая. Невозможно поверить в такую лапшу. Как же, ага...
Но, быть может... То есть я имею ввиду... А что если правда? Что если..."Марсу нужны женщины"? Что если, они так же работают там на складе, грузят красный гранит в вагоны, напиваются в стельку по вечерам и мечтают о другой жизни, им недоступной? "Марсу нужна моя помощь"..."Марсу нужны женщины". Но ведь...это...но ведь и нам же нужны. Мне нужна. А где же взять? Как же это? Всем же нужны...