Медленно валил густой, пушистый снег. В мягкой белой круговерти вращались и тихо падали на землю круглые, овальные и остроконечные снежинки. Казалось, что небо решило все вокруг обложить легким, сверкающим покрывалом.
Веселые люди шли по улице: кто тащил мохнатую елку на радость детям, кто торопился купить подарки своим родным, а кто просто гулял под чудным снегопадом.
И только нищий старик устало брел в толпе, сгорбившись и понурив голову. Плечи его покрылись снегом, старая облезлая шапка почти не покрывала голову и озорные снежинки оседали на волосах, стоптанные башмаки давно промокли. Старик шел, не замечая новогодней суеты горожан, тяжелые мысли давили его голову : сегодня за целый день ему бросили всего несколько монет, этого едва хватило на полфунта хлеба.
- " И то слава Богу", - думал он, "нам с дочкой не придется спать голодными".
А ведь когда- то он был богатым и почитаемым человеком, хозяином каменного постоялого двора с трактиром и конюшнями. Десятки людей работали в его заведении, со всех сторон шли к нему на постой обозы с товарами и путники.
Однако, после смерти любимой жены, все богатство ушло из его рук, он безутешно оплакивал ее, забросив все дела. Ловкие люди прибрали к рукам доходное место, а их с маленькой дочкой, после подписания каких- то долговых бумаг, переселили в каморку с дырявой крышей. Там они сейчас и прозябали.
Старый Прокос нежно любил свою дочь, хотя знал, что она не родная. Иногда он даже с удивлением обнаруживал в ней поразительное сходство со своей покойной женой.
А далекой молодости, когда мир и покой царили в их жизни, одна бедная женщина принесла им ребенка, завернутого в синее одеяльце с золотым шитьем и сказала:
- "Прокос, это бедное дитя я нашла в осоке на берегу реки. Это девочка,и, как видно из богатой семьи. У меня своих семь ртов, а вы молоды счастливы и богаты - возьмите ее себе.Сам Всевышний дарует ее вам."
Прокос с женой с радостью приютили крошку и назвали ее Калисса.
Боль от потери жены притупило время, маленькая Калисса подрастала, из худышки и замарашки превратилась в черноглазую красавицу, которую не портила даже убогая одежда.
Наконец миновал Прокос широкие городские улицы, суетливых прохожих становилось все меньше, пошла бедная окраина, стемнело. Тяжело ступая, поднялся он на заснеженные ступеньки.
Но, войдя в свою лачугу, Прокос словно просветлел : его Калисса сумела все вымыть и убрать, в печке весело потрескивали дрова, а на их единственном, покрытым морозным узором оконце, красовалась невесть откуда взявшаяся занавеска.
Сердце старика встрепенулось от нежности : "Ах ты моя умница! Ах ты моя красавица!"
Вкусно пахло чечевичной похлебкой - на чисто выскобленном дощатом столе стояла дымящаяся миска. Дочка радовалась, глядя, как просияло лицо ее старого отца.
Вместе поужинали, потом Прокос сказал :
" Хочу сделать тебе подарок на Новый год."
Он снял со своей шеи старинный ключ и подошел к окованному медью сундуку, на котором обычно спал. Повернув ключ несколько раз, Прокос поднял тяжелую крышку. Калисса знала, что там отец хранит самое дорогое - вещи матери.
Он достал оттуда платье, бережно развернул его и передал дочери, смахнув слезу:
" Оно теперь твое девочка, ты становишься так похожа на мать!"
Калисса запрыгала от радости :
" Спасибо, отец!"
В этом темно-пурпурном платье она выглядела настоящей девушкой.
Впервые за много лет Прокос ощутил необыкновенную тихую радость в своей душе, в эту ночь он спал так спокойно, как не спал уже давно.
Наутро, как обычно, он пошел просить подаяние в торговые ряды. Солнце светило, снег сиял и переливался новогодним блеском. День начался удачно : несколько серебряных монет бросил ему богатый господин в собольей шубе.
Сняв шапку, кланяясь и благодаря, Прокос не сразу заметил необыкновенную девушку. Она была одета в белую мантилью, оттороченную мехом горностая, на ее прекрасной головке красовалась белая пушистая шапочка, щечки разрумянил легкий морозец. Она шла среди рыночной толпы. Следом за ней ехали изящные санки, запряженные парой серых в яблоках лошадей, двое слуг уговаривали девушку сесть в санки.
"Разразился меня гром, это же Калисса!" - оторопел от изумления Прокос. Опомнившись, он догнал ее и дернул за рукав.
"Что ты здесь делаешь, негодница? Где ты взяла эту богатую одежду? Кто эти люди? Где платье матери? "
Слуги схватили старика:
" Безумец, как ты смел напасть на нашу госпожу? Ведь она дочь самого Астайчи!"
Прокос кричал,вырываясь из их крепких рук :
" это моя дочь Калисса, спросите хоть у кого в нашем квартале!"
Девушка удивленно смотрела на него, подняв черные брови:
" Незнакомец, я действительно дочь Астайчи, мой отец торговец, мы недавно приехали с Востока. Но ты, видимо, совсем потерял разум. Эй, слуги не бейте его, отведите в дом отца и накормите получше!" Слуги потащили бормочущего и упирающегося старика...
