7 ноября 2012 г. Впервые пришла на этот сайт.
До этого попытки не увенчались успехом.
Революция. Я не за революцию, скорее, за революцию в умах, которая ведет к нашему единению – это ДА!
Вот за наше Единство, что ближе к 4 ноября – за это я и порадею на страницах сайта.
Доброго вам пути, друзья мои.
Пока новых публикаций нет, помещу мои прежние работы.
***
Недавно захотела поучаствовать в конкурсе, а потом передумала. Трата времени и денег. Будут ли победы? А вот, что придется тратить время на просмотры итогов, погрязать в этих хитросплетениях. Лучше буду продолжать свое. На что откликнется моя душа, то и напишу.
Читала сборник триумфаторов (по мнению издательства Вагриус).
Ольга Славникова Дмитрий Быков Михаил Шишкин
**
Ольга Славникова.
Да, чудная фамилия, но вот рассказы и другие опусы ее… неоднозначно.
Емко, насыщенно, свежо местами, и, в то же время, не покидает ощущение желания помыться, даже отложив ее писанину в сторону, а, просто, вспомнив об ее персонажах. На каких великих помойках она нарыла своих героев?!
Видимо, Ольга считает свои выкрутасы неоспоримо гениальными, соблазнительно гениальными, и все эти вибрации, струнные, барабанные и еще, Бог весть, какие, должны вызывать у читателя такие же мысли, что у нее самой. Конечно, каждая страница дышит, просто извергает лавы оригинальности, пышет жаром вожделения, соблазна, умопомрачительной виртуозности в описании слащавости, напыщенности. Можно еще долго перечислять подобные слова, вот только желания вернуться, чтобы окунуться в свежесть чувств, желаний, отношений, красоты….
Увы и ах, - сказала я. Пусть мои пробы пера не так виртуозны, но они просты, и не нужно в них рыть, чтобы понять, что же хотел сказать автор.
**
Еще у одного триумфатора, победителя 2006 года, Дмитрия Быкова есть рассказ «Сон о Гоморре». И я, опьянев от этого дурмана, решила что-то выдать на гора, и вот, что получилось:
Быль о Гоморре.
Чтобы ни написал об этом, все будет выглядеть бредом. Как можно написать об этом, не погрязая в «мразь, дерьмо» и прочие изыски русской словесности. Где тут она - весность, весомость, чтобы мостить мосты между Господом и нами, или сведем мосты и тоже, как Гоморра, рухнем в преисподнюю, или Господь позволит нам творить садом, чтобы с гоморрой шагнуть в Вечность?
Господи, как тут нарыть такое, чтобы захотеть писать об этом?! Что рассказать потомкам, которые найдут в этом для себя…. Что найдут, что захотят взять и применить? Или научиться самим уходить от этого, чтобы не создавать «Садом и Гоморру»?
Окунаясь постоянно в грязь, как можно вырастить «живое слово»?! Из грязи?
Конечно, в природе, так и есть. Там все произрастает из грязи, из грязи вырастает роза и чертополох. Но вот из грязи слов, душевных качеств – как можно вырастить цветок благоуханный?! Конечно, подобные цветы рождаются, и чем насыщеннее запах гнили, тем ярче светит он. Но нам нужны подобные цветы, чтобы расцветали они среди себе подобных, а не из грязи в князи. Ведь сохранить себя, как князь в грязи, нужны усилия души, причем гигантские. Конечно, это было нужно когда-то, а сейчас настало время новых дел, когда цветет душа в саду Эдема, где всем найдется место: розам и пионам, ромашкам, незабудкам, василькам, чтобы вкупе со всеми источать благоухание невиданных доселе запахов и звуков. Да, звуков, звучит душа, благоуханна и чиста. Как ночь и день рождают звуки, так и душа рождает все лучшее, что есть во дне и ночи. Несет она все это, моя душа, бессмертная моя душа.
Странница моя, пока ты странница. Хотя, душе навечно странницею быть. Ведь место для нее найти…. Нет места для нее определенного, ей место всюду. Вселенная – вот дом ее. Все, что окружает, не только здесь, на этой матушке-земле.
Вселенная. Всё, все, село, лень, селена? Сколько сочетаний просится. Пусть каждый решает для себя, и чем полнее описание найдет, тем, значит, и полнее душа его, и границы слова.
Нет границ души. Опять идут слова: Ушинский, отдушина, душманы. Как хочется вновь соскользнуть в привычное, начать описывать, но тормозну. Пусть каждый вновь решает для себя – что для него важнее, ведь каждый сам приходит ко всему.
Сам. Самсоши.
О, сколько нам открытий чудных
готовит просвещенья дух,
и опыт, сын ошибок трудных,
и гений, парадоксов друг,
и случай, Бог изобретатель.
Пусть нам готовит наш ум чудные открытия, вот только чудные – они для чудного ума, а ум обычный – что готовит? И если и просвещенный дух, вкупе с другими, отправит новое чудесное открытие, то как воспользуется им обыватель, принимая это послание за свое великое достижение? Достижение своего ума, которое направит на неблаговидные цели, опираясь на свою непомерную гордыню. О, сколько лицезреть приходится подобное!
