Любовь и Создатель
1
Лето 1746 года. Остров Атту. С приходом на остров русской промысловой артели минуло полгода. Срок не великий, но касаемо островитян памятный до последнего дня. Вся их веками устроенная жизнь менялась ежедневно, ежечасно, ежесекундно.
Агнцы небесные! Они слушали речи священника, веря каждому его слову. Их заблудшие в язычестве души, с каким-то болезненным неуемным желанием впитывали заповеди божьи. Возлюби Господа, ближнего своего, не убий, не укради, прочие заповеди звучал для алеутов оттого желанно, что во многом совпадали с их собственным укладом жизни.
Не сразу иеромонаху Димитрию удалось достичь сего. Прежде пришлось самому покорпеть в учебе. Способным учеником оказался Димитрий, поднаторел в языке алеутском так, что вскоре не только изъяснялся, но и толковал им библию весьма доходчиво.
Язык народа унанган оказался весьма простым, для понимания, и для русского человека легким в употреблении. Но главное было не в этом. Сильно уж приятны были те занятия для молодого монаха, ведь за обучение взялось сама Анканы.
Жизнь островитян размеренная, поспешать дурной тон. Вот он и увлекся учебой. Каждое утро для него стало праздником, ведь к нему придет удивительная девушка Анканы. Вновь он услышит ее говор, приятный, словно у горлицы.
Сегодня они изучали слова означающие части тела человека.
- Айагас, - молвила Анканы и указала на себя,- Джак, - и указала на Димитрия.
- Девка, парень, - понимая, произнес Димитрий, тоже коснувшись Анканы и своей груди.
- Дах, Камих, Атих,- молвила Анканы касаясь лица Димитрия.
- Глаза, брови, губы, - повторил монах, коснувшись ее губ.
Они оказались удивительно теплые, и он, не удержавшись, провел рукой по щеке девушки.
- Алик-уаа! – удивилась Анканы
- Кисих Кинуу Гикух, – твоя ладонь мягкая как у ребенка.
Она взяла за руку Димитрия и, чтобы убедиться в том, засунула его руку себе за отворот парки. Зажмурив глаза Димитрий ощутил прикосновение груди девушки, нежной и упругой.
Тайком он давно любоваться ее челом и плавными линиями неутомимого, молодого тела. Милая дикарка не ведала понятия стыда, все естественно. Да и бог создал человека нагим. Оттого Димитрию не было нужды ложно скрывать интерес к ней, и стыдливо прятать взор. Ранее было любования красотой сотворенной Господом. Но сейчас было другое. Он ощутил в себе пробуждение первородного греха, недопустимое для черного монаха. Переборов в себе столь неожиданно возникшее еще не веданные желание, он неловко оторвал руку у Анканы, чем весьма озадачил девушку.
Девушки унанган народ серьезный. Насмешки, шутки, грубость все это сродни дурному тону, и вызывает крайнюю обиду. Даже невинная шутка может вызвать вражду, и даже месть островитян.
Сейчас Анканы не могла взять в толк, столь неожиданное и грубое поведение священника.
- Ты учишь нас заповедям божьим! – молвила умная и прилежная ученица. - Сказывал: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею. Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Иной, большей сих заповеди нет, а сам сердишься и толкаешь Анканы.
Димитрий чувствовал себя виноватым. Осерчать на это божье невинное создание показалась еще большим греховным, чем его слабость.
- Мы должны бояться и любить Бога так, чтобы в мыслях, словах и делах быть чистыми и целомудренными.
- Анканы еще мало знает о Боге и многое не понимает, - вздохнула девушка. – Целомудрие придумал бог?
- Все от бога! Во времена Ноя люди не соблюдали законы божьи и забыли о целомудрии. Тогда был ужасающий разлив чувственности. Бог сказал – «Все они – плоть». И в наказание им был всемирный потоп.
Димитрий взглянул на Анканы. Не доводилось еще монаху иметь столь прилежного послушника. Девушка сидела рядом вся сосредоточенная и внимательная. А вот в головке милой Анканы был хаос мыслей. Она не могла все же взять в толк, что такое целомудрие, но женское начало подсказывало, что оно и есть причина недовольства Димитрия.
