Комаров сидел в своей комнате и смотрел в окно. На улице шел дождь, и немногочисленные прохожие, укрывшись зонтами, бродили по тротуару, словно шустрые двуногие грибы. Комаров любил дождь, когда сидел в тепле с кружкой горячего кофе, укутавшись в старый советский плед из верблюжьей шерсти.
Вечера он чаще всего проводил, заучивая французские слова. Ему нравилось произносить их и смотреть на картинки, иллюстрирующие парижские достопримечательности. Больше всего Комарову полюбился диалог «В ресторане». Он обожал повторять названия французских блюд. Закрывая глаза, Комаров представлял себя респектабельным французом, сидящим за столом, и официанта с маленькими усиками, а-ля Эркюль Пуаро в исполнение Дэвида Суше, который обходительно суетился вокруг него, предлагая отведать Шато Марго 1953 года. Но как только Комаров открывал глаза, перед ними вновь возникала его старенькая однокомнатная хрущевка, и невыносимая тоска глодала его, как он в своих фантазиях высасывал из панциря внутренности улитки.
В одной из сувенирных лавок недалеко от Нотр Дам де Пари Комаров купил небольшую статуэтку горгульи. Он до сих пор не понимал, зачем сделал это. Вообще, в поездке Комаров максимально экономил, не считая покупки «Шато Шеваль Блан», о которой с досадой вспоминал всякий раз, когда ностальгировал по Парижу. Вырезанная из материала, похожего на кость, фигурка представляла собой сидящее на корточках крылатое чудовище. Оно подпирало руками массивную голову с крючковатым, как орлиный клюв, носом и небольшими рожками и бессовестно показывало язык. Когда Комаров дотрагивался до горгульи, то ощущал, как по его руке проходит волна приятно обжигающего тепла. Будучи закоренелым материалистом, он, разумеется, списывал это необъяснимое явление на причуды психики.
Фаршируя пустой вечер начинкой из воспоминаний о Париже, Комаров заучивал написанные в самоучителе выражения:
- Вулонти – охотно... же мбу кули шансон францез – я очень люблю французские песни... жопу паси – я могу пройти?.. иль ни я подумал – ничего страшного...
Когда в половине десятого Комаров услышал в коридоре громкие голоса, его охватил страх. Это была обычная реакция на все, что казалось подозрительным и потенциально опасным. Комаров отложил самоучитель в сторону и подошел к двери. За ней раздавался громкий женский голос, разбавляемый невнятными мужскими:
- Я смерть зафиксировала, дальше ваша работа.
- И че с ним делать? У нас через полчаса дежурство заканчивается.
- А что вы предлагаете, здесь его до завтра оставить?
- Барышня, может, вы его с собой возьмете?
- Сдурели, что ли, у меня на сегодня еще три вызова. Нам что, с трупом по городу ездить?
Комаров прильнул к глазку. Напротив его квартиры стояли двое мужчин не первой свежести, одетые в униформу такого же вида, и женщина лет сорока пяти в белоснежном медицинском халате. Перед ними на бетонном полу лежали носилки, накрытые простыней. Соседская дверь была открыта.
«Вот тебе и жопу паси, – философски про себя заметил Комаров. – Неужели Пашка умер?».
- В общем, нечего тут рассуждать, меня больные ждать не будут, – закончила пререкания врач и вышла из поля зрения дверного глазка.
Мятые мужики крепко выругались, прикрыли дверь и тоже покинули обозреваемое Комаровым пространство, прихватив с собой носилки.
Ночью Комаров спал плохо. Ему снились горгульи в белых халатах. Они кружились над Эйфелевой башней, отхлебывая вино из бутылок и бросая их к подножью железной махины, где под белой простыней на носилках лежало бездыханное тело Комарова.
В пятницу пришел Михал Семеныч. Комаров детально расписал ему план захвата самолета. Михал Семеныч на удивление быстро согласился и пообещал в ближайшие дни перевести аванс. А вечером к Центру подъехали две неприглядные иномарки, из которых вышли шестеро крепких мужчин. Они беспрепятственно прошли в конференц-зал, в котором их уже ждал Комаров.
- Клиент попался привередливый, – говорил Комаров оправдывающимся тоном. – Но он платит хорошие деньги, и Валентин Эммануилович уже дал добро.
- И че ты нам предлагаешь, из-за этого хмыря самолет захватывать? Ты представляешь себе, сколько людей погибнет? Ты вообще своей башкой подумал, прежде чем клиенту такое предлагать? Или у тебя там понос, а не мозги? – говоривший издал звук, похожий на громкое испускание газов, и стукнул себя по лбу. Остальные громко засмеялись.