Но разве можно остановить развитие ума, боясь, что открывая новое, мы открываем и дорогу старому, возвращаясь к грязи отношений, к войнам?!
Мы открываем миру новое, надеясь на лучшее. Так было и так будет всегда, но как этим воспользуются…. Это право каждого, и для Бога, Господа, Отца Небесного, - называйте, как хотите, важно индивидуальное развитие. Душа каждого уникальна, и она развивается, совершенствуясь, идя по дороге проб и ошибок. Сама нарабатывает опыт, который, в конце концов, приведет ее к пониманию, что открытие любое можно использовать только в благих целях, чтобы оно сохранило свое чудное название и назначение.
Пусть каждый придет к этому пониманию, потому что нет совести эпохи, поколения. Есть совесть каждого отдельного человека, и он в ответе за нее. Не оглядываться на совесть других, не взывать к ней. Это бесполезно. Следи за своими проявлениями, и ты заметишь, как начнешь любить все, что тебя окружает, как станешь терпим к неблаговидным поступкам. Конечно, ты их будешь видеть и оценивать, но у тебя не возникнет желания взять топор или другое оружие, и убрать этот порок своими руками. Невозможно убрать порок убивая, уничтожая. Только свет «уничтожает» тьму. Это слово неуместно, просто свет растворяет тьму, там, где свет, тьмы уже нет.
Злость, ненависть можно растворить в океане любви.
Другого пути нет, не было и не будет.
**
Можно еще рассуждать о других триумфаторах, например, о Михаиле Шишкине. Тоже оригинален, но вот слова: «честь, совесть, искренность, чистота, простота…. Где они? Неужели, пытаясь применять слова отхожих мест, можно добавить себе весомости-значимости, гениальности, первобытности…. Вот это слово – «первобытность». Как-то в школе, мы применяли его в значении чего-то первозданного, изначального, но для меня это слово звучит больше, как необузданное, неуправляемое, то, что касается животного начала человека, его природных инстинктов самого низкого проявления. Для чего это помещать на свои страницы? Неужели мало нам лимоновым, банановых и прочей шелухи?! Решили поупражняться-посоревноваться, кто покрасивее напишет о местах, куда пешком уходят короли иль ходят, иль ходют, хрен редьки не слаще.
Нет тут ничего триумфального. «Триумфальная арка», хотя и написана во времена гораздо большей грязи, и то более уместна, чем все эти выкладки.
Конечно, воля ваша, господа, что печатать на страницах. Хотелось бы, что наши дети и внуки, короче, потомки читали чистую литературу, которая звала в неведомые дали, к прекрасным образам и целям, пестовала качества рыцаря и прекрасной дамы. Смотрите, думайте. Думы мои, думы, скорее, дым, который улетучивается, как только перо беру я в руку. Я раньше брала перо, теперь стучу по клавишам. Да, много я понаписала об этой технике. Конечно, удобно: скорость писанины, отправки, правки…. Но, когда писала я рукой, получалась даже лучше, похоже, этот стук и гул находят отражение свое.
Моя проба пера. Перо Жар-птицы иль павлина, кричащего, визжащего?
Гонор-гонорар-гонорея-Канары
Интересное сочетание слов. Наверно, неплохая басня получится
Пишу который год, надеясь, что когда-нибудь чего-нибудь заплатят.
И называют это гонораром, к чему все ближе: то ли к гонору, то ли к гонорее.
Ну вот, представим, выдали мне первый гонорар.
О, сколько гонору полезло из меня.
Теперь известность на порог пришла,
И можно мне куражиться-резвиться, и делать вид, что я теперь – звезда.
Иль звезданулась я?
Откуда оно – это чудо, по имени Светлана?
Жила себе-жила и не тужила, без гонорару было денег вволю у меня.
Ни разу под забором не спала, и голод мне не ведом,
Лишь только голодала я сама, по собственной инициативе, и то не часто.
Да, а ведь был уже мой первый гонорар за циферки:
Сводка по почтовым расходам, переводам, письмам и прочей ерунде.
Экономист на почте, как правильно звучало – не припомнить мне.
Но приходилось иногда вертеться, чтобы свести концы с концами.
Не своими, а почтовыми, чтоб в меру писем показать и прочих отправлений,
Чтоб план опять не вздули до небес.
Вот только и звучали слова, которые про небеса…
Но даже в мыслях не могла подумать,
что жизнь моя придет в такое русло,
где слова: Отец Небесный, Слава Богу, Создателю Хвала -
обычными мне станут.
Вот так дела!
Да, наверно, Онегин из меня не выйдет, вернее, Пушкин,
Чтобы создать такое, что отразит эпоху.
Хотя пришло то время, когда великий Пушкин
Становится не вечным.
А утверждали…
Вот времена, вот нравы.
- Ничто не вечно под луной!
Зачем так утверждать, что это вечно.
Вся вечность – несколько столетий.
Копаются, копаются в архивах,
В истории пытаются нарыть…
Что?
