На этой узкой улице часты резкие порывы ветра. Ее можно сравнить с трубой, обыкновенной аэродинамической трубой. Однажды я заметил в воздухе разноцветный шарик. Он метался, то снижаясь к жаркой каменной мостовой, то воспаряя над Вахтанговским театром с его фонтаном и золоченым изваянием принцессы Турандот. Неожиданно он прилетел прямо мне в руки. Через минуту за ним прибежала девочка лет пяти-шести в сиреневом платьице с кружевами. Следом подошел молодой мужчина, длинноволосый, бородатый, в очках.
Сперва он иронически улыбнулся на мою рекламку, затем предложил изучить линии своей дочери. Но его отвлек сотовый. Я услышал: «На Арбате… Будем вечером… Целу-ем… До встречи». В это время невзрачная крошка, сидя на стульчике, одной рукой коло-тила отца по голове воздушным шариком на нитке. Другую ее руку, вооружившись лупой, стал смотреть я, начав с привычной сказочки:
– Какая хорошенькая детка! И нарядное платьице! И летающий шар!
А малютка неожиданно отчеканила:
– Меня зовут Александра.
Закончив телефонный разговор, мужчина снова обратился ко мне:
– Сосредоточьтесь на характере моей Саши. Сохранит ли привязанность ко мне? Ее мать была хорошей актрисой, но имела нелегкий нрав. Умерла от белокровия.
Я сообщил отцу, что по линии Судьбы его дочь будет с амбициями и кое в чем добьется успеха... Это известие изгнало иронию из его глаз. Он присел рядом со мной и протянул свои ладони.
– Не совпадают ли ее характеристики с моими?
– Да, у вас похожие символы, только выражены сильнее.
– Сделайте, сделайте выводы! – горячо попросил он.
Я снова взял ладошку девочки.
– Линия Самолюбия яркая, но не зашкаливает. Семейные кольца формируются надежные. Главное, не вижу знаков Позднего созревания и Повышенной внушаемости. В общем, она не станет ангелом, но у нее доброе сердце...
Глаза мужчины просияли за стеклами овальных очков. Он удовлетворенно тряхнул львиной гривой, погладил русую бородку. Ему бы еще бабочку на шею – и копия Добро-любова. Отец отправил дочку к ближней витрине «Сувениры для новых русских»: «Пусть полюбуется фарфоровыми куклами! Смысл едва ли поймет, а фигурки занятные». Мы познакомились ближе. Я понял, что Якову хочется побеседовать со мной. Он продюсер на телевидении, работа выжимает из него все соки.
– Это клоака, в которой копошатся пигмеи. Жаждут больших денег, легкой славы. И я такой же… Сашенька из другого, безгрешного мира. Там нет ни зависти, ни лицемерия. Хитринка у нее проскакивает, но совсем не та. Дочка может при людях окликнуть меня: «Мальчик мой!» Окружающие улыбаются. Ей это нравится. Так под хорошую руку вели-чала меня жена… Недавно мы с Сашей заглянули в пиццерию. Она закапризничала: «Противная пицца!» – не прикоснулась к ней. А стали уходить, подбежала к официанту и закричала во все горло: «Спасибо! Было очень вкусно».
Девочка с шариком вернулась. Курносое личико расплылось в веселой улыбке: куклы, видать, понравились. Отец протянул ей денежку на мороженое. Сам продолжил:
– Сегодня зашли в универмаг. Саша понеслась здороваться с манекенами. Вдруг за-мерла около одного, безголового, и заявляет: «Этому не подам руки. Ему за что-то отру-били голову». Она живет в интернате. Вижу ее два дня в неделю, но они возвращают мне силы. А встречи с подругой начинают тяготить. Это с ней я говорил по телефону. Ее доб-рота к моей девочке какая-то дозированная. Розанна не обидит ее, но и не приласкает от сердца… Неужели детство закончится, и Сашенька обернется такой же?..
Яков опять начал переживать, какой будет дочка. А я подумал о другом: состоится ли ее будущее, потому что заметил на линии Здоровья неважный знак. Но было бы немило-сердно сказать об этом отцу. Может, не болезнь матери, а другой, не такой безнадежный недуг настигнет девочку. Мужчину же замучает страх роковой наследственности.
Появилась Саша с мороженым в одной руке и любимым шариком в другой. Яков рас-платился со мной и повел ребенка к автомобильной стоянке. Сейчас они растворятся в толпе, а потом сотрутся из моей памяти. Но, сделав несколько шагов рядом с отцом, крошка остановилась, подбежала ко мне и протянула свою игрушку. Мы с мужчиной пе-реглянулись.
И вот я сижу, держа за нитку ярко раскрашенную безделушку, которая – наткнись на иголку – хлопнет и навсегда исчезнет. Понимает ли продюсер, что идет лучшее время его жизни? Видимо, чувствует. Его сердце горестно сожмется, если дочь заболеет и перестанет дарить. «Так покупай же шарики чаще! Продли свое скоротечное счастье. Истина в нем… – мысленно кричу вдогонку и отпускаю нитку, – жаль, что не напомнил ему мудрость Соломона о подарке-драгоценном камне…»