- Валаамские старцы сказывают, что и ныне в последние дни бытия мира православный люд погряз в плотских утехах и лихоимстве, - продолжал Димитрий, стараясь объяснять как можно проще. - Еще апостол Павел писал - «Знайте, что никакой блудник, или нечистый, или любостижатель, который есть идолослужитель, не имеет наследия в Царстве Христа и Бога». Забывшие целомудрие есть сыны противления. Их невозможно убедить в том что жить нечисто – пагубно.
- И бог может наказать за это? – прозвучал робкий вопрос.
- Ежели плотские дела возьмут верх над всем, то не миновать человечеству конца света! Сыны противления! Им что ни говори — не верят. Не верят и Самому Богу, ни во что святое не верят и противятся, упорные неверы. Тогда потоп взял сынов противления, а в конце существования мира огненный потоп и Страшный суд Божий внезапно постигнут непокорных. Никаким грехом не гнушается так Бог, как непотребством. Плотоугодие и разврат — это бездна, в которой потонуло и погибло множество человеческих душ.
Сея проповедь, увлекла Димитрия. Да и назначалась она более ему. Он принял постриг, он поклялся в вечной любви и служению одному Господу Богу. Даже помыслы должны быть целомудренны. любое искушение есть великий грех. Но осознать свой грех это уже половина покаяния!
- Так все же! Целомудрие? Что это? – чуть ли не плача воскликнула Анканы.
- В писаниях святых Отцов это чистота от всякой греховной скверны, а также здравие ума и души! Это самосохранение человеческого духа, без чего человек становится животным и теряет все человеческое! Человек есть единение души и плоти! – выдохнул Димитрий, удивившись ясности своих мыслей.
У Анканы, после сего заявления иеромонаха мысли тоже сложились в рядок. Ее народ всегда поклонялся духам. Но те духи другие не целомудренные. Они хоть и духи но только и думают о приношениях.
-Выходит, что плоть грешит, а душа кается. Такова сущность человека? Скажи! Анканы целомудренна? – вопросила девушка, что бы убедиться в своей правоте.
Димитрий едва сдержал улыбку.
- Ты еще чиста и помыслами и телом. Твоя красота и целомудрие от бога.
- Душа и тело Анканы целомудренны, оттого что омываются священной морской водой! Ты иди к морю окунись в морскую пену и к тебе вновь придет целомудрие.
Слова девушки прозвучали так скорбно и моляще, что Димитрий не в силах был отказать.
- И то право! Твоими устами глаголет истина! Конечно, стоит охладить разгоряченную плоть! – засмеялся Димитрий и, скинув рубаху, оставаясь в портках, бросился со скалы в воду.
Это получилось у него не плохо. Стройный и сильный он вошел вводу как должно. Сделав несколько сильных бросков, он достиг рифа, встав на камень по пояс в воде.
Анканы наблюдала с берега. Димитрий вел себя в воде совершенно не так как люди племени унанган. Ее родники отличные пловцы. На воде проводят большую часть жизни. С малолетство их приучают любить море. Может от того и выглядят они в морской стихии обыденно вроде нерпы или тюлени.
Димитрий же плыл размашисто, шумно. Вот волна, мощный взмах и он по пояс выскакивает из воды. Скатывается с нее и снова на волну. Брызги во все стороны, фыркает что добрый секач.
Весело смотреть Анканы на такого пловца. Отчего-то даже щемит сердце при виде этого белокурого салигунгин. Она уже давно стала ощущать тревогу, нет, сладкое волнение при виде Димитрия. Это чувство порой сильно ее беспокоило, вызывая странные, и незнакомые до сей поры ощущения. Вот и сейчас, наблюдая за Димитрием ей неудержимо захотелось быть с ним рядом и ощутить его сильное тело, почувствовать волнующий запах.
Анканы выскользнула из парки, представ во всей естественной красе, и прыгнула в воду вслед за Димитрием.
Она приближалась стремительно словно морская нимфа. Длинные волосы шлейфом еще более подчеркивали грациозность юной пловчихи.
