Кофе опять нагло сбежал. Аделаида зачиталась критической статьёй о выставке импрессионистов, которую она на днях посетила, и автор возмутил её своей напыщенной фамильярностью по отношению к выдающимся художникам! Козлина! А сам-то что-нибудь когда-нибудь написал, наваял? Нет же, сто пудов.
Белый «Вольво» стоял, непокорно взбоднув придорожный столб. Аделаида предистерично пыталась доказать хмурому сумоистичного вида гаишнику, что какой-то урод на вишневой девятке беззастенчиво резанул траекторию её безукоризненного движения. Гаишник безэмоционально кивал, и Аделаида понимала, что ремонт её «белоснежки», а возможно и столба будет производиться за её счёт. Козлина! Самого-то, небось, никто не подрезает, сто пудов.
На банкет Аделаида, как всегда, опаздывала. Влетев в зал, где вовсю уже бурлила презентация каких-то новых духов, она поняла, что все олигархи и прочие что-нибудь значащие самцы расхвачены, и надежда остаётся лишь на её бронебойную улыбку и ослепительное декольте. Она ринулась в гущу за шампанским и кавалерами. Через десять минут наша героиня уже живо щебетала с одним из замов главного редактора популярного в узких кругах журнала. Сей дорого упакованный муж кроме лысины был обременён двумя разводами, хорошим загородным домом и перспективами стать главным, что придавало разговору поступь кавалерийского полка. В самый разгар беседы к ним подрулила Сонечка Попчак, дама-гламур с уже изрядно перепудренным носиком. Она промямлила что-то про шикарное платье Аделаиды, пошатнулась и ливанула красным вином из бокала прямо в декольте Адочки. Козлина! Самой хреново, так надо и другим подфуфлонить, сто пудов!
Ночью, уже ближе к утру, когда сны зятягивают в самые глубокие углы, Аделаиде приснилось, что она летит на шикарном самолёте с шикарными мужчинами, пьёт шикарное шампанское, шикарно улыбается, благосклонно выслушивает комплименты и наслаждается предвкушением чего-то несомненно ещё более шикарного. Но тут самолёт начинает трясти, появляются противные звенящие звуки, начинается паника, все бегают из угла в угол… Ада просыпается и понимает, что предвестником катастрофы был её неугомонный будильник. Козлина! Самому-то никогда на работу не надо, сто пудов!
Аделаида стоит в вагоне метро, надёжно зажатая по-мужски пахнущими дядьками, и представляет себе, что лучше уж она бы на том самолёте, да в бермудский треугольник, и пусть вспоминали б о ней те, кто не оценил, пусть горевали б. А она будет на какой-нибудь планете с галантными инопланетянами пить их бурлящие вина, лопать их лунные фрукты и зелёный шоколад… У них там, наверняка, это всё ещё вкуснее…
«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция… «Бермудский треугольник»… Аделаида встрепенулась от толчка поезда и вскинула сонные глазки. От неё удалялись матросы и солдаты, мимо которых она должна была торжественно пройти на работу. Было ясно, что Бермуды ей устроит начальник по факту опоздания. Козлина! Сам-то сто лет на метро не ездил, сто пудов.
Господа! Жизнь – это сплошной Бермудский треугольник. Закройте глаза, и вот Вас уже нет. Сто пудов! Выключите телефон, уйдите из дома, забудьте всех, пусть они Вас ищут, пусть переживают!..
«Козлина! Чё предлагаешь? Сам-то, небось, никуда не сбегаешь, сидишь перед тёпленьким компьютером с горячим кофейком и тыкаешь пальцем в клавиши, хорошо тебе, сто пудов!»
…А ведь вполне возможно, что надо было просто вовремя снять кофе с огня, не принимая близко к сердцу наглость автора статьи в журнале. Или не пытаться подкрасить губы за рулём, или вовремя отойти от колыхающегося бокала с вином в руках маловменяемой особы… Хотя… Линия судьбы всё равно вычертит свою кривую в пресловутый треугольник. От рождения к возмужанию и расцвету, далее к увяданию и, возможно, мудрости, а потом обратно к начальной точке и, может, перерождению…
Через неделю Аделаиду на углу возле её дома чуть не сбило сверкающее мотосооружение, которым управлял крутой байкер в чёрнокожаной амуниции, с раскудренной бородой и выпученными очками. Он так же неожиданно, как и выехал, проявил чудеса галантности, без лишних разговоров взял Аду на руки, посадил на свой умопомрачительный мотоцикл и с щекочущим внутренности рокотом довёз аж до самого офиса, где курящие на крыльце коллеги чуть не поперхнулись своими ментоловыми жевачками.
А ещё через год Адочка родила Ларочку. Теперь они втроём рассекают на гнедом байке по Москве, и все подруги тайно и явно завидуют ей дикой завистью. Сто пудов!…