- Ты вообще представляешь себе, как мы через систему охраны в самолет взрывчатку и парашюты протащим? А потом на полном ходу из него выпрыгнем? Ты, парень, по ходу, боевиков насмотрелся, – мужчина презрительно зыркнул на Комарова, достал из внутреннего кармана своей кожаной куртки сигару и начал смачно ее раскуривать.
Это был командир группы исполнителей Владимир – сорокапятилетний гигант с высоким лбом и зачесанными назад черными волосами. С сигарой во рту он был очень похож на Арнольда Шварценеггера. Сами подопечные называли Владимира Полковником. Обладая неимоверно накаченными мышцами и ростом в метр девяносто, всем своим видом он внушал уважение.
С Полковником и его бригадой Комаров встречался каждый раз перед исполнением заказа. Он доносил до исполнителей информацию о предстоящей работе. Комаров детально объяснял, где и каким образом нужно ликвидировать клиента. Если сценарий был сложным, приходилось репетировать на загородной базе с точной реконструкцией места проведения операции.
Комаров никогда не видел, чтобы люди с такой легкостью могли решать любые задачи. Казалось, они умеют все. Своих имен никто из команды не произносил, друг к другу они обращались по кличкам. Мотор, Бурый, Труба, Змей, Чип и сам Полковник работали слаженно и эффективно. Все заказы выполнялись на высоком уровне. До сих пор ни одно из проведенных ими убийств не было раскрыто. Комаров не знал, где Валентин Эммануилович нашел этих ребят, правда однажды он краем уха услышал словосочетание «спецназ ГРУ» и фамилии Бирюченко и Ларионовы, но это ему мало о чем говорило.
Вечером, медленно поднимаясь по серому бетонному трапу хрущевки и как всегда внимательно оглядываясь по сторонам, Комаров проговаривал про себя французские фразы из самоучителя. Когда он подошел к своей квартире, то увидел торчащий в двери напротив большой конверт. Сначала Комаров не придал этому значения, но, вспомнив вчерашних санитаров с носилками, тут же заинтересовался неожиданной находкой. Позвонив несколько раз и стукнув для приличия, Комаров понял, что в соседской квартире никого нет. Конверт выглядел очень старым. На обеих его сторонах красовалось с десяток круглых и прямоугольных почтовых штампов. Присмотревшись, Комаров заметил, что датированы штампы разными годами. Вероятно, письмо долго не могло дойти до адресата и кочевало по почтовым отделениям.
С одной стороны, Комаров понимал, что читать чужую почту, а уж тем более, почту покойного, не совсем прилично, с другой – его распирало любопытство. Комарову хотелось своими глазами увидеть, что за информация так долго блуждала по территории бывшего Союза. Недолго думая, он вынул конверт из щели и быстро зашел в свою квартиру.
Конверт, действительно, был странным. Сейчас Комаров мог рассмотреть его детальнее. Из пучины черного моря почтовых штампов маленькими островками выглядывали две бледно-коричневые марки номиналом по шесть копеек. На прямоугольниках размером с пол спичечного коробка был изображен ни то спящий, ни то глубоко задумчивый Махатма Ганди. Его слегка приоткрытая грудь почему-то вызвала у Комарова эротические ассоциации. За круглыми очками глаза Ганди были закрыты, и морщинистое лицо выражало крайнюю степень одухотворенности и спокойствия.
Комаров аккуратно открыл конверт. Внутри был небольшой, с ладошку, листок с рваными краями, заполненный странными символами. Текст состоял из разнообразных палочек, крючочков, точек и непонятных завихрений. В нескольких местах он разбавлялся четко прорисованными значками, в некоторых из них угадывались животные и части человеческого тела. Манера письма показалась Комарову до боли знакомой, но где и когда он с ней сталкивался, вспомнить не мог. То, что листок является частью какого-то документа, было видно и по его неровной форме, и по содержанию: некоторые символы обрывались по краям. Кроме того, это был пергамент, причем очень тонкой выделки.
Комаров понимал, что явно древний кусок пергамента обладает не только культурной, но и денежной ценностью. И его, скорее всего, будут искать. Однако случись это, Комаров ответил бы, что никакого письма в глаза не видел. Домофон на подъезде не работал уже два месяца, и зайти туда мог любой, кому не лень.
Весь вечер Комаров провел за расшифровкой странного текста. Благодаря интернету ему достаточно быстро удалось его перевести. Оказалось, что листок, бессовестно украденный Комаровым, был фрагментом Ветхого Завета, написанным на иврите, а небольшие рисунки между строк – египетскими иероглифами:
«И повелел Господь Бог человеку так: от всякого дерева в саду можешь есть. Но от древа познания добра и зла, не ешь, ибо в день, когда станешь есть от него, смерти предан будешь…».