Димитрий видел все. Обнаженную Анканы на краю скалы, смелый прыжок в воду, и теперь приближающуюся к нему девушку. В жизни он ничего не видел прекраснее. Желание лицезреть сее, было неподвластно ему.
Не доплыв до него девушка исчезла, погрузившись вводу. И, как Димитрий не боялся того, появление ее из пучины было неожиданным и неотвратимым. Анканы вышла из бездны как новорожденная Венера, стремительная и желанная. Крепко обхватив шею монаха, она прижалась к нему всем телом, глядя на него восхищенным взглядом.
В этот момент они погрузились вводу. Парализованный Димитрий был не в состоянии даже шевелить руками. Анканы сделала несколько махов ногами и этого оказалась достаточно, что бы вернуть их на поверхность. Их лица были совсем рядом, тело, руки ноги все сплелось между собой как единое целое.
Димитрий неожиданно для обоих впился в губы Анканы сильным, страстным поцелуем. Не разрывая уста, они снова ушли под воду. В этот миг можно было лишь пожалеть, что вода не их стихия, что она холодна, что человеку место на суше. Чуть не задохнувшись они разжали объятия и всплыли.
Разум молодого монаха только сейчас осознал сколь тяжкое совершено им грехопадение. Он отчаянно устремился к берегу. Выскочив на берег, босиком, разбивая в кровь ноги, кинулся бежать прочь.
Бедная! Юная Анканы! Она опять ничего не поняла! Девушка сидела на берегу и перебирала каждое мгновение дня.
- Бедный батюшка, - думала она с грустью. - Все его беспокоит! Так расстраиваться из-за чужого целомудрия очень вредно! Если бы ее придумал не создатель, то и вовсе не к чему это целомудрие.
Люди племени унанган не любят придумывать лишних понятий и догм. К примеру – зачем делить погоду на плохую и хорошую, ведь она может тогда оказаться всегда скверной! Из человеческих чувств более всего подвержены двум, удивлению и обиде.
Удивляются они всему и весьма эмоционально. А причиной обид может быть многое. Особо часто обиду вызывает насмешка или даже невинная шутка. Они могут стать даже причиной кровавому конфликту. Анканы вовсе не хотела видеть в поведении батюшки для себя обидного.
Она коснулась рукой губ. У островитян нет обычая целовать возлюбленную, и для Анканы это было полной неожиданностью. Губы чуть припухли, налились краской, и слегка побаливали. Не смотря на это ей все понравилось, и даже возникло желание повторить поцелуй. А такие желания у ее народа не принято откладывать на потом. Но из уважения к батюшке, она решила не беспокоить его сегодня. Ведь завтра у островитян и Димитрия очень важный день.
Анканы только перешагнула порог во взрослую жизнь, и кроме детских наблюдений опыта не было. Но она знала обычаи своего народа, где зачастую женщины выбирали своего избранника.
2
Утро следующего дня было самым тяжелым в жизни черного священника, его преподобия отца Димитрия. Ночь прошла в истязании собственной плоти. Многочисленные, кровавые рубцы на спине красноречиво свидетельствовали о фанатизме иеромонаха.
Гостеприимные островитяне построили для высокого аманата отдельное жилище, и прозвали ее барабора. В сей бараборе и пребывал сейчас наш Димитрий.
Свое жилище, монах построил в той самой уединенной долине, где теперь высился русский православный крест. Это была по форме полуземлянка, две сажени в ширь, и на три сажени в длину. По островным меркам полуземлянку вышла просторной. Здесь уместилась молельня и келья иеромонаха. Алеуты дали ей прозвание барабора. Строительством занимался сам Димитрий. Все как учили в Валоаме. Любопытные дотошные алеуты с интересом наблюдали за стройкой. Много нового и неожиданного узрели они в этом деле, а уж инструмент, железные пила фуганок топор вовсе казались чудом. Оттого видимо и получилась такое звучное и красивое названье барабора. Ее покатую крышу венчал небольшой крест, и все это выглядело вполне мило.
