Он вернулся. Тому, кто не возвращался с войны домой этого не понять. Эйфория ! И ничего, что нет ног, зато ведь живой вернулся. Но проходят дни, недели, годы…Проходит эйфория, а ночи остаются с тобой.
Они жили на пятом этаже в крохотной двушке-хрущевке. Попробовал бы этот ахри-тектор сам заползти на костылях на пятый этаж. 56 ступенек всего-то. Утром, спускаясь по лестнице во двор, он совсем не радовался этому новому дню. Батя спал в коридоре, на раскладушке, занимая почти весь проход. Под ним батареей лежали пустые бутылки. Мать уходила рано, работала диспетчером на шахте. Платили нормально. Вот на эти деньги они и жили.
Протезы ему сделали в областной травмотологии, сразу по приезду из госпиталя. Но прошли годы и они уже сильно износились. А менять их денег не было. Всё это сильно его доставало. К тому же он пил не переставая. Водка уже потеряла для него свой вкус. Просто это была как привычка – купил поллитру, отвинтил крышечку и вперед, прямо со ствола…
Утром он спускался во двор и весь день стоял у своего подъезда, опираясь на костыли. Не хотел возвращаться домой - там был вечно поддатый отец, ворчливая мать и тоска.
Мысль завершить всё разом пришла как-то сама собой.
Той ночью он разыскал на кухне треугольную чекушку с уксусом и всю ее выпил залпом.
Очнулся уже в палате, где рядом с ним лежали еще 13 человек. Один старый алкаш и двенадцать молодых девчонок, совсем подростки. Каждую ночь одна из них умирала. Тогда сестры приносили ширму, отгораживали кровать и привозили каталку-труповозку,
Все в палате знали – если несут ширму, значит ещё одна кровать освободилась и скоро в палате будет новенькая. Она будет тоже как они - стонать по ночам и блевать своим желудком.
А потом ширма, каталка и всё. И любимый, ради которого она траванулась не придет, чтобы рыдать возле её бездыханного тела…
Ему не подфартило – в тот раз он был сильно пьян и уксус только сжег ему половину желудка. Молоденький хирург отрезал ему эту половину и через четыре недели он был уже дома. На память остался только шов на животе.
И опять его встретила дома тоска. Весь день он стоял у своего подъезда, опираясь на костыли, и не хотел возвращаться домой. И опять пил с дружками. А ночью ковылял на свой пятый этаж и падал на кровать, не раздеваясь.
В то утро он решил повеситься. Надежда была только на то, что батя будет спать, а мать уйдет на работу и никто не сможет помешать ему. Вы пробовали повеситься, когда нет ног ? Гиблое дело. Веревка в туалете слишком короткая, а ещё надо затянуть на шее петлю. Провозившись почти час, он без сил уселся на полу, возле унитаза и заплакал. Теперь он плакал часто, слезы давались ему легко.
Оставалось только одно – вскрыть вены. Было совсем не больно, бритва легко вошла в запястье и сразу ударил фонтан алой крови. Он интуитивно зажал порез ладонью и не смог разрезать вторую руку. Это оказалось не так легко, как он думал.
Открылась дверь в ванну и туда ввалился батя. Увидев его, он сразу протрезвел и заорал на него. Потом позвонил матери и уже она вызвала скорую. В травме ему наложили четыре шва, забинтовали руку и отпустили на все четыре стороны.
Днем его можно встретить у подъезда, где, опираясь животом на костыли, он стоит и смотрит в пустоту, держа в руках пластиковый стаканчик и сигарету. …. Смерть ещё надо заслужить.