Комаров вспомнил, почему манера письма показалась ему знакомой. В детском доме он часто играл с похожим кусочком пергамента. По правде сказать, долгое время это было его единственным развлечением. С остальными детьми маленький Саша не мог найти общий язык, и поэтому в совместные игры его не брали. Вообще, в детдоме Комарову приходилось несладко: за его замкнутость и неумение ладить с окружающими его постоянно унижали и били. Комаров был по-настоящему счастлив, когда смог, наконец, покинуть это ненавистное место со всеми его обитателями. Проводя с куском пергамента большую часть времени, он наизусть выучил символы, аккуратно выведенные на нем чьей-то умелой рукой. Потом лоскут куда-то исчез. Кажется, Комаров потерял его в песочнице. Воспитательница Маргарита Семеновна рассказывала, что небольшой кусочек старой выделанной кожи был в корзинке, в которой Комарова подбросили в приют.
Раздался дверной звонок. Это случалось крайне редко, навещать Комарова было некому, и поэтому он испытал неподдельную тревогу.
- Кто там? – спросил Комаров и получил предсказуемый, словно в дешевой пьеске, ответ: «Откройте, милиция».
Комаров отворил дверь. Поднялся занавес, и зрители затихли в ожидании.
«Фемида …ля комедия». По мотивам произведений Ф.М. Достоевского. Акт первый.
На сцене двое: суровый страж порядка в серой форме и Комаров. Фоном играет симфония №5 Людвига ван Бетховена.
Милиционер: Покойного вы знали?
Комаров: Да, я знал его. Сюда он с матерью приехал из Твери. Но жизнь, увы, недолговечна. Сначала мать сошла в могилу от хандры, а вслед за ней и сын, избави, Господи, его от вечных мук.
Милиционер: А видели его вы накануне?
Комаров: Нет, сударь, вот уже полгода, как не встречал его я на своем пути. Всему виной ритм жизни современной. Забыли мы привычки старины – к соседям по клетке внимательны редко.
Милиционер: А чем по жизни занимался ваш сосед?
Комаров: Он был студентом – юности беспечной образец.
Милиционер: Мы все когда-то были молодыми, но старости к нам близится пиз...ец.
Комаров: Aetas mala merx est.
Пушкин: Друзья мои, прекрасен наш Союз!
Милиционер: Печально младость улетит, и с ней увянут жизни розы!
Комаров: Увы, мне кажется, я все сказал. Погасли свечи и окончен бал.
Милиционер: Ну, что же, вывод очевиден, не смею вас задерживать, мой друг. Мы смертны все: и старики и дети...
Комаров: Нет повести печальнее на свете...
Занавес. Аплодисменты.
Сосед учился на истфаке. Его отец был известным в узких кругах археологом и работал не то в Средней Азии, не то на Алтае. Он погиб еще в восьмидесятых во время очередных раскопок. Комаров был уверен, что отправил письмо именно Пашин отец. Возможно, он скрыл ценный экспонат и решил оставить его сыну в качестве наследства. Хотя было непонятно, почему письмо так долго кочевало по некогда большой стране и при чем тут Ветхий завет.
После ухода участкового Комаров вновь засел за расшифровку обрывка древнего манускрипта. Если с основным текстом все было более-менее понятно, то значение небольших рисунков, беспорядочно разбросанных по куску пергамента, оставалось неясным. Комаров решил, что эти знаки очень похожи на египетские иероглифы. Он без особого труда нашел в сети словарь египетского языка. Каждому символу в нем соответствовала определенная латинская буква. Рисунки на пергаменте действительно оказались египетскими иероглифами. Комаров попробовал перевести их, но получился только несвязный набор букв: httpwwwcjnjyfcom.
Комаров уже начал сомневаться, что правильно подобрал ключ для расшифровки древних иероглифов. Он еще раз посмотрел на буквы, и его словно ударило током. Комаров аж взвизгнул от радости и удивления. На исписанном листе в клеточку растянулась, словно зэк на нарах, интернет-ссылка.
Не медля ни секунды, Комаров набрал в адресной строке http://www.cjnjyf.com и затаил дыхание. Однако его ожидания не оправдались: Firefox сообщил, что не может найти сервер. Комаров нажал F5, но страница так и не загрузилась. А затем компьютер и вовсе перестал работать. Монитор резко погас, и системный блок замолчал без видимых причин. Сначала Комаров подумал, что отключили свет. Но посмотрев на телевизор, где горела красная лампочка, понял, что свет есть.