Димитрий чувствовал себя скверно. Всю ночь он измывался над собою, наказывая свою плоть. По своей сути он совершил страшный грех, недопустимый для носящего высокое звание иеромонаха. Прикоснувшись к женскому оголенному телу, он ощутил в себе плотскую страсть такой силы, что проведением назвать никак не можно. То была сила сатанинская. Она затуманила голову, заставила забыть господа и зажгла страсть плотскую первогреховную. Он черный монах поклявшийся любить одного бога, служить одному богу. Эта великая клятва не может быть нарушена, она дается самому Создателю.
Саднили раны на спине. Но эта жгучая ноющая боль заглушила душевную. Помыслы стали яснее, а душа чище.
- Анканы не может быть от сатаны! – пришел он к заключению. – Она невинна! Конечно! Анканы послана самим создателем, что бы проверить крепость его веры.
Ему стало крайне стыдно. Он проявил не допустимую слабость, зато и покаяние было чистосердечным.
Рукоположенный самим архимандритом Валаамским Кириллом в сан монашествующего священнослужителя, его преподобие отец Димитрий облаченный согласно церковным обрядам был готов к службе.
Ныне, июля восемнадцатого дня, в день памяти святого Преподобного Сергия Радонежского назначено крещение язычников острова Атту.
Уже стали появляться самые не терпеливые. Шли все желающие дети, мужчины, женщины. Проповеди Димитрия не прошли даром. Семя православия упало в благодатную почву, да и проповедника на славу потрудился. Слаба оказалась старая вера, рассыпалась в прах будто и небыла.
Час крещения настал. Взволнованные алеуты согласны и готовы принять крест православия. Собралось не менее сотни дикарей. Не пришли лишь старики, да и детей большим числом все же отвадили. Но это не беда! Всему свое время.
Среди островитян была и Анканы. Димитрий заметил ее сразу и глаза прятать не стал. Лишь бледность выдавало волнение.
- Анканы послана мне богом! Как в том могли быть сомнения! Без нее в сей святой день ничего и не вышло! – уже не сомневался Димитрий.
Места и народец дикий. Сложно соблюсти в точности обряд крещения. Оттого многое пойдет не по писанному. Не доводилось на Руси крестить народ в море - океане. Купель, река, озеро дело привычное. Да и то лишь практика древней Церкви, имеет опыт в массовом Крещении в больших водоемах. К тому же Валаамские отцы вовсе упустили этот момент в образовании Димитрия.
А тут море, волны бушуют и вода соленая.
- Народ унанган, – убеждала Анканы, - почитает море как колыбель всего живого. Все мы вышли из морской пены. И крещение в море будет залогом крепости и истинности веры людей в высоких шапках.
Димитрий уже спокоен, и пора начинать обряд Он даже улыбнулся вспомнив, как Анканы уговаривала его крестить всех именем Сергий, в честь святого.
- Каждому православному должно иметь отличное имя. Имя собственное и имя батюшки определяет человека в точности. Коль одним именем всех нареку, скверно станет – смеялся он. – Имен православных и звучных превеликое множество!
- А меня каким именем наречешь? – спросила девушка.
- Тебя должно Татьяной звать! В честь святой мученицы, невинной девы Татьяны!
Татьяна, Татьяна, - несколько раз повторила девушка.
Ей нравилось имя. Произносить легко и звучит этак певуче, мягко и все же строго. Да и как не понравится, коль святой отец предложил его.
- Ты сказывала, что родилась , это по православному календарю январь кличется. В аккурат Татьянин день. Так уж заведено, - разъяснил Димитрий.
Это объяснение не удовлетворило любопытство Анканы.
- Отчего она мученица? Мне тоже такой стать должно? – спросила серьезно девушка, чем немного озадачила монаха.
Монах, по молодости лет, еще не заглушил в себе легкий, веселый дух, оттого и не мог досконально познать, сколь серьезны в словах и поступках островитяне.
Анканы не понимала шуток, и все воспринимала буквально. Не дай бог девушки усмотреть в чем либо насмешку или даже невинную шутку. Все эти понятие у алеут заменяется одним – оскорблением, что есть зло сильнейшее. Поэтому приняв самый серьезный вид он объяснил как по писанному.