Что такое можно там нарыть, чтоб изменить историю.
Историю чего?
Того, что было, не вернуть.
И, вряд ли, смерть нас многому научит.
Мы сколько времени уже лопатим времена второй.
Чего там налопатили, кому чем помогли, кого спасли?
Одних героев развенчали, других воздвигли.
А жизнь текла, течет и будет течь.
И бега времени не остановить, как ни пытайтесь.
Пора ведь каждому додуматься,
Что жизнь его лишь важна для Отца.
Не ковыряние в чужих - свою творить.
А как ее творить?
Вот вопрос.
И что для этого познать, чтоб сотворить.
А не сглупить.
А ведь глупят-глупят, еще и гордостью при этом наполняются.
И с важным видом такое выдают:
«что ел, с кем спал или не спал, кого загнал,..
И прочую фигню.
Радзинские и вульфы, пристроились к «великой» работенке.
А что?
Не дует, не сифонит, не сквозит.
Вот только пыль веков, но что не сделать ради славы.
Чьей?
Ведь не о чужой пекутся славе.
А свою пытаются нарыть, копаясь в испражнениях других.
И ведь считают, что жизнь, уж ими-то, ну, точно, прожита не зря.
Вот так герои истории.
Все про Отечество талдычат, мемуары пишут.
О чем?
Кто встретился на избранном пути.
От слова «брань».
- А ты знаешь, он то сказал, он это…
Ну и что, что он сказал.
Пусть говорит, хоть что.
На то мы и народ, чтоб говорить.
Но каждый за себя, не за других.
Успех, успех…
Ведь для чего копаются в истории?
Что взять лишь то, что всем поможет?
Иль только самому, кто захотел порыть?
Конечно, думают, что стараются для всех.
Истории, истории, слова, слова ….
Умники и умницы,
Которые столько пользы принести могли Отечеству.
А что случилось, что не получилось НИЧЕГО.
Ведь ничего не получилось и не получится из этой ерунды
Заучивают фразы, книги целиком,
Чтобы показать нам…
Что нам показать?
Эрудицию иль память.
Иль через величие других людей
Почувствовать себя важнее многократно.
Наверно, в этом всё.
И распирает-распирает от гордости,
От важности своей.
Еще другие рядом не преминут сказать:
- Ну, ты, ну, молоток, вот я ни в «жись» не смог бы так.
Какой мастак – мастеровой,
С дырявой головой.
Не хочется продолжать подобное словоблудие. Я иногда пишу такое, буквально за полчаса, чтобы показать, что такое натворить – много усилий не надо. И, если бы это принадлежало известному перу, то напечатали, возможно, и еще бы в гениальное определили.
Успехов вам, вагристы-бугристы-машисты-мышасты-ужасты-ужастики.
Что тут можно посоветовать, ведь надо самому быть умом, честью и совестью, чтобы определять, что достойно страниц достойного издания, а что достойно других местечек. К сожалению, куда ни кинь, одно лишь слово «клин» иль «клоун» просятся на язык, и хочется их просто зажевать, чтобы не вылезли опять на страницы вашего издания. Лишь только перлы вы искали и находили, и помещали только их. Может, для сравнения можно поместить и что-то, похожее на «непохожесть», но только для примера, не записывать недостойное в победный ряд.
Свою голову не водрузить, тем более достижения души - их не потрогать, не пощупать, но только эти усилия помогут определить: достойно-недостойно.
Достаточно. Написала это слово, и выплыл Достоевский.
Любимый писатель многих зарубежных русских и не только. Дожили триумфаторы. Или кривят душой. Конечно, пишет интересно, гениально, с парадоксами за одной партой сидит, но, чтобы назвать любимым?! И, вообще, слово «любимый» - уместно ли оно к писателю? Любить Достоевского – одно, его произведения – другое. И потом, что-то может нравиться, находить отклик в душе, с чем-то категорически не согласен.
Опять возвращаемся к нашим баранам на Альдебаране: начинаешь осмысливать сам, становишься любимым для себя.
Я люблю свою писанину. Вот так. Тик-так, вдохнул – вопрос, на выдохе – ответ пришел. Так и живу теперь, дышу со смыслом. Вдыхаю полной грудью эту смесь, которую творит моя душа, чем чище помыслы мои, тем чище воздух, который я вдыхаю. Не на кого теперь пенять, все, что окружает меня, тем и живу, тем и творю, не жалуюсь.
Чем дышит каждый, что выдыхает, какое благоухание идет с написанных страниц, иль, как у Славниковой, хочется скорее в душ отправиться.
Я бы, ежели честно, вовсе не читала, но хочется открыть для себя и открывать новое, интересное, уникальное, вот и окунаюсь, ищу. А где же мне еще искать?! Вот и ищу у триумфаторов, у победителей. Но, похоже, суд еще грядет!
Победа – это только начало мытарств, особенно, если она не заслужена. Чаще она не заслужена, потому что человек, который пишет то, что из души идет, к сожалению, не печатается при жизни.
Опять же, у них тоже идет из души, и если оно не нравится, значит, нужно задуматься о ней, о душе.