Комаров включил компьютер. Системный блок сначала громко задребезжал, а затем из него повалил едкий черный дым, мгновенно заполнив всю комнату. Комаров практически ничего не видел и с трудом дышал. Он почувствовал, что начинает задыхаться и побежал к окну, чтобы открыть форточку, но, не успев сделать и пары шагов, рухнул на пол. Последнее, что он увидел, перед тем как потерять сознание, была фигурка горгульи. Оживший сувенир летал по задымленной комнате, размахивая крыльями, и громко пел песню Эдит Пиаф:
Avec mes souvenirs
J'ai allume le feu
Mes chagrins, mes plaisirs
Je n'ai plus besoin d'eux!
Balayes les amours
Avec leurs tremolos
Balayes pour toujours
Je repars a zero...
Non! Rien de rien...
Non! Je ne regrette rien...
Ni le bien, qu'on m'a fait
Ni le mal, tout ca m'est bien egal!
Когда Комаров пришел в себя, дыма уже не было, а посреди комнаты стоял высокий мужчина. Он был одет в строгий черный костюм и белоснежно белую сорочку. Его сухое скуластое лицо с большими темными глазами, пристально смотревшими на Комарова, выражало легкую иронию.
Lecon 2 – Урок 2: Arrivee – Прибытие.
- Bonjour, Monsieur. Je peux vous aider?
- J'ai reserve une chamber pour une personne.
- Oui... A quel nom, s'il vous plait?
- Sotona.
- Pardon?
- Atroce Satan.
- Добрый день, месье. Я могу вам помочь?
- Я забронировал одноместный номер.
- Да… На чье имя, будьте добры?
- Сотона.
- Простите, как вы сказали?
- Аццкий Сотона.
- Ну, чего замер, как истукан? Не бойся, я тебя не съем, ты не в моем вкусе, – сказал мужчина и звонко рассмеялся. – Чего молчишь, как Сфинкс? Сам, главное, меня вызвал, а теперь сидит с глазами по восемь прут.
В голове у Комарова мгновенно родилось сразу две идеи. Одна заключалась в том, чтобы, тут же, не медля ни секунды, подскочить с кресла и бежать из квартиры вон, без оглядки. Вторая идея была менее логичной: Комаров решил, что настало время вспомнить о перенесенном в детстве, словно ветрянка, крещении и, громко произнеся «Избави Господи», трижды совершить крестное знамение – авось животворящий крест и поможет.
Но ни на один из вариантов Комарову не хватало духа, и он продолжал молча сидеть, смотря на незнакомца полными ужаса глазами.
- Ты не молчи, – широко улыбаясь, продолжил мужчина. – Если боишься, то так прямо и скажи, мол, боюсь.
- Боюсь, – робко выдавил из себя Комаров.
- Вот и молодец, – похвалил Комарова незнакомец. – Начало разговору положено. Это еще что, вот я помню, когда Ницше явился, такое было... Он потом до конца жизни оправиться не мог. Так и помер в лечебнице…Ты мне лучше вот что скажи: звал меня с какой-то определенной целью или так, побаловаться решил с потусторонними силами?
- Я, – Комаров говорил сильно заикаясь. – В-ва-ас нь-не выз-зывал.
- Ты, знаешь чего, обращайся ко мне на «ты». А то мне уже больше миллиона лет, и у меня, понимаешь, брат, комплекс на этой почве образовался. Давай по-простому, как будто ты меня сто лет... – мужчина сделал паузу, – хотя нет, сто лет это для тебя многовато. Как будто ты меня десять лет знаешь. Договорились?
- Дог-г-гов-в-ворились, – все еще заикаясь от страха, ответил Комаров и снова замолчал.
- Ладно, вижу, от тебя ничего не добьешься. Давай, я сам предположу: ты, наверное, хотел как этот, как его там... Ну, ты должен знать… Круглый, такой, его еще съели в конце?
Комаров никак не мог вспомнить, кого там съели, да еще и круглого. Единственное имя, которое возникло в его голове, было Кук.
- А, вспомнил, – радостно произнес мужчина. – Колобок.
- Почему Колобок? – удивился Комаров. Он даже перестал заикаться от такого неожиданного поворота.
- Ну, как же, тот и от бабушки ушел, и от дедушки тоже слинял по-тихому. А ты от своего Валентина Эммануиловича сбежать хочешь. Да еще так, чтобы он тебя не нашел никогда. Верно?
- Верно, – подтвердил Комаров и его глаза вновь округлились от удивления.
- А знаешь что, – продолжил мужчина, – я тебе помогу. Эммануилович твой, конечно, мужик серьезный, и если уж захочет тебя найти, то обязательно это сделает. Но у меня, пожалуй, есть на примете одно местечко, где он тебя точно не разыщет.