..." Твоего отца схватили слуги богача Астайчи и увели в его дом ",- постучав в двери хибарки, крикнул Калиссе мальчишка, торговавший на базаре калачами.
Сидя на корточках, девушка чистила медную и оловянную посуду из трактира, зарабатывая когда немного крупы, когда что- нибудь из овощей.
"Стой! Скажи, где он?"
Мальчик видел, как слуги затащили старика во двор большого дома Астайчи.
Взволнованная Калисса бросила работу, одела платье матери, накинула на плечи старое пальтишко, покрыла голову и решительно двинулась в центр города.
На улице было гораздо холоднее, чем утром, начиналась метель, ветер гнал снег, колючие снежинки хлестали лицо. Она бежала, держа руками полы своей одежды, чтобы хоть как- то сохранить тепло. По обе стороны завьюженной улицы кособочились домишки окраины, затем улица стала шире, стали попадаться нарядные люди, звенели колокольчиками роскошные санки, запряженные парой, а иногда и тройкой лошадей.
"У всех праздник,"- горько думала Калисса, " а у нас с отцом горе. За что они схватили его? Как я буду одна? Ведь богатые способны на все,"
Вот и дом, похожий на дворец, каменная стена с витой кованой решеткой отделяла его от улицы.
Девушка добежала до калитки в заборе и решительно забарабанила своими озябшими кулачками. Калитка распахнулась. Полная пожилая женщина в теплой пуховой шали радостно всплеснула руками :
" Анита, солнце очей моих, как ты здесь оказалась? Кто переодел тебя в эти лохмотья?",- тараторила она,закрывая дверь. Затем взяла ошарашенную девушку за руку и повела ее по аккуратно разметенной от снега дорожке в дом.
"Когда ты успела уйти из дома, да еще одна, какая ты непоседа,"- ворчала старая женщина, увлекся за собой онемевшую от неожиданности Калиссу.
Мысли путались у нее в голове:
"Как назвала меня эта женщина? ... Анита, она наверно плохо видит и перепутали меня со своей дочкой,"- наконец догадалась Калисса.
Она остановилась и выдернула свою руку из теплой, мягкой руки женщины.
"Простите меня, но Вы ошиблись, я не Анита, меня зовут Калисса, я дочь нищего из квартала окраины.
Женщина взяла ее за плечи и сильно тряхнула:
"Что ты говоришь, душа моя , мне ли старой няньке твоей не знать тебя? Ты жизнь моя, нет у меня никого дороже тебя. Каждую родинку на твоем теле я знаю, как тебе хочется так шутить со мною?" - со слезами проговорила она,-" пойдем переодену тебя, ты видимо совсем замерзла. Надо же сказать такое : отец - нищий! Да у тебя отец самый богатый и уважаемый человек в округе,"- причитая, нянька потащила Калиссу в дом.
Калисса решила не спорить с ней, сообразила, что раз уж попала сюда, надо найти и выручить отца.
Они быстро взошли по каменным ступеням высокого крыльца : большие,резные,черного дерева двери распахнулись при их приближении. Внутри, в просторном зале со сводчатым потолком было тепло и необыкновенно красиво. Калисса встала и широко раскрытыми глазами смотрела на великолепие вокруг : в центре стояла огромная зеленая елка, украшенная блестящими игрушками и разноцветными огоньками. Вдоль стены разместились бархатные диваны и кресла с позолоченными ножками. Свет проникал сквозь разноцветные стекла больших, искусно сделанных окон.
"Да что с тобой?"- снова , уже с сердцем, спросила няня, - "как будто никогда не видела этого, пошли ."
Они поднялись по широкой беломраморной лестнице на второй этаж. Наконец, распахнув голубую дверь, нянька завела Калиссу в светлую комнату, велела снять одежду и башмаки. На середине комнаты под атласным кремовым балдахином стояла нарядная кровать. Ноги Калиссы ощутили необычный ласковый шелк восточного ковра.
"Какое платье подать Вам,госпожа?"
Калисса вздрогнула, пока она оглядывала комнату, старая нянька неслышно ушла.
В дверях стояла худенькая девушка в темном платье.
"Служанка."- догадалась Калисса.
"Что нибудь попроще,"- наконец проговорила она.
"Может платье из бирюзового кашемира с пряжкой?"
"Да,да,"- быстро проговорила Калисса, -" Господи, что я делаю? Я верну это платье, во что бы то ни стало мне надо найти отца",- думала она с ужасом. Служанка тихо удалилась. Калисса настороженно прислушивалась к звукам этого удивительного дома.
Слегка скрипнула дверь.
" Вот ваш наряд."
Мягкое платье из тончайшей шерсти украшенное жемчужной пряжкой, Калисса смутилась от одного вида такой роскоши. Она дрожащими руками бережно сняла материнское платье и хотела надеть этот чудный наряд сама, но подоспевшая служанка ловко одела ее и усадила у столика с венецианским зеркалом. Она причесала густые волосы Калиссы и убрала их в затейливую прическу.
"Спасибо, хватит",- заторопилась Калисса,-"ты можешь проводить меня к старику, которого привели утром?"