Коза решила в тоску впасть,
испытать на себе эту напасть.
Морковку не грызёт, зайцев не трогает, в сводках преступности не отмечается.
Одним словом, скотина печалится.
Ёж заходил к ней с левого боку, и с правого, и в анфас рисовался,
а у Козы настроение не поднимается, как ни старайся.
Всё из копыт валится, даже Феино запретное покрывало,
которым она слезы вытирала.
Но и этого "носового платка" не хватало, чтобы остановить потоп домашний.
Ёжик даже временами захлебывался и кашлял,
но потопу сопротивлялся
и на плаву держался.
Фея с топором пришла с работы, выловила Ежа, качавшегося на волнах.
Осмотрелась: вокруг разлита печаль, потопившая даже страх.
По вымя в слезах Коза причитает:
- На кого же ты, Феюшка, меня покинула… Как мне тебя не хватает!
Кому я такая нужна с бородой и рогатая?
И кожа у меня мохнатая,
никакой "Жилетт" не берёт, сразу засоряется,
и замуж никто не зовёт, и даже не пытается...
Фея хмурится, а Ёж видит, что назревает очередной скандал.
И, зажмурившись, собрав в лапки всю решимость, ляпнул: "А я бы взял!"
Тут у Козы слёзы мгновенно высохли, а у Феи от умиления появились:
- Дорогой Ёж, Вы случайно не погорячились?
- Не погорячился, и даже обязуюсь Вас понимать, -
продолжал Ёжик отчаянно лгать.
Фея с топором оценила самоотверженность параллельного млекопитающего
и вручила ему медаль "За самопожертвование в спасении товарища",
потом достала из кладовой напалм, осушила им дом.
(В кладовке-то всякого такого полно хранилось у Феи с топором).
Коза хлопнула Ежа по плечу в знак дружбы и завыла от боли,
потому что на плечах он тоже не брил иголок.
(Читатель понимает, что повторяется момент
с засорением бритвы "Жилетт").
И какой же будет вывод из всего этого нестроения?
Что сама ложь становится злом или добром только в зависимости от её направления,
а точнее - от мотива, по которому употреблена.
Да, честно сказать, по мотиву определяется и вина.
Ведь в этих пределах мира и войны
сами по себе все предметы и действия - никаковы.