- И что я для этого должен сделать? – спросил Комаров, постепенно отходя от шока.
- Тариф во все века один...
- Душа? – почему-то вырвалось у Комарова. Он сказал первое, что пришло в голову.
- Душа? – повторил незнакомец – Блиа! Ниибаццо жжош! А ты хоть знаешь, что такое душа? Где она, и с чем ее едят?
- Где-то внутри должна быть, вроде, хотя я точно не знаю.
- То-то и оно, что никто этой вашей души в глаза не видел, а на каждом углу языками мелят, мол, бессмертная душа и все такое. Услуга за услугу. Я помогу тебе, а ты соответственно – мне. И никакую душу сюда или еще какую муть приплетать не будем. Договорились?
Комаров кивнул.
- Я тебе сейчас вкратце объясню, что к чему, если не дурак – поймешь. Но для начала давай познакомимся. Как тебя зовут, и who ты есть, я знаю. Теперь обо мне. Из всех известных определений, пожалуй, самым подходящим будет демон. Но чтобы у тебя не возникало никаких религиозных ассоциаций, можешь называть меня Денисом. Вообще-то у меня много имен: Бельфегор, Мефистофель, Велес, Плутон, Айтварас... С этим вашим человеческим стремлением все опошлить... Абсурд, как только для одних я становился добрым и отзывчивым божеством, у других я сразу же превращался в исчадие ада. Мир, в котором ты живешь – пошлый кусок дерьма. Моя задача заключается в том, чтобы по мере возможностей облагораживать вашу жизнь и дозировано делиться тайными знаниями с людьми. Именно дозированно, а то вы даже из такой мирной вещи как расщепление атома, умудрились сделать оружие массового поражения. Вы, Комаров, странные существа, сколько живу, а более диких и недалеких представителей фауны не встречал. Я, конечно, не обобщаю, и на моем пути встречались трезвомыслящие люди, хотя это, скорее, исключения, подтверждающие правила, – Денис горестно вздохнул. – Но мы отвлеклись от сути. Короче, я такая волшебная фея, которая в мгновение ока может для милой и послушной золушки смастерить из тыквы карету, а из старого бабушкиного хрустального сервиза и суперклея – оригинальную и практичную обувку. Поскольку совершенно непонятно, как отразится на вашем мире моя помощь, и в какое русло вы направите полученные от меня знания, я предпочитаю оказывать содействие избранным. Хотя и среди них немало идиотов. На этот раз избранный – ты. Не подведи меня, ладно?
- Постараюсь, – ответил Комаров.
- Ты думаешь, почему у некоторых – талантов куча и деньги, и слава, а прочие всю жизнь спину на заводе гнут и все равно подыхают в нищете?
- Наверное, кому-то просто больше везет.
- Я тебя умоляю, – Денис всплеснул руками и посмотрел на Комарова так, будто перед ним сидел наивный ребенок. – Какое, нафиг, везет, ты еще скажи, что они всю жизнь горбатились не покладая рук, а теперь, вот, плоды пожинают. Хе-хе! – Денис звонко рассмеялся. – Просто некоторые люди вовремя поняли, как в этом мире все устроено и не постремались обратиться за помощью к нужным товарищам. Лично я помог стольким вашим светлым умам человечества, что если всех перечислять, язык отвалится. В общем, либо ты принимаешь мою помощь в облапошивании твоего Валентина Эммануиловича, либо я убираюсь туда, откуда пришел, и ты меня больше никогда не увидишь. Ну как, согласен?
Комаров несколько секунд молчал, а затем произнес:
- Согласен. Кровью договор подписывать надо?
Денис засмеялся так громко, что внутри у Комарова все похолодело.
- Это ты фильмов насмотрелся тупых голливудских. Мне твоя банальная кровь второй группы с положительным резус-фактором ни к чему. Комарам отдай, им нужнее. Я вообще формальностей всяких не люблю. Ты, что же, если не будут учтены условия сделки, в Арбитражный суд пойдешь? Да и тем более я выступаю как частное лицо, у меня статуса ИП или ООО нет. Поэтому мы с тобой обменяемся крепким рукопожатием и дадим друг другу честное слово, что каждый со своей стороны исполнит все от начала до конца.
Денис откуда-то из-за пазухи достал небольшой тонкий прямоугольник и начал сосредоточенно тыкать в него пальцами.