- Непорочной девой и истинной христианкой пребывала Татьяна в мире язычников. За веру Христову и пострадала. Схватили ее язычники и стали пытать что бы отказалась от истинной веры. Татьяна же, мужественно претерпевая страдания, молилась за своих мучителей и просила Господа, чтобы Он отверз им света истины. И молитва ее бела услышана. Небесный свет озарил мучителей, и духовные очи их отверзлись. Они увидели четырех ангелов окружающих святую, услышали глас с небес бывший к святой деве, и пали пред нею на землю и стали молить ее: «Прости нас служительница истинного Бога, прости, ибо не по нашей воле мы причиняли тебе мучения». После наречения тебя ее именем, Святая дева станет тебе заступницей и советницей.
Девушка была довольна. Ведь Анканы тоже никогда не показывает что ей больно.
Время уже не терпит. Монах облаченный в должные ризы, вышел к язычникам из свой бараборы, подняв высоко крест. Язычники пали пред ним на колени, склонив головы до земли. Это была добрая паства. Пожалуй, нигде на земле не будет более послушания Христу, чем здесь на Алеутских островах, и дай бог что бы это зачлось им на Небесах.
Крестный ход спустился к небольшой лагуне, и вышел на песчаную косу, что ограждало ее от морской волны. Впереди шествовал преподобный отец Димитрий. Он словно пастух вел заблудшее стадо язычников в лоно православной церкви, сознавая всем своим естеством все величие этого предназначение.
- Велика заслуга перед богом, многое может проститься праведнику за такое деяние. Тем более, за плотскую слабость, что уже наказана телесно, - возрадовалась Душа Димитрия.
По знаку священника на восточной стороне косы зажглись костры. Это вместо свечей, коими перед Крещением кадят купель. Так уж полагается! Ну а тут с ними ни как. С ветром только костер может совладать. Дружны они в этом деле.
Начал накрапывать дождь. Стоя у края морской пены, озаренный кострами Димитрий начал литургию. Начальный глас священника казалось заглушил все другие звуки.
- Благословено Царство Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Выглянуло солнце, залив яркими красками всю округу и участников действия. Каждое появление светила, будто смена декорации, черно белой на цветную.
Место выбрали удачно. Ход остановился на западной стороне лагуны. Алеуты скидывали с себя одежды, и по одному стали заходить в воду. Первой шла Анканы, и это было не случайно. Только она в точности знала предстоящий обряд, и это было примером для остальных островитян.
- Крещается раба Божия Татьяна во имя Отца, аминь, - Димитрий махнул крестом, и дикарка окунулся с головой, - и Сына, аминь,- второй раз повторилось действие, - и Святаго Духа, аминь, - произнес Димитрий.
Новокрещеная Татьяна, после троекратного погружения вышла на восточную сторону лагуны. Там горели костры, и возвышалась фигура священника с высоко поднятым крестом. В этот момент он представлял самого создателя здесь на земле.
Данной ему создателем властью отныне он умертвил жизнь плотскую, греховную, и возродил от Духа Святого новокрещенной Татьяне жизнь духовную, святую.
Знаком подозвал Димитрий к себе новокрещенную Татьяну и помазал ее святым елеем лоб.
- Помазуется раба Божия Татьяна елеем радования, во имя Отца и Сына и Святаго Духа, во исцеление души и тела, в слышание веры. Руце Твои сотвористе мя и создаете мя. Во еже ходити ему по стопам заповедей Твоих.
Это был переход встречь солнцу, переход от тьмы к свету, от смерти к жизни. Зваться ей отныне Татьяной, и быть сестрой во Христе. Девушка сильно волновалась, и в эту минуту Димитрий казался ей самим создателем.
Здесь были приготовлены для каждого новокрещенного белые рубахи , символ духовной чистоты. То были новые легкие парки, шитые из шкурок белоснежных чаек. Ветер и солнце уже осушили нагое тело девушки и парка легко скользнуло обняв ее фигуру.
Затем пошла очередь всех остальных.
- Крещается раб Божий Сергий во имя Отца, аминь, и Сына, аминь, и Святаго Духа, аминь. Крещается раб Божий Петр во имя Отца, аминь, и Сына, аминь, и Святаго Духа, аминь - произносил целый день Димитрий.
