21. 01. 92
Народ с увлечением читает Солженицына. Чиф смакует: «…и поперла бражка».
Рамзи привез грекам газету за 13-ое. В Союзе дела плохи. Бывалый уже который раз приглашает жить к нему в отель, жить там 3-4 года бесплатно, пока у нас дела не наладятся.
Чарли не списывается, очень большой бакшиш надо платить на смену.
Бывалый в самом деле — бывалый. Он оказывается ко всему еще и пилот моторного самолета. В порядке самообороны, убил двоих людей.
Мастрояннис означает на греческом - мастер Яннис. А мы подшучивали: Мастрояннис да Мастрояннис, имея в виду Мастроянни. А оно вот как выходит: Яннис наш — хороший специалист, мастер!
Попытка дозвониться домой не увенчалась успехом.
Играли в шахматы, пили спирт с джусом. Сегодня — какое-никакое похмелье. В субботу отходим. Чтобы письма дошли придется писать: бывший СССР. Вот какое время:
…Не так ли строят пирамиды,
как мы в боях социализм.
У меня прическа поехала на другую сторону. Однажды Мойша (друг мой и однокашник Алик Моисеев) спросил меня:
— Где стрижешься?
— Ветер мой парикмахер, — гордо ответил я.
Одна особенность — не вижу ворон и вообще мало птиц. Видел чайку с красным клювом (Красное море!) и замечательного голубя: черно-белого сверху, серого снизу. Облетывал наше судно с мачты на мачту, явно мостится, прижиться хочет.
Глубина 8 метров, но дно просматривается и мешки с фосфатами на дне, и рыбья живность снует вовсю.
Был на почте, отослал письма на бывший Советский Союз. Принимающий молодой парень угощал сигаретами, представил меня своей девушке: май фрэнд. Я спросил: сестра? Да, сестра. Сестра моей почты. Очарованный юными созданиями пошел я прогуляться по торговой улице. Многие со мной здоровались. А в пекарне пригласили вовнутрь, угостили лепешкой, предлагали чай, кофе, какао, но я отказался. Познакомился с Саидом Насруллой. Один шустрый паренек показал фунт египетский и попросил такой же. Саид его отогнал. Проводил меня и пригласил заходить. Меня привлекли в пекарне два пышущих пламенем печных зева. Мучная кисея и на фоне огня полуголые люди напомнили что-то знакомое: не то театр, не то ад. Несколько человек лепят лепешки, кладут на деревянную лопату и в печь отправляют. А сзади пекарни — море. По улицам беспечно бродят козы. А по берегу моря, среди строящихся лодок, баркасов, катеров, бродит стреноженный белый верблюд. Старики кажутся современниками возведения пирамид, настолько у них сморщенная и выжженная кожа. Много солнца.