- Уникальная модель iPad, семидюймовая – их всего три штуки, и в вашем мире – ни одного. Стив Джобс лично подогнал. Я ему столько услуг оказал – одна покупка «Pixar» чего стоила. Если бы я тогда Марки, как следует, не обработал, хрен бы ему Лукас студию продал. А о поле искажения реальности слышал? Тоже я научил. Здесь, правда, прошивка пиратская. У меня до этого корейский планшет был, тоже подарок, но он по сравнению с яблоком, конечно, отстой полный. Мне кой-какую инфу по тебе уточнить надо, чтобы понять, как из цепких лап Валентина Эммануиловича твое бренное тело вырвать.
Денис продолжал быстро тыкать и водить по прямоугольнику пальцами.
- Комаров, ты какого числа родился?
- Двенадцатого марта, тысяча девятьсот...
- Год не надо, – перебил его Денис, не отрывая взгляд от прямоугольника. – Ты знаешь, что если в поисковике Google набрать специальный код, то откроется доступ к уникальным ресурсам, там даже за моющейся Курниковой подглядеть можно, – Денис посмотрел на Комарова и озорно ему подмигнул.
- Все, готово. Теперь я знаю о тебе больше, чем ты сам.
- Как это? – удивился Комаров.
- А так. Вот ты, например, знаешь, когда твой одеревеневший и выпотрошенный в морге труп закидают двухметровым слоем грунта?
- Нет.
- Хочешь, скажу? – Денис лукаво улыбнулся.
- Не надо.
- Это правильно, Комаров, меньше знаешь – крепче спишь. Короче, смотри, единственный вариант для тебя улизнуть от Валентина Эммануиловича – летальный исход.
Комаров заметно побледнел, и его глаза наполнились тревогой.
- Это мы тебе устроим без проблем. Не переживай, смерть будет натуральной, страшной, но безболезненной. Мы разыграем твою славную кончину так, что комар носа не подточит. Короче, ты и сам знаешь, как это делается, не мне тебя учить. Главная проблема во всем этом – забрать у Эммануиловича твои кровно заработанные миллионы.
- А разве это проблема? – удивился Комаров. Он был абсолютно уверен, что для его собеседника нет ничего невозможного.
- Понимаешь, в чем дело… Я, в принципе, могу все, ну, или почти все. Скажем, если бы деньги хранились у Эммануиловича в сейфе, то мне не составило бы труда изъять оттуда все содержимое. А эта сука их в таком месте держит, что к ним просто не подобраться. Тут явно темные силы замешены, и я даже догадываюсь, кто именно ему помогает. Видишь ли, в вашем мире много подобных мне, конечно, они не такие талантливые, но все-таки смышленые заразы. Некоторые из них тоже помогают людям, другие – наоборот. В общем, все, как везде. Есть и такие, кто просто любит пошалить. Они в основном безвредные – так, прикинутся привидением или какой другой бабайкой. Ваши страхи и врожденное суеверие делают за них всю работу. Иногда хватает просто постучать в соседней комнате по батарее, чтобы человек вообразил себе невесть что. Особенно, если накануне он посмотрит какой-нибудь жуткий триллер, с полтергейстами и кровавыми мертвецами. Кстати о триллерах. Ты думаешь, откуда у режиссеров и сценаристов в головах такие жуткие идеи рождаются? Тоже наша работа. Лично я долгое время работал с вашим Гоголем и с Кингом тоже. А «Твин Пикс» помнишь? Жуткий фильмец получился для своего времени. Обожаю вишневые пироги. Меня тогда Марк попросил ему помочь, оставалось вопрос с Линчем решить. Я предложил Марку в Снокуэлми перебраться. Там психоэнергетический полюс сдвинут донельзя. Дэвид медитацией увлекался, думал, к космическому информационному полю подключается. Я ему все и внушил, что следует. Кстати, у Линча этого дерьма столько в голове – до конца дней отмечен. Я тебе честно скажу, Комаров, без нас вы, люди, полные нули. Все идеи, когда-либо рождавшиеся в вашем примитивном мозге, происходят от нас. Многие уверены, что это они сами совершили великие открытия и придумали гениальные произведения, но тем забавнее смотреть на вас со стороны. Ты не представляешь, какая это комедия, когда какой-нибудь идиот-профессор, совершивший прорыв в науке, ведет себя, словно напыщенный индюк. Мы же всегда рядом с вами. Смотрим, подсказываем, если есть необходимость. Просто кто-то знает о нашем существовании и просит о помощи. Другим мы помогаем тайно. Ничего не поделаешь, вас надо развивать. А то так бы и бегали по лесам с каменными топорами в медвежьих шкурах.
Комаров слушал Дениса, не в силах воспринимать получаемую информацию. Его разум словно окутал густой туман.