Ни кто не остался обиженным. Димитрий с честью выполнил священные обязанности, за все время не сбавив тона, эмоций, не совершив ни одной оплошности.
Отныне имена Православных Святых навечно заменили у Аттуанцев старые языческие. И носят они их по сей день и вовсе не жалеют о том.
3
После дня крещения Татьяну будто подменили. Девушка стала взрослой. По-прежнему примерная ученица, стала задумчивой, и даже молчаливой. В ее взгляде исчезли детские искорки. Теперь это были глаза любящего взрослого умного человека.
Эта перемена порадовала Димитрия, считая это результатом рожденной в ней любви к Богу. Видя уже Татьяну в образе послушницы и сестры.
Но тут он сильно ошибался, и, пребывая в сих иллюзиях, даже не подозревал о неожиданностях ближайшего дня.
Татьяна действительно возрадовалась попав в лоно Господне. Вера во Христа, не только пришлась по сердцу ее народу, но и сама суть жизни островитян была тому первопричиной. Народ приобрел свою Веру, и принес ее Димитрий.
Обычное любопытство к пришлому салигунгин, перерастало в более серьезные чувства. Девушка познала чувство любви. Поначалу нежное, ласковое, красочное, а потом все поглощающее, бескомпромиссное.
Крещение возвысило Димитрия до обожания. В своих чувствах, не сознавая того, юная дикарка перешла все дозволенное Создателем. Она даже набралась смелости возвысить Димитрия до его уровня, считая равным Господу.
Жизнь на острове хлопотная. Черному монаху приходилось не только заниматься делами Господа, но и бренными делами земными. Он жил собирательством и рыбалкой. Особо ему понравились в питании всяческие морские твари, что в изобилии водились у берега. Вкусно, и сытно. Священник отнес ее к пище постной, благостной, а главное собирательство круглый год и трудов малых стоит. Дождался отлива и ходи, собирай моллюсков, сколь потребно для желудка.
Собрав очередную добычу, он как обычно сидел у себя в бараборе, и скоблил ее ножом, очищая от наростов морской тины. На этот раз он собрал гребешков. Это название пришло на ум само собой. Плоские, с характерной волной и даже красноватый цвет, уж больно они напоминали петушиные гребни.
Уже пол года он живет в алеутском поселке, и каждое утро ощущает прилив радости и возбуждения. Если сравнить с предыдущей монастырской жизнью затворника, то непременно выигрывает нынешнее бытие. Там учеба и послушание, бесконечная череда постов и молитв. Возвеличивание духа и телесные страдания. Глубоко в душе он противился этому. Тело не казалось ему оплотом греха.
Здесь тело и душа стали едины. Островная жизнь требует от человека не малых нагрузок. Чего стоит одна лишь гребля на каяке. Гонки на каяках для алеут главное развлечение. Любят и прыжки на натянутой моржовой шкуре. Кто быстрее и выше тому и почет.
Сразу обращаешь внимание на мощные руки и плечи островитян. Несмотря на свой, в общем невеликий рост, они выглядят статными и здоровыми мужиками.
Эти упражнения необычайно заинтересовали молодого человека, и в скорее он достиг неплохих результатов. И то право! Времени на островах хватает на все. А с крепким и здоровым телом жить куда удобнее!
Ну а дела духовные были и того радостнее. Разъяснить дикарям Веру Православную и привести в лоно родной церкви дело для монаха святое, и дюже увлекательное. Ибо нет ничего интереснее чем человеческие души здоровые от природы и лишенные многих пороков современного мира.
Крещение стало венцом сих деяний, и рождались еще более грандиозные планы. Ведь он проведал от островитян, что встречь солнцу идет бесконечная череда островов. Их так много что жителям острова Атту никогда не доводилась бывать там. Но пленники с дальних островов, рассказывают, что где то там есть большая земля заселенная многочисленным и свирепым народом. Предки алеутов и ушли на острова спасаясь от того народа.
Так что Димитрий вовсе не собирался остановиться на достигнутом, и строил планы великие. Он не сомневался и ждал когда следующей бот русских промысловых достигнет острова Атту, и увидев на скале крест последует далее встречь солнцу. Он ждал этого не позднее осени. Ведь именно в это время дуют ветра попутного направления.