- Не удивляйся, Комаров. Между прочим, тебе лично я подкинул не одну идею. Да что там тебе: с Гоголем, к примеру, очень долго дружил. Вообще, Николай мне искренне нравился. Я ему многие сюжеты подсказал. Он когда рукопись старинную нашел и меня вызвал, тоже, как ты, сначала чуть богу душу не отдал. А потом успокоился. Решил, что я его муза. Даже ангелом меня называл. А после того, как в Италии поселился и там кому-то из святош местных проболтался, ему голову и запудрили: что я Дьявол и искушаю его. После Италии он чересчур в религию ударился. До этого, конечно, тоже верил, но не так фанатично, что ли. Да еще этот Матфей, когда обо мне узнал, тоже начал Николая на меня натравливать. Кстати, Гоголь текст, с помощью которого меня можно было вызвать, во второй том «Мертвых душ» включил. А когда помешался, рукопись сжег и даже все черновики с упоминанием обо мне уничтожил. Говорю ему: «Пеши исчо», – а аффтар жжот. Он вообще тогда сдвинулся. Я ему, помнится, пытался объяснить, что нет никакого дьявола и бога тоже нет, но он и слушать не хотел, все причитал «Изыди, изыди», как будто слов других не знал, и крестился, как одержимый. У самого слезы на глазах, иконку со стены снимет, и в меня тычет, словно я вампир какой. Жаль Николая, я ведь к нему всем сердцем. Хороший мужик был… А все эта религия – уж скольких она талантливых людей сгубила. Нет, чтобы спокойно ко всему относиться, трезво, без паники, так ведь понапридумают себе богов и защиты у них просят. А от кого, спрашивается? – Денис тяжело вздохнул. – Но мы отвлеклись. Чтобы взломать систему банка, где твой Валентин Эммануилович бабки хранит, нужно будет очень и очень постараться. И далеко не факт, что нам удастся с этой задачей справиться. Особенно учитывая, что помогает твоему Эммануиловичу мой старый заклятый соперник. У нас с ним, видишь ли, своеобразное соревнование, кто кого уделает.
- Выходит, многие знают о вас?
- Ну что ты, если бы многие, то каждый второй был бы богачом и гением. А так только один из миллиона.
- А зачем вы вообще помогаете людям?
- В этом наше призвание, Комаров. Мы – своеобразный канал связи между Создателем и людьми. То есть, мы передаем его мысли понятным для вас языком.
- Создатель – в смысле Бог?
- Создатель – в смысле Создатель. И прошу тебя, при мне не произноси это слово «бог» всерьез. То, что вы, люди, вкладываете в это понятие – дикая глупость. Я понимаю, было бы средневековье на дворе. И то, даже тогда находились люди, понимающие абсурдность существования какого-то там бога. А уж вам – поколению, летающему в космос, клонирующему друг друга и имеющему интернет – такое примитивное мышление как-то не к лицу.
- Значит, – Комаров сделал паузу, – Создатель все же существует?
- Разумеется, иначе ты мог бы смело списать мое присутствие на помешательство своего рассудка. Но вопрос не в том, существует он или нет. Главное, что ты подразумеваешь под этим определением. Если ты думаешь, что Создатель – это седой старец с пучком молний, восседающий на облаках, существо с птичьей головой, или жадный иудейский бродяга, объединивший своим учением горстку отщепенцев-богохульников, которая впоследствии раздулась до двух миллиардов, то ты – идиот. Создатель – это Создатель. Причем, вполне вероятно, что он и вовсе ничего не создавал, а воспользовался уже имеющимся. Представь, что вселенная, как вы наивно полагаете – бесконечная, это вполне конкретная вещь – механизм. Я – часть движущей силы, созданной специально, чтобы его совершенствовать. Мы передаем людям знания, которыми владеем, тем самым продвигая человечество в техническом и духовном плане, чтобы, в конце концов, ваш мир стал идеальным. Вы, люди, – тоже часть механизма, только на порядок ниже. В чем заключается наша основная функция, ты, я думаю, уже понял. Что же касается людей, то истинный смысл вашей жизни в том, чтобы воплощать идеи, которыми мы с вами делимся. Понимаешь, Комаров, демоны – это и есть идея в чистом виде. Если говорить научным языком, то демоны – теоретическая, а люди – практическая часть бытия, – Денис сделал паузу. – Но есть еще одна сила. Ее главная функция заключается в том, чтобы все идеи, которые мы вам передаем, до адресата не дошли. Или дошли, но в искаженной форме.
- И что это за сила?
- С ее проекциями ты встречаешься на протяжении всей своей жизни. Если называть вещи человеческим языком, то эта враждебная нам сила называется религией. Главный у них – огромная трехголовая хрень. Но вам он известен как Иудаизм, Ислам и Христианство. Так вот, это чудище всячески нас пытается дискредитировать в ваших глазах. Он и его приспешники перехватывают идеи, которые мы вам внушаем, искажают их или вовсе уничтожают. Когда это им не удается, они начинают ликвидировать получателей идей: истребляют одних людей руками других. Охоту на ведьм помнишь? А Джордано Бруно?
- Не понимаю. Если ислам и иудаизм – это одно и то же, то почему арабы с евреями и американцами воюют постоянно?
- Это они свои ряды чистят. Вроде как кишечник опорожняют периодически. Слишком много людей тоже не нужно. Плюс к этому, создают видимость конкуренции, чтобы никто об их единстве не догадался. Да и людей легче сплотить против реального врага, а не против ветряных мельниц. Но мы с тобой еще об этом поговорим. А теперь давай вернемся к нашему делу. Я завтра с тобой на работу поеду.
Комаров удивленно посмотрел на Дениса.
- Не переживай, меня никто кроме тебя не увидит. Если конечно в твоем окружении какого-нибудь сильного парапсихолога нет.
- Есть у нас один парень со сверхспособностями – Петя Брагин. Он особо тяжелыми клиентами занимается. Зомбирует, кого нужно, может память стереть.
- Ну-ка, давай поглядим, что за рыба, этот ваш Брагин, – сказал Денис и начал водить пальцами по планшету. – Интересно. И как же такое чудо вас всех до сих пор к праотцам не отправило. Не удивлюсь, если этому засранцу кто-нибудь из сильных ангелов помогает. С Петей вашим, нужно быть осторожней, он только с виду покорный и спокойный. Ты с Брагиным в течение рабочего дня часто видишься?
- Не так, чтобы очень, но как минимум два раза – когда нас автобус развозит на работу и обратно.
- Я сделаю так, чтобы он меня не видел, но, все равно, постарайся не контактировать с ним в ближайшее время.
- Хорошо, как скажешь.
- Я сейчас давай отдыхать, у нас завтра очень тяжелый день. Утром я тебя разбужу, – сказав это, Денис широко улыбнулся и мгновенно исчез. Он словно растворился в воздухе, не оставив и намека на недавнее присутствие в комнате.
Комаров долго не мог заснуть. Когда же его уставший мозг, наконец, перестал анализировать фантастические события прошедшего вечера, он провалился в сон, настолько глубокий, что кроме беспросветной тьмы в нем не было ничего.
Утром Комаров в сопровождении Дениса вышел к автобусу. Они поднялись в салон, и Комаров, буднично поприветствовав коллег, уселся на привычное место. Правда, чтобы выглядеть при этом естественно, ему пришлось потрудиться. Присутствие рядом Дениса сильно мешало Комарову: он переживал, что того могут заметить. Но никто в автобусе даже не смотрел в их сторону. Денис, в отличие от Комарова, был совершенно спокоен. Он стоял в проходе рядом с ним и внимательно рассматривал пассажиров.
- И кто из них Брагин? – спросил Денис.
Комаров испуганно взглянул сначала на Дениса, а потом на коллег. Но все они по-прежнему безучастно смотрели в окна, не обращая на Комарова и его спутника никакого внимания.
- Ты чего, Комаров, испугался? Не переживай, меня никто кроме тебя не слышит. Только ты не вздумай мне отвечать, иначе решат, что ты с катушек съехал. Если понял, то быстро моргни два раза, если нет – шмыгни носом или можешь икнуть, как тебе больше нравится, – Денис громко рассмеялся и Комаров опять непроизвольно огляделся по сторонам. – Шучу, можешь просто в уме проговаривать все, что хочешь мне сказать – я услышу. Где Брагин?
Комаров слегка повернул голову в сторону салона и краем глаза посмотрел в дальний угол, где сидел Петя Брагин. В отличие от остальных пассажиров, он вел себя несколько беспокойно: время от времени отворачивался от окна и подозрительно оглядывался, словно пытался разглядеть что-то, скрытое от его глаз. Комаров сначала испугался, что Петя увидит Дениса, но тот даже не смотрел в его сторону, а шарил глазами рядом с собой.
«Тот, что в дальнем углу сидит, вон оглядывается. Это Брагин и есть», – подумал Комаров.
- Понятно. Он сейчас один, поэтому и не видит меня. Хотя и сам по себе сильный, сукин сын. Еще пара лет, и он такое начнет вытворять, что ай-ай-ай. Крынздец всем придет. Но не бойся, Комаров, я тебя уберегу от этого кошмара. Будешь, как у Христа за пазухой, – Денис вновь громко рассмеялся, но Комаров уже никак на это не отреагировал.