Он как раз углубился в свои помыслы, и уже ясно виделись новые сотни крещеных островитян восхваляющих Веру Христову, как пришлось вернуться к реалиям бытия.
Хлопнула дверь, и на пороге стояла Татьяна. Милая, красивая, рожденная в море девушка, что чуть было, не отвратила его от истинного предназначения, служению Господу. Но изменить реалии не возможно, и Дмитрий тепло взглянул на эту удивительную девушку, с искрящимися как звезды глазами.
Но тут он заметил серьезное изменение в ее образе. Она была стриженная. Волосики кружочком обрамляли головку, и заканчивались чуть выше кончиков ушей, где весели серьги из перламутровых раковин. Выглядела она очень мило и забавно и просто святилась от счастья.
- Но такие прически и украшении носят замужние островитянки!? – мелькнула мысль.
Чувство ревности неприятно царапнуло Димитрия. Засосало под ложечкой, и защемило сердце. Он вопросительно и строго смотрел на Татьяну, и то что он услышал сразило его на повал.
- Татьяна решила стать твоей женой, твердо произнесла девушка. Я срезала волосы и отдаю их тебе. Из них ты сплетешь сетку и будешь ловить рыбу для Татьяны и наших детей.
Девушка с восторгом смотрела на любимого ожидая услышать от него крик радости. Но Димитрий был нем как рыба. От неожиданности горло так перехватило, что он дохнуть не мог, ни то что говорить.
Испугавшись за суженного, Татьяна хлопнула его ладошкою по голове. Тот сразу смог говорить много и бестолково.
- Татьяна это ни как не можно! – воскликнул он. – Я служу Господу, и дал обед безбрачия.
Потом еще говорил и говорил, много для Татьяны не понятных слов.
- Только отказавшись от сана, и получив разрешение архимандрита а может быть и Синода, я в состоянии венчаться с тобою.
Татьяна, немало подивившись на поведение любимого, и прослушав его сбивчивые речи, долго думала. Она знала про обычай венчания, и обещать Христу любить вечно было ей по сердцу. Поняла, что есть какой то Архимандрит, коей должен разрешить венчание.
- На острове Атту девушка выбирает мужа и на то ни надо даже разрешение родителей!
- Но мы теперь православные, во Христе, и без разрешения Синода это ни как не можно.
- Архимандрит и Синод это твой отец и мать? – спросила Татьяна, стараясь уразуметь неожиданное сопротивление любимого.
- Да еще хуже! Якутский архимандрит Нафанаил казнит меня за такое! В Валаам подаваться надо! Там стены родные, да иноки Иосиф да Ефрем поспособствуют, - вяло молвил Димитрий, приходя в отчаяние.
- Они могут приплыть на Атту? У них есть большая байдара с белыми крыльями?
- Нет! Они не приплывут на Атту. – грустно молвил Димитрий. – Валаамская обитель весьма далече, года за три лишь обернешься.
Только сейчас он осознал, что чувства к этой островитянки сильны на столько, что он готов пойти на это. Страсть и желание обладать душой и телом Татьяны сравнялась с любовью к Создателю, а далее пошло не в его пользу.
- Три года это большой строк! Татьяна умрет от тоски! – тихо молвила девушка, и немного подумав заявила гордо и решительно, - Я тоже поплыву в земли твоих предков! Дочь таена племени острова Атту достойная жена главному Салигунгину!
Обижать девушку отказом вовсе не хотелось. К тому же Димитрий уже разбирался в обычаях алеут и знал на сколько они ранимы. Обидчивость их главная слабость.
- Будь по твоему, - пробормотал Дмитрий и нежно обнял девушку. – От судьбы не уйдешь. Но пока мы не можем жить вместе у меня в бараборе. Ты вернешься к отцу!
Татьяна удивленно взглянула на Димитрия, который вновь начал говорить непонятные вещи. И, указав ему на остриженные девичьи локоны молвила:
- Татьяна твоя жена!
Димитрий махнул рукой.
- В конце концов, на все воля божия.